– Нет, магии плевать на твою невинность. Важен лишь активатор, – усмехнулась эльфийка.
Затем размашисто бросила десять карт на стол. Выглядели они непривычно: не картинки, а символы и буквы.
– Интересный расклад. Тебя всегда окружают девушки, которые летят, как мотыльки на огонь. Но ты их сам отталкиваешь из боязни показаться слабым. Так будет и дальше, пока не перемешается прошлое с настоящим, два мира, зло и добро. Для тебя наступает эпоха перемен, когда придется сделать выбор. И, конечно, немало испытаний и битв. А еще долгий рост, – Танриель показала мне карту с символом, напоминающим цветок. – Бойся своих и чужих. Доверяй тем, кому не можешь довериться. Это все.
– И где конкретика?
– Верно, я тоже ждала лучшего результата, – вздохнула эльфийка. – Туманное у тебя будущее. А теперь идите спать, оба! Я хочу остаться одна и спросить карты о собственном будущем.
– Спокойной ночи! Надеюсь, наш договор о восстановлении клана эльфов-аффрикатов в силе?
– Без сомнения. Как только ты спасешь своих подруг, жду тебя в своем трактире. И в своем клане. И в своей постели.
Раам выбежал, даже не попрощавшись. Вот ведь скромняжка.
Выехали мы рано утром, заранее готовясь к холодному приему в стенах Школы. Думаю, Эрик устроит мне сладкую жизнь за побег. Да и вампиренышу не поздоровится за самоволку.
Миновать часового удалось без труда. Увидев блудных студентов, он приветливо махнул нам рукой. Главное, что живы.
Я завел лошадь в конюшню. Надо покормить и напоить мою труженицу. А уж завтра ее ждет сахарок и чистка скребком.
Тяжелые шаги. Эх, не вовремя Эрик приперся, хотя неприятного разговора избежать не удастся.
– Защищайся, негодяй! За похищение принцессы ты удостоен смерти!
Лот обнажил меч и сделал выпад.
Я, конечно, ожидал холодного приема, но не настолько же…
Глава 3
– Паршивец белозадый, горделивый сопляк, маг-недоучка, идиот с ослиной физиономией, – поливал меня Лот, впрочем, больше не нападая. Но и не убирая меч в ножны.
– Мне очень жаль. Я клянусь, что верну принцессу и Таню.
– Прямо сейчас, – отчеканил троглодит.
Я аккуратно положил меч на сено перед Лотом и поднял руки.
– Сожалею, но это невозможно. Я потратил все свои силы, когда добывал магический меч. Да и сражаться не могу – вымотался, защищая Танриель от клана сонорных.
– Что?! Ты защищаешь эльфийскую шлюху, когда Танна и Ульрика подвергаются всевозможным испытаниям?! – взъярился Лот. – Девушки попали в страшный и недружелюбный мир, где с ними все, что угодно может случиться. А мой дорогой ученик машет мечом ради какой-то потаскушки.
Я начал закипать:
– Вообще-то мой мир вовсе не страшный. И симпатичных принцесс троглодитов в нем не едят, хватит драматизировать! А еще ты забыл, мой дорогой учитель, что Ульрика шагнула в портал по собственной воле. Я ее туда не толкал и потратил последние силы, чтобы вернуть. Что касается Танюхи: не лезь в наши дела, зелененький. И запомни, ты ей не сват, не брат и не жених! Ты – всего лишь любовник, с которым моя похотливая подружка развлекается в свободное от учебы время. У нее извращенные пристрастия, но о вкусах не спорят!
Троглодит взревел и бросился на меня.
Я выставил руку навстречу его мечу.
– Прикончишь безоружного? Это не дуэль, а убийство. Бытовуха, как говорят в моем мире. Очнись, я – твоя единственная надежда на спасение девушек.
Лот опустил меч и даже улыбнулся.
– А ты изменился, Аль. И это внушает мне надежду, что справишься. Откроешь портал в свой мир и вернешь девушек. Повторяю для глухих: обеих. И принцессу, и Танну, о которой ты не знаешь почти ничего. И уж точно не тебе судить о наших отношениях. Но сейчас речь не о любовных пристрастиях Татьяны, а о тебе – потенциально сильнейшем синкретисте.
– К чему ты ведешь? – осторожно спросил я.
Лот поднял мой меч и отшвырнул себе за спину, едва не попав в лошадь. Вот же неудачливая скотинка!
– Конечно же, я не хочу убить тебя и попасть в застенки королевской тюрьмы. И тем самым лишить девушек шанса на спасение. Моя задача – раскрыть твой потенциал синкретиста. А делать это лучше всего через кровь, о чем в Школе магии не расскажут. Дурачки медитируют в подземельях, жонглируют огнем, разговаривают с деревьями и учат древние заклинания.
– Так ты собрался меня пытать, пока не создам портал? Я очень боюсь боли и если начну орать, то в конюшню сбежится половина Школы.
Лот покачал головой:
– Мальчик, о тебе даже не вспомнят. У преподавателей и студентов сейчас хватает дел: организация занятий, подсчет потерь и восполнение собственных сил. Пойми, на тебя всем глубоко наплевать, кроме друзей, которых ты предал. А случайно в конюшню никто не зайдет – я позаботился. Не спрашивай, как. У троглодитов свои методы.
В подтверждение своих слов Лот легонько кольнул меня мечом, целясь в бок, но я успел прикрыться, и попало по руке. Без адреналина поединка – весьма и весьма болезненно.
– Зеленая скотина, верни меч! Будем биться честно.
– А кто говорит о честности? – удивился Лот. – Думать надо было раньше. Ну, как ты себя чувствуешь? Магия не пробудилась? Или ты забыл свои алфавиты?
Троглодит шагнул ко мне.
– Плохая же у тебя память!
Я огляделся: деваться некуда. Даже если добегу до двери, не смогу ее открыть. Выходы закупорены, если, конечно, Лот не соврал. А драться голыми руками с существом, которое выше тебя на полторы головы и тяжелее килограммов на пятьдесят – самый плохой вариант..
А может, магия действительно пробудится со страху? Нет, скорей уж со страха перед болью я в штаны наложу. И незачем было грубить Лоту и заводить его еще больше.
В глубине души филологи верят в книжные идеалы – любовь, дружбу, верность. Но не в чудеса. Филологи знают, что чудо возможно лишь на страницах книг.
Я подошел к троглодиту и взял его за руку:
– Прости меня, друг, за мое легкомысленное волшебство. Прости за самоуверенность, с которой я отнесся к синкретизму. Я – щенок, возомнивший себя героем. Ты был прав, когда назвал меня магом-недоучкой и горделивым сопляком. Прости за то, что не уберег наших девчонок. Обещаю найти их и вернуть, даже если мне придется отдать последние крохи своего дара.
Несколько минут Лот молчал. Он смотрел куда-то в сторону и жевал травинку.
Затем вытащил ее изо рта и перевязал мне царапину:
– До вечера заживет. А теперь иди и не попадайся мне на глаза. И еще, с тебя кувшин пива, который я разопью вместе с девушками. Компенсация за стресс и моральные страдания.
– Да хоть целую бочку…
Лот вышел из конюшни, легко открыв дверь. Обернулся:
– Травинку не выбрасывай до вечера, щенок!
***
Эрика я нашел в толпе возбужденных студентов, одетых, как попугаи. Юные маги засыпали препода вопросами, хватали за руку, теребили низ плаща, подпрыгивали, приплясывали и вообще вели себя, как стая обезьянок в советском мультфильме.
Лучший боец с нечистью в королевстве выглядел так, будто сейчас заплачет. Его правая рука то и дело тянулась к фляжке на поясе.
– Почему они так выглядят? – спросил я наяду Аристу, которая казалась самой адекватной из присутствующих.
– Они в трауре по погибшим и на один день надели цвета своего клана, – объяснила девушка. – Вообще-то это запрещено правилами Школы, но сегодня сделали исключение.
– А почему ведут себя, как будто покурили травы? Или приняли чего…
Эх, зря я про траву сказал. Вряд ли наяда меня поймет.
– Именно так! Приняли травы для успокоения нервов и восстановления сил! – воскликнула Ариста. – Ты вообще был на завтраке? У нас новый повар-троглодит. Он и подмешал в кашу всяких травок. Жаль, на наяд не действует. У нас в организме повышенное содержание воды и кислорода.
Так, физиология наяд меня не интересует. А с едой в столовой впредь буду осторожным.
Я двинулся к Эрику, решив, что сейчас удачный момент, чтоб явиться пред его грозными очами.
Вояка выглядел совсем измученным назойливыми студентами.
Я поклонился, отпихнув пару девиц от тела препода:
– Благодарю, – простонал несчастный.
– Приветствую Ваше Синкретство! И приношу глубочайшие извинения за нарушение устава Школы и вашего приказа. Клянусь, у меня были обстоятельства…
– ЧТО?! Ты явился, прохиндей? – взревел Эрик и, уже не стесняясь, отхлебнул пару глотков из фляжки.
Да, не повезло Альмире с женихом. Лучше уж в гарем к такому раздолбаю, как я, чем быть невестой солдафона и грубияна. Вряд ли он с женщинами ведет себя вежливее, чем со студентами.
– Тридцать лет назад тебя бы посадили на месяц в подземный карцер, на хлеб и воду – постигать синкретизм! – прогремел Эрик. – А сейчас тебя бы стоило подвергнуть домашнему аресту на неделю. Но я не могу позволить себе такую роскошь как освобождение самонадеянного молокососа от занятий.
– Я спасал бедную эльфийку, последнюю из клана. Ее пытались похитить сонорные и использовать для обогащения.
– Она тебе хотя бы дала, спаситель? – усмехнулся Эрик.
Студенты захихикали. Нет, они не обезьянки, а стадо жеребят.
– Я помогал Танриель не ради выгоды.
– Значит, не дала, – резюмировал Эрик. – Так ты не только болван, но и неудачник. Знаешь, я не сержусь. Иди пообедай в столовую. Вечером можешь навестить друзей в городе, а вот завтра у тебя три урока подряд по боевой магии.
– Нет, я, пожалуй, воздержусь от обеда, – я оглянулся на беснующихся студентов. – Голодание полезно для организма.
– Что ты на них так смотришь? – проворчал препод, – Смешно, да? Каждый из них потерял родственника или друга в огне мятежа. Это Изольда приказала повару добавить медуницу с хвощом в пищу, чтоб меньше плакали.
– Накачивать студентов наркотиками – прекрасная идея, – я не удержался от сарказма. – Зато они веселые и живые. Удобные.
– Это вынужденная мера! – рявкнул Эрик. – И только на сегодня. А ты не слишком радуйся, что легко отделался. Это только потому, что Потешные Игрища перенесли на месяц вперед. Их объединят с Амнистией кланов. Таков приказ короля.
Потешные Игрища… Я уже где-то про них слышал.
– Кругом марш! Свободен! – прошипел солдафон. – И не вздумай приближаться к Альмире. Я распоряжусь, чтоб тебе выделили другого куратора.
Я снова поклонился Эрику и ушел, пока меня не затолкали студенты, требующие внимания преподавателя.
Не приближаться к собственному куратору? Это что-то новенькое!
Интересно, почему приказы Эрика всегда вызывают у меня желание их нарушить?
***
Миру я нашел в старой и запущенной части сада, где не ступала нога студента. Но преподаватели, наверняка, решали там свои темные делишки.
Кураторша сидела на скамейке под виноградной лозой и о чем-то размышляла.
У меня сердце сжалось от вида ее опухших глаз и покрасневших щечек. Альмира не плакала даже тогда, когда я провалялся два дня в забытьи. Что же довело ее до слез? Неужели козлина Эрик с замашками прапорщика?
– Здравствуй, Мира! Все прошло хорошо. И спасибо за артефакт – он пригодился.
– Привет, – вяло сказала кураторша. – Я и не сомневалась, что ты справишься.
Я осторожно присел рядом и взял ее за руку.
Если кто-то откроет курсы по утешению плачущих девиц, запишусь на них немедленно!
– Мира, ответь. Тебя кто-то обидел? Это Эрик? Что он с тобой сделал, после того, как ты помогла мне сбежать?
Кураторша резко вскочила, вырвав руку:
– Эрик? Конечно, нет. Он не может меня обидеть. Какой же ты фантазер, Аль! Что ты себе навоображал? Что Эрик отхлестал меня на конюшне плеткой?
– Он ничего тебе не сделал? Честно?
– Почему же… Сделал. Объявил бойкот. И хватило его ровно на три часа. Потом прибежал с просьбой успокоить студента, у которого асты сожгли родной дом. Семья спаслась, но в огне погибла любимая кошка. Так что пока ты спасал прекрасных эльфиек, я делала свою работу куратора. А по сути – няньки и жилетки.
– Мира, может, тебе тоже нужна нянька и жилетка? Я готов ими стать. Что случилось? Доверься мне.
