– Сено. Как вот это.
Доказательства вины были прямо на мне, в моих волосах. Я едва не теряю сознание, но собираю все оставшиеся силы.
– Сено?
Тишина. Все затаили дыхание.
Маргерита, как искушенная актриса, после эффектного выступления уходит с авансцены и занимает свое место на диване. Моя мать теперь вдвойне смущена: с одной стороны, из-за меня, с другой – по вине Маргериты, которая, открыто выступая против меня, выставляет нас в дурном свете в глазах Микели.
– Итак? Дедо, что ты можешь сказать?
Мама предоставляет мне еще один шанс выйти из затруднительного положения.
– Не знаю… Что я должен сказать?
– Дедо, не оскорбляй наши умственные способности. Мы же все поняли, о чем идет речь.
Я больше не могу стоять на ногах. Чтобы усмирить тахикардию и нехватку воздуха, я сажусь в кресло. Я тяну время, хотя теперь уже ничто не может спасти меня от неприятностей. Вопрос моей матери звучит как выстрел из ружья.
– Девушка была девственницей?
Я понимаю, что меня застали врасплох этими вопросами и мне не хватит времени выстроить оборонительную стратегию.
– Дедо, ответь.
В долю секунды я выбираю действовать под знаменем правды.
– Да, она была девственницей.
Микели подпрыгивает в кресле, он закрывает рукой лоб и глаза, как будто хочет стереть ту боль, которую ожидал, но все же надеялся избежать.
– Вот… она была девственницей.
В его словах слышится не сожаление – а скорее раздражение в отношении меня, потому что я его опередил. Бедный Микели! Как знать, сколько времени он осторожно «работал» над этим проектом и ждал удобного момента.
– Ты воспользовался моим расположением!
Я смотрю на него, пытаясь понять, чего он хочет от меня и от моей семьи.
– Нет, маэстро, не вашим, разве что расположением Нины.
Микели едва не теряет дар речи от такого наглого ответа.
– …Ты хочешь сказать, что девушка… была расположена?
– Более чем.
– То есть? Она этого хотела?
– Очень.
– Очень?..
– Я бы сказал, страстно.
Микели кашляет, вытаскивает из кармана платок и вытирает рот, затем промокает капли пота, выступившие на лбу.
– И я тоже этого хотел. Так же страстно.
– Эта девушка работает у меня! Ты должен был избежать случившегося хотя бы из уважения ко мне.
– Я вас уверяю, что мы долгое время пытались этого избежать всеми способами, но в определенный момент это стало невозможно.
– Я несу ответственность за эту девушку, ее семья доверила мне ее!
– Вы несете ответственность за то, что Нина делает после работы?
– Да! Если на ее честь посягает мой ученик, то да.
– Нина отдает себе отчет в своих действиях.
– Я не думаю. Она была подчинена.
– Мной? Вы ошибаетесь. Скорее, это я был подчинен ею, поверьте.
– Ты хочешь сказать, что она… взяла инициативу?
– Я бы сам никогда не осмелился.
Он кашляет, чтобы скрыть зависть.
– Это… это уже слишком. Значит, она тебя соблазнила?
– Я бы не стал использовать это выражение, но если вам, маэстро, так угодно…
– Ты надо мной издеваешься?
– Совсем нет. Если бы я не почувствовал эту… возможность, я бы никогда не набрался смелости…
– Для чего?
– Выступить с инициативой… Про остальное, маэстро, вы хорошо знаете, вы сами не раз замечали, что ваши ученики пускали слюни… И не только ученики. Нина очень красивая.
Всеобщее молчание. Все сидят неподвижно и безмолвно.
– Что ты себе позволяешь? – наконец взрывается Микели. – На что ты намекаешь?
– На то, что Нина нравится всем.
Маргерита выступает, разумеется, в пользу Микели:
– Дедо, ты усугубляешь ситуацию. Понимаешь?
Я смотрю на маму, которая продолжает сидеть неподвижно, как статуя; она наблюдает за происходящим, чтобы понять, как и в какой момент занять свою позицию.
Я хочу использовать каждую деталь во вред Микели, поэтому я еще раз пытаюсь поставить его в затруднительное положение:
– Нина – особенная девушка, верно? Вы же согласны со мной в отношении ее достоинств, иначе вы бы не взяли ее на работу.
– О каких достоинствах ты говоришь?
– Обо всех, которыми Нина обладает и которые вы не могли не заметить.
Единственная, кто приходит на помощь маэстро, – это моя сестра. Маргерита невозмутимо продолжает поддерживать нашего гостя:
– Дедо… ты отдаешь себе отчет, что ты оскорбляешь маэстро?
– Нет, не отдаю.
– Твои намеки неприятны.
– Это не намеки. Нина – воспитанная, милая девушка, она неутомимо работает и обо всех заботится, кроме того, она очень красивая.
– И что?
– А то, что все ее… ценят.
– Ты немного больше, чем остальные, если я не ошибаюсь.
– Мне просто повезло больше, чем остальным.
– Зато ей повезло меньше. – Маргерита старается быть еще более неприятной, чем она есть.
Моя сестра саркастично улыбается – и я боюсь, что понимаю ход ее мысли. Маргерита намекает на возможность заражения девушки по причине близости со мной. Когда мне напоминают о болезни – я бы предпочел, чтобы это было по веской причине. Сейчас эта фраза неуместна. Всю свою злость я выливаю на Микели.
– Маэстро, скажите, почему вы решили вовлечь мою семью в это дело?
Микели встает с кресла и пристально смотрит мне в глаза.
– Я больше не желаю тебя видеть на своих занятиях.
– А вы не могли мне это лично сказать? Так было бы проще.
– Твоя наглость не имеет границ.
– Да, она уступает только вашей зависти. Все ученики заметили, как вам было досадно, что Нина разговаривала с учениками и ей нравилось наше общество.
– Это простые меры предосторожности. Все знают, что может произойти, если оставить солому рядом с огнем…
– Солома рядом с огнем загорается, это точно. Дело именно в этом. А вы – солома или огонь? Или только мы, ученики, рискуем обжечься?
Маргерита тут же набрасывается на меня:
– Что ты себе позволяешь?
– Я не желаю с вами говорить.
– Это не ты будешь решать!
– Повторяю: я не собираюсь с вами говорить. И не читайте мне нотации про секс, ведь вы даже не знаете, что это такое.
– Ты думаешь, достаточно несколько раз побывать в борделе, чтобы это узнать?
Моя мать прерывает нашу перебранку, повышая голос:
– Сейчас же прекратите, оба! Замолчите!
Она переводит взгляд на меня и начинает допрос:
– Сколько длится эта история?
– Пару месяцев.
– Ты помнишь, что мы должны были уехать?
– Да.
– Ты попросил меня подождать, ты захотел отложить поездку, ты придумал тысячу причин… все из-за этого? Чтобы быть с этой девушкой?
– Да.
– Ты влюблен?
Я не знаю, что ответить.
Микели буквально нависает надо мной в ожидании узнать все подробности, включая самые интимные.
– Дедо, ты мне ответишь?
– Мама, я не знаю. Со мной этого никогда не случалось. Что означает быть влюбленным? Я знаю только то, что мы бы хотели всегда быть вместе.
– Даже ценой откладывания путешествия, которое мы запланировали?
– Да.
– Девушка может быть беременной?
– Нет.
