С деловитым видом я встала в конец какой-то очереди.
– Это очередь на регистрацию? – спросила меня девушка в желтом дождевике.
– Кажется, да.
– Здорово, мне как раз надо зарегистрироваться сегодня. Ты с какого факультета?
– Английской литературы, – сказала я.
– Ой, здорово, я тоже. Ты в общаге?
– Что?
– Ты в общаге? Ну, в общежитии живешь?
– Нет, я живу дома. Примерно в часе езды.
– Ой, так ты на поезде добираешься? И как оно? – Девушка расспрашивала меня с явной озабоченностью моим благополучием.
– Ну, я пока только один раз ездила.
– А, ну да, глупый вопрос. – Она ненадолго умолкла. – Кстати, я Санта.
– Приятно познакомиться, Санта. Классное имя.
– Спасибо большое. Родители обожают греческую мифологию.
– Ясно… – Я никогда не слышала ни об одной гречанке по имени Санта.
– А тебя как зовут?
Такие зеленые глаза, как у Санты, я видела только в музыкальных клипах.
– Дебби.
– Извини, просто… – Она засмеялась. – Ты только что показала на себя.
– Серьезно? Извини, я не привыкла сама представляться.
Санта была из Дублина, но говорила не так, как дублинские детишки из гэлтахтов[2 - Гэлтахты – районы, в которых в основном говорят по-ирландски.]. У тех выговор, будто у иностранцев. А у нее как у нормальной. Без выкрутасов. С ней наверняка что-то не так.
– Санта! – К нам подошла коренастая девушка в берете, дорогих очках и с коричневым кожаным портфелем.
– Приветик! Дебби, это моя соседка Орла. Она из Клэра.
– Приятно познакомиться! – Я крепко пожала девушке руку.
Любой другой провинциал – конкуренция мне. Места хватит только для одной лохушки из захолустья. Впрочем, волновалась я зря: произношение у Орлы оказалось как у членов королевской семьи.
– Что сегодня делаем? – спросила она Санту.
– Мне надо зарегистрироваться, – ответила та.
– Здорово, мне тоже. – Орла достала из портфеля какую-то папку. – Кажется, у меня все с собой.
– Надо было что-то принести? – спохватилась я.
– У тебя что, нет бланков? – удивилась Орла.
– Каких бланков?
– Сперва нужно было зарегистрироваться онлайн. Тебе присылали имейл.
– Я его еще не видела, – ответила я. – У нас дома паршивый интернет.
– О боже. – Орла словно смутилась за меня. – Бесполезно стоять в очереди, если у тебя нет бланков.
Санта, склонив голову набок, глядела на меня, словно на прибившуюся к ней на двор бездомную собаку.
– Ничего страшного, можешь зарегистрироваться в любой день до конца недели, – наконец произнесла она. – Сейчас нам только выдадут презервативы и свистки от насильников.
– Интересно, парням тоже дадут свистки? – спросила Орла.
– Наверное, – ответила Санта. – Иначе получится сексизм.
– Не знаете, где можно найти компьютер? – спросила я.
– В библиотеке не смотрела? – Орла явно держала меня за идиотку.
– А, ну да, простите, – пробормотала я, с извинениями выбираясь из очереди.
– Тебе туда. – Орла показала в противоположную сторону.
– Спасибо.
Я притворилась, что иду в библиотеку, а сама открыла сумку и пересчитала мелочь – хватит ли на билет до дома.
Не Мод Гонн
Бросив сумку в кухне, я пошла прямиком во двор. Билли я нашла в одном из стойл: он как раз собрался кормить новорожденную телку и сжимал в руках большую пластиковую поилку, из горлышка которой тянулась трубка. Заметив меня, дядя стал подкрадываться к жертве с преувеличенной осторожностью. Не успел он к ней прикоснуться, как та бросилась наутек.
– Иди сюда, поганец, – сказал он, хватая телку за хвост и притягивая к себе.
– Поганка, – поправила я. – Это девочка. И с коровами то же самое: ты вечно говоришь про них «сукин сын», хотя они дамы.
– В день, когда мне придется переживать о гендерной идентичности коров, я лягу на эвтаназию. – Дядя просунул пластиковую трубку в телкину глотку и поднял перевернутую бутылку у нее над головой. Молозиво медленно текло из бутылки в ее желудок. Интересно, чувствует ли она вкус?
– Вид у тебя как у мешком ударенной, – сказал Билли.
– Так и есть.
– Как все прошло?
Я покачала головой, ощущая, что краснею.
– Насколько плохо?
– Почему ты никогда не рассказывал, что бывают гречанки по имени Санта? – спросила я.
– Чего?
– Я познакомилась с девушкой. Ее зовут Санта.
– Рад за нее.
– Я думала, ты знаешь их всех.
– Греков-то? Всю древнюю цивилизацию? Я польщен.
– А говоришь о них так, будто знаешь.
Билли подпер щеку языком, словно пытаясь сложить что-то в уме.
– Ты злишься, что я не рассказываю того, что ты, насколько мне казалось, и без меня знаешь. Так?
– Нет, я злюсь, что ты рассуждаешь обо всем, как хозяин.
– Вот это обвинение.
Перепрыгнув через створки стойла, я села на солому, скрестив ноги.
– А потом, я говорю как лохушка.
– Вот-вот. Та девушка… Ее часом не Ксантой зовут? Ксан-та. Это греческое имя.
– Гребаный стыд! – Я упала в солому. Кровь прилила к голове. – А я ее все время называла как Санта-Клауса!
– Ну, теперь ты знаешь.
– Как я вообще столько прожила, ничего не зная?
– «Я знаю, что ничего не знаю». Сократ. Кстати, другим людям он тоже известен. Я не скрываю его от народа.
Я вертела в пальцах соломину. Если открыть и закрыть левый глаз, она превращается из двух размытых в одну четкую.
– Ненавижу быть дурой.
– Ты не дура. Лучше сказать, наивная.
– А это уже унизительно.
– Ничего унизительного тут нет. Наивный – отличное слово. Поищи его в словаре.
– Отстань!
– От латинского nativus – естественный, врожденный. Тот же корень, что у французского na?tre – рождаться. – Дядя вынул поилку у телки изо рта. Трубка волочилась по соломе, словно пуповина. – Мы все наивны. Ничего иного нам не остается.
– Ты, наверное, жутко устаешь от своего глубокомыслия.
– Я научил тебя всему, что знаю. – Билли с лязгом распахнул створки стойла.
– Кажется, в этом-то и проблема.
– Перекусить мне не сделаешь?
– А у меня есть выбор?
Я протянула руку, и он поднял меня с соломы. Возле коровника валялись три дохлых теленка.
– Ничего странного не замечаешь? – спросил Билли, пнув среднего.
– Он мертвый?
Дядя перевернул теленка мыском ботинка.
– У него ноги из середины живота растут.
– Чернобыль какой-то… А с другими двумя что не так?
– Слишком крупные. Бык производит таких крупных телят, что девочки не могут их вытолкнуть. Я сделал все, что мог, но без потерь не обошлось.
– Ясно… – Я кивнула, пытаясь совладать с эмоциями. Можно подумать, понимание ситуации делает ее легче.
* * *
Я достала из холодильника ветчину, помидоры, масло и метнула на стол.
– Какая у тебя первая ассоциация на слово «веган»? – спросила я.
– Гитлер, – ответил Билли.
– У меня тоже.
– Хотя он вряд ли был веганом.
