Да уж, такая привычка дурацкая.
Быстро убираю руки от лица.
– Я пойду. Еще нужно вещи разложить. Надеюсь, ты сам что-нибудь придумаешь. Придумай какую-нибудь глупую отмазку и расстанься с моей мамой. Сегодня же. Или завтра я ей всё сама расскажу!
Охота быстро сделать ноги.
Кажется я совершенно не фильтрую базар.
Дергаю зверя за усы…
– Стой! Да кто ты такая, девочка? С огнем играешь!
– Да мне плевать! Что ты сделаешь, а? Что?
Он резко хватает меня за шею, толкает в угол, и… и жёстко целует в губы.
– Перестань! Нет, нет, нет! – мычу, отбиваясь. – М-м-м! Отстань! Ты полный дурак! Мама… Сейчас… Вернется.
Задыхаюсь. Губы горят. Но он меня не отпускает!
Держит крепко. Властно. Намертво.
Как любимый трофей…
Он целуется взахлёб. Взасос. Очень пылко и горячо. Будто душу из меня высасывает. В этих сильных руках я становлюсь никем… От жара завертевшегося внизу живота урагана я сгораю живём. Не чувствую ни ног, ни рук. Ни тела вообще.
Что же он только со мной делает…
Нет. Так нельзя!
Это неправильно.
И очень, очень грязно.
Всё-таки вырываюсь, даю дёру.
Мчусь со всех ног к лестнице, бегу на второй этаж.
Мамы на горизонте нет, она продолжает болтать по телефону.
Хлопаю дверью, прислоняюсь к ней спиной, сползаю вниз.
Я плачу. Одновременно растираю ладонью опухшие губы и слёзы на щеках.
А сердце вырывается из груди – стучит как реактивный снаряд.
Только с ним у меня пульс до смерти зашкаливает.
Сижу на полу, за голову хватаюсь.
Ненавижу его. Как он мог! Как так вышло?
А-а-а! Такая подстава! Грандиозный облом судьбы!
Неожиданно, в дверь стучат.
Не реагирую.
Стук усиливается.
До такой степени, что дверь от мощных вибраций начинает ходить ходуном.
Нахал! Теперь будет без конца перед моими глазами маячить?
Со злостью распахиваю дверь.
– Оставь. Меня. В поко…
– Чуть не забыл.
Амбал едва влезает в дверной проход.
Нагло протискивается всей своей мускулистой тушей на мою частную территорию, выбрасывает руку вперёд и гаденько улыбается.
– Твои трусишки?
Я будто получаю сильнейший удар чем-то тяжёлым по лицу.
У меня шок!
Я вижу на пальце мужлана… Мои любимые трусики.
* * *
– Узнаешь? Не ты ли это потеряла? – хохочет бородатый придурок, прокручивая на указательном пальце мои крохотные кружевные трусики.
– Дай сюда! Немедленно!
Господи, какой позор.
Лицо горит диким пламенем стыда.
Я с такой скоростью неслась прочь из номера, что забыла про трусики…
К тому же, я их не нашла. Наглый чпокарь-террорист по всей видимости уснул с ними в обнимку.
Бросаюсь на него как ненормальная и начинаю высоко прыгать, пытаясь выхватить свою законную вещь. Но не могу допрыгнуть. Паршивец слишком высокий. Держит меня на расстоянии вытянутой руки и весело забавляется, наблюдая за моими страданиями.
Напряжение зашкаливает.
– Отдай! Нет! – пыхчу как паровоз и краснею как помидор, высоко подпрыгивая.
Больше всего я боюсь, что сейчас мама войдёт в комнату…
А тут картина маслом!
Руслан играет со мной в “драчку-собачку. Моими трусиками.
– Значит твоя потеряшка? Ах-ха!
– Урод!
– Но, но, но, без выражений. Быстро накажу грязный ротик!
Ну он и кретин!
Я устала прыгать, запыхалась.
Мужчина, довольный собой, комкает трусики в кулак и прячет в задний карман джинс. Ладонью шлёпает по нему, поглаживая.
– Оставлю себе на память как трофей.
– Не имеешь права! Ты отвратительный подлец!
– Да неужели?
Он резко сокращает между нами дистанцию. Толкает меня к стене, вжимаясь своим умопомрачительным телом в меня, вышибая весь кислород из лёгких.
Моё дыхание становится частым, а тело слабеет. Как вата.
Я понимаю, что мужлан возбужден. Очень сильно.
Теперь он в наглую прижимается к моему животу выпирающей эрекцией…
Судя по всему, там выросла целая гора.
Горячая. Твёрдая. Огромная.
Руслан наклоняется к моему лицу…
Горячо и пошло дышит в ушко.
– Не ты ли кричала той ночью как дикая кошка? – выжидает секундную паузу. – Трахай меня, Руслан. Трахай сильней! О, да!
– Замолчи.
Дёргаюсь. Пробую вырваться.
Бесполезно! Он – мраморная плита.
– Трахай, не жалей! Быстрее, жёстче! – он кривляется, меняя интонацию, пытается говорить как девушка.
Он снова и снова вгоняет меня в краску.
– Та ночь была ошибкой. Меня опоили, а ты воспользовался. – Наконец признаюсь я. – Я плохо помню…
– Ну, ну. Я просто получил награду за бой. Да разве ты против была?
Нет. Я не смогла устоять…
Но ни за что не признаюсь.
– Я не просила этого.
– А вот тут ты неправа, девочка. Если бы не я, какой-нибудь чмырдяй пустил бы тебя по кругу и сделал бы из тебя наркоманку. Ты клубом ошиблась, милая. Здесь не ботаны собираются, а весьма серьёзные ребята. Богатые мажоры – сынки депутатов. Они девок только так на трах разводят. На видео снимают и на порнохаб выкладывают. Лучше так, да?
– Не надо, пожалуйста… Не говори т-так… – неожиданно на меня накатывает грусть. Ресницы увлажняются.
Становится страшно.
Он ведь прав!
Сразу вспоминаю того обдолбыша Дениса.
Он и правда мне что-то в напиток подсыпал.
Проклятье!
Если бы Медведь не появился на горизонте, не знаю, чтобы урод со мной сделал.
– Ты что, плачешь? Воу! Посмотри на меня. Я тебя обидел?
Быстро смаргиваю слёзы.
Надо собраться. Он не должен видеть мои слёзы.
– Уйди. Дай мне побыть одной.
Хорошенько толкаю мужчину в грудь еще раз.
Бесполезно. Никак с места не сдвинуть.
– На меня посмотри, я сказал! – голос становится ледяным, как сталь.
Руслан пытается схватить меня за подбородок пальцами, пытается заглянуть в глаза, но я уворачиваюсь, пряча лицо в волосах.
