ГЛАВА 4
Сны о прошлом
В большей части огромной столовой царил полумрак, только ближе к окошку раздачи горели несколько рядов длинных люминесцентных ламп.
Серёга, аккуратно положил фотоаппарат на один из столиков, Анжела, поставила на пол свои сумки, которые так и не успела донести до спального корпуса. И вот мы уже дружно подтянулись к раздаче. Пока получали свои порции, я до боли в глазах всматривалась в лицо тёти Вали. С момента нашей последней встречи во время обеда, женщина будто помолодела, скинув десяток лет, став такой, какой мы помнили её со школьных лет. А может виною всему отсутствие дневного света?
Да нет, вот вправду будто помолодела. Остаётся лишь восхищаться организаторскими способностями Карины. Это же надо умудриться уговорить Валентину на то чтобы подкрасилась… Сколько её помню, та никогда не пользовалась косметикой. Она ведь была соседкой моей бабушки, и виделись мы ежедневно в те времена, когда я жила в Проводкине.
Хотя… Кто знает? Тётя Валя женщина одинокая, и пока ещё не слишком старая, может в её жизни появился некто, ради кого она сейчас подчистила пёрышки и спешила убежать с работы пораньше? А я тут нафантазировала невесть чего, приписав лишние заслуги своей подруге.
И вот, подошла моя очередь. Свою порцию получала с каким-то странным трепетом, буквально затаив дыхание. Обед-то прошёл довольно сумбурно, я была взволнованна встречей с друзьями, да и вообще до последнего не верила, что наконец-то добралась до места. А вот сейчас, пусть усталость никуда и не ушла, но хотелось прочувствовать момент.
Ужинали в тишине. Каждый погрузился в свои мысли, наверное, как и я вспоминали те дни, когда сие таинство было повседневной рутиной. Да и педагоги тогда очень ругались, если мы болтали в процессе еды. Ну и конечно же мы отдавали должное блюдам!
Тётя Валя постаралась, приготовила нам голубцы! Вку-у-усные! А какой тут хлеб! В Питере разные есть, но именно такого вкуса – нет. А ведь наверняка рецептуры стандартные, но здесь он иной. Может и похуже в чём-то, но такой родной, знакомый с детства: горбушка хрустит и крошится, а мякиш ноздреватый, слегка сероватого оттенка, упругий и как будто немного резиновый. Ко всему этому счастью шёл компот из сухофруктов.
– Вот, я тут вам всё сложила, – произнесла подошедшая к нам женщина и поставила на стол два подноса накрытых обычными вафельными полотенцами.
Я взглянула на них и удивилась – как она всё это в один заход до нас дотащила?
– Положила… – тихонько буркнула, вечно всех поправляющая Карина, но слава богу повариха не обратила внимания на её ворчание.
– Спасибо, – дружно откликнулись мы.
– Тарелки на раздачу поставите, – говорит. – И уходя свет выключите. Пойду я.
– Досвидания, – опять синхронно выдохнули мы.
Вскоре все закончили трапезу, Серёга прихватил фотоаппарат и поднос – с выделенными нам от щедрот душевных аж десятью треугольными пакетиками молока. Марьяна вызвалась помочь Анжеле донести её сумки. Карина как всегда словно и не заметив, что надо что-то взять, проплыла к выходу из столовой и уже успела выключить половину имевшегося освещения. В итоге, хочешь не хочешь, а мне досталась участь тащить второй поднос, на котором оказалась немалая горка пирожков.
До нашей с девчонками комнаты добрались без приключений.
– Ну-ка брысь, – Каринка строго зыркнула на Серёгу, и заметив, что парень явно опешил, пояснила: – Нам переодеться надо.
– А-а-а… – протянул он, и послушно вышел из комнаты.
Покопавшись на своей полочке, достала светло-серый хлопчатобумажный спортивный костюм, и тканевые тапочки-балетки с плоской гибкой подошвой. И вдруг поняла, что мне просто жизненно необходимо принять душ после двух суток в поезде. Откопала полотенце, мочалку, мыло, шампунь, зубную щётку с пастой.
– Я быстро, – бросила девчонкам и направилась в душ.
Управилась я и вправду шустро, к моему возвращению Серёга всё ещё мялся в коридоре. Вошла в комнату, окинула взглядом девчонок. Анжела как всегда дефилировала в шикарном шёлковом длинном халате нежного персиково-розового цвета, надетого поверх белоснежной комбинации. Карина натянула чёрные легенсы, и длинную, до середины бедра, опять же чёрную тунику. Марьяна, как и в детстве обрядилась в смешной гарнитур-ночнушку, состоящий из свободных красных бриджей в синюю полоску и в тон к ним футболку, с мультяшным котейкой на груди.
– Заходи, – выглянув в коридор, позвала Карина, и Сергей не заставил себя просить дважды.
Я тем временем достала из прикроватной тумбы расчёску, сижу, осторожно прочёсываю спутанные мокрые волосы. Жаль, что фена нет, но та модель что у меня сейчас никак не вписалась бы в картину воспоминаний о школьных днях, а какой-нибудь дешёвенький я купить не додумалась. Благо в комнатах тепло и замёрзнуть не грозит, а волосы… Волосы и сами неплохо высохнут.
– Как насчёт музычки? – потягиваясь на постели словно мартовская кошка, отчего халатик обтянул довольно соблазнительные изгибы её тела, промурлыкала наша мулатка, а мне даже смешно стало: десять лет прошло, а она всё так же перед Серёгой хвостом крутит.
– О-о-о… Да! – обрадовалась идее Марьяна.
– Там, на полке магнитола и диски, – махнула ручкой в сторону встроенного стенного шкафа Анжела. – Справишься?
– А то?! – даже и не подумав обидеться, отозвалась Марьяна и вскоре по комнате разлились приглушённые звуки из репертуара наших школьных лет.
Сначала главным оратором была как ни странно Марьяна, она пересказывала в сценках якобы недавно прочитанную книгу, а меня так и подмывало сказать, чтобы не переигрывала. Ведь я, слушая её сейчас, нет-нет да ловила себя на том, что на долю секунды опережая ораторшу мысленно проговаривала те слова, которые она вот-вот произнесёт. И дело не во внезапно открывшемся у меня таланте провидца или телепата, просто это уже было! Реально, в последнюю предновогоднюю ночь выпускного класса. Но ребята слушают внимательно, и у меня язык не поворачивается нарушить столь тщательно восстанавливаемую инсценировку прошлого. Прямо аж восхищает то, с какой скрупулёзностью они восстановили былое.
Дальнейший разговор вышел совсем ни о чём, но главное правило нашей встречи соблюдалось на все сто процентов: ни слова о настоящем времени, своих достижениях и неудачах, только то, что уже некогда было. И что интересно, спустя пару минут пытаешься вспомнить что именно обсуждали, и ничегошеньки не помнишь, остаётся лишь общее впечатление, что было весело. А потом… потом я просто-напросто заснула.
И привиделось мне, будто я и вправду в прошлом и не было ещё ни расставания с Серёгой, ни выпускного вечера, ни института, ни неудачного, но весьма выгодного замужества, ни сложного пути по карьерной лестнице, благодаря чему я стала администратором элитного клуба с ежемесячной зарплатой равной суммарному полугодовому доходу руководителей среднего звена, и главное – бабушка ещё была жива. Но больше всего, в моём видении впечатлило не это.
Там, во сне, моё сознание будто раздваивалось, я точно так же знала всё наперёд, потому что снилось мне именно прошлое. Как и когда-то, десять лет назад, я простилась с девчонками, Сергей вызвался меня проводить. Стоило закрыть дверь и мы очутились в полутёмном коридоре, куда едва достигал свет с лестницы. Я ожидала, что сейчас вопреки тому, что было раньше, он наберётся смелости – поцелует и не остановится, а отведёт меня в свою комнату и…
Парень осторожно коснулся моей руки. На этот раз электрический разряд, проскользнувший между нами, был едва ощутимым и не причинял дискомфорта. И факт его наличия немного меня насторожил. В моих воспоминаниях нет места этим ощущениям. Наверное, примешались восприятия сегодняшнего дня.
Наши пальцы переплелись, рождая внутри странную бурю чувств и эмоций, и мы медленно пошли к лестнице. Шаг за шагом перед мысленным взором вставали картины того, что вот-вот должно произойти: на выходе к лестнице я споткнусь о порожек и начну падать вперёд, Серёга потянет меня за руку, в попытке вернуть равновесие, и…
Нога тут же, как по заказу цепляется за невысокий бордюрчик в дверном проёме, я неловко взмахнув свободной рукой, словно в кино, беспомощно наблюдаю как приближается каменный пол лестничной площадки, рывок. Наши тела настолько плотно прижаты друг к другу, что я чувствую его сердцебиение. Он одной рукой придерживает мою ладонь, щекотно поводя пальцем от внутренней стороны запястья к ладошке, вторая у меня на спине, то прижимает, то поглаживает, скользя от лопаток до поясницы. И эти глаза… Как янтарь… Нет, как мёд. Они манят, не позволяя оторвать взгляда. Хочется окунуться в них, и я прижимаюсь всё сильнее, ощущая, как учащается его дыхание, а там, внизу всё явственнее проступает степень его желания. Давит, будоража сознание.
В следующий миг наши губы встречаются и окружающий мир меркнет перед глазами. Голова начинает кружиться, а тело живёт своей жизнью: мои руки гладят его торс, спину, поднимаясь всё выше. И вот я уже вцепилась в его шевелюру, словно утопающий в соломинку и притягиваю его голову к себе, не позволяя прервать столь сладостный миг. Поцелуй пьянит, будто это впервые. Его руки всё увереннее скользят по моему телу пробираясь под спортивную кофту. Ощущения от прикосновения к обнажённой коже сводит с ума. По телу нет-нет да проносится непроизвольная дрожь, вдоль позвоночника пробегают целые стада мурашек, щёки горят, дыхание сбивается.
Ещё мгновение и я уже прижата к стене сильным мужским телом. И его губы отстраняются. Он упёрся лбом в мой лоб. Дышит тяжело, явно пытаясь прийти в себя. А я… Я не выдерживаю, произнеся то, на что прежде так и не посмела решиться:
– Не останавливайся, – шепчу, и привстав на пальчики, тянусь к его губам.
Взгляд напоминающих светлый янтарь глаз вспыхивает, обжигая словно пламя и он отвечает на поцелуй. Спустя мгновение мир меняется: ощущение полёта и я уже удобно устроилась на руках Сергея. Всё так же не прерывая поцелуя, он начинает медленный спуск по лестнице.
Откуда-то снизу доносится звук чьих-то шагов. Сергей отрывается от моих губ и в несколько широких шагов, минуя по две, а то и три ступени, оказывается в тёмном коридоре мужского этажа. Ещё несколько секунд и мы в его комнате.
– Сюда, – говорит, распахивая створки встроенного стенного шкафа, и мне становится смешно – ей богу как дети, застигнутые на прелюбодеянии.
Но я подчиняюсь, ведь и в воспоминаниях всё было так же. Дверцы шкафа прикрылись, погрузив небольшое, выделенное мне пространство во тьму с тоненьким просветом там, где смыкались створки. Послышался скрип открываемой двери.
– Каникулы-каникулами, но уже отбой, – произнесла вошедшая в комнату дежурная.
– Да-да, ложусь уже, – отозвался Серёга.
В груди что-то сжалось от тоски, пришло воспоминание о том, что это последний вечер, когда мы были вместе. Уже утром мы расстанемся. Анжела постарается, устроит подставу, а я поверю. Хотя… А почему бы хотя бы здесь, во сне, не изменить тот фрагмент прошлого? Не уйти сейчас, довести до конца то, что начали, не повестись завтра на подставу Анжелки и пусть она грызёт ногти, хотя бы тут – во сне, а в реале… В реале я тоже, пожалуй, попробую закрутить с Серёгой роман на эти десять дней отдыха. Сейчас нас никто не посмеет осудить, ведь мы взрослые самостоятельные люди.
Послышался звук закрывшейся за посетительницей двери. Скрип сетки на кровати, тихое шорканье – Серёга явно надевал тапки. Шаги. Дверца в мою темницу приоткрылась, впуская слабые лучики света, попадающие в комнату от уличных фонарей.
– Выходи, – шёпотом говорит.
Помнится, тогда, я так и ушла. Но в этот раз, всё будет по-другому! В подтверждение этих мыслей, не дав парню ни слова сказать, делаю несколько шагов, оказавшись вплотную к нему. Мои руки скользя по его футболке вверх, ощущая сквозь тонкую ткань упругое крепкое тело. Обнимаю его за шею, вынуждая склониться и легонько касаюсь губами его губ. Парень весь аж напрягся в тот же миг, но не растерялся – прижал к себе и куда более откровенно и чувственно поцеловал.
И вновь голова кружится. Его руки гладят моё тело, и я решаюсь сделать ещё один шаг – стягиваю свою спортивную кофту, и пока парень пребывает в шоке лишаю и его футболки. Прикосновение обнажённой кожи вызывает лёгкое покалывание и как будто зуд. Но ощущение настолько слабое, что вместо отталкивающего эффекта, как тогда, по дороге с качелей, наоборот, возбуждает, добавляя этакую перчинку.
Вскоре мы оказываемся в постели. Слишком узкой для двоих, но нас это нисколько не смущает. Я даже не заметила, как лишилась одежды, и вот он уже на мне. Напряглась в ожидании логичного приступа боли, но… Ничего. В смысле, неприятного ничего! Видимо здесь, в моём сновидении подсознание сжалилось и лишило меня неприятных ощущений в момент первой близости. И в итоге… Это было божественно! Мы словно дорвавшиеся до пищи и воды изголодавшиеся путники никак не могли насытиться нашими ласками и близостью. Стоило прийти в себя после очередного фейерверка и вновь начинались поглаживания, поцелуи, неизбежно приводящие к продолжению. Кроватью дело конечно же не завершилось. Я побывала и на столе, и на стуле, и на подоконнике… Последнее безумно возбуждало мыслью о том, что нас могут заметить.
Утихомирились мы уже под утро, когда за окнами забрезжил рассвет, а у нас просто-напросто не осталось ни на что сил.
– Мне надо идти… – впервые за всё это время подала голос я, и выскользнув из его объятий, дрожащими от усталости и неимоверной расслабленности руками начала натягивать на себя одежду.
– Я провожу… – тут же отозвался он.
– Нет, я сама, и закрой за мною дверь на щеколду, – попросила я, памятуя о том, что именно этой ночью Анжелка должна будет прокрасться к нему в комнату, где поутру их и застанет дежурная в одной постели.
– Уверена? – целуя меня, шёпотом уточняет.
– Более чем, – отозвалась я и ещё раз чмокнув его на прощание, выскользнула за дверь.
С глупой улыбкой в пол-лица тихонько прокралась в холл, взяла с вешалки свою куртку и тихонько приоткрыв входную дверь, выскользнула в интернатский двор. С приходом рассвета фонари немного приглушили свою яркость, и всё вокруг такое родное, что слёзы умиления на глаза наворачиваются.
Краем сознания отмечаю, что фантазия сыграла со мною шутку, и куртка на мне сейчас совсем не та, в которой я ходила в выпускном классе, а та в которой я приехала на встречу выпускников, но это не важно. Ведь сны не обязаны в точности воспроизводить события десятилетней давности. Тогда мы с Серегой так и не переступили грань дозволенного, и судя по ощущениям в моём теле, зря так поступили, ох зря… Такого умопомрачительного любовника у меня никогда не было!
На улице зябко. Кутаясь в шарф, пробежала до калитки, ведущей от интерната к некогда нашему дому. Войдя во двор, на миг притихла, прислушиваясь не бродит ли кто из ранних «пташек». Ведь вряд ли соседи что-то хорошее скажут, узнав, что я вернулась аж под утро. Маленькие городки, они такие… Городки. Всем до всего есть дело. Вроде тихо.
Ощущая себя партизаном, которому надо пробраться к цели оставшись незамеченным, миновала двор. Заскочила в знакомый до боли подъезд, замерла на мгновение, озираясь по сторонам. Всё как прежде: те же, выкрашенные в светло-бежевый цвет стены, побеленные потолки, даже коврики возле дверей у соседей кажется не поменялись. Хотя с чего бы им изменится, если сон о прошлом.
Начинаю подниматься наверх, и кажется каждая ступенька даётся с трудом. А глаза не отрываясь смотрят сквозь лестничный просвет на второй этаж, туда, где располагается бабушкина квартира. И… Как-то не по себе мне. Уж слишком все ощущения реалистичны, даже не верится, что всё это не более чем сон. А вдруг окажется, что мне всего лишь показалось будто я заснула, и на самом деле мы с Серёгой переспали уже сейчас, десять лет спустя? Нет, меня это нисколько не смущает, но это значит, что бабушки уже нет в живых, и в нашей квартире давным-давно живут чужие люди, а я сейчас начну туда ломиться…
Боязно, но я всё же по старой привычке первым делом проверила висящий на двери почтовый ящик, где мы всегда держали ключ от дверей. Стоило слегка приоткрыться расположенной снизу крышечке, и оттуда со звоном вылетел ключик, отскочил в сторону и упал на лестницу этажом ниже.
Совпадение? Или всё же сон? Ответа не было, и я тихонько, стараясь не перебудить соседей побежала вниз. Подняв ключ, отметила что он прежний. Либо у нынешних хозяев привычка такая же как у нас, и замок они не сменили после покупки квартиры, либо…
Тихонько вставляю заветный ключик в замочную скважину, мысленно готовясь к тому, что сейчас начнётся переполох и меня сдадут в милицию за попытку проникновения на территорию чьей-то частной собственности. А в следующий миг дверь сама открывается и из полутьмы коридора на меня с укоризной взирает… ОНА!
– Жи… – я не договорила едва не вырвавшееся слово и кинулась обнимать бабулю.
– Нагулялась, гулёна, – не слишком настойчиво, но всё же выворачиваясь из моих объятий отозвалась бабушка. – Я же волнуюсь, лисёнок, – покачала головой она. – Замёрзли небось, не лето же на дворе…
– Не, ба, не замёрзли, – отводя взгляд, отвечаю, ну не признаваться же в том, где мы были и что делали?
– Есть хочешь? – продолжает допрос бабуля.
– Неа, – счастливо улыбаясь отозвалась я, радуясь мгновениям рядом с дорогим мне человечком, и пусть это всего лишь сон, но до чего же реалистичный!
– А светишься-то, светишься… Небось с Серёгой своим гуляла?
– Угу, – сама того не ожидая, потупила взгляд я.
– Ясно. А о том, что завтра вам рано вставать позабыли? – улыбнулась. – Умывайся и спать, – скомандовала и пошла к себе.
Сняла я куртку, скинула сапожки, натянув некогда любимые тапочки, прошла в ванную и поняла, что умыванием тут не ограничиться. Разделась, забралась в душ. К тому времени как я вышла, за окнами совсем рассвело, а бабушка уже во всю похрапывала во сне. Вот, казалось бы, была уставшая после двух суток в поезде… Тьфу ты, ну вот какой поезд, если это мой сон? Но в любом случае, после наших с Серегой акробатических номеров все мышцы до сих пор подрагивают, так и норовя расслабиться, а сна ни в одном глазу. Как можно спать, когда я здесь? Когда она рядом.
Прошла на кухню. Здесь всё по-прежнему, что и не мудрено. На газовой плите коричневая эмалированная кастрюлька стоит. Стало любопытно, что там? Подошла, прикоснулась – тёплая ещё, приоткрыла крышку и тут же рысцой припустила к раковине, над которой в сушилке стояли стаканы. Ну разве можно было удержаться от соблазна и не выпить бабушкиного какао на молоке?
Так со стаканом в руке, прошла в комнату, села на стульчик возле стола, сижу, пью какао, смотрю на спокойно спящую бабушку, и немного грустно улыбаюсь. Вспомнилось что произойдёт спустя пять лет с этого дня: моя неимоверно добрая бабушка-одуванчик, будет сидеть на лавочке возле дома, а явно пребывающая в неадеквате соседка проходя мимо, замахнётся на неё кастрюлей со словами: «У-у-у, дура!» Казалось бы, ну не ударила же, ерунда, но… Моя бабуля, никогда не позволявшая себе ни то чтобы сказать о ком-то дурно, но даже и подумать, в шоке уйдёт к себе в квартиру, и лишь спустя трое суток соседи обеспокоятся тем, что она не выходит. Взломают дверь и выяснят, что её на нервной почве парализовало. Вызовут скорую, госпитализируют в больницу, но она всё равно умрёт. Вот такая печальная история. Пойти что ли соседку припугнуть так, чтобы она в сторону бабушки даже и смотреть не смела, ни то чтобы замахиваться и сквернословить?
Но тут запиликал будильник, словно специально отвлекая меня от дурных мыслей. И с его звонком приходит понимание – это лишь сон, что бы я не сделала, там, в реальной жизни, ничего уже не изменится.
– О, ты уже встала? – удивилась разбуженная будильником бабушка.
– Да-да, – преодолевая совершенно несвоевременное желание зевнуть, отвечаю я. – Попьёшь со мною чаю? – предлагаю.
– Конечно, а то в следующий-то раз нескоро увидимся, – улыбается она.
– Может с тобой остаться? Как ты тут одна будешь?
– А что со мной здесь случиться может? Посмотрю телевизор и спать лягу. А тебе с друзьями веселее будет, чем со мною.
Пока закипал чайник бабуля успела умыться и наскоро привести себя в порядок, я накромсала бутербродов из того, что нашлось в холодильнике. Посидели, поболтали, пока пили чай, а уходя, я не сдержалась, обняла её.
– Ты прямо как навсегда прощаешься, – улыбнулась бабушка, даже и не догадываясь насколько близка к правде.
– Ну я ведь тебя аж до следующего года не увижу, – отшутилась я, украдкой смахивая подло набежавшие на глаза слёзы.
– Топай уже, – выпроваживает она меня. – Тебя там уже заждались.
Ну я и пошла. Вошла в здание, в холле тихо, только из столовой доносится тихое бряцанье посуды. Прошла в сторону спального корпуса, остановилась на Серёгином этаже, так и подмывало сходить проверить не открыл ли он дверь, нет ли там уже Анжелки? Но усталость брала своё и я, махнув рукой на всё и вся, поднялась в комнату к девчонкам. Наша мулаточка ещё спала, подойдя к выделенной мне койке, скинула сапожки и как была, так в спортивном костюме и упала на кровать, мечтая хоть полчасика поспать…
ГЛАВА 5
Новые непонятки
– Подъём девочки! – раздался словно гром среди ясного неба голос дежурной.
Вот же! А мне ведь показалось, что я только-только успела задремать.
Кое-как разлепила глаза. В комнате душно. Утро в самом разгаре, за окном солнце настолько яркое, что глаза режет. Проморгавшись, первым делом взглянула на настенные часы – десять часов. Хм… Должны были выспаться, ан нет, ощущение такое, будто только что прилегла и сразу подняли. Вспомнив о том, что по хронологии прошлых событий должно было произойти сегодня утром, окинула взглядом кровати девчонок. Анжелкина была пуста.
– А где… – выдохнула я, недоумевая: неужели она решила и этот свой манёвр повторить?
Ей богу смешно, мы уже не дети. И да, сейчас Серёга может вполне осознанно воспользоваться ситуацией, вот только это не означает, что после эта история получит продолжение. Или просто мне хочется в это верить?
– Умываться пошла, – заметив мою растерянность, отозвалась дежурная. – Вставайте, я и так вас на час позднее подняла. Мне уходить пора, а вам на завтрак, – говорит и в голове выстраивается стройный ряд последующих слов и событий.
«Вам ещё ёлку наряжать», – мысленно произнесла я.
– Вам ещё ёлку наряжать, – вторит моим воспоминаниям дежурная.
– Её в актовом зале установили. Прямо на сцене, – себе под нос пробормотала я.
– Её в актовом зале установили. Прямо на сцене, – произносит женщина.
«Повеселитесь от души», – на этот раз про себя просуфлировала я.
