– Вполне.
И Панар, и Крачин были опытными военными и прекрасно понимали жёсткость системы сохранения важных тайн: секретные карты, секретные шифры – их тщательно берегли, прятали, а если не получалось – уничтожали. Так же как и носителей этих важных тайн. Учитывая загадки, с которыми Экспедиции довелось столкнуться на Мартине и здесь, астрологов можно было рассматривать в качестве источников ценнейшей информации, и не было ничего удивительного в том, что противник принял меры к недопущению утечки.
– Старшие офицеры?
– Полагаю, командование укрылось в потайной комнате, возможно, бронированной, мы пока не можем её отыскать, а если отыщем – вряд ли вскроем… – Панар помолчал. – Сколько у нас времени?
– Думаю, в пределах часа.
– В таком случае нужно довольствоваться документами и теми пленными, которые уже есть.
– Кого удалось взять? – поинтересовался Аксель.
– Из интересных – сменного рулевого и двух вахтенных офицеров.
– Как вы узнали, что он рулевой?
– Сам признался. Попросил не убивать, потому что может быть полезен.
– Проверим, – улыбнулся Крачин. – Ставишь на него?
– Да, – кивнул Панар. Откашлялся и продолжил: – Вахтенные более упёртые.
– Где они?
– В соседнем помещении.
Под охраной одного скучающего егеря.
И кто из них рулевой, можно было с лёгкостью определить, даже не будь на них формы со знаками различия: молодой парень был настолько напуган, что вскрикнул, услышав звук открывающейся двери. Поймал презрительный взгляд одного из офицеров, вздрогнул и низко опустил голову.
– Вам не жить, – сказал второй офицер, с ненавистью глядя на вошедших лингийцев.
– Да, мне говорили, – чуточку рассеянно отозвался Аксель.
– Сегодня вам повежло, но вы только ражожлили нас, ражожлили Магистра! Вы даже не представляете, какое гнеждо ражворошили!
Офицер бросил быстрый взгляд на рулевого, и стало понятно, что пламенную речь он произнёс не потому… или – не только потому, что являлся фанатиком, а в попытке поддержать расклеившегося парня.
– А противостоять нам не можете – вас найдут и убьют.
– Именно об этом я и хотел поговорить, – неожиданно произнёс Крачин.
– О чём? – опешил офицер.
– Совершив прыжок, вы наверняка попытались связаться со своими, подали сигнал бедствия и сообщили о местонахождении. Полагаю, в настоящий момент сюда изо всех сил торопятся крейсеры, встречаться с которыми мы пока не планируем. Нам нужно время, чтобы осмотреться и продумать следующий шаг.
– Времени у вас нет.
Аксель поднял указательный палец, призывая офицера замолчать, но тот рассмеялся:
– Вы не жнаете, где находитесь, и не жнаете, куда идти. Пока вы будете осматриваться – вас окружат и…
Поскольку указательный палец не сработал, Крачин протянул руку и сдавил пленному горло.
– Время у нас есть, но его мало. Поэтому с этого момента говорить вы будете, только отвечая на мои вопросы. Понятно?
– Радуйся, что у меня свяжаны руки, – выдохнул офицер.
– Радуйтесь, что представляете для меня интерес. – Аксель выразительно посмотрел на пленника, кашлянул, прочищая горло, и перевёл взгляд на рулевого: – Мне нужен курс, который уведёт нас подальше от вашей базы и ваших кораблей.
– Ты его не получишь, – прорычал второй офицер.
– Если я его не получу, вы не будете иметь в моих глазах ни малейшей ценности.
Крачин расстегнул кобуру.
– Ты нас убьёшь? – хмыкнул первый офицер. – Бежоружных?
– Вы причастны к гибели Девятнадцатой Астрологической экспедиции, к гибели моих друзей, – сухо напомнил Крачин. – Да, я вас убью. Как я только что сказал, я бы сразу вас убил, но нам кое-что от вас нужно и мы готовы заплатить.
– Если убьёшь – как ужнаешь курс?
– Положимся на удачу, – пожал плечами Аксель, вытаскивая бамбаду. – Не в первый раз.
Штаб-майор зевнул, прикрыв рот пальцами левой руки. Причём зевнул по-настоящему, с удовольствием, – устал.
– Я нажову курс, – прошептал бледный как мел рулевой.
– Предатель! – Первый офицер дёрнулся, но Панар удержал его за плечо.
– Прекрасно. – Бамбада вернулась в кобуру. – Штаб-майор, эти двое должны быть доставлены на «Амуш». А молодого человека я буду сопровождать лично.
///
– Значит, курс…
– Для того чтобы не встретиться с неприятелем, мы должны идти на юго-юго-восток, – ответил Дорофеев.
– Откуда такая уверенность? – поинтересовался Помпилио. Он не участвовал в допросе, только что поднялся на мостик и пребывал в прекрасном расположении духа: Кира жива, не ранена, а самое главное – снова рядом, под его защитой. Окружённая заботой и вниманием.
– Курс сообщил рулевой с катамарана, мессер, в настоящий момент Аксель продолжает его расспрашивать. И если желаете…
– Нет, Базза, пока я не настроен беседовать с местными. – Дер Даген Тур откашлялся и поджал губы, показывая капитану, что предложить ему разговор с простолюдином было странной и неуместной идеей. – Тем более с какими-то там рулевыми.
– Понимаю, мессер. – Дорофеев едва заметно улыбнулся. – Что же касается уверенности, она основана на том, что сражение с любым встреченным крейсером противника мы начнём с того, что выбросим рулевого за борт. – Пауза. – Пленник поставлен об этом в известность и не сомневается в нашей решительности.
– Он молод?
– Весьма.
– Хочет жить?
– Более чем.
– Может стать источником полезной информации?
– Полагаю, да, мессер, но точный ответ старший помощник даст в течение часа.
– Где они?
– Я приказал Бедокуру выделить для переговоров одно из подсобных помещений.
– Прекрасно… Что Галилей?
– Разбирается с картами и атласами. При необходимости присоединится к Акселю. – Базза кашлянул, подумав, что на этой планете у него на удивление часто першит в горле, и продолжил: – Мерса готовит следующие ракеты. Хасина перешёл на «Стремительный» и занимается ранеными.
– Вы поступили правильно, Базза. – Теперь выдержал паузу Помпилио. – Среди егерей потери большие?
– Девять убитых и семь раненых. Трое – тяжело.
– Выживут?
– Хасина не уверен.
– Жаль. – Дер Даген Тур вздохнул. – Нужно будет особо отметить в журнале проявленное егерями мужество. Необычайное мужество. Позаботиться о государственных наградах и пенсиях семьям погибших.
– Безусловно, мессер. – Капитан не стал напоминать, что Помпилио уже просил отметить в журнале проявленную егерями отвагу, отложил бинокль и понизил голос: – Могу я узнать, как чувствует себя адира?
– К счастью, не ранена и не пострадала во время посадки. Несколько расстроена потерей паровинга, и ей необходим отдых.
– Прекрасно понимаю, мессер. Как прошёл её переход через Пустоту?
– Сносно. Полагаю, за ужином Кира поделится с нами наиболее запомнившимися подробностями.
– Будет интересно послушать. – Дорофеев был ямаудой, человеком, не подверженным воздействию Знаков Пустоты, и любил расспрашивать обычных людей о переживаниях, испытанных во время межзвёздных переходов.
– Согласен. – Помпилио откашлялся. – Теодор!
– Мессер? – Откуда появился слуга, Дорофеев снова не заметил. Теодор Валентин обладал потрясающим умением оставаться в тени и оказываться на виду ровно в тот момент, когда Помпилио требовалось его присутствие.
– Теодор, мы с капитаном в настроении чего-нибудь выпить. На этой планете нас одолевает меланхолия и какое-то першение… Базза?
– С удовольствием, мессер.
– А першение?
– Я тоже обратил внимание на приступы странного кашля, мессер.
– Прекрасная наблюдательность.
– Спасибо, мессер.
– Теодор?
– Полагаю, чёрный чай с ореховым ликёром, мессер?
– Неплохо, – подумав, согласился дер Даген Тур. – Но перед ним – ячменной бедовки на два пальца.
– Прекрасный выбор, мессер. Мне нужно десять минут.
– Вечно ты ни к чему не готов, Теодор.
– Мне очень жаль, мессер.
– И заставляешь нас ждать.
– Десять минут, мессер.
Когда же Валентин покинул мостик, Помпилио перевёл взгляд на Дорофеева и негромко, чтобы не услышал рулевой, произнёс:
– А теперь, Базза, нам с вами нужно понять, где же мы, ядрёная пришпа, находимся. И как отсюда выбраться.
* * *
– Почему ты думаешь, что мы отсюда не выберемся? – спросил удивлённый Шилов.
– Я так не думаю, – взял назад Алецкий. – Я выразил осторожное сомнение в том, что это возможно.
– Почему? Что заставляет тебя нервничать?
А самое интересное заключалось в том, что Матиас Шилов ничуть не играл, он действительно не понимал, что вызвало у Алецкого сомнения в исходе предприятия.
– Ну… – Капитан научного цеппеля «Эл Шидун» запнулся, не зная, как ответить, поразмыслил и решил быть искренним: – Потому что из Тринадцатой Астрологической экспедиции вернулся только Галилей Квадрига. А наша экспедиция, Девятнадцатая, судя по всему, разделила судьбу Тринадцатой. Но Квадрига на борту «Пытливого амуша», «Амуш» неизвестно где, а мы с тобой…
А они где-то в северном полушарии Мартины, планеты, которую должна была исследовать Девятнадцатая Астрологическая. И их всего двое: тихоходное, невооружённое научное судно и захваченный Шиловым крейсер «Яртекмунуль», который бравый лингиец не задумываясь переименовал в «092» – так назывался грузовик, на котором он явился на Мартину. Их двое, и единственное, что они знают точно, так это то, что дер Даген Тур двигался в сторону северной полярной зоны, из которой, как уверял сумасшедший астролог «Амуша», можно было дотянуться до звёзд.
Все эти обстоятельства и вызывали у Алецкого сомнения.
А изложил он их во время совещания тет-а-тет, которое они провели на земле, – Матиас сказал, что по возможности следует соблюдать режим радиомолчания.
– Хочешь сказать, что мы разделим судьбу Тринадцатой?
– Выразил опасения…
– Больше оптимизма, дружище! – рассмеялся Шилов. – Мы живы, мы свободны, и мы вооружены – чего тебе ещё нужно для хорошего настроения?
