«Значит, так тому и быть».
Я должна была думать о других людях. О себе. О своем мужчине.
***
Чем лучше становилось Логану, тем сильнее он спорил. До вздыбленных вен. До порванных легких.
Сначала на тему того, что обезболивающие лекарства ему не нужны. Он твердил, что из-за них ему снятся кошмары. И каждый раз, вспоминая про эти самые кошмары, Грин бросал на меня виноватые взгляды. Но я лишь улыбалась в ответ, холодея нутром.
Чем дольше его мучили кошмары, тем сильнее я убеждалась – дело было не в лекарствах. Совсем не в них. Но, кажется, Логан был не готов принять этот факт. И когда врачи, скрипя зубами, согласились на его условия, я лишь прикрыла глаза и набрала побольше воздуха в грудь. И взмолилась, чтобы Грин оказался прав.
Но одной победы моему мужчине было недостаточно. Логан не переставал спорить с докторами. Едва встав на ноги, он твердил, что ему пора бы уже начать заниматься спортом. И на каждое возражение уставших от его напора врачей он широко улыбался и повторял:
– Чем дольше я буду это откладывать, тем дольше я буду восстанавливаться, разве нет?
Его не смущал тот факт, что он не мог толком ходить. Что физиотерапевт, мужчина в два раза меньше Грина, трусливо смотрел на меня в каждом разговоре с пациентом. Видимо, надеялся, что я смогу вправить этому парню мозги.
Но я не была на это способна. Как и Джеймс. Как и Коннор. Как и Стив.
Логан Грин слишком сильно хотел убраться из госпиталя. Скорее оказаться дома. В строю.
А я хотела придушить его. Подушкой. Во сне.
Но потом вспоминала себя. С ногой в гипсе. То чувство беспомощности. Ненависть к самому себе. За то, что ты так слаб. Болен.
И я устало вздыхала… и успокаивалась. И улыбалась. И повторяла про себя:
«Дыши, Хоуп, просто дыши. Еще один день, и станет легче».
И с каждым днем действительно становилось легче. Логан поправлялся, становился сильнее, выносливее. Он много ходил, часто тренировался. Обнимал меня крепче. Целовал жарче. И все реже просыпался по ночам.
Врачи проверили все, что могли вспомнить. Сделали все тесты, которые могли. Они буквально перебрали все справочники – так мне казалось в те дни.
Фраза: «Нам нужно сделать еще один тест» стала… привычной.
А в тот день, когда док с улыбкой сообщил, что все хорошо, и мой мужчина может отправиться домой, я едва не разрыдалась от облегчения.
Логан осторожно подхватил меня и покружил над полом.
– Домой, слышишь? Я возвращаюсь к тебе, домой…
Сердце защемило, когда Грин поставил меня на пол и зажал в кулаке жетон, который висел у него на шее.
– Домой. К вам.
Когда спустя пару дней мы покидали палату, док протянул моему мужчине руку.
– Мистер Грин, судьба подарила Вам еще один шанс. Еще одну жизнь. Берегите ее.
Логан ответил рукопожатием и прижался губами к моему виску.
– Вы даже не представляете, насколько Вы сейчас правы, док. Еще одна жизнь.
Мое сердце мучительно сжалось от любви и нежности.
Я посмотрела в разноцветные глаза и наконец почувствовала себя… живой.
После шести недель мучительных полных нервов и переживаний дней, одиноких, полных слез и боли ночей мой мужчина ехал домой…
Глава 2
*Логан*
СЕЙЧАС
Я тонул. Снова тонул в черноте.
СНОВА!
Она затягивала меня в свои глубины.
Мысли бились перепуганными птицами. Я судорожно вдохнул, сжимая челюсти, и попытался успокоиться.
«Дыши, Логан, давай! Ты должен успокоиться! Пока ты не успокоишься… Черт!».
Тело работало против моей воли. Каждое действие, которое я совершал, было продиктовано страхом перед тем, что ждало меня дальше.
Яркими искрами по коре головного мозга носились приказы:
«Выныривай! Живо! Давай! Выныривай!».
Подчиняясь им, я снова напряг мышцы и дернулся, но меня тут же затянуло обратно. Я погрузился еще глубже, чем был до этого.
«Твою мать, только не это!».
Меня сковало по рукам и ногам. Я словно в густом киселе тонул!
Я снова попытался выбраться, но движения в этой субстанции выходили слабыми, смазанными, неловкими. Эта суета ничем не помогала.
Чернота ухватилась за плечи. Грудь сдавило. Дыхание сбилось.
Холодные щупальца обхватили голову.
«Только не снова! Нет!».
Я забился, вкладывая в каждое движение всю силу.
Сухожилия натянулись и стонали. Мышцы ныли от напряжения. Кости трещали. Кровь кипела в венах.
Но все было бессмысленно!
Я снова тонул.
ТВОЮ МАТЬ!
Чернота обтекала меня, словно была жидкостью. Вязкой, но успокаивающе теплой.
Пока что.
Я знал – чем глубже я буду погружаться в нее, тем холоднее она будет становиться. И тем сложнее мне будет выбраться. Потому что в итоге она закует меня в ледяную ловушку, окончательно лишив возможности сопротивляться.
Я не мог заставить себя перестать бороться, и черноте это нравилось. Мне казалось, что она жаждет моего сопротивления, что ей нравится ощущать мой страх. Она питалась им.
Я чувствовал себя насекомым в ловушке медленно застывающей смолы. Паника заставляла меня дергаться, но это не имело смысла.
Я продолжал тонуть.
Когда чернота залила уши, я едва не взвыл от обрушившейся на меня тишины. Настолько мучительной, что сердце почти разорвалось в груди от ужаса.
Боль пронзила левый бок. Легкие начали гореть, требуя кислорода, но я не мог заставить себя вдохнуть. Я знал – если сделаю вдох, чернота проникнет в меня, забьет бронхи.
И я снова усну. Надолго. А я не мог себе это позволить! Не сейчас!
«Ты не имеешь права сдаваться! Не имеешь права! Ты должен вернуться! ДОЛЖЕН, ТВОЮ МАТЬ!».
Я стиснул челюсти, чтобы не закричать. Чтобы чернота не забила глотку.
Как и каждый раз, когда я не мог выбраться, я замотал головой, пытаясь прочистить уши.
Но чернота была к этому готова.
«НЕТ!».
Последний рывок… глоток воздуха… и липкие щупальца коснулись лица. Они заскользили по коже.
Нервная дрожь пробила тело, когда я с горечью осознал – не в этот раз, Логан Грин. В этот раз тебе не выбраться. Самому не выбраться.
Я едва не взвыл от отчаяния. Мне хотелось кричать, но оставалось лишь скрипеть зубами и молиться, чтобы моя девочка услышала меня, почувствовала, что я попал в ловушку, чтобы она пришла. Спасла меня.
«Хоуп, моя Хоуп! Она придет… Она скоро придет!».
Легкие разрывались от нехватки воздуха. Пулевое ранение посылало нервную боль по всему боку и левой руке.
«Пусть она услышит меня! Господи! Я же тону! Я снова тону! Я не могу утонуть! Нет! Я не смогу снова вынырнуть! Не смогу вернуться к ней! К ним! Нет!».
Я зажмурился, когда чернота добралась липкими щупальцами до моих век.
«Хоуп! Где ты?! Я тону!».
Жижа смыкалась над моим лицом и…
В последний раз втянув ноздрями воздух, я погрузился в тишину…
***
– Логан, о боже мой, Логан!
«Да! Она пришла! Она здесь! Зовет меня!».
Голос Хоуп вытаскивал меня из ловушки. Из кошмарного сна, который повторялся каждую ночь.
КАЖДУЮ ЧЕРТОВУ НОЧЬ!
Каждую ночь я слышал выстрел, падал на спину и начинал тонуть. Выстрел был последним звуком. А потом все поглощала чернота. И тишина.
И я тонул. Снова и снова.
Иногда мне удавалось выбраться и проснуться со стиснутыми челюстями, без воплей и стонов. А иногда…
– Эй, посмотри на меня! Я рядом!
Я резко сел и подался вперед, на голос любимой женщины. Моей жены.
И она, как и всегда, когда я не справлялся сам, оказалась рядом.
Я обхватил ее руками, усадил к себе на колени и зарылся лицом в ее волосы.
– Эй! Я здесь, я с тобой! Все хорошо!
Меня била крупная дрожь. Мышцы ныли так, словно последние несколько часов я провел в спортзале на тренажерах, а не на диване в собственной гостиной.
Я вдыхал запах тела любимой женщины и пытался успокоиться.
Она рядом, она со мной. Шепчет что-то нежное, лишь бы…
Лишь бы тишина снова не поглотила меня. Как это бывало уже не раз. И не два.
