– Если честно, я не понимал этого тогда и не понимаю теперь, – признался Рябцев. – В десяти из десяти возможных вариантов, Савельев должен был поехать по трассе.
– У вас были версии, когда он выпил спиртное?
– Дурное дело нехитрое… – Иван Николаевич кивнул на металлический шкафчик. – У меня вон тоже припрятана поллитровочка. Если хотите, могу продемонстрировать. Засекайте время, через несколько минут я буду в зюзю.
– Мне не до шуток, – сказала Стерхова, – пришло время докопаться до истины.
– Да ну?.. – Он иронично отшатнулся и проворчал: – Откуда такое рвение? Хотя, позвольте-позвольте, я кажется, догадываюсь. Ведь вы из Москвы? Брат погибшего Савельева служит в следственном управлении. Оттуда ноги растут?
– А вы бы на его месте не вмешались? – прямо спросила Анна.
– Смотря для чего…
– А если бы на вашего брата повесили двойное убийство?
– Давайте обойдемся без демагогии.
– Давайте, – легко согласилась Стерхова. – Помните, как располагалась машина Савельева на дне реки?
– Смутно, – ответил Рябцев.
– Автомобиль был сориентирован по оси течения носом к мосту.
– Предположим.
– Отсюда вопрос: почему?
– Ну! – поторопил ее Рябцев. – Начали, договаривайте!
– Он съехал носом, и его отнесло течением всего на десяток метров.
– Значит, развернуло.
– Скорость течения в этом месте составляет полтора метра в секунду. Логично предположить, что женщину и ребенка могло унести таким небыстрым течением, но чтобы развернуть машину – маловероятно.
– Пожалуй, соглашусь. Но и на этот вопрос у меня не будет ответа. – Тяжело вздохнув, Рябцев вдруг повинился: – Согласен, расследование было поверхностным. Но я, как и другие, был твердо уверен в том, что это несчастный случай. Виновник трагедии погиб, и дело закрыли.
Стерхова заглянула в блокнот.
– Пойдем дальше… В машине нашли пистолет Макарова и только две гильзы. – Она подняла голову и внимательно взглянула на Рябцева: – Но выстрелов было пять. Два выстрела в салоне и три снаружи? Зачем?
– Следов от пуль в салоне точно не было, это я помню.
– Выходит, палил в открытое окно?
– Может, и так.
– Если в открытое окно, то в кого? – спросила Анна.
– Не имею ни малейшего представления, – ответил Рябцев. – Шкарбун считает, что Савельев убивал жену и дочь в машине. На переднем сиденье остались пятна крови. Решившись умереть, Савельев не стал бы раздумывать, как уберечь салон.
– На мой взгляд, это неубедительно.
– Почему?
– Есть более подходящие варианты. Например, увести их в лес и там застрелить.
– Кстати. У вас не возник вопрос: зачем, идя на смерть, Савельев пристегнулся ремнем безопасности?
– Вы сами об этом думали?
– Повторяю: двадцать лет назад падение машины признали несчастным случаем.
– Но теперь-то многое изменилось, – заметила Анна. – Есть о чем поразмыслить.
– Например? – Иван Николаевич с любопытством заглянул ей в глаза.
– Почему, задумав убийство, Савельев переехал мост, а потом вернулся? На левом берегу лес гуще, и он всего в пятнадцати метрах. Не проще ли было убить их до моста и там закопать?
– С этим как раз все ясно. Как только нашли останки Савельевой, Шкарбун изобрела удобный маршрут. Так сказать, подогнала под ответ.
– А вы бы какой придумали? – быстро спросила Стерхова.
– Мне многое неизвестно. Вам, полагаю, тоже. Зачем же говорить ни о чем или делать пустопорожние выводы? Могу я задать вам один вопрос?
– Конечно.
– Останки девочки, дочери Савельевых, обнаружены?
– Ждем результатов экспертизы.
– Трагическая судьба досталась этой семье. – Рябцев поднялся на ноги и горестно покачал головой. – Врагу не пожелаешь.
– Хотите посмотреть фотографии? – Анна достала телефон.
Иван Николаевич протестующе вскинул руки и беспорядочно забегал по гаражу.
– Нет! Нет! Избавьте!
– Но почему?
– Не втягивайте меня в это снова!
– Пожалуйста, не ребячьтесь, – одернула его Анна. – Мне очень нужна ваша помощь.
– Да поймите же вы наконец! – вскрикнул Рябцев. – Я слишком хорошо себя знаю. Замечу что-нибудь, ухвачусь за какую-то деталь, и вы же меня потом от этого дела за уши не оттяните!
– Оттяну, – пообещала Стерхова и протянула телефон: – Смотрите.
– Ну и что? Все это я уже видел. – Он перелистал фотографии. – Что именно вас интересует?
– Следы от протекторов.
Иван Николаевич отыскал нужный снимок.
– Вижу. Правый отпечаток смазан и похож на след от юза или от торможения.
– Если бы Савельев тормозил, то оба следа были бы одинаковы. А если бы шел юзом, то отпечатки задних колес не наложились бы на передние. Разве не так?
– Признаться, так глубоко не заморачивались ни мы, ни гаишники.
– Но вы же понимаете, что ситуация изменилась? – напомнила Анна.
– Во что вы меня втягиваете… – пробормотал Рябцев, продолжая рассматривать фотографии.
– Обратите внимание, – сказала Стерхова, – нет ни опавшей краски, ни осколков бампера или фар. Ничего, кроме камней, грязи и отпечатков протекторов.
– Вижу… Можете переслать эти фотографии на мой телефон?
– Легко. – Стерхова забрала свой мобильник и сделала то, о чем он просил.
– А знаете, я вдруг вспомнил… – Иван Николаевич, не договорив, замолчал.
– Что? – оживилась Анна.
– Мелькнул у меня свидетель, который не вписался в общую картину происшествия, и я его, как говорится, забанил.
– Откуда он взялся?
– Сам позвонил в дежурную часть, и его звонок перевели на меня.
– Что-то видел?
– Утром того же дня он проезжал через мост и заметил пролом в ограждении.
– Когда это было? Во сколько?
– Если бы вспомнить…
– Пожалуйста, напрягитесь! – взмолилась Анна.
– Помнится, он видел какого-то человека за мостом, где позже нашли останки жены Савельева.
Стерхова догадалась:
– Перила были сломаны, и машина уже лежала на дне. Это был не Савельев.
– Если не ошибаюсь, он знал того человека и даже предложил его подвезти.
– Имя?! Имя назвал?!
– Не требуйте от меня невозможного! – возмутился Рябцев. – Я не помню! Меня это не интересовало. По крайней мере, в тот момент.
– И он, этот человек, позвонил, чтобы рассказать про поломанное ограждение моста или про человека из леса?
– Говорю же вам, я этого не помню! Хотя, если предположить, он мог связать воедино два этих факта. Вдумайтесь: раннее осеннее утро после дождя, безлюдная дорога, темно, и вдруг – пролом в ограждении моста, а через пятьсот метров из черного елового леса бежит человек.
– Кто-то мог не заметить.
– А он заметил, – настойчиво повторил Рябцев.
– Что же вы не допросили его? – с упреком спросила Анна.
– Мы поговорили по телефону, но я не стал его приглашать для снятия показаний.
– Почему?!
– Повторяю: свидетель не внушал мне доверия. Место, на которое он указывал, находилось на правом берегу за мостом. В то время я был уверен, что Савельевы туда не доехали.
– Мне нужно его найти! – твердо сказала Стерхова.
– Думаю, что это невозможно, – ответил Рябцев, но вдруг спохватился: – Постойте! Кажется, я записывал его телефон!
– Помните спустя двадцать лет?
– Не мог не записать! Имею эту привычку.
– Где?
– На обороте какого-то документа.
Анна уточнила:
– Того, что подшит в дело?
– Скорее всего – да. Возможно, я ошибаюсь, но вам стоит проверить.
– Надеюсь, что мы еще встретимся. – Стерхова поднялась с дивана.
– Звоните. – Рябцев надел чепчик, сел на край смотровой ямы и опустил в нее ноги. – Ну а если я о чем-нибудь вспомню, сам позвоню.
Глава 6
В сентябре вода в Уруте холодная
