Ник Догерти тоже уехал, перевелся в другую школу – и Уитни искала, в кого бы влюбиться. В поле зрения попал симпатичный знаток физики Шон Макконахи из параллельного класса. Улыбчивый брюнет с зелеными глазами покорил Уитни, но она никак не могла подобрать момент, чтобы пригласить его на свидание.
А потом случился Хэллоуин.
Старшая сестра Шона устроила вечеринку в их просторной квартире, и Уитни тоже получила приглашение. Она решила все-таки воспользоваться советом Паркера и сказать о чувствах прямо.
Стараясь не вспотеть на нервах, чтобы не потек грим Фредди Крюгера, она увела Шона в безлюдную комнату, где гости оставляли свои вещи, и спросила, притворяясь беззаботной:
– Шон, я хотела узнать, любишь ли ты кино.
– Да… а что? – прищурился тот одним глазом, ибо второй был прикрыт пиратской повязкой.
Уитни закусила губу изнутри, считая до трех, чтобы собраться с духом. Неуклюже поправила шляпу и пожала плечами, предлагая:
– Может, в таком случае, э-м-м-м-м… встретимся после школы, погуляем? В кино сходим.
В большом глазу Шона вспыхнуло пламя, но не то, которое греет, а которое уничтожает надежду. Он кашлянул в кулак, зацепился пальцем за пряжку в виде черепа на стильных кожаных штанах и постановил:
– Ты… Уитни, ты классная, но… я не достоин тебя. Правда. Не достоин.
Она расстроилась и кивнула, а он тут же ушел из комнаты, потому что его позвали.
– Кхм, – раздалось поблизости, и Уитни вздрогнула, резко оглянувшись. Из-за края дивана, который был повернут к окну, виднелись чьи-то отполированные ботинки.
Уитни закрыла лицо ладонями, стараясь не ткнуть себя в глаз длинными пластиковыми когтями, и тихо простонала. О, н-н-н-е-т. Разговор стал достоянием общественности.
– Даю пятьдесят фунтов, что к концу вечера у него появится девушка, которой он достоин.
Она обомлела, услышав этот глубокий высокомерный голос.
– Паркер?!
Нахал приподнялся, облокотившись о спинку дивана, и скептически вскинул темную бровь:
– Ты надеялась обаять его костюмом Фредди Крюгера?
– А ты, как всегда, надел костюм зануды. Остроумно! – возмутилась она, сложив руки на груди, но это было неудобно из-за когтей. – Как ты здесь вообще оказался? Это не…
Она осеклась, когда следом за Паркером с дивана поднялась сестра Шона, которая и организовала злосчастную вечеринку. Девчонка заглушала смех, зажав рот рукой, но Паркер оставался невозмутимым, владея эмоциями, как истинный робот. Не дожидаясь очевидного ответа, Уитни развернулась и вышла из комнаты, пыхтя и топая, как злая единорожка. Вслед раздался гогот бессовестной парочки.
А-ха-ха! Легко им издеваться над чужой неудачей. Паркер совсем опустился. Надо же, быстро залечил сердце после расставания с Сиенной! Всего три месяца прошло. А такая любовь была, вся школа о них оды слагала, мол, вот из таких пар и получаются браки на всю жизнь. Ха-ха сто раз!
Впрочем, личная жизнь Уитни тоже не складывалась. Не помогли ни записки через посредников, ни прямой разговор. Оставалось одно: коварство. В следующий раз, решила она, я использую хитрость.
Глава 2
Новой мишенью стал Чейз Локхарт, друг Джун. Он учился в американском университете и вел канал на ютубе: экстремальная жизнь спасателя диких животных. Просто улет. Если раньше Уитни считала Чейза странным, то теперь млела от одной мысли о нем. Конечно, она периодически отвлекалась на других парней, но никто не занимал ее мысли достаточно долго, чтобы забыть о «Мистере Экстремальная Харизма» совершенно. Ни выпускные школьные экзамены, ни подготовка к универу, ни новая жизнь студентки не помогли переключиться. Она следила за достижениями Чейза, писала комменты к его роликам и ждала возможности коварно заманить парня в сети.
И вот в середине первого курса, на Рождество, такой шанс появился. Чейз как раз вернулся из Аргентины в Эдинбург и гостил в Иден-Парке. Помочь в хитром плане вызвалась извечная сообщница, Джун Эвери. Та как раз прозрела в вопросе парней и, заключив перемирие с Тони, дозаключалась до того, что начала с ним встречаться.
Поскольку Тони официально стал хозяином поместья и главой клана Андерсонов, то у Джун появился доступ в рабочий кабинет – самое подходящее для дела место в доме.
– Ровно в 23:55, – прошептала подруга, поправляя черные кудри.
– Надеюсь, Чейз не сбежит, как Шон Макконахи.
– Я вообще не понимаю, как от тебя можно сбежать. Ты же как солнышко.
Уитни закатила глаза и протянула со смешком:
– Ладно, ладно. Не льсти мне.
Впрочем, она и сама не считала себя изгоем. Вполне миловидная восемнадцатилетняя девушка, хоть и недостаточно выдающаяся в стратегически важных местах. И глаза цвета янтаря тоже не очень, блеклые какие-то… А еще верхняя губа слегка вздернута, и рот кажется утиным. Но это же мелочи. Важна личность. Характер.
В кабинет она вошла в 23:50 и сразу убедилась, на месте ли омела, которую заранее развесила в качестве капкана для спасателя диких животных. На месте. Правда, пожухлая какая-то…
Едва уловимый шорох в углу комнаты заставил отвлечься, и Уитни настороженно подошла к ёлке: мало ли, вдруг енот влез в кабинет? Но нет. На полу лежал зеркальный рождественский шар: сорвался с ветки. Уитни вернула его на место, торопливо расправила пояс на коротком платье перламутрового цвета и мельком глянула на свое отражение в шаре. И всё-таки удачный образ! Светлые волосы с рыжинкой здорово контрастировали с темной помадой. Или лучше стереть помаду, чтобы губы не казались такими широкими?..
Она отпрыгнула от елки и резко сцепила руки перед собой, услышав торопливые шаги. В кабинет влетел Чейз.
– Тони, что случилось? – Он затормозил, узнав Уитни, и огляделся. – Джун сказала, меня Тони ищет. Все в порядке?
О да, великолепно. Чейз выглядел потрясающе. Русоволосый, синеглазый парень с ленивой ухмылкой и добрым взглядом. Потрепанный спросонья, зато искренний и полный жизни.
– Уже все по…починили, не переживай, – соврала она. – Нужно было елку поднять, а то упала, рухнула, как дерево… ну, то есть, она и есть дерево, хоть и искусственное.
Уитни указала рукой на молчаливую, оболганную елку.
– В таком случае, идем? – спокойно спросил Чейз и потянулся, как гепард.
– Да, идем… Ой! Смотри, где мы стоим. Как неловко получилось. – Она вскинула удивленный взгляд на омелу, которая болталась над их головами.
Чейз прочистил горло и мягко улыбнулся.
– Не волнуйся, малышка, я не суеверный.
Жесть. Как ножом по мечте.
Уитни фыркнула.
– А я тем более! Я еще ни с кем не целовалась и точно не хотела бы, чтобы сейчас был первый раз.
– Э-э…
– Именно!
Она рассмеялась, желая свалиться в кресло за елкой и погибнуть в муках страданий.
– Идем? – смущенно переспросил Чейз, и она с показной веселостью кивнула:
– Да. Иди. Я сейчас, еще не все игрушки на елку вернула.
– Оставь, Рождество через минуту, Санту спугнешь, – пошутил он.
– А он подарки под главной елкой оставляет обычно, а не здесь.
– Ну-у, ладно, – сдался Чейз и исчез, растворился, словно и не было его, а Уитни глубоко вдохнула, чтобы не разрыдаться: ком слез стоял в горле. Она поморщилась, разглаживая ладонями блестящую ткань платья, и пробормотала:
– Да что же это такое?
Ответом послужил шорох, затем скрип, словно кто-то осторожно крался в стороне. Это был либо Санта-Клаус, либо…
Уитни подняла глаза к потолку и процедила:
– Паркер, если твой дух где-то здесь, то проваливай.
– Вообще-то, я первый сюда пришел, а ты нарушила мое уединение, – раздался знакомый равнодушный голос.
С ума сойти. И правда Паркер. Помятый и заспанный, он с явным нежеланием показался из-за елки, и в сердце кольнуло сострадание. Уитни знала, почему Крис такой изможденный, услышала сплетни от Джун этим вечером.
К Паркеру осенью вернулась его Золушка, Сиенна Голдман, спустя годы приняв предложение руки и сердца, но буквально пару дней назад изменила ему с каким-то музыкантом.
Они расстались. На сей раз, наверное, окончательно.
Уитни никогда еще не видела Принца настолько подавленным. Он словно веру в человечество потерял и больше не пытался выглядеть опрятно. Светлые волосы растрепаны, белая рубашка измята, рукава подкатаны к локтям. Ни бабочки, ни пиджака. Брюки разве что отутюжены, а так… в этом парне сложно было узнать гордого зануду Паркера.
Разбитое сердце никого не щадит.
Уитни уже открыла рот, чтобы произнести слова поддержки, мол, не стоит плакать из-за Сиенны, она тебя и не любила никогда; наоборот, радуйся, что не женился на ней. Но Крис подошел ближе и тяжело вздохнул.
– Кажется, я понял, почему у тебя не складывается с парнями. У всех, кого ты выбираешь, есть общая черта.
Уитни попыталась улыбнуться, но не вышло, слишком расстроенной была.
– Какая? – спросила она, а у самой губы задрожали от обиды. Класс! Не хватало расплакаться перед Паркером. А этот наглец оглядел ее с головы до ног и выдал:
– Ты им не интересна.
Офигеть, открытие! Более очевидных выводов не пришло в гениальную роботоголову? Отбросив распущенные волосы за спину, Уитни сложила руки на груди и протянула:
– По крайней мере, я признаю свое поражение, а не тащу девушку под венец, зная, что она меня не любит.
Паркер вскинул темную бровь, недоуменно глядя на Уитни, как на забавную зверюшку, которая вдруг заговорила, и хмыкнул. Затем прищурился.
– Ты правда еще не целовалась или соврала?
– Так не о чем врать! Кому, как ни тебе, знать об этом. Ты следишь за моей личной жизнью с тех пор, как мне было пятнадцать! – От горечи собственного поражения Уитни мысленно взвыла на луну, а Паркер сунул руки в карманы брюк и изрек:
– Слежу – это грубо сказано. Я невольный свидетель преступления против здравого смысла. Я уже и отворачиваться научился, и молчать, в этот раз даже не рассмеялся. Но сколько можно, Майлз? Давай разрубим этот гордиев узел, я помогу, так и быть.
– О чем ты?
– Мы стоим под омелой.
– Ну и стой до посинения.
– Как знаешь, – пожал он плечами и вернулся в кресло за елкой.
До Уитни с опозданием дошло, что именно имел в виду Принц. Она оцепенела на секунду, а потом направилась следом за нахалом и недоверчиво уточнила:
– Серьезно?! Ты предложил мне поцелуй из благотворительности?!
– Да, Рождество ведь. Время душевной щедрости. Скрудж когда-то смог, и я смогу.
Она ахнула.
– Невероятно. Ты самый высокомерный человек на свете.
– А ты знакома со всеми людьми на земле?
– Еще и зануда.
– Тогда почему ты еще здесь?
– Э-э… кхм… чтобы сказать тебе, какой ты черствый сноб.
– Я и без тебя знаю.
Она растерялась, не понимая, почему и правда стоит перед ним до сих пор.
– Тебе любопытно, Майлз, признайся.
– ?!
– …как я целуюсь. Думаешь: неужто он такой сухарь в постели, как и в жизни? Во время поцелуя явно рта не раскрывает, а потом вытирает губы антибактериальной салфеткой.
Уитни подавила улыбку, уловив шутливую нотку в голосе Паркера. Неужто он не издевался, а подбадривал ее, пытался помочь, отвлечь от ситуации с Чейзом? Вау. Неожиданно. Приятно.
Слезы испарились, стало легче, потому что Уитни разделила очередное поражение на фронтах любви с кем-то, кто понимал ее разочарование. Тронутая до глубины души, она тоже улыбнулась, присев на бархатистый подлокотник кресла.
– Так и есть. Мне немного любопытно. Ты ведь Принц Паркер, а Золушка сбежала от тебя к простому менестрелю. Неужели ты до такой степени плох?
Он невозмутимо вытянул длинные ноги и пятерней зачесал волосы.
– Пока не проверишь, не узнаешь.
