– Ты всегда так к себе строга? Не отвечай «только семь дней в неделю».
– Это моя обязанность – заботиться о ней. Бабушка меня растила.
– Можно заботиться о близком человеке, не вменяя себе вину за их проблемы.
– Видимо, ты никогда ни о ком не заботился.
– Видимо, ты снова думаешь задницей, – парировал Уэст ледяным и резким голосом. Похоже, я задела его за живое.
– В моей заднице больше здравого смысла, чем во всем, что вылетает из твоего рта, – процедила я сквозь зубы.
И Уэст, как по щелчку пальцев, снова захохотал над моей смелостью. Над нашими пререканиями.
– Не знаю, как насчет этого, детка, но попка отличная, так что я с удовольствием тебя послушаю.
Уэст оказался совсем не таким, каким я его себе воображала. Он словно прятал свою веселую, беззаботную личность, чтобы держать людей на расстоянии вытянутой руки.
– Полегче на поворотах, ковбой. Если ты поэтому мне помогаешь, то притормози-ка и разворачивай. Я не такая.
– Какая «не такая»? – в его тоне появились похотливые, ехидные нотки.
– Я не из тех, кто считает себя ниже тебя, потому что ты подарил мне каплю своего внимания.
– Можешь быть и на мне.
– Продолжай в том же духе, и единственное, что на тебе окажется, – это мой пикап, которым я по тебе проедусь.
– Я шучу, Техас. Я ни за что не стану к тебе подкатывать. Я не путаю дела и удовольствие. К тому же меня интересует только один перепих, а ты, без обид, та еще штучка. Это невинная, бескорыстная услуга для друга.
Вот опять. Друг. Он назвал меня так уже во второй раз.
– Честно?
– Клянусь. Взамен жду лишь твое бесконечное восхищение.
– Почему ты вообще такой милый со мной?
Я достаточно слышала про Уэста и понимала: милым и любезным человеком он не был, но это не связано с кружившими вокруг него сплетнями. Уэст – известный в кампусе хам с вечно кислой физиономией.
– Милый – это слишком громко сказано. – Мы приближались к перегороженному перекрестку. Я осмотрелась по сторонам, судорожно ища бабушку. – Я не так уж хреново с тобой обращаюсь. Думаю, это немного сбивает тебя с толку.
– Люди не обращаются со мной хреново, – возразила я.
– Позволь не согласиться.
– Если ты говоришь про Рейна и девчонок, с которыми вы тогда приходили, то дело не во мне, а в них.
– В них, потому что они придурки. В тебе, потому что ты заискиваешь и прикидываешься невидимкой.
– Не припоминаю, чтобы ты обращался с кем-нибудь так любезно.
– Нет, – согласился Уэст, в его голосе не слышалось ни тени оправдания. – В следующий раз разрешаю вылить мне коктейль на голову и пнуть Рейна по яйцам.
Я уже собиралась ему ответить, как вдруг увидела бабушку. Ее было трудно не заметить в пышном вечернем платье в сине-красных блестках, с ярко-розовой помадой на губах и на каблуках.
Она взбила и полила лаком волосы – чем выше прическа, тем ближе к Богу, – а в руках держала небольшой клатч, который каждое воскресенье брала с собой в церковь, когда мы туда еще ходили. Бабушка перешла дорогу и направилась в закусочную.
– Стой! – заорала я.
Уэст остановился, не сбавляя скорости. Нас обрызгало грязью, а меня дернуло вперед, и я ударилась грудью о его спину. Уэст, поймав, грубовато обхватил меня рукой за талию.
– Все, нашла, – выпалила я, слезая с байка. У меня тряслись ноги. – Спасибо. Вон она, в платье Дайаны Росс, через дорогу. Я сейчас же отведу ее домой. – Я сняла шлем, зная, что наверняка испачкала его тональником, и отдала Уэсту в руки. Я снова напялила кепку на голову. – А теперь спокойной ночи, Уэст.
Я побежала через дорогу, чуть не повалив бабулю на землю. Она медленно повернулась на мой топот, и улыбка на ее лице сменилась недовольной гримасой, стоило ей заметить мою приближающуюся фигуру.
– Будь я проклята! Что ты тут забыла, Грейси-Мэй? Уже спать пора. Завтра в школу.
Бабушка хлопнула себя по бедру сумочкой. Ее лоб покрылся бисеринками пота от долгой прогулки по грязной дороге, а на туфлях налипла грязь.
Она опять спутала мой возраст?
– Просто хотела составить компанию. – Я резко затормозила с ангельской улыбкой на лице.
– Солнышко, у меня свидание с дедушкой. Давай завтра?
Я яростно затрясла головой. Улыбка на лице была такой же болезненной, как незажившие раны, и такой же натянутой. Бабушка считала, что дедушка еще жив.
– Пожалуйста, я правда хочу с тобой, бабуль.
Она открыла рот, готовясь снова меня отчитать, как вдруг, посмотрев за мою спину, вытаращила глаза, которые сразу загорелись блеском. Я круто развернулась, и у меня тут же вытянулось лицо.
Боже, пожалуйста, только не это.
– Добрый вечер, миссис Шоу. Как поживаете? – Уэст с самодовольным видом приблизился к нам. Идеальными зубами он сжимал леденец, а на губах сияла наглая ухмылка. Морщинками вокруг зеленых глаз он напомнил мне Скотта Иствуда[7 - Скотт Иствуд – американский актер и модель, сын Клинта Иствуда.].
Интересно, что за дела со старой доброй конфетой. Уэст всегда смаковал один и тот же леденец со вкусом зеленого яблока.
– Прекрасная погода, не так ли?
– Чудесная. – Бабуля взбила рукой залитые лаком волосы, жесткие, как скала. – Вроде мы незнакомы?
Бабушка Савви протянула Уэсту руку. Он ухватил ее, наклонил голову и, на время вытащив конфету изо рта, провел губами по ее пальцам.
– К моему огромному огорчению, незнакомы. Уэст Сент-Клер. Я работаю с Грейс.
– Что ж, боюсь, она про тебя не упоминала.
От взгляда, который Сент-Клер бросил в мою сторону, я чуть не захихикала. Он выглядел по-настоящему удивленным. У меня возникло подозрение, что впервые знакомая ему женщина не сделала его центром своей вселенной.
– Это правда? – Он сощурился, глядя на меня, засунул леденец обратно в рот и прокусил до хруста. Я пожала плечами.
– Вы с Грейси-Мэй составите нам компанию с Фредди? – спросила бабушка.
Была половина двенадцатого, а бабушка выглядела ужасно. У нее наверняка очень сильно болели ноги – она не привыкла много ходить. К тому же я реально не хотела, чтобы главный плохой парень нашего универа оставался с глазу на глаз с моей сумасбродной бабушкой, хоть и буду притом чувствовать себя мелочным и неблагодарным человеком.
– Нет! – завопила я одновременно с Уэстом, который тут же произнес:
– Отличный план.
Бабушка, изогнув бровь, внимательно посмотрела на нас обоих.
– Ребята, хотите обсудить?
У меня так зарделись щеки, что удивительно, как голова не лопнула. Смерть от смущения – это жестоко, но сейчас очень даже к месту.
– Уэст только что отработал смену. Он точно хочет домой.
– У Уэста есть своя голова на плечах, и сейчас ему нужен стейк и приятная компания. – Уэст грубо отпихнул меня и обольстительно прокатил конфету во рту, стрельнув в сторону моей бабушки отрепетированной нахальной ухмылкой.
– Где правила хорошего тона, Грейси-Мэй? Мужчина проголодался и вежливо, корректно просит составить ему компанию. Даю слово, я ее лучше воспитывала.
– Ничуть в этом не сомневаюсь, мэм.
Уэст открыл нам дверь в закусочную. Бабушка гордо вошла первой. Он пошевелил бровями, смотря на меня с издевательской улыбкой.
– Дамы вперед.
– Да что с тобой не так? – накинулась я на него.
Уэст смиренно вздохнул.
– Дети, долго вы там еще?
Я стукнула его по руке и поплелась внутрь.
Он засмеялся.
Он и правда засмеялся.
Словно мысль о том, что я могу нанести ему хоть какой-то вред, была полным бредом.
– Ты проиграл пари? – шепотом произнесла я, идя с ним нога в ногу.
– А ты выжила из ума? – ответил он вопросом на вопрос, источая тихую опасность, которая почему-то не зацепила бабушку. – Это просто ужин, а твоей задницы вообще в меню нет.
– Вот только не говори, что не видишь ничего странного в желании провести время со мной и моей бабушкой.
Я была Греночкой, а она – не совсем в своем уме. Все это знали. Даже если Уэст не слышал об этом, то уж за последние десять минут должен был врубиться. С чего он вдруг решил со мной подружиться?
– Не все вертится вокруг тебя, Техас. На самом деле очень немногое. Это действительно благословение и проклятие – знать, что мир не вертится вокруг твоей энергичной попки. Иногда парень просто хочет стейк.
– Я…
Уэст живо меня перебил:
– Голоден. Уйди с дороги. Сейчас же. – Он кивнул, показывая мне идти вперед.
Бабушка скользнула на красную скамейку в форме подковы, и мы последовали ее примеру. Тут же появилась официантка средних лет с обесцвеченными волосами, чтобы взять у нас заказ. Она была одета в розовую форму с воротничком в черно-белую клетку.
«Курятник Ронды» – круглосуточный кабак, обслуживавший в основном проезжавших мимо дальнобойщиков. Здесь сидела всего пара посетителей, которые пили заварной кофе и ели фруктовый пирог. Бабушка попросила чай со льдом и мясо в остром соусе, а Уэст решил не мелочиться и заказал двойную порцию фри, молочный коктейль и непрожаренный стейк, который, как я позже узнала, был размером с полкоровы. Я попросила диетическую пепси из автомата и чудо. Официантка щелкнула жвачкой и хихикнула над моей шуткой.
– Тяжелая ночка, девочка?
– Можно и так сказать, – пробурчала я и, прищурившись, посмотрела на сидящего напротив Уэста. Он непринужденно улыбнулся, и упрямый блеск в его глазах убедил меня, что он ничуть не возражает против моей враждебности.
Ощущение, будто ему за один день произвели пересадку личности. Может, он пережил нервный срыв, потому что сейчас совсем не походил на парня, которого я видела на учебе эти два года.
Угрюмый, молчаливый и серьезный. С бушующей внутри тьмой. Он шел по коридорам, в студенческий профсоюз, в библиотеку и греческий городок, как человек, ждущий, что его поразит молния.
Этот задиристый, жестокий, тихий, медленно закипающий парень? Сидящий напротив Уэст даже отдаленно на него не походил.
Бабушка вела себя, словно дедушки Фредди с нами не было, так что, видимо, я все-таки получила свое маленькое чудо. Она наклонилась вперед, бросила монетку в музыкальный автомат и выбрала At Last Этты Джеймс. Бабуля открыто получала удовольствие от мужского внимания, рассказывая Уэсту, как работала в этой закусочной.
– Скажу я тебе, в те времена нам приходилось несладко. И все же я не стала бы ничего менять. Здесь я познакомилась со своим мужем.
– Должно быть, он был особенным. – Уэст улыбнулся ей, и я попыталась вспомнить, видела ли его улыбающимся в колледже. Мы оба ходили на занятия по средствам массовой информации, так что сталкивалась я с ним часто. Не припомню ни одного раза, и это меня встревожило.
– Мальчик мой… – бабушка наклонилась и похлопала его по руке. – Он был чертовски умен, опасен как дьявол и так же привлекателен.
Видя ее такой счастливой, я и сама испытала счастье, так что в итоге развалилась на скрипучем диване из искусственной кожи и не мешала им общаться.
– Итак, мистер Сент-Клер, вы ухаживаете за моей Грейси-Мэй? – спросила бабушка чуть погодя и, опустив подбородок, внимательно посмотрела на Уэста сквозь украшенные крыльями очки для чтения.
Я подавилась содой и расплескала ее по всему столу.
Уэст ухмыльнулся, облокотился на стол напротив нас так, что они с бабушкой оказались почти нос к носу, и понизил голос до шепота:
– Могу говорить с вами откровенно?
– Честность – лучшая политика.
– Я не готов к отношениям, миссис Шоу. Грейс заслуживает все самое лучшее, так что я не стану ей досаждать. Тем более ваша дочь сама от меня не фанатеет.
– Дочь? – бабушка приложила ладошку к груди и хихикнула. – Дорогой, ты все неправильно понял. Я – бабушка Грейс.
– Почему… – Уэст лукаво мне улыбнулся. Мне хотелось его придушить. Он знал, что она моя бабушка. – Разрази меня гром. Вы же выглядите как сестра Грейс!
– Полагаю, как младшая сестра, – сердито проговорила я, посасывая соломинку.
