Товарищ Брежнев. Большой Сатурн
Дмитрий Владимирович Абрамов
Военно-историческая фантастикаТоварищ Брежнев #1
Конец 1942 года. В Сталинграде окружена армия Паулюса. Ставка Верховного Главнокомандования планировала операцию «Большой Сатурн» по окружению всей группировки Вермахта на Северном Кавказе. Но Жуков убедил Сталина, что операция неосуществима. «Большой Сатурн» не состоялся.
Реализация плана стала возможна, когда в одной голове слились два сознания: нашего современника, полковника-танкиста Балязина, погибшего под Дебальцево в 2015 году, и раненного под Туапсе в 1942-м полковника Брежнева.
Сможет ли авантюрный рейд всего одной танковой бригады поменять расклад сил на Северном Кавказе? Сумеет ли товарищ Брежнев на деле заслужить высшую военную награду Советского Союза?
Дмитрий Абрамов
Товарищ Брежнев. «Большой Сатурн»
© Абрамов Д.В., 2022
От автора
Данное повествование является плодом фантазии автора, большинство персонажей, естественно, имеют своих прототипов. Характеристики и действия персонажей, похожих на исторических деятелей описываемой эпохи, обоснованы сугубо личными знаниями автора и его личным мнением об этих персонажах. Хотя это мнение и сформировалось в результате, надеюсь, более-менее объективного изучения вопроса. Неполиткорректные действия и высказывания персонажей обусловлены их ролью в повествовании, и автор не всегда относится положительно к таким действиям и высказываниям. Описание ситуации на фронтах и политической ситуации в мире в начале повествования примерно соответствует реальной ситуации и естественно в процессе изменяется по воле автора.
Предыстория 1
25 ноября, 1942 год, район г. Туапсе, Черноморская группа войск Закавказского фронта.
Он пытался бежать по ходу сообщения, но раскисшая земля, частые осыпи и нередкие трупы немцев не давали разогнаться. Первую линию траншей взяли 10 минут назад, а во второй ещё идёт бой. Немцы контратакуют. На левом фланге замолчал наш пулемёт. Краем глаза заметил полузасыпанный немецкий МГ-34[1 - MG-34 (Mascbinengewebr-34) – немецкий единый пулемёт времён ВМВ. Имел как ленточное питание, так и питание из барабанов различной емкости на 50—150 патронов. Выпускался в шести калибрах – от 6,0 мм до 7,92 мм.]. Потянул его – вроде целый, направил на ближайшую горку – короткая очередь, порядок – работает мясорубка. Рядом, странно скрючившись, разлёгся гефрайтер[2 - Гефрайтер – нем. Gefreiter — ефрейтор – воинское звание в Вермахте, стояло между званиями старшего стрелка и обер-ефрейтора. Ефрейтор носил погоны рядового состава, но при этом имел на рукаве нашивку из тёмно-зелёного сукна в виде равностороннего треугольника, обращённого углом вниз.] без половины головы. Пинок, под трупом – два полных барабана к пулемёту. Свой ППС[3 - ППС – 7,62-мм пистолеты-пулемёты образца 1942 года системы Судаева. Нередко называют лучшим пистолетом-пулемётом Второй мировой войны.] – за спину, пулемёт и банки в охапку и бегом-бегом туда, где замолк наш пулемёт. За горкой грохнуло, спустя мгновение взрыв, потом ещё. Немецкая батарея ударила по второй линии траншей, не смущаясь, что там пока ещё полно камрадов. Очередной поворот траншеи. ДП[4 - ДП (Дегтярёва пехотный), – 7,62-мм ручной пулемёт. ДП стал одним из первых образцов стрелкового оружия, созданных в СССР.] – на бруствере, вроде цел. А оба номера расчёта – на дне окопа. Опаньки – живые. Молодняк, перепугались. Русский командный рык, пинок под зад одному, прикладом по спине другому. Ожили. Диск в ДП меняют. Очередь – пяток набегающих шютце[5 - Шютце (Scbiitze), стрелок – воинское звание в Вермахте. Звание шютце существовало в вооружённых силах Германии со времён ПМВ. В переводе с немецкого оно означает «стрелок». Данное звание было самым низким в пехоте. В других родах войск ему соответствовали такие звания, как канонир, пионер и т. п.] завалились на курортную землю. Орлы. Наши – орлы, не наши – тушки. Вот что мат животворящий с людьми делает!
Пора и самому размяться. Выбираем место шагах в десяти от ДП, ловим момент перезарядки и начинаем увлечённо ловить немцев на их же удочку.
Кто-то скажет, что не дело полковнику в атаку с трофейным пулемётом ходить, но это если ты комполка. А вот если замначполитуправления – самое то. Командиры – командуют, штабные – думы думают, а ты матом и личным примером животворишь своих и смертотворишь чужих.
Очередной залп немецкой батареи он не услышал, снаряд разорвался перед бруствером, почти все осколки пошли над головой, но один по прихотливой траектории ударил в правую скулу, миллисекундой позже – в каску прилетел булыжник размером в пару кулаков, чуть позже пришла взрывная волна, отбросила на уже разломанные патронные ящики и погасила сознание полковника.
Предыстория 2
22 января, 2015 год, район г. Дебальцево, ДНР.
Он, пригнувшись, перебежал от развалин сарая к дренажной канаве. Околица села уже наша, а в центре ещё идёт бой, и нацики не собираются пока отступать. Передовая группа по радио сообщила, что на полпути к зданию сельсовета во дворе дома стоит брошенный танк. И, как назло, в округе ни одного свободного и толкового танкиста! Кроме него. Вот и бежит по селу 60-летний отставной полковник ВС РФ, ныне зампотех[6 - Зампотех (военный сленг) – заместитель командира по технической части.] МСБр[7 - МСБр – мотострелковая бригада.] ДНР.
Ещё одна перебежка, перевалиться через остатки деревянного забора, и вот за углом практически целой хаты, только стёкла кое-где отсутствуют, видна трансмиссия «шестьдесятчетверки»[8 - Т-64 – советский основной танк. Разработан в конструкторском бюро Харьковского завода транспортного машиностроения имени Малышева. Имеет множество модификаций. Был принят на вооружение в 1967 году.]. Где-то здесь должны быть бойцы, обнаружившие танк. «Ахмад!» – «Иншал-ла!» (приколисты в штабе сидят, остроумием нациков забодать хотят) – опознались сегодняшним паролем-отзывом.
Из-под танка выбираются два бойца, свои, башкиры или якуты, кто их разберёт, но как на русских похожи, хотя по национальности один был итальянцем, а другой испанцем. Узнали его, заулыбались. Эти два ухаря пару месяцев назад по пьяни сожгли сцепление на единственной в батальоне «бээмдэшке»[9 - БМД – боевая машина десанта.], чуть под трибунал не угодили. Хорошо, затишье было. Уговорили командира, что всё исправят. Потом на поклон к зампотеху, уговорили и его. Затем вместе с полковником три дня возились в мазуте – он ремонтировал, а они струмент подавали, сигарету прикуривали и были на посылках. Опосля проставлялись за снятое взыскание и опять чуть не поломали вверенную боевую технику.
Проблема оказалась в том, что башня у танка открыта, люки нараспашку, а вот люк мехвода[10 - Мехвод – механик-водитель (военный сленг).] закрыт и башенного ключа[11 - Башенный ключ – специальнаяГ-образнаяприспособа для открывания снаружи люков и лючков на большинстве бронетехники Советской Армии.] ни у кого нет. А из башни к мехводу пролезть проблема – там надо кассеты АЗ[12 - АЗ – автомат заряжания. Механизм в танке, производящий перезаряжание пушки и удаление стреляных гильз.] демонтировать, а итальянец с испанцем этого не умеют. Соответственно и танк не завести.
Приходится вспоминать молодость, снимать зимний комбез, нырять головой вперёд в люк наводчика, обдирая пальцы о холодный металл, снимать кассеты АЗ. Ничего сложного (по наставлению по эксплуатации), но дико неудобно. Через 10 минут, потный, в ссадинах и свежепорванном летнем комбезе и с вывернутыми суставами, полковник лежит на животе на мехводовском сиденье и упирается лбом в педаль сцепления. Ещё 5 минут, полковник, изображая йога, умудряется открыть злосчастный люк изнутри. Пытаемся завестись. Хрена. АКБ – сдохла. Пуск воздухом – опять мимо, не крутит. Укры, что ли, его с лета не заводили? Пускаем комбинированно – АКБ + воздух – ура! Крутит стартер, проснулась «шестьдесятчетвёрка».
Видел пару раз, как Марко на семьдесятдвойке[13 - Т-72 «Урал» – советский основной танк. Самый массовый танк второго поколения. Принят на вооружение в ВС СССР в 1973 году. Т-72 разработан и производился Уралвагонзаводом в Нижнем Тагиле. По внешнему виду неспециалист редко сможет его отличить от Т-64.] рулить пытался, ну это почти то же, что и этот трофей. Две минуты на инструктаж – и запихиваем итальянца в передний люк. Иван – так-то он Хулио, но здеся, на донбасской земле, быстро стал требовать называть его по-русски, – на место командира. Он же пулемётчик, вот пусть зенитным НСВТ[14 - НСВТ (Никитина – Соколова – Волкова танковый) – модифицированный вариант одноимённого пехотного 12,7-мм пулемёта для установки на боевых и специальных машинах. Пулемёт предназначен для борьбы с групповыми и одиночными целями, живой силой, противотанковыми и транспортными средствами противника на дальностях до 1500–2000 метров, а также с низколетящими воздушными целями на наклонных дальностях до 1500 метров. На Т-64 командир танка имеет возможность управлять пулемётом, не покидая своего места внутри башни танка.] и командует. А танком и полковник с места наводчика покомандует. Прокрутить АЗ – ух ты – полный, и всё ОФ[15 - ОФ – осколочно-фугасный снаряд. Кроме того, Т-64 имеет возможность использовать кумулятивные, подкалиберные снаряды и управляемые ракеты.], в ручной боеукладке – пусто, ПКТ – на месте нет, зато к НСВТ – 4 короба патронов. Набираем на Р-173[16 - Р-173 – радиостанция Р-173 М, ультракоротковолновая приёмо-передающая симплексная с частотной модуляцией. Предназначена для обеспечения двухсторонней радиосвязи между подвижными объектами при движении и на стоянке, применялась на большинстве бронетехники Советской Армии с середины 80-х годов.] частоту бригады…ЛЯТЬ! Где шлемофон[17 - Шлемофон – шапка танкиста (от «шлем» и «фон» – говорящая шапка) – индивидуальное средство защиты, головной убор, предохраняющий владельца от механических повреждений головы, повышенного шума и оборудованный средствами двусторонней связи. Шлемофон подключается к радиостанции, совмещённой с ТПУ (танковым переговорным устройством). Без шлемофона невозможна голосовая связь между членами экипажа и невозможно пользование радиосвязью.]?…БИСЬ! «Ванюша, где нашёл? В ЗИПе[18 - ЗИП – запасные инструменты и принадлежности и места их хранения. На Т-64 – ящики, укреплённые сзади на башне и на надгусеничных полках.]? Молодец, Марко уже дал?» Жизнь налаживается. Экипаж в шлемофонах, к ТПУ подключён, связь с бригадой – есть. Полковник к бою готов, нагнетатель – включён!
А как там бой? Нацики уже сваливают из села. Марко рулит к окраине. Вот по снежной целине бегут гордые укры, догоняя улепётывающие на повышенных газах недобронированные КрАЗы. Разгораются два БТРа со шведским стягом на борту. «Ватники», зачистив крайние хаты, подгоняют храбрых атошников редким, но точным огнём из стрелковки. Из-за ближайшей посадки в разгар веселья вылезают три клона нашего трофея, но только они ещё не трофеи и до них с километр. Тыдынц. Хорошо, не успел по крайнему КрАЗу выстрелить. Тут бы полковника и срисовали. Танки укропов начинают методично разносить все строения, что видят. А Марко за бетонным забором танк спрятал. Видать, бывший машинный двор бывшего колхоза. Рядом бетонная эстакада длиной метров 30. Направляем танк на неё. Пока несколько секунд танк движется по эстакаде, полковник успевает выстрелить. Сразу после выстрела танк съезжает, и украм не видать нахала. А за забором, над посадкой растёт чадный дымный столб.
22-й! Счёт как у Колобанова[19 - Зиновий Григорьевич Колобанов (25.12.1910 – 08.08.1994) – советский танкист-ас. В ВОВ – старший лейтенант, командир роты тяжёлых танков, в послевоенное время – подполковник запаса. 20 августа 1941 года во время Кингисеппско-Лужской оборонительной операции экипаж его танка КВ-1 в одном бою в районе стратегического транспортного узла Войсковицы – Красногвардейск (ныне Гатчина) подбил из засады 22 танка противника, всего же полуротой Колобанова, состоявшей из пяти тяжёлых танков КВ-1, совместно с курсантами пограничного училища и ополченцами Ленинграда в тот день в том районе было подбито 43 немецких танка.], только Зиновий Григорьевич за один бой столько намолотил, а полковник за 40 лет службы.
Ещё круг по двору, опять эстакада, выстрел, у укра сбита гусеница. Но засадный танк замечен, и нацики в два ствола начинают ломать бетонный забор. Правда, поначалу забывают переключить баллистику с БК на ОФ[20 - В Т-64 (на Т-72 – аналогично) имеется специальный переключатель баллистики, им наводчик выбирает тип снаряда перед выстрелом, после чего АЗ заряжает выбранный тип снаряда, а в прицеле появляется соответствующая этому типу снаряда прицельная сетка. Б К – бронебойно-кумулятивный снаряд.], – и кумулятивные снаряды просто дырявят тонкие бетонные плиты и улетают дальше, в развалины мастерских.
Третий заход. Выстрел. Снаряд разрывается на маске пушки последнего атошного танка. Пробития нет. Но двигатель заглох, приборы наблюдения разбиты, и контуженый экипаж пытается покинуть машину. Ваня работает по ним из НСВТ через пролом в заборе. Марко ломает заборы и выводит танк на поле. Оставшийся без гусеницы танк расцвечивается выкинутой из люка белой простынёй. Специально, что ли, с собой возят? Бой окончен. Справа за селом пошли в прорыв танки и БМП второго эшелона. А нам необходимо дочистить село, построить пленных, передать их комендантской службе, собрать трофеи, пополнить БК и только потом догонять ушедших в прорыв. Часть нашей пехоты уже закрепилась в посадке, из-за которой появилась укропская броня. Трофейный танк, тоже возле этой лесополосы. Полковник возвращается к подбитым танкам. Вдалеке раскатисто бухает выстрел. Дымная стена встаёт на месте мгновенной вспышки. 122-мм снаряд, выпущенный из гаубицы М-30[21 - 122-мм гаубица образца 1938 года (М-30) – советская гаубица периода ВМВ. Это орудие серийно выпускалось с 1939 по 1955 год, состояло или до сих пор состоит на вооружении армий многих стран мира, использовалось практически во всех значимых войнах и вооружённых конфликтах середины и конца XX века.], разрывался не очень охотно, ведь он был из той же партии, что и снаряд, выпущенный немцами по советским бойцам 25 ноября 42-го года.
Эту гаубицу М-30 Вермахт взял в качестве трофея летом 41-го после боёв под Уманью, а снаряды к ней лежали на складе подо Львовом, который захватили немецкие диверсанты. Много пострелять гаубице не пришлось. Сначала она почти год простояла без дела в резерве на Миус-фронте[22 - Миус-фронт – укреплённый оборонительный рубеж Вермахта во время ВОВ на западном берегу реки Миус. Создан в декабре 1941 года. РККА дважды пытались прорвать рубеж Миус-фронта: с декабря 1941 по июль 1942 года и с февраля по август 1943 года. Им это удалось лишь в августе 1943 года в ходе Донбасской наступательной операции, когда войска Южного фронта прорвали немецкий рубеж обороны в районе посёлка Куйбышево. По некоторым данным, общие потери РККА на Миус-фронте (убитые, раненые, пленные и пропавшие без вести) составили около 150 тысяч человек.], 10 ноября 42-го она уехала в Краснодар на восполнение потерь 17-й армии Вермахта, к 20 ноября её привезли на передовую под Туапсе. А 26-го она с пробитым накатником уже ехала на ремзавод в Тбилиси. До 45-го она простояла на советско-турецкой границе, а после Дня Победы вернулась на арсенал подо Львовом и была поставлена на консервацию. В нескольких километрах от неё на другом складе лежали снаряды 53-ОФ-462Ж 1939 года выпуска, успевшие послужить, но не повоевать, сначала в РККА, потом в Вермахте, потом опять в РККА, ВС СССР, а потом и в ВСУ. За давностью лет ВВ в снарядах уже начало разлагаться и уже не могло обеспечить заявленные при создании 1000 убойных осколков и зону сплошного поражения радиусом в 50 метров. Снаряд разорвало всего лишь на 520 осколков, но полковник был всего в 12 метрах от места взрыва.
И только один осколок, раздробив челюсть, проник в мозг и погасил сознание полковника.
27 ноября, 1942 год, г. Орджоникидзе, Северо-Осетинская АССР.
Открываю глаза: белёный потолок, крашенные бежевой краской стены, госпитальная палата на четыре койки. Койки, тумбочки, табуреты, капельницы – всё в стиле ретро! Вроде в Донецке госпиталь был поприличнее. Приходилось там бывать, сослуживцев проведывать. А здесь уровень сельской больницы, в лучшем случае годов 60-х.
На одной койке спит мужик, две ноги на растяжках, в гипсе. Две другие койки пусты, но явно имеют своих постояльцев. Видать, покурить или на процедуры ушли бойцы. За окном – хмарь, серость, идёт дождь. Оттепель пришла в январе?
В голове каша. Помню взрыв и ещё взрыв. Я иду к укропскому танку, и я в окопе с МГ-34. Откуда у меня МГ – хрен его знает. Вроде не было таких трофеев. Сзади меня догоняют Марко и Ваня, оба в модных натовских комках (в них они летом в ДНР приехали и чуть не были расстреляны как бандеровские диверсанты), а рядом в окопе два пацана-грузина в телогрейках и с ДП. Сюр!
Я – полковник и ещё раз полковник. Ха, квадратный полковник. И, блин, два разных полковника. Один – начштаба дивизии, отставник, доброволец, зампотех МСБр донецкой милиции, другой – бригадный комиссар, недотянувший до генерала, замначпо – но, блин, охренеть – целой группы войск. Одному – 60, другому – почти 36. А зовут меня Леонид Ильич Балязин, ну или Леонид Ильич Брежнев. Будем разбираться. Если это не психушка и я не псих, то точно разберёмся. Брежнев, обалдеть, – круть. Какая, на хрен, круть, аттестацию завалил, все бригкомиссары генералов по осени получили, а я полковника. Фигня, мне Табуреткин[23 - Табурсткин – ефрейтор запаса, российский государственный деятель, экономист, действительный государственный советник Российской Федерации 1 – го класса, одно время имел отношение к Вооружённым Силам России.] после трёх восьмёрок[24 - Три восьмёрки – вооружённый конфликт в Южной Осетии, боевые действия которого начались 8 августа 2008 года нападением Грузии на Республику Южная Осетия и миротворческие силы России, расположенные в этой республике.] тоже лампасы запорол. Жизнь не в лампасах! Но большие звёзды я, мы ещё заслужим. Если, конечно, это всё-таки не психушка.
В голове каша, а что с организмом? Приподнимаюсь на кровати, кружится голова. Сажусь. Вроде всё на месте, руки-ноги двигаются. Глотать больно. Голова забинтована, и челюсть подвязана. Вроде пары зубов справа на нижней челюсти не хватает, но фиг разберёшь, там, во рту всё опухло.
Открывается дверь, заходят два антипода в бежевых больничных пижамах. Один высокий, худой, блондин с костылём, правая нога забинтована. Второй невысокий, плотный, чернявый, левая рука на перевязи. Обоим лет по 35.
– О, товарищ полковник очнулся, – это худой. – Разрешите представиться, военинженер 1-го ранга Морозов, а это, – он кивает на антипода, – сухопутный кап-два Карапетян.
– Бэрэговая артиллэрия, – это Карапетян добавляет.
Киваю и мычу, руками показываю на челюсть.
Карапетян выглядывает в коридор и гортанно кричит:
– Бэра! Бэра! Сэстра!
Почти сразу в палату вплывает мощная тётка гренадёрских статей.
– Верочка, полковник очнулся, – это уже Морозов.
– Что ж так орать, и сама вижу. Здрасте, товарищ Брежнев, щас доктора позову, – и уплыла.
Через пару минут приходят два антипода-близнеца в белых халатах, под халатами форма, майорские шпалы, оба рыжие, но один сорокалетний мужчина, а другая – соответственно тридцатилетняя красавица.
Начинается осмотр, крутят, вертят, дёргают, по коленкам стучат. Вновь пришедшая медсестра делает перевязку. Приговор: «Осколочное ранение в челюсть, выбиты справа на нижней челюсти два премоляра[25 - Премоляр – зуб коренной малый (лат. premolar, dentes premolares) – один из двух зубов, расположенных в зубном ряду взрослых людей с обеих сторон челюстей за клыками перед большими коренными зубами.], контузия, трещины в двух рёбрах, ушиб грудной клетки».
Жить буду. И начинать жить буду в 42-м, сегодня, как доктор сказал, – 27 ноября. И я – Брежнев, вроде тот самый, который ДОРОГОЙ Леонид Ильич. Только про «Дорогого» пока ещё никто не в курсе, даже сам Брежнев.
Морозов сопроводил меня до туалета, затем там же перекурили. Морозов приколист, по ходу. Мотается в Иран, принимает у союзников технику, перегоняет в Союз и сдаёт в войска, ну не сам, а рулит процессом. То есть не всем процессом, а он один из тех, кто рулит. И в процессе передачи техники недалеко от Орджоникидзе попал под обстрел. Очень рад ранению. С ногой ничего серьёзного, обещают через неделю выписать, но пока он в госпитале, ему найдут замену в ленд-лизовской карусели, и он сможет попытаться получить назначение в действующую армию. Карапетян, оказывается, мой сослуживец по Черноморской группе войск Закавказского фронта. Тоже под Туапсе был, командовал сводным отрядом морской пехоты. Одним самолётом нас в госпиталь вывезли. А в Туапсе всё хорошо, вломили мы фрицам и наступаем. Главная топ-новость последней недели – наши в Калаче замкнули окружение вокруг армии Паулюса, сужают внутреннее и расширяют внешнее кольцо вокруг 6-й армии немцев.
Пора идти обедать, мне отдельно в процедурную – сестра из трубочки будет в меня бульон заливать.
До вечера делаю вид, что сплю. Думаю, вспоминаю, склероз потихоньку исчезает, светлые и мудрые мысли рождаются в мозгу. Кое-что складывается разумное. Завтра с утра начнём менять свою судьбу. Хочу быть генералом. Тёзка вон до маршала дорос… к 70 годам. А вместе мы – и раньше смогём. Шутка. Нам бы здесь не обгадиться и что полезное сотворить. А то Лёня, вижу, от хорошей жизни, командуя писарями и стенгазетой, всё норовит на передовую с автоматом пролезть. В штабах ведь и без него стратегических талантов хватает, не пускают его порулить, – иди, говорят, читай политинформацию. Обидно, понимаешь.
Ну, а мы зайдём с другого края. Не дают командовать – сварганим своё войско и сами будем и стратегически мыслить, и тактически на лихом коне – быстром танке – скакать. Тёзка ведь, как и я, – танкист. Два танкиста в одной голове – пипец всем готам и манштейнам.
28 ноября, 1942 год, г. Орджоникидзе, Северо-Осетинская АССР.
Утром проснулся от зубной боли. На обходе доктор послал меня на рентген. И потом долго чесал мудрую голову. У меня начали расти выбитые зубы, челюсть практически срослась. Орехи грызть не рекомендуется, а вот семечки уже можно. Повязку с головы сняли. Стрельнул у завхоза бритву. Побрился. Чутка порезался. Фигня. В зеркале Лёня – просто красава, копец всем бабам, Кобелино с большой буквы. Я-то уже и отвык от такого, уже лет 10–15 слишком потёртым и подержанным на женский взгляд был.
Иду в особый отдел, ищу застенки кровавой гэбни. Застенки – в одноэтажной пристройке к двухэтажному зданию школы, переделанной в госпиталь. Под дождём, по слякоти в пижаме и тапочках туда не дойти. Проявив обаяние, выцыганиваю у старушки-санитарки – помощницы завхоза – во временное пользование шинель без погон (ну да их же ещё и нет нигде в РККА) и без петлиц и новенькие солдатские кирзачи. У входа в особый отдел, под козырьком – новобранец с мосинкой, сообщает, что товарищ капитан на территории, вон туда пошёл. Обхожу госпиталь. Несколько машин, санитары тягают носилки с ранеными. Суеты особой нет, работает конвейер. Рыжий главврач с молодым капитаном принимают документы у немолодой женщины в младлеевской шинели, видать, сопровождающая медколонны. Топчусь рядом. Когда заканчивают – подхожу к капитану, представляюсь. Доктор комментирует, мол, это тот уникум с новыми зубами – загадка природы, надо в Москву его, на опыты. ХА, два раза ХА. Капитан заинтересован, но опыты, по его словам, подождут: без зубов воевать можно, а с зубами тем более.
Прошу капитана выделить время для приватного разговора, тот не против. Удаляемся к нему в пристройку. Комната метров в 20, одно окошко, два стола, пишмашинка, три стула, печка-буржуйка, панцирная кровать с матрасом, но без подушки и одеяла, два стеллажа с кубками, скакалками и мячами. Видимо, каморка школьного физрука. И здоровенный металлический шкаф.
– Товарищ капитан, мне бы хотелось получить карты Северного Кавказа, Ростовской области и Крыма.
Капитан напрягся.
– Секретные склейки[26 - Склейка – склеенные между собой листы секретных топографических карт, отображающие соседние участки местности.] не прошу, можно и школьные атласы.
– А цель? – Капитан немногословен, внимательно меня разглядывает, но пока вроде бы как своего, а не как шпиона.
– Есть кое-какие идеи для командования, хочу их изложить на бумаге, пока в госпитале валяюсь, но надо кое-что уточнить по карте.
– И что за идеи?
– Боюсь, у вас допуска пока нет, но вот связать меня с командованием или передать через вас материалы я бы вас попросил.
– Какого уровня командование?
– Фронта, Закавказского.
– И где же вы хранить собираетесь документы такой секретности, в прикроватной тумбочке?
– У вас в сейфе, если вы не против.
Капитан кивнул, соглашаясь.
– Действительно что-то серьёзное?
– Да. За сутки, я думаю, всё напишу, если поможете с картами и бумагой.
Капитан ещё немного помолчал, посверлив меня глазами, и достал пару ученических тетрадок.
– Работайте здесь, за вторым столом, карты до вечера я вам достану. А насчёт встречи с командованием – завтра после обеда, возможно, что и придумаем.
И понеслось. Капитан приходил-уходил, а я писал, считал, чертил. Захотелось жрать – пошел в столовую, оказалось, чуть обед не пропустил, покурил с соседями по палате, отвертелся от их любопытствующих расспросов. И опять в застенки. Прибежала медсестра: чёй-то вы, товарищ полковник, процедуры пропускаете? Пришлось идти с ней мерить температуру, глотать таблетки и микстуры. И опять писанина – расчёты. Особист сдержал слово – принёс карты. Разложил их на столах, повесил на стенки – и опять мерить, считать, писать.
Ужин мне принесли Морозов с Карапетяном. С интересом уставились на мою штабную работу, предложили помощь, выпроводил их, пообещав, что как только, так сразу. Вернулся набегавшийся за день капитан, поинтересовался успехами и завалился спать. Сходил в сестринскую, выпросил обезболивающее от ноющих растущих зубов. Ночь проработал, проголодался, а спать не хочу. Картинка, что сложилась в мозгу и на бумаге, аж дух захватывала от своей наглости и авантюрности. Интересно, как на эти наглые фантазии посмотрят в штабе фронта.
