– Да, – со сдержанной гордостью ответил офицер. – Я пилотирую ее уже несколько лет.
В словах проскользнула нежность, словно Алеманд заговорил о ком-то родном и любимом; перед глазами вспышками пронеслись засады в ферритовых облаках и битвы. Он заслужил «фульму» подвигами в Россонской войне и очень гордился личным кораблем. Офицер садился в кресло «Сиаллы» при любой возможности и каждый раз наслаждался полетом.
– Может подняться к самому небу… – тихо сказала Мария.
Алеманд обернулся. Она смотрела на «фульму», как смотрят только те, кому навсегда запретили летать. Схожий взгляд офицер видел лишь у друга, в конце Россонской войны искалеченного взрывом на взлетно-посадочной палубе и списанного на землю.
– Вы давно пилотировали перехватчик?
– «Селико» – на Фелимане.
Офицер помедлил. Он не спросил, кто позволил ей сесть за рычаг управления скоростным и нестабильным кораблем, потому что помнил и ее итоговый вылет, и погоню за «Аве Асандаро». Догадку подтверждала и фотография с «лейкором» на частном аэродроме. Аксанев не занимался бы дополнительно с кем попало. Он верил в свою воспитанницу.
Алеманд ощутил нечто сродни ревности. Коршун никогда не уделял ему столько внимания, а Мария – бросила все и сбежала из королевства, причем хлопнула дверью на весь Альконт.
Тем не менее при многих недостатках в ней кипела та же любовь к небу, что и в лучших из известных Алеманду офицеров. Конечно, составленный Коронной Коллегией и подписанный Его Величеством Алегом VI Маркавином закон о запрете женской воинской службы не давал ей шансов даже на самое низкое звание. Однако в гражданский флот и в Службу лорда Корвунд Мария закрыла себе дорогу сама. Постаралась на «отлично».
Алеманд снял с пояса перчатки и протянул ей.
Дмитрий с надеждой посмотрел на сестру, ожидая ее решения, а она озадаченно взглянула на офицера. Какое-то время колебалась, но твердо и по-дружески хлопнула его по плечу:
– Я этого не стою, коммандер Алеманд.
Дмитрий разочарованно выдохнул.
– «Аве Асандаро» прибудет на «Вентас Аэрис» к восьми часам.
В глазах офицера прочиталось замешательство от смены обращения, необычного жеста Марии да и собственного предложения. Младшая сестра Алеманда однажды язвительно заметила, что внезапные импульсы ее брата поражают прежде всего его самого, – и попала в точку.
– Я буду ждать вас на фрегате, – ответил офицер. – Удачного полета, капитан Декс.
– До встречи, – Мария подошла к брату и приобняла его. – Мит, не ошибся ли ты ангаром, выпендриваясь? Дуй в первый.
– Кадет Лемаров, попрощаетесь за меня с родителями?
– Есть, сэр! – отрапортовал Дмитрий и сияющим взглядом проводил Алеманда.
Команда «Аве Асандаро».
Старый знакомый. 5.07.2015
Королевство Альконт заслуженно называют Владыкой Небес. Только военный флот Его Величества насчитывает более тысячи кораблей. В организационных списках перечислены девяносто одна боевая группа, пять эскадрилий, объединенных в два разведывательных крыла, а также около пятидесяти вспомогательных кораблей и «соколы», вольные капитаны на службе Короны.
Боевая группа представляет собой линейный корабль, несущий на борту от шести до двадцати четырех перехватчиков, разбитых на звенья в зависимости от общего числа. Каждое звено может насчитывать от двух до четырех авиаединиц.
Семь боевых групп со старшим флагманом во главе образуют эскадру. Всего их тринадцать. Каждая эскадра имеет уникальное имя и закреплена за Северным, Восточным, Южным или Западным флотами.
Эскадрильи названы в честь своих первых командиров и насчитывают от десяти до тридцати кораблей. В составе Западного разведывательного крыла их две, в составе Восточного – три.
Поскольку подразделения нередко действуют самостоятельно, нумерация на Флоте сквозная: например, пятнадцатая боевая группа является третьей группой Белой эскадры.
Отрывок из вводной лекции в Корпусе Ветра
Вторая посадка на «Вентас Аэрис», в отличие от первой, прошла мирно. Следуя указаниям дежурного авиатеханика, Вильгельм Горрент уверенно опустил галиот на палубу фрегата и обмяк в кресле.
За месяц штурман отдохнул и отвык от неприятностей. Поэтому известие о возвращении в Вердич встретил трагическим стоном. Однако ни Константин Ивин, ни Устин Гризек страдальца не поддержали.
Вспомнив об этом, Вильгельм фыркнул. Механик, c его точки зрения, вообще не имел собственного мнения и во всем слушался капитана, а Устин переживал мятежный подростковый период, когда над разумом властвовали эмоции и непомерное желание выделиться.
Подумав о парне, штурман вздохнул. Несмотря на все его усилия, Устин больше никогда не будет видеть левым глазом так же хорошо, как прежде. Уродливый шрам пропахал лоб, рассек надвое бровь, задел на излете веко и до конца жизни остался напоминанием о джаллийском предательстве.
Первое время после травмы Устин то и дело спотыкался, задевал углы и не мог ничего удержать в руках, словно давно привычное тело стало вдруг чужим и неуклюжим. Штурман вначале думал, парень сломается, но вскоре восхитился его силой воли. Устин тренировался дни напролет и быстро приспособился к скособочившемуся вправо миру.
– Жду не дождусь, когда откопаем этого урода. – Он повис на локтях между креслами штурмана и капитана. – Ну, по кэпу стрелявшего…
Капитан Лем Декс усмехнулась, но промолчала.
– А я бы хотел пожать горло Вейсу… – откликнулся Вильгельм. – Даст Братишка, свидимся. Ты уже придумала, как добраться до тех работяг?
– Вначале я должна обсудить кое-что с Алемандом, – Лем потянулась.
– Схожу, проверю «таган»… – начал Устин, но осекся под ее взглядом.
– Если ты решил свести задание к личным обидам, то останешься на корабле.
Вильгельм не поверил собственным ушам.
– Ты на себе швы считала? – в каре-зеленых глазах разгорелась злость. – А знаешь, сколько пенициллина мне пришлось в тебя влить? – Он повысил голос: – Да «личные обиды» – единственная достойная причина тащиться обратно в грязную унылую вердийскую тундру!
Лем запустила пальцы в волосы и покрутила головой, разминая затекшую шею.
– Меня чуть не убили – мне и разбираться.
– Нас с Виго тоже, кэп. И Касу досталось, – Устин упрямо наклонил голову; густые пряди упали на лоб, скрыв шрам. – Всех втянули. Значит, вместе разбираться. Без этого еще в передряге с Эйцвегом бы сдохли.
– Книжки начал читать про рыцарей?.. – скептически поинтересовалась капитан, выбираясь из кресла.
Она остановилась перед дверью рубки и представила, с каким наслаждением прострелила бы тому узколицему вначале брюхо, затем – голову.
Глаза застлала алая пелена, и капитан зажмурилась, прогоняя наваждение. Вряд ли Вильгельма и Устина обуревали иные чувства.
Оба были правы. Служба государственного спокойствия вынудила экипаж «Аве Асандаро» сотрудничать, и месть оставалась единственной наградой. Лем хотела поквитаться: никто не смел безнаказанно подставлять капитана Декс. Однако еще какая-то часть нее, полузабытая, пинком ноги отправленная в дальний угол чулана памяти, хотела достать воров уже потому, что они посягнули на Альконт.
На родное королевство Марии Гейц.
– Послушай, Греза, – Лем открыла дверь, – я не хочу видеть пепел своей команды аккуратно рассортированным по погребальным урнам из-за нескольких идиотов, которые решили подразнить Церковь, Службу государственного спокойствия и Королевский флот заодно. Все.
Капитан тряхнула головой и сбежала по трапу, кивнув по дороге Константину.
– Какие люди… – саркастично протянул лейтенант Юстас Диров.
Он поджидал внизу, широко расставив ноги и заложив пальцы за шлевки пояса. Черная форма Крылатой пехоты, тяжелые ботинки, блестящие серой вышивкой погоны с двумя широкими полосами по краям и парой солнечных лучей, расходящихся треугольником от плечевого шва. Шесть футов презрения к посмевшему ступить на королевский фрегат контрабандисту.
– Не пора ли вашему кораблю в музей, мисс?
Лем остановилась перед ним и молча посмотрела в глаза. Она и так была не в духе.
– Игрушку выложить не забыли? – Диров покосился на пустые кобуры и насмешливо протянул руку к ее жакету.
Худые и сильные пальцы Лем перехватили его запястье. Лейтенант замешкался, не ожидав отпора.
– Не позорь Крылатую пехоту, – капитан нажала сильнее, дав понять, что не шутит. После фелиманской выучки она могла сломать Дирову кисть одним движением.
– Что ты, «дно», вообще… – зашипев, он выдернул руку и замахнулся.
– Лейтенант Диров, – прозвучал чей-то хриплый голос. – Доктор Гейц – выпускница Летной академии Его Величества. Я ручаюсь, она знает устав Флота наизусть.
– Лейтенант Ленид! – мигом развернулся тот. – Она – курс… Та чокнутая?.. Доктор?.. Автор?..
– Да. Если не возражаете, я сам провожу ее к коммандеру Алеманду.
Лем посмотрела через плечо лейтенанта на внезапного защитника. Невысокий черноволосый уроженец Гита в темно-синем мундире с дубовыми листами на воротнике-стойке показался ей смутно знакомым. Капитан напрягла память, припоминая, где с ним встречалась.
Гитец вкрадчиво ей улыбнулся.
– Забирайте, – разрубил воздух ладонью сердито покрасневший Диров и ретировался.
– Севан, – капитан щелкнула пальцами. – Севан Ленид. Кхм!
Он сильно изменился. Знакомый ей смуглолицый паренек вырос и повзрослел. Последний раз они сталкивались на Арконе, но тогда у капитана не было времени его рассматривать. Севан окреп, в чертах лица появилась жесткость, в манерах – твердость; синие глаза по-прежнему искрились, но беспечный блеск сменила напряженная сосредоточенность.
– Здравствуй, Мария. Когда получила по носу, красавица?
– В прошлом году, – Лем потерла большим и указательным пальцами оставшуюся от перелома горбинку и указала на воротник Севана: – А ты стал серьезным человеком?
– Недавно, – не задумавшись, соврал гитец. – Меня направили сюда на обучение к мистеру Гектору Варлину.
– Променял небо на бумажки?
– Помнишь, я рассказывал об аварии? – он поднял сжатую в кулак правую руку в серой перчатке. – Мне предложили перейти в Службу.
– Прости, – опомнилась Лем.
– Не всем до старости дырявить облака, – усмехнулся Севан. – Я рад, что ее не пришлось ампутировать.
– Ты не говорил…
– Что все так серьезно? Не хотел жаловаться. Руку придавило обломком – прожгло до костей, многие раздробило в труху. Целители, увы, не всесильны, сколько бы ни было денег у Адмиралтейства. Пойдем.
Они покинули взлетно-посадочную палубу, спустились по трапу в широкий ярко освещенный коридор и пошли вдоль череды иллюминаторов, за которыми простиралось ярко-голубое небо с ворохами облаков. Фрегаты уже больше века строились по единому образцу, с редкими отклонениями от первоначального инженерного решения. Лишь человек, нечасто бывавший на подобных кораблях, мог заплутать в перекрестках коридоров.
Справа серели одинаковые двери. Из-за них доносились голоса, стук тренировочного оружия и попискивание приборов. Мария тоскливо хмыкнула – все напоминало курсантские годы. Навстречу попались несколько офицеров и матросов, группа пехотинцев. Она узнала Никласа Кейтида. Пехотинец прошел мимо, протирая круглые очки.
– Севан, ты же в курсе, что я здесь делаю? – капитан проводила Кейтида взглядом.
– Немного, – ушел от ответа гитец. – Мистер Варлин говорил, тебе проще достать каких-то нелегалов от какого-то пирата и вытрясти из них все, что нужно насчет… Ты знаешь.
– Длани, – закончила Лем.
– Не вслух. Сможешь?
– Мне некуда деваться, если ты в курсе подробностей, – она остановилась перед дверью в кабинет Алеманда. – Служба приперла меня к стенке и держит у виска «таган». Сожри их Хозяйкины псы! Как будто нельзя было договориться по-нормальному…
Севан отвел глаза и коснулся искалеченной руки:
– Я посмотрю, что можно сделать. Ну, еще увидимся?..
Они договорились созвониться в столице, и Севан попрощался, напоследок похлопав бывшую сокурсницу по спине. Капитан улыбнулась вслед размытой светом из иллюминаторов фигуре и встретилась глазами с отражением в толстом стекле. Одернула помявшуюся за время перелета коричневую рубашку, поправила вытертый воротник жакета, сдула с лица волосы.
Лем вошла в кабинет без стука.
– Не помешаю? – она подперла плечом стену и приготовилась уговаривать Леовена Алеманда на свой безумный план.
– Нет, я вас ждал. Вновь добрый день, капитан Декс, и минуту… это по поводу моего обычного патрульного маршрута. Харанцы стали посылать много кораблей, но настолько крупных торговых договоров в последнее время Альконт вроде не заключал… Коммодор Велесов рвет и мечет. Мою боевую группу ангажировала Служба, а заменить некем.
Если бы не Севан, офицер уже занимался бы этим или поручил старшему помощнику. Его отсутствие было совершенно не ко времени. В конце недели Алеманд по просьбе семьи взял увольнительную на два дня, и старший лейтенант Виктор Карсов мог не справиться с нагрузкой. Алеманд согласовал все с коммодором Велесовым еще в мае, когда пообещал вывести сестру на прием в честь праздника Золотого лета в Кадоме, столице Гита. Фаи?на недавно дебютировала, и ей следовало чаще появляться в свете. Братьям подобало ее сопровождать.
Он дочитал сообщение, отложил и поднял глаза на Лем:
– Чаю?
– Пожалуй.
– Бертрев!..
– Сию минуту, сэр, – откликнулся валет.
Алеманд указал посетительнице на кресло и оценил иронию ситуации: встреча месячной давности словно повторялась. Капитан «Аве Асандаро», едва заняв предложенное место, заложила руки за голову и блаженно потянулась, устраиваясь поудобнее.
Офицер неодобрительно покосился на нее и пробормотал:
– Есть то, что изменить не под силу человеку…
Контраст между дорожной одеждой Лем и его безупречно-белым мундиром с золотом полусолнц на плечах оставался таким же резким, как месяц назад. О манерах и упоминать не стоило.
