– Тонечка была в ночной рубашке. Она явно собиралась лечь спать, но нашли ее в гостиной. Причем было такое впечатление, что перед смертью она что-то искала, понимаете?
Дементьева посмотрела на меня каким-то лихорадочным взглядом, полным отчаяния.
– Может быть, лекарства? – предположила я. – Забыла, где их оставила, и пыталась найти.
– Нет, это исключено! – пылко возразила Анжелика Витальевна. – Понимаете, Тонечка настолько свыклась или даже, точнее будет сказать, срослась со своей болезнью, что подобная ситуация была попросту немыслима. Ну, то, что у Тонечки вдруг возникла бы необходимость искать лекарство, – пояснила Дементьева, перехватив мой удивленный взгляд.
– Что вы имеете в виду? – уточнила я.
– Все необходимые лекарства Тоня держала на тумбочке рядом с кроватью, – пояснила Анжелика Витальевна. – Она располагала их в строго определенном порядке, принимая сразу после пробуждения и вечером перед сном. И после этого она сразу засыпала, она сама мне об этом рассказывала. Вот почему я удивилась, что она умерла в гостиной, а не в своей постели. Может, она пыталась спастись от убийцы, который к ней вломился…
– А разве полиция установила, что к Антонине Сергеевне кто-то вломился? – удивилась я.
– Нет. – Дементьева со вздохом покачала головой. – Никаких следов взлома не было, ни борьбы, ни признаков насильственной смерти, как мне потом объяснили. Но ведь она могла открыть кому-то сама, впустить в дом убийцу!
– В ночной рубашке? – усомнилась я.
– Тоже верно. – Дементьева вскинула на меня удивленный взгляд. – Так вы возьметесь за это расследование?
Прежде чем ответить, я ненадолго задумалась.
Казалось бы, в смерти Антонины Колоярцевой не было ничего криминального. Сложное хроническое заболевание, стресс из-за потери близкой родственницы, да и при осмотре места происшествия сотрудники полиции не выявили никаких признаков преступления – все указывало на то, что смерть женщины наступила по естественным причинам. И все же что-то меня настораживало. Моя интуиция подсказывала, что не все здесь так гладко, как может показаться на первый взгляд. На первый… Возможно, гипотетический убийца именно на это и рассчитывал – что никакого второго взгляда не будет. Кому придет в голову искать криминал в смерти тяжелобольной одинокой учительницы средней школы? Да и сама Анжелика Дементьева вовсе не производила впечатления этакой недалекой нервической дамочки, готовой паниковать по любому поводу. Взволнованная, подавленная – все это так. Но при этом Анжелика Витальевна четко и ясно излагала свои мысли и ни разу не утеряла нить разговора. При этом она упорно не позволяла убедить себя, что смерть ее подруги – печальное, но закономерное следствие продолжительной болезни. Возможно, она кого-то подозревает? В любом случае необходимо установить, кому именно могла быть выгодна смерть одинокой женщины. Допустим, законным наследникам.
– Скажите, Анжелика Витальевна, у вашей подруги есть родственники, которые могут претендовать на ее жилплощадь?
Дементьева задумчиво посмотрела на меня.
– Так… Кажется, у Сергея Вениаминовича была сестра, с которой они почему-то поссорились. Тонечка вскользь о ней упоминала, назвала ее как-то «наша тетушка Сима».
– Сима? – переспросила я. – Значит, полное имя – Серафима?
Я на всякий случай сделала пометку в блокноте: «Серафима Вениаминовна Колоярцева – родная тетя». Возле фамилии я поставила знак вопроса, ведь женщина могла выйти замуж и взять фамилию мужа. Хотя неизвестно, жива ли она.
– А эта тетушка живет в Тарасове?
– Нет, вроде бы в Покровске, – отозвалась Дементьева. – Тоня как-то обмолвилась, что папа ездил в Покровск, чтобы получить очередную порцию приятных эмоций. Ирония, конечно. Тетя Сима – его младшая сестра, после смерти родителей он ее поддерживал, а она отплатила черной неблагодарностью.
Анжелика Витальевна немного помолчала.
– Такое впечатление, что у них это семейное – растить младших сестер как собственных дочерей.
– А эта самая тетя Сима замужем? – продолжала я расспросы. – Дети у нее есть?
Но тут Анжелика Витальевна лишь беспомощно развела руками.
– Вы знаете, мне о ней почти ничего не известно. Тонечка об этом не распространялась, а я и не спрашивала, хватало других тем для разговоров. На похороны Сергея Вениаминовича она не приезжала, на Викины тоже. Так что я эту тетушку в глаза не видела.
Кстати, о Вике. Путем несложных вычислений я установила, что на момент смерти Виктории было тридцать пять лет. Вполне взрослая женщина, у нее могли остаться дети, муж.
– А родственники Вики? – уточнила я. – У нее были дети?
Едва я это произнесла, Дементьева нахмурилась и тяжело вздохнула.
– Нет, Вика никогда не была замужем. Она была одинока, как и Тонечка, – негромко проговорила Анжелика Витальевна, опустив глаза. – И ребенка она так и не родила.
– А собиралась? – насторожилась я.
Анжелика Витальевна замялась. Женщине явно было нелегко обсуждать эту тему.
– Видите ли, – произнесла она наконец, – смерть Вики была очень тяжелой, мучительной. Это было так страшно!
– Что же случилось? – Я сочувственно посмотрела на свою собеседницу. Меньше всего мне хотелось бередить ее раны, но если эти подробности имеют хоть какое-то отношение к расследованию, я должна это знать.
– Тонечка и Вика продолжали жить вместе, в одной квартире. Они так там и жили после смерти Сергея Вениаминовича. Ни разу даже не заговорили о разъезде, ведь они были так дружны. Тонечка всегда была сильной, волевой, опекала Вику, даже когда та стала взрослой женщиной. Ну а Вика всегда была немного инфантильной и против этой заботы ничуть не возражала. – Анжелика Витальевна слегка прикусила губу и покачала головой.
– И что же случилось? – осторожно поинтересовалась я.
– Случилась любовь, – со вздохом отозвалась Анжелика Витальевна. – Вика начала встречаться с мужчиной, своим ровесником. Уж не знаю, где они познакомились. Я, кстати, даже никогда его не видела, могу рассказать только со слов Тонечки. А та его сразу невзлюбила, просто возненавидела. Мол, и безработный он, и такой-сякой. Соблазнил Вику и морочит ей голову. Называла его прохиндеем, и никак иначе. Я хотела было ей сказать, что они с Викой взрослые люди, сами разберутся. Но тут Тонечка начала на меня кричать, мы в тот раз едва с ней не поссорились. Впервые в жизни. Я поняла, что уговоры тут не помогут, и решила эту тему не затрагивать.
– А что же Вика?
– Хуже всего было то, что Вика забеременела. – Анжелика Витальевна грустно посмотрела на меня. – Когда Тонечка об этом узнала, она буквально волосы на себе рвала. Убеждала Вику сделать аборт пока не поздно, кричала, что втроем с ребенком они в их квартире не поместятся. Что Вике не на что будет его растить, она ведь толком нигде не работает. Да и возраст у нее уже не юный, куда ей рожать?
Я скептически покачала головой. Уж в наше-то время женщины рожают первенца и куда позже, и никто не ставит им этого в упрек. Анжелика Витальевна, видимо, поняла, о чем я думаю, поскольку пояснила:
– Тонечка была человеком, что называется, старой закалки, разубедить ее было невозможно. Но куда больше ее возмущало то, что Вика собирается рожать вне брака. Для Тонечки это был нонсенс, и это еще мягко сказано. Она даже сказала, что воспитывает молодежь, а свою сестру недоглядела.
– Значит, Вика не собиралась замуж за своего поклонника? – спросила я.
Дементьева пожала плечами.
– Тонечка уверяла, что он удрал, как только узнал, что Вика беременна. Вот только Вика не выглядела несчастной. Она готовилась стать матерью, ходила на обследования, читала книги о том, как растить ребенка…
– То есть она не собиралась последовать совету сестры и сделать аборт?
– Не собиралась, – проговорила Анжелика Витальевна. – Но лучше бы она это сделала.
– Почему? – удивилась я.
– Смерть Вики… – начала было Дементьева и тут же приложила ладони к глазам. – Нет, это было ужасно. У Вики начался самопроизвольный выкидыш. Тонечка мне рассказала, что пришла домой после уроков и застала сестру, лежащей на полу в луже крови. Вика была без сознания, и Тонечка сразу же вызвала «Скорую». Телефон Вики валялся поблизости. Оказалось, «Скорая» уже приезжала на вызов, но Вика не смогла открыть дверь. Может, тогда ее еще можно было спасти. Хотя что теперь об этом говорить… Вику увезли в реанимацию, Тонечка поехала вместе с ней. Позвонила мне, я тут же примчалась в больницу. Это была ужасная ночь. Я сразу спросила, что нужно из лекарств, может, медоборудование. Все куплю, сколько бы это ни стоило, надо будет, из-под земли достану. Но оказалось, что ничего не нужно, все есть в больнице. Мы с Тонечкой всю ночь просидели, обнявшись, под дверью реанимации. Никто нас не прогонял. Тонечка все повторяла: «Что же теперь будет, что теперь будет!» А к утру Вики не стало.
Анжелика Витальевна глубоко вздохнула, сцепив перед собой руки.
– Потом были похороны, – продолжала она бесцветным голосом. – И вот тут произошла довольно мерзкая сцена, на мой взгляд, хотя кроме нас с Тонечкой этого вроде бы никто не заметил. Да еще той самой особы.
– Какой особы? – Я внимательно посмотрела на свою собеседницу.
– К Тонечке подскочила одна из подруг Вики и заявила, что Тоня чудовище и именно она вогнала Вику в гроб. Должно быть, Вика рассказывала подругам, что Тонечка была недовольна из-за ее беременности, – предположила Анжелика Витальевна.
Наверняка именно так и было. Но обвинять и без того убитого горем человека, да еще на похоронах – это уже чересчур.
– И вышел скандал? – спросила я.
– Нет, – покачала головой Дементьева, – никакого скандала не было. Тонечка никак не отреагировала на слова этой девицы. Она вообще на похоронах ни слова не сказала, была как каменная, смотрела прямо перед собой сухими глазами…
Я на всякий случай сделала пометку в блокноте, чтобы переговорить с той самой особой, как выразилась Анжелика Витальевна.
– Скажите, а у Антонины Сергеевны были враги? – спросила я. – Кто-нибудь мог настолько ее невзлюбить, чтобы желать ее смерти?
– Ну… – Дементьева подняла брови. – Тонечка была непростым человеком. В общении, я имею в виду. Особенно с теми, кто ей не нравился. Но у нее и должность такая. Она ведь не просто учитель, а завуч в гимназии уже более десяти лет. Правая рука директора, фактически первый заместитель. Руководство ее очень ценило, и Тонечка этим гордилась. Ее даже рассматривали на кандидатуру директора в перспективе. Ну а с нерадивыми подчиненными она не церемонилась, рассказывала, что некоторые педагоги из-за нее даже увольнялись. Она ведь была человеком жестким, решительным, в чем-то даже безжалостным. Но только в интересах школы. Она очень любила школу, только ею и жила весь последний год. Раньше была еще Вика…
Анжелика Витальевна умолкла и отпила еще один глоток давно остывшего кофе.
– Это был ужасный несчастный случай, просто чудовищный. Я понимала, что Тоня винит себя в смерти сестры. Она ведь как-то сказала, мол, приди она пораньше, и все бы обошлось. Бывают такие роковые совпадения… А Вике действительно не следовало пытаться выносить беременность, надо было послушать старшую сестру.
Я с удивлением воззрилась на свою собеседницу. Анжелика Витальевна не производила впечатления черствой, бездушной женщины, и вдруг такая бескомпромиссность.
– Я понимаю, о чем вы думаете, – заявила Дементьева, взглянув на меня. – Но вы не знали Вику. Она ведь в свои тридцать пять выглядела не как взрослая женщина, а как подросток. Только очень добрый, милый подросток, если такие бывают. Она была невысокой, худенькой, даже хрупкой. Возможно, беременность стала непосильным испытанием для ее организма, вот и случилось то, что случилось.
Я довольно скептически отнеслась к этому выводу. Ведь миллионы невысоких худеньких женщин благополучно становятся матерями. И потом, если бы у Виктории были проблемы медицинского характера, то уж наверняка бы ее предупредили врачи. Дементьева ведь сама же упомянула, что Вика проходила обследования.
– Да что об этом говорить, – повторила Анжелика Витальевна ранее высказанную мысль. – Вику уже не вернуть и Тонечку тоже.
Я решила вернуть нашу беседу к тому моменту, когда Дементьева начала рассказ о школьных проблемах своей подруги. Точнее, о конфликтах Антонины Колоярцевой с коллегами.
– Так вы говорите, что отношения Антонины Сергеевны с подчиненными складывались непросто. А есть какие-то конкретные факты, например угрозы?
– Нет, Тонечка никогда не жаловалась, что ей кто-то угрожал. – Дементьева покачала головой. – Но обстановка в гимназии была напряженной, если судить по ее рассказам. Постоянно какие-то интриги, сплетни. Особенно недолюбливали Тонечку молодые учителя. Случалось, ставили ультиматумы.
– Какие ультиматумы? – заинтересовалась я.
– Ну… – Анжелика Витальевна задумалась, припоминая. – По-моему, с молодой учительницей истории у нее был затяжной конфликт. Тонечка называла ее «Эта молодая вертихвостка». Так вот эта историчка заявила Тоне при всех, что она унижает учеников, особенно старшеклассников. А молодых педагогов вообще за людей не считает, представляете?!
– А Антонина Сергеевна действительно их унижала?
Дементьева решительно покачала головой.
– Нет, о чем вы говорите?! Я несколько раз заходила в гимназию, когда мы договаривались с Тонечкой съездить куда-нибудь по делам. Я ведь на машине. Так вот, пока мы вместе шли по школьным коридорам, дети просто гурьбой бежали к ней: «Здравствуйте, Антонина Сергеевна!» И в кабинет к ней то и дело заглядывали: «Антонина Сергеевна, можно к вам?» И Тонечка всегда доброжелательно, с улыбкой им отвечала. Вот похоже это на унижения? Станут дети бежать к педагогу, который их унижает и запугивает? А родители учеников вообще на Тонечку нарадоваться не могли, а это говорит о многом. Вы ведь знаете, какие сейчас родители.
Какие сейчас родители, я понятия не имела, поскольку была крайне далека от родительских проблем вообще и от связанных со школой в частности. Так что мне оставалось лишь принять на веру доводы Анжелики Витальевны.
– Значит, проблемы были связаны непосредственно с коллективом, – подвела я своеобразный итог.
Дементьева кивнула.
– Именно с коллективом, – подчеркнула она. – С директором никаких конфликтов не было. Я ведь уже говорила, руководство очень ценило Тонечку.
Я вновь сделала пометку в блокноте о необходимости наведаться в гимназию, где работала Антонина Сергеевна. В скобках уточнила – «историчка».
– А соседи Антонины Сергеевны? Как они к ней относились? – решила я выяснить на всякий случай. – Может, у них случались конфликты, вы ведь сказали, что ваша подруга была сложным человеком?
– Что вы! – Анжелика Витальевна замахала на меня руками. – Да соседи на них с Викой нарадоваться не могли! Сами посудите – не дебоширы, не алкаши какие-нибудь, от которых всему дому житья нет. Интеллигентные, спокойные женщины, всегда здоровались, улыбались. Никаких пьянок-гулянок и прочих прелестей. Чего же соседям еще надо?
Тоже верно.
– Кстати, Анжелика Витальевна, – мне внезапно пришло в голову выяснить еще одну подробность, – вы сказали, что у Вики не было постоянной работы. Но ведь где-то она работала? Не сидела же она на шее у старшей сестры?
Дементьева вздохнула.
– Ну, это я с Тонечкиных слов сказала, что Вика толком не работала. Конечно, работа у Вики была, она числилась в художественно-дизайнерской студии.
– Вика была дизайнером? – уточнила я.
– Да, – кивнула Анжелика Витальевна. – И, по-моему, она неплохо зарабатывала. Ездила отдыхать, покупала неплохие вещи. Конечно, Тонечка не могла бы ей этого обеспечить, даже если бы захотела. Просто Вика часто работала дома, сидя за компьютером, ну а Тоне этого было не понять. Она-то сутками готова была пропадать на работе.
– А как называется эта студия?
Дементьева принялась рыться в сумочке.
– Вот, – протянула она мне глянцевый прямоугольник. – Студия «Экспрешен-дизайн». Вика в свое время показывала мне буклеты этой студии, мне уже тогда кое-что из предложений показалось интересным. Мы заказывали у них оформление витрины. Расценки у них немаленькие, но результат того стоит. Правда, это было уже после смерти Вики, бедняжки… Ну и визитками они меня снабдили, я на всякий случай себе парочку оставила.
Я взяла у Дементьевой визитку и сунула в ящик стола. Мне бы и самой не помешало воспользоваться услугами первоклассных дизайнеров, чтобы придать офису чуточку респектабельности. Теперь предстояло обсудить довольно щекотливый момент, я ведь все еще не пришла к однозначному выводу, что Колоярцева действительно была убита. Некоторые моменты слегка настораживали, но и только.
– Анжелика Витальевна, – начала я, глядя прямо в глаза своей собеседнице, – прежде чем мы с вами заключим договор, я обязана вас предупредить.
– О чем? – спросила Дементьева, поскольку я сделала небольшую паузу.
– Я все еще не до конца уверена, что вашу подругу убили. Точнее даже будет сказать, что я допускаю такую вероятность процентов на двадцать, не больше. Поэтому может оказаться, что вы напрасно понесете расходы, а мои расценки таковы, что…
– Я вас поняла. – Анжелика Витальевна спокойно смотрела на меня. – Я хочу, чтобы выяснили обстоятельства смерти Тони. Ваши расходы я оплачу в любом случае, даже если окажется, что Тонечка умерла от последствий заболевания. Тогда я буду знать это наверняка, а это уже немало, поверьте. Ну а если это не так… Убийца ответит за ее смерть. Так что давайте подпишем договор.
Здесь возразить было нечего, и я без лишних слов положила перед Дементьевой бланк договора и озвучила сумму задатка.
Анжелика Витальевна тотчас выложила требуемую сумму наличными. Не оставляло сомнений, что она собрала необходимую информацию, прежде чем обратиться ко мне. Впрочем, удивляться не приходилось. Как-никак передо мной сидела владелица успешного бизнеса, и своим успехом она была обязана только себе.
Завершив все формальности, мы благожелательно попрощались.
– Звоните мне в любое время, – попросила Анжелика Витальевна, уже выходя. – Я буду признательна за любую информацию.
Я пообещала, и дверь за моей клиенткой закрылась.
Глава 2
Вернувшись в свою квартиру, я некоторое время раздумывала, что именно следует предпринять в первую очередь. Дома мне всегда думалось лучше. К тому же именно у себя в квартире, а не в офисе я хранила необходимые штучки для ведения расследования. Включая, например, «жучки», а заодно и свою бесценную коллекцию универсальных отмычек.
