Стол уже был пуст. В прихожей громоздились два больших пакета с мусором. Катя мыла посуду. Соня сидела на диване в слезах. Инга Николаевна нервно пила чай из тонкой фарфоровой кружки.
– Сонечка, ну не плачь. – Даша подсела к сестре и обняла ее за плечи. – Все обойдется.
– Вечно этот Алька вляпается в какую-нибудь историю! Я никогда не могу быть спокойна, никогда не могу расслабиться! – Соня жалобно всхлипнула.
– Надо звонить в полицию, – проговорила Инга Николаевна и решительно поставила чашку на стол.
Катя обернулась и посмотрела на нее с удивлением.
– Какая полиция, мам? Их нет всего полтора часа.
– Все равно. Мало ли что могло случиться?
– Полиция не станет сейчас этим заниматься, – вмешалась Соня.
– А я считаю, мама правильно говорит. – Даша встала с дивана и подошла к Кате. – Незачем ждать. Надо заявить об исчезновении.
– Тоже мне, знаток нашелся, – сердито проговорила Катя, запихивая в сушку последнюю тарелку. – Завтра позвоним.
– Завтра так завтра, – вздохнув, согласилась Инга Николаевна. – Тогда давайте ложиться. Даша с Соней в гостиной, Катюша с Олежкой в спальне. А я себе кресло-кровать разложу.
Даша хотела что-то возразить, но, взглянув на бледное, осунувшееся лицо Кати, махнула рукой. Пусть делают, как знают, в конце концов, это их мужья.
– Я в душ, – проговорила она и вышла из комнаты.
2
Всю ночь Даша не могла сомкнуть глаз. Ворочалась с боку на бок, ей было то жарко, то холодно. Рядом точно так же возилась Соня, бормотала во сне что-то неразборчивое и даже тихо стонала.
Под утро Даше, наконец, удалось задремать поверхностным и тревожным сном. Ровно в семь она как по команде открыла глаза.
– Проснулась? – Соня стояла у окна и расчесывала свои роскошные волосы. – Я уж думала тебя будить. Ты на пары-то идешь?
– Иду. – Даша сладко зевнула, повернулась на другой бок и натянула было одеяло на голову, как вдруг ее пронзило ужасное воспоминание о вчерашнем дне. Она резко села на постели. – Ребята!! Они так и не звонили?
– Нет. – Соня уронила руку со щеткой.
– А вы им?
– Сто раз. Катька всю ночь набирала Ярика. Под утро стал «абонент не абонент». И у Альберта тоже.
– Телефон сел, – упавшим голосом проговорила Даша.
В комнату вошла Катя с Олежкой на руках.
– Тихо. Мама спит. Только недавно уснула, с сердцем было плохо.
Она сунула Олежку Даше.
– Подержи, я ему кашу сварю. Я быстро.
Даша усадила малыша рядом с собой на диван. Он тут же вцепился пухлыми пальчиками в ее кудряшки.
– Ай! Больно! Отпусти сейчас же. – Даша с трудом оторвала Олежкину руку от своих волос.
Он тут же захныкал.
– Сейчас, сейчас. – Катя помешивала в кастрюле манку.
Соня скрутила волосы в пучок и взяла Олежку на руки.
– Иди, собирайся, – сказала она Даше. – И у тебя телефон звонит. Не слышишь?
Даша с трудом встала с дивана и взяла мобильный.
– Доброе утро, Дашкевич! Ну как, нашлись ваши мужики?
– Нет, Рус, не нашлись.
Даша с телефоном в руках побрела в ванную.
– Кошмар! Что будете делать? В полицию надо.
– Понятное дело. – Она включила воду и достала из футляра зубную щетку.
– Тебя сегодня ждать? – спросил Руслан.
– Да. Я уже собираюсь.
– Тогда давай у метро через час?
– О’кей.
Даша принялась чистить зубы. Потом умылась и пошла одеваться.
Катя за столом кормила Олежку кашей. Тот плевался и норовил отнять у нее ложку.
– Я ухожу. – Даша натянула джинсы и толстовку.
– А завтракать? Соня готовит яичницу на всех.
Соня действительно хлопотала у плиты, наливая на сковородку масло.
– Я не хочу. В универе в столовке перекушу.
– Ну-ну, гробь себе желудок. – Катя осуждающе покачала головой. – А ну лопай давай! – прикрикнула она на сына.
– Вы в полицию пойдете? – спросила ее Даша.
– Пойдем.
Даша кивнула и ушла в прихожую. От недосыпа ее подташнивало, глаза чесались и слезились.
На улице лютовала метель. Пронизывающий ветер налетел на Дашу, едва она вышла из подъезда, и чуть не повалил с ног. Она шла к метро и думала о Ярике. Где он? Что с ним? Наверняка во всем виноват этот противный Альберт. Какая очередная порочная мысль пришла ему в голову? Только бы они были живы, Даша не перенесет, если с Яриком что-то случится…
Ярик был Дашиной бедой вот уже три года. С тех пор, как он появился на пороге их квартиры рука об руку с Катей, она пропала. Ему было двадцать девять, а ей пятнадцать. О чем вообще может идти речь? Тем более Ярик был влюблен в Катю и почти сразу же после знакомства сделал ей предложение.
Даша краснела, бледнела, заикалась, писала в тетрадку жуткие стихи без рифмы и размера и прятала ее под подушку. Съехала в школе на сплошные тройки и перессорилась со всеми подругами.
Ярик, казалось, ничего не замечал. Он сидел за семейным столом, громко смеялся, обнимал Катю, называл Дашу сестренкой, Дашулей, приносил ей шоколадки, а на день рождения подарил большого плюшевого мишку. Стоило ему посмотреть на нее, она теряла дар речи, чувствовала себя невероятной дурой, маленькой, некрасивой, никому не нужной…
Потом они с Катей уехали, и стало еще тоскливей. Даша могла видеть Ярика не больше одного раза в месяц, и он, и Катя были постоянно заняты – работа, дом, ребенок, еще работа. Постепенно она привыкла, забросила тетрадь со стихами, перестала мечтать перед сном, плакать тоже. Почти. Но сердце ее все равно принадлежало мужу старшей сестры. Даша знала – лишь только он моргнет, она кинется за ним без оглядки. Босиком по стеклу.
И вот теперь он пропал, а ей даже виду подать нельзя, как она страдает. Страдать положено жене, а Даша Ярику никто. Просто родственница. Глупая маленькая сестренка…
Руслан ждал ее возле стеклянных дверей. Он был в снегу, шапка, брови, ресницы – все белое.
– Ну наконец-то! Я уж думал, ты не придешь. Идем скорей, опаздываем. – Он схватил Дашу под руку и потянул за собой.
От метро до универа было пять минут ходу. Они влетели в вестибюль, на бегу стряхивая с себя снежные хлопья.
– Ты помнишь, что сейчас семинар? – Руслан вопросительно посмотрел на Дашу.
– Да помню я, помню, – с досадой проговорила та.
Семинар сейчас волновал ее меньше всего. Зачем вообще она потащилась в универ? Осталась бы дома, пошла с сестрами в полицию.
– Тогда давай шевелись.
Руслан помчался вперед. Даша нехотя последовала за ним, и тут у нее зазвонил телефон. Соня! Она остановилась посреди коридора и схватила трубку.
– Да!! Что??
– Все так же.
От разочарования Даше захотелось сесть на пол прямо там, где она стояла.
– И не звонили? – спросила она с безнадежностью.
– Нет. Послушай, Даш, ты когда освободишься?
– Не раньше четырех. У меня четыре пары.
– А можешь пропустить последнюю?
– Зачем? Что-то случилось?
– Да нет. Ничего… – Соня слегка замялась. – Просто маме нехорошо. А мне надо отъехать по работе. Я думала, ты посидишь с ней.
– Конечно, посижу, не вопрос.
В конце коридора возник Руслан. Вид у него был возмущенный и даже свирепый.
– Эй! Ну ты где?
– Все, договорились. Скоро буду. – Даша отключила вызов и зашла вслед за Русланом в аудиторию.
Группа уже была в сборе. Преподаватель, пожилой, седовласый Владимир Львович, стоял за кафедрой и аккуратно протирал очки салфеткой.
– Опаздываете. – Он укоризненно покачал головой, глядя на Дашу и Руслана, протискивающихся к своим местам. – Кстати, Бреславская, вас не было на прошлых занятиях. И на позапрошлых тоже. В чем дело?
– У меня были семейные обстоятельства, – сквозь зубы буркнула Даша.
– Замуж выходила, – прокомментировал сидевший впереди главный клоун курса Потапкин.
Аудитория грохнула от хохота.
– Я попрошу тишины. – Владимир Львович наконец водрузил очки на мясистый нос. – Думаю, все помнят, что у нас сегодня семинар. Готовы?
– Да-а, – раздался нестройный хор.
– Отлично. Тогда приступим. Я попрошу вас рассказать об экономической политике. И попрошу сделать это, скажем… скажем… – Он оглядел притихших студентов. – Бреславская! Я бы хотел услышать от вас про экономическую политику.
По аудитории пронесся шепоток. Даша встала, стараясь не смотреть на препода.
– Вы готовились? – спросил Владимир Львович.
– Да, – соврала она.
– Тогда милости просим.
– Экономическая политика государства – это процесс реализации его экономических функций путем разнообразных государственных мер воздействия на экономические процессы для достижения определенных целей.
Даша выпалила эту фразу одним духом и замолчала. Это было единственное, что она успела вчера прочитать в лекциях. Потом Соня позвала ее накрывать на стол.
Владимир Львович смотрел на нее с ожиданием.
– Совершенно верно, Бреславская. Продолжайте.
Даша молчала, чувствуя, что мучительно краснеет. Потапкин обернулся к ней и скорчил уморительную рожу. Рядом кто-то заржал в голос.
– Тихо, – рявкнул препод. – Бреславская, что же вы? Так хорошо начали. Ну хорошо, расскажите мне про виды экономической политики.
Даша умоляюще поглядела на Руслана. Тот кивнул и вытащил из пенала карандаш с ластиком на конце. Он постучал о стол сначала одним концом карандаша, затем другим и выразительно посмотрел на Дашу. Та радостно встрепенулась.
