Дэйв Эггерс "Монах из Мохи". Читать онлайн бесплатно.

Читать Дэйв Эггерс "Монах из Мохи
Отзывы на книгу Дэйв Эггерс "Монах из Мохи

Монах из Мохи
Дэйв Эггерс

Невероятная история молодого йеменца, выросшего в Сан-Франциско и мечтающего воскресить древнее искусство выращивания йеменского кофе. Мохтару 24 года, он работает швейцаром в отеле, и особых перспектив у него в жизни нет. Но однажды он прочитал об истории кофе и о том, что родина его предков Йемен занимает в этой истории одно из центральных мест. С этого дня у Мохтара появляется мечта, которую он и принимается осуществлять. Он отправляется в Йемен, чтобы познакомиться со страной, ее традициями и с йеменским кофе. Он забирается в горы, среди которых затерялись крохотные кофейные фермы. Но внезапно страну охватывает война, на Йемен падают саудовские бомбы, и мечта Мохтара о кофейном бизнесе превращается в желание выжить и помочь выжить всем, с кем он познакомился.

В формате PDF A4 сохранён издательский дизайн.

Дэйв Эггерс

Монах из Мохи

THE MONK OF MOKHA by DAVE EGGERS

Книга издана с любезного согласия автора и при содействии The Wylie Agency

Перевод с английского Анастасии Грызуновой

Редактор Ирина Залогина

Художественное оформление и макет Андрея Бондаренко

Все права защищены. Любое воспроизведение, полное или частичное, в том числе на интернет-ресурсах, а также запись в электронной форме для частного или публичного использования возможны только с разрешения владельца авторских прав.

* * *

А отчего? Оттого что открылся миру и тот давит на него. Конкретно? Вот конкретно: что представляет собой мужчина? В городе. В этом веке. В переходный период. В общей массе. Преображенный наукой. Подвластный учреждениям. Всецело подконтрольный. Среди торжествующей механизации. После недавнего краха радикальных надежд. В обществе, которое перестало быть сообществом и обесценило личность. Ибо возобладала множественная сила большинства, не принимающая в расчет единичное. Тратящая миллиарды на борьбу с внешним врагом, оставляя без денег домашние порядки. Допустившая дикость и варварство в крупнейших своих городах. При этом добавьте давление человечьих миллионов, познавших силу согласованного образа действий и мыслей. Как мегатонны воды формуют организмы на дне морском. Как приливы шлифуют гальку. Как ветры выдувают утесы. Прекрасная сверхструктура, открывающая новые горизонты перед неисчислимым человечеством.

Сол Беллоу, «Герцог»[1 - Цитируется роман американского писателя, лауреата Национальной книжной премии, Пулитцеровской премии и Нобелевской премии по литературе Сола Беллоу «Герцог» (Herzog, 1964), пер. В. Харитонова. – Здесь и далее примеч. перев.]

Пролог

Мы с Мохтаром Альханшали уговариваемся о встрече в Окленде. Мохтар только что вернулся из Йемена – еле ноги унес оттуда. Ему, гражданину США, американское правительство предоставило бежать от саудовских бомб и мятежных хуситов самостоятельно. А из страны не уедешь. Аэропорты в руинах, дороги перекрыты. Эвакуацию не провели, помощи не оказали. Государственный департамент бросил на произвол судьбы тысячи американских йеменцев, которым пришлось выкручиваться самим, спасаясь от блицкрига – десятков тысяч бомб американского производства, которыми забрасывали Йемен военно-воздушные силы Саудовской Аравии.

Я жду Мохтара (ударение на первый слог, Мо?хтар) перед кофейней «Голубая бутылка» возле Джек-Лондон-сквер. Тем временем где-то далеко, в Бостоне, судят двух молодых людей, братьев, которых обвиняют в организации серии взрывов на Бостонском марафоне – девять человек погибли, сотни ранены. В вышине над Оклендом завис полицейский вертолет – наблюдает забастовку докеров в Оклендском порту. На дворе 2015 год: четырнадцать лет прошло с 9/11, семь – с прихода в Белый дом администрации Барака Обамы. Страна отошла от времен Буша и обострения паранойи; активные преследования американских мусульман отчасти поутихли, но любое преступление, совершенное американским мусульманином, по нескольку месяцев кряду раздувает пламя исламофобии.

Приезжает Мохтар – он старше, собраннее, чем в последнюю нашу встречу. Из машины выходит человек в хаки и лиловой безрукавке. Волосы коротки и напомажены, эспаньолка аккуратно подстрижена. Шаг ровен необычайно – торс почти неподвижен, ноги несут Мохтара через дорогу к нашему столику на тротуаре. Мы обмениваемся рукопожатием – на правой руке у него крупное серебряное кольцо, испещренное паутиной значков и с крупным рубиново-красным камнем.

Он заскакивает в «Голубую бутылку» – поздороваться с друзьями, которые там работают, и принести мне чашку эфиопского кофе. Требует подождать, пока остынет, а уж потом пить. Кофе нельзя пить слишком горячим, говорит он, – не чувствуешь оттенков, вкусовые сосочки от жара немеют. Когда мы наконец устраиваемся за столом, а кофе остывает, Мохтар приступает к своей истории – как его поймали и освободили в Йемене, как он рос в Тендерлойне (это чуть ли не самый неблагополучный район Сан-Франциско) и как, работая консьержем в шикарном небоскребе в центре города, он нашел свое призвание – кофе.

Мохтар тараторит. Он очень остроумный и бесконечно искренний, истории свои иллюстрирует фотографиями в смартфоне. Порой ставит музыку, которую слушал по ходу сюжета. Порой вздыхает. Порой недоумевает, как это он такой уродился, отчего ему так повезло – ребенок из Тендерлойна, бедная семья, а теперь он кофейный импортер, и довольно успешный. Порой смеется, изумляясь, что еще жив, – он ведь угодил под саудовскую бомбардировку Саны, а когда страну охватила гражданская война, побывал в заложниках у двух разных йеменских группировок. Но в основном ему охота поговорить про кофе. Показать мне фотографии – кофейные деревья, кофейные фермеры. Поделиться историей кофе – многослойной сагой о приключениях и подвигах, что наделила кофе его нынешним статусом, превратила в главное топливо мировой продуктивности и товар потребления на семьдесят миллиардов долларов. Застопоривается Мохтар лишь однажды – рассказывая, как переживали его друзья и родные, когда он застрял в Йемене. Его большие глаза наливаются слезами, и он умолкает, листает фотографии в смартфоне, берет себя в руки и продолжает.

Сейчас, когда я дописываю эту книгу, с той встречи в Окленде миновало три года. До начала этого проекта я пил кофе эпизодически, а к разнообразию сортов относился с великим подозрением. Я считал, что кофейное гурманство – слишком дорогое удовольствие, а всерьез вникать, как кофе сварен, где выращен, и стоять в очереди за кофе, который сварен так или сяк, может только претенциозный болван.

Но я объездил плантации кофейных фермеров по всему миру, от Коста-Рики до Эфиопии, и у меня открылись глаза. Мне открыл глаза Мохтар. Мы навещали его родных в Центральной долине Калифорнии и собирали кофейные ягоды в Санта-Барбаре, на единственной кофейной плантации, расположенной в Северной Америке. В Харэре мы жевали кат и бродили в холмах над городом среди старейших кофейных деревьев на земле. Повторяя путь Мохтара в Джибути, мы навестили пыльный и безысходный лагерь беженцев неподалеку от прибрежного городка Обок, и я смотрел, как Мохтар выбивает паспорт для молодого йеменского студента-стоматолога, который бежал от гражданской войны и лишился всего – даже удостоверения личности. В глухих горах Йемена мы пили сладкий чай с ботаниками и шейхами и слушали жалобы людей, которым ни на что не сдалась эта гражданская война – они просто хотели мира.

После всего этого американские избиратели проголосовали за – ну или коллегия выборщиков допустила к власти – президента, который посулил закрыть границы для всех мусульман, «пока мы не поймем, что творится», как он выразился. После инаугурации он дважды пытался запретить въезд в Соединенные Штаты гражданам семи преимущественно мусульманских стран. В списке был и Йемен – на планете, пожалуй, не найдется более непонятой страны.

– Надеюсь, у них там в лагерях есть вайфай, – сказал мне Мохтар после выборов.

Эта мрачная шутка была тогда в ходу у американских мусульман: речь шла о том, что Трамп при первой же возможности – допустим, если какой-нибудь мусульманин устроит в Штатах теракт, – предложит ввести регистрацию или даже интернирование мусульман Америки. Мохтар, когда так пошутил, был одет в футболку с надписью «ЗАНИМАЙСЯ КОФЕ, А НЕ ВОЙНОЙ».

Юмором пронизаны все его поступки и слова – надеюсь, на этих страницах мне удалось передать его чувство юмора и то, как оно преломляет его взгляд на мир даже в самые страшные минуты. Посреди йеменской гражданской войны Мохтара задержали и отправили за решетку ополченцы Адена. Мохтар вырос в Соединенных Штатах, насквозь пропитан американской поп-культурой и отметил, что один поимщик – вылитый Парень-каратист; пересказывая мне этот эпизод, никак иначе Мохтар его не называл. Приводя это прозвище, я не хочу умалять опасность, которая грозила Мохтару, но считаю, что это важно – показать события глазами на редкость невозмутимого человека, почти любую угрозу почитающего за временную преграду на пути к более важным вещам – обнаружению, обжарке и импорту йеменского кофе и успеху фермеров, за которых он борется. И я думаю, что поимщик Мохтара и в самом деле смахивал на Ральфа Маччио восьмидесятых годов[2 - В первых трех фильмах франшизы «Парень-каратист» (The Karate Kid, 1984, 1986, 1989), поставленных Джоном Эвилдсеном по сценариям Роберта Марка Кеймена, Ральф Маччио (р. 1961) сыграл главную роль – подростка Дэниэла Ларуссо, который учится карате под руководством японского мастера господина Мияги и честно побеждает своих нечестных школьных недругов. В 2010 г. франшизу перезапустили при поддержке Джеки Чана, который сыграл одну из главных ролей; в русском прокате этот фильм называется «Каратэ-пацан», а заглавную роль (Дрея Паркера) сыграл Джейден Смит.].

Мохтар прикоснулся к большой истории – ею он восторгается, над своей ролью в ней посмеивается. Однако повесть его старомодна. В основном это повесть об Американской Мечте, что сейчас жива как никогда и как никогда уязвима. Еще это повесть о кофе и о том, как Мохтар развивал кофейное производство в Йемене, где культивировать кофе начали пятьсот лет назад. И еще это повесть о районе Тендерлойн в Сан-Франциско, о долине отчаяния посреди целого города заоблачного благополучия, о семьях, что селятся там и стараются жить в безопасности и с достоинством. О странном засилье йеменцев в калифорнийской торговле алкоголем и о негаданной истории йеменцев в Центральной долине. И о том, как их работа в Калифорнии отражает долгую крестьянскую историю Йемена. И о том, как прямая торговля меняет жизнь фермеров, дает им свободу выбора и место под солнцем. И о том, как предпринимательский пыл и упорный труд американцев, подобных Мохтару Альханшали, – граждан США, которые поддерживают крепкие связи с землями предков, – помогают наводить бесценные мосты между развитым и развивающимся миром, между странами, которые производят, и странами, которые потребляют. И о том, как эти блистательные и отважные строители мостов олицетворяют самый смысл жизни Америки – страны радикальных возможностей и бесконечного гостеприимства. И о том, как мы, забывая, что такова и есть наша дивная суть, тем самым забываем самих себя – перемешанный народ, объединенный не бездействием, трусостью и страхом, но иррациональным горением, глобальной предприимчивостью в масштабе каждого человека, неотъемлемым правом идти вперед, всегда вперед, по зову своей отваги, неисчерпаемой и непреклонной.

Примечание к этой книге

Книга эта документальная, и в ней отражены события, увиденные и пережитые Мохтаром Альханшали. Работая над ней, я интервьюировал Мохтара сотни часов на протяжении трех лет. Его воспоминания я по возможности подкреплял рассказами других очевидцев или историческими документами. Все диалоги переданы так, как их запомнили Мохтар и другие участники. Некоторые имена изменены. Все диалоги в Йемене по умолчанию ведутся на арабском. При поддержке Мохтара я очень постарался передать их тон и настроение как можно точнее.

Книга I

Глава 1

Портфель

Мириам с Мохтаром делилась. Как правило, книжками. Давала ему почитать «Капитал». Давала Ноама Хомского. Подкармливала его разум. Подпитывала устремления. Встречались они где-то год, но шансы были невелики. Он мусульманин, американский йеменец, а она наполовину палестинка, на другую гречанка, да еще христианка вдобавок. Но она была красивая и яростная, а за Мохтара сражалась отчаяннее, чем он сам за себя сражался. Когда он сказал, что хочет все-таки закончить бакалавриат и пойти на юридический, Мириам купила ему сумку. Адвокатский такой портфель, произведен в Гранаде, тщательно выделанная мягчайшая кожа, латунные заклепки и пряжки, внутри отделения, элегантно. Может быть, думала Мириам, портфель подвигнет Мохтара к мечте.

Все складывается, думал Мохтар. Он наконец-то накопил денег на Городской колледж Сан-Франциско и осенью пойдет учиться. Два года в Городском, потом еще два в Университете штата, потом еще три на юридическом. Когда закончит, ему стукнет тридцать. Не идеально, но план приемлемый. Впервые за всю учебную жизнь у Мохтара появились хоть какие-то ясность и импульс.

Для колледжа нужен был ноутбук, и Мохтар попросил денег в долг у брата Валлида. Валлид был почти на год младше – они называли себя ирландскими близнецами, – но у Валлида все было схвачено. Несколько лет он проработал консьержем в небоскребе «Инфинити», потом поступил в Университет Калифорнии в Дейвисе. И накопил достаточно – хватит на ноутбук Мохтару. Валлид оплатил новый «макбук эйр» своей кредиткой, а Мохтар пообещал вернуть одиннадцать сотен долларов по частям. Ноутбук он засунул в портфель; вошел тютелька в тютельку и выглядел по-адвокатски.

С этим портфелем Мохтар пришел на сомалийский благотворительный вечер. Год был 2012-й, и Мохтар с друзьями устроили в Сан-Франциско сбор средств в пользу сомалийцев, пострадавших от голода, который уже унес сотни тысяч жизней. Вечер проходил в Рамадан, так что все наелись и послушали, что? американские сомалийцы рассказывают о невзгодах своих соплеменников. Собрали три тысячи долларов, в основном наличными. Мохтар сложил деньги в портфель – в костюме и с кожаным портфелем, где лежали новый ноутбук и пачка долларов всевозможных деноминаций, он чувствовал себя человеком деятельным и целеустремленным.

Поскольку Мохтар был окрылен, да и вообще импульсивен по натуре, он уговорил еще одного организатора, Сайеда Дарвуша, сразу после мероприятия отвезти деньги в Санта-Клару – час дороги на юг. В Санта-Кларе они зайдут в мечеть и передадут деньги представителю «Исламской помощи», международной некоммерческой организации, которая направит пожертвования в Сомали. Другой организатор попросил Мохтара прихватить большой кулер с остатками рухафзы, розового пакистанского напитка из молока и розовой воды.

– Точно надо ехать сегодня? – спросил Джереми.

Джереми нередко казалось, что Мохтар берет на себя слишком много и слишком рьяно.

– Нормально, – сказал Мохтар.

«Надо сегодня», – подумал он.

Так что Сайед сел за руль, и всю дорогу по 101-му шоссе они рассуждали о щедрости, которую видели в тот вечер, а Мохтар размышлял, как это приятно – выдумать что-то, а потом воплотить. Еще он размышлял, каково это будет – получить юридический диплом, стать первым в роду американских Альханшали бакалавром права. И как он в конце концов доучится и будет представлять тех, кто просит убежища, – других американских арабов с иммиграционными затыками. Может, в один прекрасный день баллотируется куда-нибудь.

На полпути к Санта-Кларе Мохтара одолела усталость. Он готовил этот благотворительный вечер неделями, а теперь тело требовало отдыха. Он прислонился головой к стеклу.

– Подремлю немножко, – сказал он.

Проснулся, когда машина уже стояла перед мечетью в Санта-Кларе. Сайед тряс его за плечо:

– Просыпайся.