– Господа, перестаньте, – на правах старшего в чине оборвал спорщиков губернатор. – Алексей Николаевич, вчера вы узнали что-то важное? Прошу изложить. И вообще, давайте отпустим городовых и спокойно, за чаем, поговорим. Без посторонних.
Нижних чинов отослали, служитель принес чай, и Лыков пересказал вчерашний допрос Кувалды. Начальники выслушали его с большим интересом. Лединг сориентировался мгновенно и заявил:
– Очень важные сведения! Алексей Николаевич преподал мне урок сыскной службы высокого разбора. Я немедленно дам указания искать этих двух, Чуму и Пантелея. Не знаю, они ли грабят полковые казначейства, но казни китайцев на их совести. Теперь это ясно как божий день.
– Почему вы так уверены, Генрих Иванович? – возразил Азвестопуло. – И что случилось в Благовещенске в тысяча девятисотом году? Мы не в курсе дела. Газеты что-то писали, но столько лет прошло, я ничего не помню.
Глава 4
Благовещенская резня и ее последствия
Владивостокцы переглянулись. Манакин поморщился, потом долго тер переносицу. Все смотрели на него и ждали. Наконец губернатор заговорил:
– Об этом случае и вспоминать не хочется. Но… что было, то было. Так вот. Когда в Китае началось восстание ихэтуаней (их у нас называли боксерами), отряды повстанцев встали лагерем на том берегу Амура напротив Благовещенска. Власти и население отнеслись к происходящему с опасением. Гарнизон только что ушел в Харбин, войск в городе почти не осталось, а тут враждебная толпа через реку. А вдруг они полезут на нас? Что еще пугало жителей, так это большое число китайцев вокруг них. Прислуга в домах, дворники, приказчики в лавках, официанты в ресторанах – повсюду желтые. Чуть не по два на каждого русского! И многие смутились. Вдруг те безобидные китайцы, что подают им по утрам чай и чистят сапоги, неожиданно нападут?
– То есть устроят в городе восстание? – уточнил Сергей.
– Да. И опасность тогда казалась вполне реальной. Русские солдаты далеко, с того берега китайцы кажут нашим кулаки, а в самом Благовещенске дивизия косорылых! И поползли по городу слухи: ходя сговариваются всех православных перерезать. И тут их видели, и там; сбились в кучи, шепчутся, морды воротят… Не иначе вооружаются.
Волнения дошли и до военного губернатора Амурской области генерал-лейтенанта Грибского. Но он никаких мер принимать не стал, сославшись на то, что Китай России войну не объявлял и все обойдется. Более того, когда явились к нему выборные от желтого населения, губернатор твердо уверил их, что не допустит никаких притеснений мирных людей. Пусть даже китайских подданных. И тут грянул гром.
Манакин долго цедил чай, затягивал паузу, потом наконец продолжил:
– Правду надо сказать, что первыми начали те самые боксеры. Сначала они обстреляли наши суда на Амуре, которые плыли по реке. И даже попытались одно-два захватить. А потом вывели на берег восемь орудий и стали бомбардировать Благовещенск. Длилось это целых тринадцать дней. Пушки у «Отрядов справедливости и мира»[32 - Так переводится название тайного общества «Ихэтуань».] были дрянные, и артиллеристы им под стать. За две недели пальбы ни одного дома не разрушили! Но пять человек наших все же убили и пятнадцать ранили. Главное же – возбудили население против своих же земляков. И начали русские обыватели всех китайцев вокруг себя бить и резать. Власти не вмешивались, а нижние чины полиции даже подстрекали беззакония. Это потом выявило следствие.
Так вот, Грибский распорядился всех манз из города депортировать на родину, на тот берег Амура. А как это сделать? Призвали запасных и новобранцев. Они вместе с добровольцами согнали желтых в одно место. Четвертого, помнится, июля первую партию, самую большую, погнали за десять верст выше по реке, в поселок Верхне-Благовещенский. Чтобы оттуда переправить в Поднебесную. Гнали новобранцы, на которых оружия никакого не было, и им взамен выдали топоры.
– Сколько было в той партии? – спросил Лыков.
– Кто теперь скажет? – махнул рукой генерал. – Одни говорят – четыре тысячи человек, другие называют шесть тысяч.
– Много. Как же Грибский собирался их переправить? Ведь столько лодок потребовалось бы…
– Черт его знает, о чем он тогда думал. Видать, растерялся и утратил контроль. А новобранцев при колонне было всего восемьдесят. Пожелай китайцы разбежаться – перебили бы парней в момент, с таким численным превосходством. Но никаких попыток не было, люди покорно шли, как потом выяснилось, на убой. А начало июля, жара… В колонне много стариков, детей, и они начали отставать. Упали, встать сил нет… Полицейский пристав, командовавший всей операцией, приказал новобранцам рубить таких топорами.
– Не может быть! – одновременно воскликнули питерцы. – Что с ним потом сделали, под суд отдали?
– Чего не знаю, того не знаю, – зло ответил генерал-майор. – Даже фамилию того дурака не помню.
– Тут не дурак, тут негодяй, – так же зло парировал Лыков. Губернатор поднял ладонь в знак согласия и продолжил:
– Десять верст шли они по солнцепеку, теряя одного за другим. Около сотни, как говорят, осталось лежать на дороге. А когда пришли в поселок, к новобранцам присоединились местные казаки во главе с атаманом. И добровольцы налетели, всякий сброд, бузуйня[33 - Бузуйня – чернь, шпана.]. Почуяли кровь и наживу!
Так… Выбрали ребята место для переправы. Амур возле Верхне-Благовещенского шириной сто саженей, глубина не менее двух – утонуть вполне хватит. И очень сильное течение. Когда стали китайцев загонять в реку, первые тут же ушли на дно… Остальные, увидев такое, отказались. И тогда их начали возле уреза воды казнить. Сбежались отовсюду живодеры… Поперло из русского народа самое дурное. Резали, стреляли в упор и тут же грабили покойников. На глазах у начальства. Самое страшное – в истреблении приняли участие дети. Увы, горькая правда. Отцы решили натаскать своих волчат – так, что ли? И подростки, малолетние и неразумные, наравне со взрослыми лили кровь, отбирали жизни. На берегу, как потом рассказывали очевидцы, образовался целый вал из трупов. Шутка ли – четыре тысячи человек! Спасаясь от неминучей смерти, многие кинулись-таки в воды Амура. До того берега доплыли около ста счастливчиков. Прочие погибли. Некоторые новобранцы отказались резать беззащитных людей. Так казаки приставили им шашки к горлу и сказали: сами тут ляжете, мы прибьем вас за измену.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=67143202&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
notes
Примечания
1
Кондиции – условия поставки. (Здесь и далее – примеч. автора.)
2
См. книгу «Паутина».
3
Правильное название – Международное общество спальных вагонов и скорых поездов.
4
То есть у Белецкого; директор Департамента полиции имел в своем распоряжении бесплатные железнодорожные билеты для казенной надобности.
5
«Хлопчатобумажный патриот» – прозвище Гучкова при Дворе, намекавшее на его купеческое происхождение…
6
ГУГШ – Главное управление Генерального штаба. Данилов-Черный получил свое прозвище, чтобы отличаться от двух других генералов с такой же фамилией – Данилова-Рыжего и Данилова-Белого.
7
Огенквар – Отдел генерал-квартирмейстера, военная разведка.
8
В Хабаровске располагался штаб Приамурского военного округа.
9
Полный генерал – генерал от рода войск.
10
См. книгу «Мертвый остров».
11
Хутухта – Богдо-гэгэн Восьмой, высшее лицо монгольской буддийской теократии, лидер революции 1911 года и фактический глава Внешней Монголии.
12
Цицикар – столица одной из трех маньчжурских провинций Хэйлунцзяна.
13
Ходя – прозвище китайцев.
14
Погоны полного генерала не имели звезд. Нищенков просто вынул из них три звезды по своему предыдущему чину генерал-лейтенанта.
15
КРО – контрразведывательный отдел штаба округа.
16
Манзы – китайское население Уссурийского края.
