– Да, Артурчик точно сказал, что послезавтра приезжает генеральный директор с проверкой. Представляешь? Поэтому мой пупсик так нервничает.
Лена нахмурилась. Не могла она спокойно слушать, как сотрудница называет управляющего пупсиком. Не укладывалось в голове. Разве можно так откровенно выставлять свои отношения перед всеми? И ладно бы Мохова считалась его девушкой, но нет – очередная любовница, которая телом добивалась должности. Алексеева скривилась, уже точно подозревая, кого поставят на ее место. Интересно, и как вертихвостка готовить будет? Мохова совсем ничего не умела делать, кроме как языком чесать. Сплетница и лентяйка, насколько Алексеева могла судить.
– А ты не знаешь Дмитрия Александровича? Почему?!
– Нет, я тут недавно же, но пупсик…
Елена схватила кастрюлю с мясом, отмечая ровные куски свинины, натянула тонкие перчатки и принялась отбивать молотком, не желая слушать, но признавая, что ей интересна обсуждаемая информация.
– Егоров ЗВЕРЬ, – с чувством поделилась Петрова, полная женщина невысокого роста. Она посмотрела по сторонам, чтобы создать занавесу некой загадочности и важности, а потом продолжила: – Его тут все бояться. Он не разговаривает, а рычит. Если случайно кто-то из персонала совершил ошибку, немедленно увольняет. А в последний раз довел девушку до слез своими замечаниями. И такой враждебный, прямо-таки сожрать готов. Я бы к нему никогда не подошла. Помню, наша официантка, Валя, понесла ему ужин, споткнулась и схватилась за него, так ее через пять минут уволили. Представляешь, какой монстр?!
«Надо же… Разве бывают такие люди? Хотя… мне достоверно известно, что да и сегодня с подобным познакомилась», – подумала девушка, вспоминая момент, когда друг байкера усаживал его в свою спортивную машину. Мужчина обернулся и заострил внимание на ней. Пронзительный, внимательный, испепеляющий. С таким грубым мужланом больше не хотелось встречаться.
– Еще говорят, что у него женщины не задерживаются больше одной ночи в постели. Ужас. А потом он швыряет ей чек на крупную сумму и выгоняет. Сволочь.
– Думаешь? Мне кажется, это не столь жестоко. Если сумма достойная и…
– Аня, ты что? Думаешь, он просто так такие деньги дает? Вероятно делает что-то омерзительное с ними… Ой, у меня даже мурашки побежали, – пробубнила Петрова, отправляя очищенный картофель в миску.
– Ты права! И я бы никогда не изменила своему пупсику ради денег! Вот женимся…
Алексеева закусила губу, сдерживая смех. Надо же, не изменяла бы. Как сказала! Эта вертихвостка вешалась на всех, как только управляющий отправлялся в свой кабинет. Она отчаянно искала выгодную партию, пользуясь своим роскошным телом и смазливым личиком. Алексеевой было плевать на нее, Мохова окончательно пропиталась фальшью, бесстыдством и наглостью, поэтому держалась на расстоянии. Лена не могла с ней общаться, что не скрывала, слишком ее раздражало столь безобразное поведение заготовщицы.
Послышались шаги, и в помещение вошел высокий, светловолосый мужчина с небольшим выпирающим животом. Погладив ладонью по идеально выбритому подбородку, Максимов пристально оглядел всех, задерживаясь на Алексеевой, занимающейся отбивными. Нахмурился, не понимая, как молодая девка смогла получить такую должность в свои годы. Нет, как получила, он знал, лично проводил собеседование, а как добилась – это вопрос. Ведь нельзя игнорировать тот факт, что девушка прошла обучение за границей, работала некоторое время в ведущем мировом ресторане, имеет отличные рекомендации от знаменитого шеф-повара. Такой не откажешь, если хочешь засветиться перед начальством. Его неоднократно хвалили за то, что он нашел такую умницу, но ее острый язычок выбивал из колеи, а на вид такая мягкая и добрая. Как же… попробуй заставь ее. Он здесь король, а она его игнорирует, смеет спорить и учить.
Прочистив горло, мужчина грубо спросил:
– Где Иванов и Гришин?
– Ммм… а они, – Петрова замялась, понимая, что за разговорами не заметила, когда повара горячего цеха вышли. Вечно они скакали как горные козлы.
Не теряя времени, Аня бросилась к мужчине, чуть не налетев на кондитера, занимающегося пирожными, и с восторгом пискнула:
– Ой, пупсик, у тебя рубашка помялась.
Только оказалась рядом, как вдруг Максимов истерично прогрохотал:
– Что ты бегаешь, когда посуда стоит и нужно убрать в кладовой?
– Но я… – с обидой начала Мохова, совсем не ожидая такого отношения. И это после всего? Да какая бы идиотка смогла так обслуживать этого напыщенного индюка? А она лучшая.
Артур раньше был более добр, а последние два дня отказывался от встреч. Анна переживала, не забывая искать других претендентов. Она предчувствовала, что скоро ее попрут с работы, но все же надеялась, что сможет в этот раз влюбить в себя мужчину.
– Немедленно выполнять! И еще раз трепаться будешь вместо того, чтобы работать, уволю! Поняла?
Кивнув, Анна побежала с глаз долой. Сам же мужчина подошел к заготовщице и, увидев, как она почистила картофель, рявкнул:
– Тебя кто так учил чистить? Беспомощная курица! Да ты же все превратила в очистки! Ничего не осталось. Ослепла?!
– Про-простите, – пискнула женщина, понимая, что он нагло преувеличивает, желая покричать. Нормально она почистила. Но разве возмутишься? На кухне только одна женщина могла красиво поставить управляющего на место, и это точно не она. Выдавив улыбку, Петрова принялась как можно слабее давить ножом на картофель, усердно показывая, как старается.
Максимов надул щеки и украдкой глянул на Алексееву. Девушка уже закончила отбивать и начала мариновать мясо приправами. Приблизившись к ней, он сказал:
– Так где они?
– Вышли перекурить, – спокойно ответила Елена, посыпая приправой отбивные, на секунду щурясь, прикидывая, достаточно ли добавила.
– Они совсем уже охерели? Что за перекуры?! В моем ресторане каждый должен работать на сто процентов! Работать, работать и еще раз работать! Нанял идиотов!
Резко повернувшись, Лена посмотрела на разъяренного мужчину, и, отмечая, как дрожат его пальцы, поспешно сняла перчатки и направилась в подсобку. Схватив свою сумочку, она нашла валерьянку и, улыбнувшись, вернулась, отмечая, что Максимов продолжает стоять, ожидая ее. Накапав положенное число капель в стакан с небольшим количеством воды, девушка вздохнула и подала со словами:
– Выпейте, нервные клетки не восстанавливаются.
Мужчина изумленно смотрел на стакан, потом на девушку, выпячивая губы, обдумывая, а затем поспешно выпил.
Убедившись, что управляющий принял успокоительное, Лена все убрала, помыла руки и вновь натянула перчатки, планируя продолжить свое занятие. Только приступила, как вдруг услышала:
– Беспокоишься обо мне, Алексеева?
– Нет, – ответила девушка как можно резче и безразличнее, понимая, что каждый в кухне сейчас прислушивается к разговору из последних сил. Вечно ее стычки с управляющим на устах у всего персонала.
– Да. Может, я все же могу рассчитывать на…
– Нет, не можете. Просто вы так громко орали, и я поняла, что есть два решения: либо мне придется принять таблетку от головы, либо вам предложить валерьянку. Я выбрала второй вариант.
Повисла тишина. Управляющий тяжело дышал, сдерживая себя от гневных слов. Это же надо, какая змея! Фыркнув, Максимов быстро направился к двери, почти выбегая с проклятиями на устах. Алексеева пожала плечами и начала мешать мясо, надеясь, что час пролетит очень быстро, и она пойдет домой, где сможет отдохнуть. Тяжелый денек. Невыносимые мужчины.
Глава 2
Егоров стоял перед небольшим овальным зеркалом на стене и внимательно смотрел на свое отражение, отмечая чистую кожу лица, груди и рук. Как такое возможно? Девчонка ведь его трогала вдоль и поперек, даже искусственное дыхание умудрилась сделать.
Почему нет покраснений, а учитывая степень охвата открытых участков тела, на которые она нагло посягнула, еще жуткого раздражения, превращающегося в агонию? Он излечился? Это что?!
Послышались шаги в коридоре, и через минуту в кабинет уверенной походкой вошел Серов. Он застыл на месте, отмечая нервное состояние пострадавшего, ко всему прочего лучшего друга, а потом выдал:
– Ты почему не в процедурном? Я же сказал Анастасии…
– Колян, я не пойму, почему нет следов? Она ведь меня лапала везде, где хотела.
Серов поднял бровь, приблизился и заострил внимание на груди мужчины, соглашаясь с ним. Да, следов нет. Абсолютно чистая кожа.
– Да, странно. Может, она все-таки не прикасалась к тебе?
– Ты считаешь, что я так хорошо долбанулся, что стал бредить и мечтать, чтобы голубоглазка с котом начала меня дергать в разные стороны, с перерывами засасывая в губы?
– Ну, учитывая твою возникшую болезнь, возможно…
– Серов, ты уже совсем? Я тебе говорю, что она и за руки хватала и почти залезла на меня, ломая грудь своим массажем.
– Вероятно, твоя болезнь прошла, – предположил Серов и, приблизившись к Егорову, осторожно взял его руку, проверяя на повреждения.
Дмитрий скривился, чувствуя покалывающие ощущения. Вроде как обычно при его болезни. Или ему кажется? Дождавшись, когда друг отпустил руку, он грубо поинтересовался:
– Все, закончил?
– Мне нужно проверить все. Не забывай, что ты у меня здесь как пациент, которого я лично забрал с места аварии и без талона принял в своем кабинете. Заметь, как тебе повезло с другом, – наблюдая, что Егоров никак не реагирует, лишь морщится, Николай спросил: – Кстати, как себя чувствуешь?
– Нормально… вроде. Упал удачно, только челюсть болит, но все зубы целые. Немного хромаю, но без особых повреждений, кожаный костюм только можно выбросить и шлем.
Серов принялся за спину, между делом предлагая:
– Можно сделать рентген, чтобы удостовериться…
– Ничего не нужно, – отмахнулся мужчина и вдруг процедил грубое ругательство.
– Что? – воскликнул Николай, переживая, что надавил сильнее, чем следует.
– Убери свои гребаные руки! Пошла сыпь.
Николай моментально поднял руки вверх и чуть подался в сторону, решив удостовериться в словах друга. Действительно, там, где он касался уже начала проявляться сыпь. Все как обычно. Чуда не случилось.
Задумался. Он до сих пор удивлялся, как кожа человека может реагировать столь странно, а ведь раньше Егоров был как все, но шесть лет назад после автомобильной аварии что-то произошло, и теперь мужчина не мог переносить чужие прикосновения. Николай даже не хотел вспоминать состояние друга в тот момент, когда выяснились последствия аварии. Это стало катастрофой для Егорова, отразившейся на его характере. Больше не было того весельчака и обольстителя. Мужчина изменился, стал груб, полностью сосредотачиваясь на работе, отдаляясь от друзей и семьи. Никто, кроме самых близких, не знал о редком заболевании Дмитрия, что и понятно. Зачем о таком рассказывать? Насколько Николай знал, Егоров встречался с женщинами, но как он переносил близость, остается только догадываться, но достоверно одно – Дмитрий откупался потом от любовниц, не желая больше видеть.
– Все же придется потерпеть… Мне нужно тебя осмотреть, а медсестра обработает раны и сделает перевязки, – деловито сообщил хирург-травматолог, протянув руку в карман за тонкими перчатками.
Егоров скривился, но кивнул, с сожалением отбрасывая надежду, что болезнь прошла. Он молча стоял, никак не показывая своих эмоций, обдумывая, и когда друг закончил, совершенно спокойно сказал:
– Дай мне ее номер.
– Чей номер?
– Той пигалицы, что звонила тебе с просьбой, убрать с дороги мою тушу.
– Зачем? – сдерживая себя от эмоций, невинно поинтересовался Николай, двигаясь к рабочему столу. Он лениво снял перчатки и бросил их в урну.
– Затем! Серов, ты что такой нудный?
– Слушай, мне кажется, ты красавице не понравился, и неважно, что она улыбалась. Это так… защитная реакция в стрессовой ситуации, или скорее благодарность мне, что я увез подальше такого неадеквата, как ты. Думаю, она…
Отметив, с каким раздражением Егоров смотрит на него, Николай перестал рассуждать и со вздохом протянул:
– Хорошо, скину.
– Нет, сейчас продиктуешь. Я тебя знаю – ты забудешь, как только выйдешь из этого кабинета и потеряешься в своем приемнике.
Удобно устроившись в кресле, Серов глянул на свой сотовый телефон, не желая так просто отдать номер и не узнать главного. Егоров еще тот лис, не поделится даже с лучшим другом своими планами, что угнетало. Он-то с ним всегда делится, а этот радует, когда уже натворит делов. Побарабанив пальцами по столешнице, Николай между прочим поинтересовался:
– И что будешь делать… с ее номером? Звонить? Правда? Ты первый позвонишь ей?
– Нет, я что-нибудь придумаю, чтобы не быть полным идиотом.
– То есть проявлять инициативу, это теперь идиотизм?
– Это не для меня, – отмахнулся Егоров, наблюдая за рукой, отмечая, что сыпь переросла в красные борозды. Стиснув зубы в тонкую линию от разочарования, он закрыл глаза и некоторое время стоял неподвижно, чтобы случайно не разгромить кабинет друга. Нужно успокоиться.
– Ммм…уверен, чтобы ты не придумал, получишь очаровательный… отказ. Честно, ты точно ей не понравился. Да что там… я знаю тот взгляд, который она послала тебе перед тем, как я усадил твою огромную тушку в салон. Девушка мысленно послала тебя далеко и надолго, от всей души желая всего самого лучшего.
– Мне нужно кое-что проверить, – спокойно выдал Егоров, не собирая отчитываться. Зная себя, он не мог точно предположить, как отреагирует на девчонку, если на нее у него действительно нет реакции.
– Она мне мою Ольгу напомнила. Такая же милая и очаровательная, пока не сломала мне челюсть, потому что я случайно ухватил ее за грудь в метро.
– Твоя Ольга не кинулась бы спасать котенка на дороге, так что посмотрим.
– Не понял, а при чем тут котенок? И напомню, что ты всю дорогу рычал про идиотку с котенком, не понимая, почему она еще не лежит в больнице с переломами.
– Заткнись.
– Все же ты такой грубиян, Егоров. До сих пор удивляюсь, почему дружим столько лет.
– Телефон дай, и я пошел.
– Ну нет, ты же в процедурный тогда не явишься. Так что вот, давай туда, а то удалю номер красавицы.
Дмитрий с прищуром смотрел на друга, зная, что тот так и сделает. Раздраженно хмыкнув, он схватил белую рубашку, позаимствованную у друга, и предупредил:
– Я скоро. Номер можешь на бумажке написать, – задержавшись у двери, мужчина хищно оскалился и сказал: – И да… цифры в правильной последовательности укажи, своими заменять не нужно.
– Ну-у-у что ты… я и не собирался, – весело заявил Николай, улыбаясь как Чеширский Кот.
Егоров усмехнулся и быстро вышел из кабинета, направляясь к лестнице. Представив, что сейчас будет испытывать, скривился, но ничего не поделаешь.
* * *
«Есть дни, которые хочется пролистнуть, проспать, окончательно забыть. Сегодня именно такой…» – рассуждала Елена, чувствуя себя опустошенной и разбитой. Невыносимо тоскливо, что хотелось завыть. Громко. Так, чтобы очнулась от унылого состояния.
Девушка сидела на лавочке в раздевалке. Она давно переоделась, но не могла подняться. Покоя не давала одна навязчивая мысль – уснуть именно здесь, но этим обычно занималась любовница управляющего, так что место забито. Печально.
Прозвучал булькающий звук. Алексеева удивилась, не представляя, кто мог ее беспокоить в пятничный вечер. Глянув на экран телефона, она прочитала сообщение:
«Привет, красавица. Когда заканчиваешь работу?»
Андрей. Интересный, заботливый, надежный и невероятно добрый. Не мужчина, а МЕЧТА. Елена улыбнулась, чувствуя тепло в груди. Силавин всегда звонил вовремя, словно чувствовал, когда ей было плохо. А если замечал печальные глаза, подбадривал, рассказывал веселые истории или просто сидел рядом, молчаливо поддерживая. Взяв в руки телефон, девушка написала:
«Уже все, собираюсь выходить».
