– Зря ты тогда вписался за меня…
– Не зря, – тут же оборвал его Крест. – Случись это еще раз, сделал бы то же самое.
– Этот козел на тебя такую статью повесил, – голос Макса от волнения сорвался. – Я даже не представляю, что ты за столько лет на зоне вынес.
– Ну да, статейка оказалась с плюсом, – Крест невольно усмехнулся. – Только там тоже люди сидят. Люди, которые умеют думать, и способны разобраться, где правда, а где наглое гонево. Если ты за меня переживаешь, – он перевел взгляд на друга, – то напрасно. Я нормально отсидел, спокойно. Не вини себя. Я знал, на что шел.
У Макса от его слов явно полегчало на душе. Вот и непонятно, кому все эти годы было хуже – отбывающему наказание Кресту или пребывающему на воле искалеченному Максу. Правду говорят, у каждого своя тюрьма.
Они еще немного побеседовали о том, о сем, и Крест, отказавшись от чая, начал прощаться. Понимал, что долго задерживаться не стоит – мама будет волноваться, а хотелось еще чуть-чуть прогуляться.
Он решил сделать круг, пройтись по центральной площади, освежить голову. Вокруг уже было совсем темно, но Крест мог найти дорогу даже с закрытыми глазами – настолько все осталось неизменным. Где-то там впереди был клуб, в котором по пятницам, субботам и воскресеньям проводилась дискотека. Вот и сейчас по сотрясающим темноту басам и всполохам в темном небе он понял, что традиционная дискотека начинает набирать обороты. Из любопытства Крест направился туда.
Клуб, в котором проходила дискотека, располагался в здании бывшего коровника. По обеим сторонам зала тянулись ряды стульев, в дальнем конце была сооружена деревянная сцена. Некогда в юности Крест с друзьями тоже заглядывали сюда, сейчас же, оказавшись внутри, он почувствовал себя чужим.
Зал до отказа был набит подростками в возрасте от двенадцати до восемнадцати лет. Парни, странно одетые, с крашенными волосами и серьгами в ушах и носу, девчонки в слишком коротких юбочках и на немыслимых каблуках. Они ритмично отплясывали под современную песню, где был сплошной набор бессмысленных слов. На сцене за диджейским пультом стоял такой же малолетка с разноцветными дредами на голове и заплетающимся языком периодически выкрикивал в микрофон что-то невнятное. Интересно, это у них в поселке молодежь вся повырождалась или с наступлением утра эти монстры превратятся в обычных подростков?
Приглядевшись к окружающим повнимательнее, Крест понял, что все находящиеся тут пребывают явно «навеселе». Конечно, по молодости и они с ребятами, бывало, выпивали перед дискотекой, хотя сам Крест никогда не напивался, но нынешнее поколение их превзошло. Одна из девушек не удержалась на ногах, растянулась прямо посреди зала и, кажется, собиралась заснуть прямо на полу, не боясь быть растоптанной. А парочка подростков по соседству так увлеченно целовалась, что и не заметили, как начали раздеваться, по-видимому, собираясь заняться любовью на глазах у всех.
Хороша дискотека, ничего не скажешь. Крест уже намеревался уйти, как вдруг кто-то коснулся его руки.
– Потанцуем?
Девушка, которая стояла напротив, не была похожа на тех, кто здесь тусовался. Скромно одетая, без каблуков и яркого макияжа. И как ее сюда занесло?
– А я тебя здесь раньше не видела, – улыбнулась она, желая заполнить затянувшуюся паузу.
– Меня здесь и не было, – честно ответил он и добавил: – Уезжал, далеко.
– А меня Аля зовут.
– Женя, – чуть помедлив, ответил Крест.
– Потанцуем? – повторила она приглашение, видя, что джентельмен колеблется.
Крест скептически осмотрел отрывающуюся под музыку толпу и выдвинул встречное предложение:
– Может, просто прогуляемся?
Девушка легко согласилась, без сожалений оставив в клубе подруг, если таковые имелись. Доверчиво пошла с новым знакомым, даже не думая о том, что это, возможно, опасно. Причина такой открытости стала ясна, как только выяснилось, кто ее отец.
– Анатолий Сергеевич Рыльский, участковый, – просто, без тени хвастовства ответила Аля, и Крест тут же выудил из памяти все, что помнил об их участковом. Ну да, Анатолий Сергеевич, и его единственная дочь, в пору его школьных лет – мелкая дошкольница.
– А, да, помню. Значит, ты вон там живешь? – он указал головой в сторону стоящих в отдалении рядов одноэтажных домов. – Дом номер семь.
– А ты откуда знаешь? – удивилась девушка, и Крест представился еще раз:
– Я Насти Крестовской брат, только ты меня, скорее всего, не помнишь.
– Нет, не помню! – ее интерес вспыхнул с новой силой, и она, опередив парня на шаг, заглянула ему в лицо. – Вообще не помню. Настя никогда про брата не говорила, правда, мы с ней редко общаемся.
Крест ничего не ответил, лишь улыбнулся невеселой кривой улыбкой, утонувшей в темноте. Они медленным шагом шли от клуба мимо спящего в ночи здания детского сада, а вслед им неслись взрывы хохота подвыпившей молодежи. К клубу только что подошла новая кучка подростков, и ночной воздух прорезал неожиданный и громкий визг:
– Блин, Настя, дура! – и снова кто-то оглушительно захохотал.
Крест, замедлив шаг, остановился, оглянулся. Возле клуба кучковались тени, с разных сторон слышались подвыпившие голоса, сливающиеся в единый гул. Чуть поодаль, ближе к дороге, стояла компания из пяти человек – две девушки и три парня, и именно оттуда снова завизжали, истерично хохоча:
– Оно же холодное!
Одна из теней подпрыгивала на месте, пытаясь сбить с ног капли воды, пролитой на нее нерадивой подружкой. Крест направился туда, Аля – следом за ним. Еще не доходя до них, в одной из фигур он узнал Настю. У всей компании в руках было по бутылке пива и по сигарете. Они что-то рассказывали, перебивая друг друга, во все горло гоготали.
Крест, остановившись за спиной сестры, громко спросил:
– Ты что здесь делаешь?
Настя от неожиданности резко прервала смех и, бросив на него недоумевающий косой взгляд через плечо, недовольно буркнула:
– А тебе-то что?!
Чтобы скрыть мимолетный испуг оттого, что брат застукал ее с сигаретой, она вела себя нарочито грубо.
– Мама знает? – проигнорировав ее встречный вопрос, спросил Крест.
– Конечно! – фыркнула сестра.
– Настя, это кто? – вопросительно взглянул на нее парень, стоявший рядом. В сумрачном свете от неоновой вывески над клубом Крест разглядел у него на щеке родимое пятно и догадался – Андрей, племянник его одноклассницы Ольги Никитиной.
– Никто, – презрительно усмехнулась та.
– Никто? – невольно эхом повторил Крест, чувствуя себя стариком – настолько велик показался ему разрыв между ним и сестрой и ее ровесниками. – Пошли домой.
– Отстань!
– Насть…
– Слушай, иди домой! – болью кольнуло неуважение, звучащее в ее голосе. – Тебя там мамочка заждалась! Дождалась наконец!
Глава 3
На следующее утро Крест засобирался в уголовно-исполнительную инспекцию территориального отдела внутренних дел. На постановку на учет давалось всего три дня, и тянуть с этим делом не следовало. Отдел полиции располагался в райцентре, в тридцати километрах от их поселка. Рейсовые автобусы ходили туда раз в два часа и, сверившись с расписанием, висевшим в прихожей, Крест направился на остановку.
В десять утра на улицах поселка было малолюдно – дети находились в школе, а рабочий класс уже уехал утренним рейсом на работу – кто в райцентр, кто на железнодорожный вокзал, чтобы оттуда на электричке отправиться в областной центр. Здесь работать кроме как в школе, магазине или на хлебокомбинате за поселком больше было негде. Раньше был еще деревообрабатывающий завод, но несколько лет назад его закрыли.
Сам поселок состоял в основном из деревенских домов, да двух пятиэтажек, выглядевших здесь великанами. В самом центре располагался единственный в селе магазин, где продавалось самое необходимое, за ним чуть поодаль – территория школы и клуб, дальше, ближе к окраине стояла церквушка, за ней простиралось кладбище, частично скрываемое лесом, а справа полуразрушенная усадьба, построенная здесь два века назад для графского семейства.
Возле остановки уже скопился народ. Мужчина преклонного возраста читал газету на лавочке, рядом с ним устроились две старушки, держа в руках пустые тележки для продуктов, чуть дальше прогуливалась вперед-назад молодая женщина с ребенком на руках. Так как магазин в поселке был один и небольшой, ассортимент в нем довольно быстро заканчивался, вот жители и ездили в райцентр, где кроме сетевых магазинов, был еще и рынок. Там же была и областная больница, а в селе отсутствовал даже аптечный пункт.
До прихода автобуса оставалось еще немного времени и, остановившись неподалеку, Крест приготовился к ожиданию. Ленивым взглядом он окидывал слегка подзабытую картину родных мест, наслаждался свободой, как вдруг услышал приглушенный голос одной из старушек:
– Смотри-ка, сын Екатеринин никак вышел.
– Кто? Женька, что ли? Тот, что за насильничество-то сидел?
– Ага, он самый. Ох, что же теперь будет. Теперь девкам по улице ходить страшно.
– А помнишь, что говорили? Он ее до полусмерти избил, а она беременная была!
Хоть и переговаривались бабки шепотом, Крест слышал каждое их слово, произнесенное не только с восторженным страхом, но и с нескрываемым интересом (как же им хотелось всласть пообсуждать его грехи). И не только он. Молодая женщина испуганно покосилась в его сторону и, взяв ребенка на руки, отошла подальше. Пожилой мужчина тоже оторвал взгляд от газеты и презрительно хмыкнул.
Ага! Избил, убил и съел! Какой только чушью не обросла его история! Неудивительно, что родные напряглись после его возвращения, а родная сестра и вовсе возненавидела. Он не мог за это на нее сердиться, потому и ушел вчера после ее колких слов у клуба, ничего не сказав. А все остальные… а на остальных плевать, пусть говорят, что хотят!
Уже в автобусе, пройдя в самый конец салона подальше от любопытных ворчливых бабок, Крест устроился возле окна. Беглым взглядом он прогуливался по мелькающим пейзажам – лесам, полям, деревням, уносясь памятью в прошлое. Когда-то он чуть ли не ежедневно ездил этим маршрутом, даже не догадываясь о том, что будет лишен воли предстоящие несколько лет.
От автобусной станции до отдела полиции нужно было еще пройти пешком. Пока шел, Крест приглядывался к знакомым местам. За годы его отсутствия райцентр сильно преобразился – в центре выросли многоэтажки под самое небо, выстроился торговый центр, а на площади перед ним теперь журчал фонтан. А вот отдел полиции, расположенный по соседству, остался прежним, все тем же серым двухэтажным зданием, мрачным, темным пятном, выделяющимся на фоне ярких вывесок на торговом центре.
Часа полтора Крест просидел в коридоре, ожидая сотрудника, к которому его отправили для постановки на учет. Изучил вдоль и поперек все надписи и объявления на выцветшем стенде, запомнил каждую строчку под черно-белыми лицами под общим названием «Их разыскивает полиция». Когда надоело ждать в душном помещении, вышел на улицу, где на свежем воздухе ему невольно вспомнился прошедший вечер – Макс, клуб, Аля, Настя.
Колкие слова и поведение сестры задели, но ровно настолько, чтобы задуматься – а может, действительно, он был неправ, когда схлестнулся с тем ментом? Хотя нет, он был бы не он, если бы поступил иначе, а сестре не понять мужской дружбы. Как и Але, как и любой другой девушке.
Аля вчера явно не получила того, чего ожидала. Вместо насыщенного и интересного вечера Крест просто проводил ее до дома, пообещав заглянуть на днях – пока романтические интрижки, еще и с дочерью участкового, в его планы не входили. Вряд ли папа будет рад, если дочь начнет водить дружбу с лицом с уголовным прошлым. Да еще каким! Кстати, и сейчас Крест ждал как раз Алиного родителя. Уже долго ждал, начиная постепенно терять терпение.
Вот так всегда – полтора часа нудного ожидания и двадцать минут самого процесса. Перед тем как отпустить Креста, участковый провел краткую воспитательную беседу о необходимости встать на путь исправления и, чтобы у того не возникло искушения снова свернуть на скользкую дорожку преступности, настоял на немедленном трудоустройстве бывшего зэка как одном из условий его спокойного проживания в поселке.
В службу занятости, чьи координаты дали ему в полиции, Крест обращаться не планировал. Решил попробовать устроиться самостоятельно, для начала хотя бы на хлебокомбинат.
Комбинат находился на въезде в поселок и представлял собой длинное одноэтажное здание из красного кирпича с трубой на крыше, из которой все время валил черный дым. В основном завод специализировался на выпекании хлеба, но в ассортименте так же присутствовали и булочные изделия, а в последние годы на заказ выполнялись даже торты. Именно отсюда развозилась продукция в местные магазины. Было видно, что производство развивалось – теперь к самому комбинату даже сделали пристройку, свой магазин, в котором можно было приобрести хлеб прямо с пылу с жару.
Однако на его просьбу о работе начальник цеха, сосед по улице, дядя Сева покачал головой:
– Извини, Жень, не могу. У меня почти весь коллектив бабы, они же если узнают, что я тебя взял… после такой статьи, такой тут хай поднимут.
Вот тут его впервые захлестнула злость. Что он теперь не человек, что ли?! Или человек низшего сорта? Захотелось сказать соседу что-нибудь обидное, но Крест сдержался. Вместо этого улыбнулся вроде бы с пониманием и мягко произнес:
– Конечно.
А внутри все кипело. Кипело от осознания того, что здесь, дома, ему ничего не светит.
Кипело и тогда, когда он на очередном рейсовом автобусе вернулся в поселок. На обеспокоенный взгляд мамы, встретившей его во дворе, он также ответил улыбкой, но улыбка сползла с лица, стоило шагнуть за порог и скрыться в доме. Буря в душе утихла лишь через некоторое время, пока он, лежа на кровати, пялился в потолок и размышлял о том, что здесь его поступка не поймут. На зоне поняли, здесь – нет. Здесь покрутят пальцем у виска и скажут: «Дурак!». Чтобы окончательно разделаться с мучительными сомнениями, Крест пошел во двор – там обязательно найдется для него занятие, которое поможет выбить дурь из головы.
За оградой он, к своему удивлению, увидел Алю. Как раз только вышел из сарая, держа в руках молоток. Девушка неторопливо прогуливалась вдоль пыльной дороги, с интересом поглядывая в сторону их дома. Его ждет, догадался парень.
– Привет, – сразу же расцвела та, увидев, что он ее заметил. Заторопилась, бросилась к нему.
А Крест снова разозлился. Зачем она здесь?! Того, что ей нужно, он дать ей не сможет, даже если и сам будет желать этого всем сердцем. А вот проблем создать – это запросто, и ему, и ей. Оно ему надо?! Потому и ответил грубо, не замечая, что девушка принарядилась и накрасилась для него:
– Зачем пришла?!
Аля растерялась, опешила от его тона. Щеки ее вспыхнули.
– Узнай сначала, что я за человек такой, а потом клейся! Или ты ко всем подряд на шею вешаешься?!
Возможно, последняя реплика была излишней, но она уж точно отобьет у нее всю охоту. Сказал, словно ядом плеснул, и отвернулся, пошел дальше заниматься своими делами, невозмутимо, сосредоточенно, как будто и не горело внутри ничего. Подправил покосившийся местами забор, подлатал курятник, принялся за дрова. Махал и махал топором без устали, выгоняя из себя злость. Натаскал воды из колонки, затопил баню – не душу, так тело очистить.
Вышел из бани, когда начали сгущаться сумерки, и на деревню опустилась прохлада. Посвежело и на душе, правда, ненадолго. Из дома доносились крики, и внутри вновь поселилась непогода. Настя опять истерила, только в этот раз доставалось маме.
– Да! Да! У тебя всегда только Женечка на уме! – визгливо выкрикивала сестра, пародируя: – Женечка… Женечка…
– А ну, перестань, – мама дернула ту за руку в попытке усадить, угомонить разбуянившуюся дочь. Она слышала, как хлопнула входная дверь, поняла, что сын уже здесь, и не хотела, чтобы он стал свидетелем обидных слов Насти. Сердито шикнула, понизив голос: – Что ты несешь?! Как тебе не стыдно?!
– А почему мне должно быть стыдно?! – продолжала накалять обстановку Настя, вскакивая с дивана, куда ее безуспешно пихала мама. Лицо ее было неестественно красным, глаза горели. И запах алкоголя явственно витал в воздухе.
На языке у Креста вертелось много слов, но он, поймав мамин виноватый взгляд, сдержался. Сдернул с вешалки спортивку, ушел на улицу. Сел на ступеньки крыльца и, подняв глаза в темное, усыпанное звездами небо, понесся мыслями туда, где был когда-то раньше. Неважно куда, главное, подальше отсюда, чтобы не слышать концерты сестры. Это из-за его приезда она разошлась? Или трепет нервы маме на постоянной основе? Еще и подбухивает! Не рано ли?!
– Не сердись на нее, сына, – на плечо опустилась теплая мамина рука, она сама, кряхтя, села рядом. – Это скоро пройдет. Ревнует просто, дурочка, – ласково провела по руке.
– И часто она так? – Крест обнял мать за плечи. – Выпивает?
– Да ты что, – женщина даже отстранилась от сына. – Первый раз такое, – заговорила быстро, с жаром: – Ты не думай, Настена очень хорошая, просто привыкла, что я все для нее, все ей одной, вот и чудит немного. Но я завтра с ней поговорю, объясню, что так нельзя.
Крест усмехнулся, обнял ее крепче, поцеловал в лоб. Замер в такой позе на мгновение и вдруг, неожиданно даже для самого себя, сказал:
– Мам, меня друг в город на работу зовет. Я завтра уеду.
Глава 4
Город встретил его шумом, пылью, поднимаемой колесами летящих по проспектам автомобилей, нервными гудками, доносящимися из недолгих пробок, множеством лиц в пестрой толпе. В глаза сразу бросилось, что людей на улицах как будто прибавилось, да и сам город стал шире, ярче, шумнее. Или это он изменился, привык к ограниченным территориям и вечному потолку над головой?
Зато здесь дышалось легче и свободнее, несмотря на кажущийся дефицит свежего воздуха. Потому что здесь и, к сожалению, в отсутствие мамы и сестры он не чувствовал себя виноватым и жалким. Он не был ни страшным человеком, преступившим закон, и присутствием которого нужно тяготиться, ни дураком, сломавшим себе жизнь. Здесь у него даже остались друзья, если, конечно, они не забыли его со времен студенчества.
Но он сейчас пойдет не к тем друзьям, дружба с которыми зародилась, когда он был просто Женькой или Жекой. Сейчас он пойдет к Валету, человеку, который, как и он, привык к кличкам, а не именам.
С Валетом они сидели вместе, тот попал на зону за торговлю оружием. Несмотря на разницу в возрасте (Валет был старше на несколько лет), они быстро нашли общий язык, и перед выходом на свободу Валет оставил Кресту адрес и телефон, наказав обязательно заглянуть, когда срок закончится. Крест наделся, что тот поможет ему определиться если уж не с работой, то с крышей над головой на первое время, а дальше видно будет.
– Чем заниматься планируешь? – глаза Валета лучились от радости от встречи с бывшим «коллегой». – Не определился еще?
– Думаю пока.
Крест оглядел просто обставленную кухню, без новомодных штучек вроде посудомойки, но тем не менее чистую и уютную. На подоконнике цветы, холодильник облеплен разнокалиберными магнитами. В духовке ароматно готовилось мясо. У раковины, накрыв для мужчин стол, споласкивала посуду подруга Валета, Мария. Примерно ровесница Креста, со смешным хвостиком на макушке, она производила впечатление счастливой замужней дамы, озабоченной лишь домашними делами. Поверх трикотажного брючного костюмчика на ней был фартук, который, однако, не скрывал ее слегка располневшую талию.
– Поздравляю, – улыбнулся Крест, глазами указывая в сторону покинувшей кухню подруги Валета. – Молодец, – похвалил, порадовавшись от чистого сердца.
