И громадная волна драконов с ревом ринулась в новую атаку, уже на подлете к скале выпуская языки пламени.
На сей раз охотничьи драконы викингов вылетели им навстречу. Они уступали нападавшим в размерах, но встретили их со злобной храбростью, выкрикивая оскорбления. Громадный зверь породы ужасное чудовище, принадлежавший Коварняку Гостедаву, рухнул вниз, охваченный пламенем. Он вонзил зубы в горло мракокрылу куда крупнее его, а тот в свою очередь вцепился ему в шею, и, рыча, кусая и вопя, оба полетели вниз, в ущелье, кувыркающимся шаром огня.
Яростная и бешеная атака продлилась недолго. Мятежных драконов отогнали, и они взмыли вверх. Громадная драконья эскадрилья рваным строем ушла в небо, но вскоре нырнула обратно в ущелье.
Запыхавшиеся, потрепанные в бою юные воины не радовались, когда драконы отступили и растворились во мраке. Они знали, что передышка долго не продлится и драконы будут повторять атаки до тех пор, пока на скале не останется ни единого человека.
Именно так сражаются драконы.
Иккинг наблюдал это всю жизнь. Дракон нападает, отступает и нападает снова, словно кот, играющий с мышью.
Неровная линия юных воинов, опасно цеплявшихся за отвесную скалу, представляла собой жалкое зрелище: запыхавшиеся подростки с опаленными волосами и лицами в кровавых ссадинах. У охотничьих драконов ярко зеленели раны от когтей и истерзанные уши. Многие рюкзаки и гамаки горели.
Тишина на скальной стене говорила о многом. Эти молодые люди с младенчества воспитывались среди воинов. Они понимали, что их слишком мало и им не продержаться до прихода старших. Они были обречены. Теперь их могло спасти только чудо.
Кто-то запел, негромко, дерзко, сглаживая напряженное ожидание:
Я родился героем и героем умру,
И в небесный чертог я к героям уйду.
Захлебнитесь моей красной кровью,
Но я был и останусь героем.
Лишь бы знать, что свободен мой мир
И я умер не зря…
– Что нам теперь делать, Сморкала? – крикнул вниз Коварняк Гостедав.
Сморкала вытащил меч и изо всех сил постарался принять внушительный вид – непростая задачка для того, кто свисает, подцепленный крюком за пояс, без опоры под ногами и со стрелой в лодыжке.
Хуже того, от переживаний и растерянности Сморкала чуть не утратил дар речи (возможно, впервые в жизни). Он только открывал и закрывал рот, словно рыба на крючке.
Наконец он выдохнул:
– К бою, парни!
Не самая удачная реплика в данных обстоятельствах.
– Не все тут парни, мальчик! – проорала вниз Камикадза, расплываясь в боевом оскале. – А ты что думаешь, Иккинг?
Понимаете, Иккинг весьма уступал Сморкале, когда требовалось Выглядеть-Крутым-Парнем-С-Татуировками-В-Виде-Черепов. Но далеко превосходил двоюродного братца, когда надо было Придумать-Дьявольски-Хитроумный-Но-Рискованный-План-Посреди-Заварушки. Что, по мнению некоторых, для вождя полезнее.
Вождю приходится пользоваться тем, что есть под рукой, и задействовать складки местности.[3 - Не мог ли Иккинг прочесть «Искусство войны» Сунь-цзы в Остолопской Публичной библиотеке? Он определенно много знал о тактике боевых действий.]
Взгляд Иккинга упал на крепежные крючья.
– Слушайте все! – разнесся его голос вверх по скале. – Прицепите крючья к веревкам для обвязки! А другой конец привяжите к любому камню и валуну, какой найдете, – чем больше, тем лучше!
Юные воины в отчаянии были готовы прислушаться к любому плану, сколь угодно смехотворному или опасному. Дрожащими руками они выполнили команду.
– Когда драконы ударят, – крикнул Иккинг, – подпустите их поближе и забросьте крючья им на спины!
Снизу из ущелья донесся зловещий гул, отдаленное грозное жужжание, во тьме забрезжил желтоватый свет…
– Вот они опя-а-а-а-ать! – проорал тот же Драчун.
Молодые викинги нервно сглотнули, расправили плечи, понадежней уперлись ногами в скалы да покрепче стиснули крепежные крючья.
Могучее драконье войско летело вверх, все ближе и ближе.
– Ждем!.. Ждем!.. Ждем!.. – криком сдерживал товарищей Иккинг. И вот, когда драконы уже почти добрались до них, заорал: – Бросай!!!
По всей скале воины закинули крючья на длинных веревках на атакующих драконов, словно те были живыми горами или летающими башнями.
Отдельные снаряды пролетели мимо движущихся мишеней или соскользнули, отскочив от драконьей чешуи. Но большинство попали в цель и зацепились за спинные гребни, словно за карнизы, или вонзились в жесткую драконью плоть – в ногу или в плечо.
Как и прежде, предводитель драконов протрубил: «Отходим!» Драконий строй распался, чтобы подняться выше и нырнуть обратно в ущелье перед новой атакой.
Но на сей раз все вышло иначе.
Взмыло вверх ужасное драконье войско, победно поливая огнем, визжа и распевая, оставив на скале оборванные и обожженные жертвы и готовое к новому приступу…
Но многие драконы попались на крючок. А к крюкам были привязаны тяжелые камни. Драконы поднимались, и веревки сначала натянулись, а потом, одна за другой, сдернули камни с карнизов.
Засвистели в воздухе здоровенные валуны, замелькали, путаясь, веревки. Драконы завопили в тревоге, когда сначала одному попало камнем, потом другому… А веревки хлестали их по голове, оплетали крылья, цеплялись за когти.
Перепуганные драконы пытались высвободиться, но у них не получалось, и тогда они разворачивались и бросались на других драконов. Веревки от этого переплетались все больше.
Увидев, что происходит, вожак пронзительным криком велел стае сохранять спокойствие, собраться, не паниковать… Однако это была не его стая, войско летало под его предводительством совсем недолго. А больше всего на свете драконы ненавидят подчиняться. Запутавшись в веревках, они вконец потеряли голову и не желали ничего слушать.
К радостному изумлению юных викингов, драконье воинство, только что победно парившее в черном небе, превратилось в визжащий клубок. Драконы один за другим зубами и когтями прокладывали себе путь к свободе, вырывались из паутины веревок и устремлялись прочь, бросив войско…
Возможно, скальды повествуют иначе. Но именно так Иккинг Кровожадный Карасик III выиграл Битву на Сердитой горе, когда юные викинги, повиснув на отвесной скале, отразили атаку драконов, которых было вчетверо больше. И сделали они это с помощью лишь нескольких старых крепежных крючьев и веревок.
4. Прятки
И вот когда Мятежные драконы скрылись и скальная стена зазвенела от победных воплей юных воинов, Ветрогон наконец-то проснулся.
– Ой, я что-то пропустил? – невинно поинтересовался он.
Сморкала так и болтался на крюке ниже Иккинга. Пришлось Коварняку, Бандюгу и еще паре самых крепких Остолопов и Гостедавов спуститься и вытащить его. Их почему-то страшно развеселило его незавидное положение: висит, понимаешь, над пропастью с крюком в подштанниках.
– ХА-ХА-ХА-ХА-ХА! – гоготали Коварняк и Бандюг. – Ни дать ни взять рыба на крючке!
– Ты пожалеешь об этом, двоюродный братец, – бормотал Сморкала, вытаскивая стрелу из икры. – Погоди у меня. Ты пожалеешь об этом, Иккинг. Придет еще мой час…
Тем не менее он не возражал, чтобы Ветрогон отнес его на вершину скалы как раненого.
Время едва перевалило за полночь, но никому не хотелось оставаться до утра на скале – а вдруг Мятежные драконы вернутся? К тому же почти все гамаки сгорели дотла. Так что юные воины продолжили восхождение в темноте. Это и само по себе не просто, а у них еще и веревок и крючьев почти не осталось.
Но они справились. Если верить тикалке Иккинга, часам к шести утра юные воины-викинги добрались-таки до фехтовальной школы «Гром и молния». Правда, выглядели они после всех тревог и ночного подъема далеко не лучшим образом.
Школа оказалась гигантской крепостью – Иккингу еще не доводилось видеть таких огромных замков. И таких тихих.
Они покричали у ворот, чтобы им опустили мост, но серые громады стен молчали. Вверху на укреплениях и башнях гнездились стаи птичек-необычаек. Они проснулись от шума и отозвались печальными тоскливыми криками, в которых отчетливо слышалось: «Ты где-е-е?»
Измученные юные воины в последний раз закинули крючья, взобрались на замковые стены и устало попадали на каменные плиты.
– А я думал, все уже позади, – выдохнул Рыбьеног, распростершись рядом с Иккингом.
Рыбьеног потерял шлем, а его дракониха Жутьздорова так перепугалась, услышав песнь Мятежных драконов на отвесной скале, что уселась Рыбьеногу на макушку и для надежности запуталась когтями в волосах. Всю дорогу она непрестанно мычала от страха. (Детеныши драконов, почуяв опасность, часто забираются матерям на голову или спину.)
Камикадза от волнения тоже никак не могла успокоиться и трещала пуще обычного:
– Ты был великолепен, Иккинг, просто великолепен! Эта затея с крючьями – высший класс!
А ободранный, обожженный и вымотанный до предела Иккинг чувствовал себя победителем. Теперь, когда все было позади, юные воины подходили похлопать его по спине и поблагодарить за идею с крючьями.
– Ты… э… как-тебя-там… Иккинг? Короче, ты молодец, – пробурчал Коварняк Гостедав, едва не опрокинув его дружеским хлопком по плечу. – Извини, если раньше что не так вышло…
– Говорил я тебе, – ухмыльнулся Бандюг Остолоп, – он круче, чем кажется.
Иккинг не привык к такому вниманию со стороны юных воинов-викингов, особенно тех, которые были старше и намного круче. Обычно они в лучшем случае не замечали его, а в худшем дразнили и насмехались.
«Так вот оно, то самое уважение сверстников, о котором говорил отец», – подумал Иккинг, красный от смущения и гордости.
Приятно, однако.
Но подспудная тревога не отпускала его. Да, он одолел тех драконов… По крайней мере, пока что можно их не опасаться. Но что это вообще было? Как вышло, что разные виды объединились для нападения? Зачем им понадобился его меч? И что за жуткую песню они распевали на драконьем наречии?
Юные воины довольно быстро прекратили поздравлять друг друга и принялись недоуменно оглядываться. Что происходит? Где все?
Даже Камикадза прекратила возбужденно болтать и умолкла.
Тишина стояла гробовая.
Они раньше не бывали в школе Молниеноса, но знали, что на бастионах должны стоять часовые, даже ночью. И где они? Вот аккуратно составленные в шалаши копья, вот рядком висят щиты, словно воины только что сложили оружие…
И никого.
«Старый Сморчок говорил, что в фехтовальной школе поджидает страшная опасность…» – припомнил Иккинг.
Послышалось хлопанье крыльев, он подскочил…
Но это оказался всего лишь Беззубик. Он спикировал на хозяйский шлем с видом весьма расслабленным и крайне самодовольным. Рот у него был набит жареной кабанятиной.
– Где ты был? – с легким раздражением поинтересовался Иккинг. – Я послал тебя за помощью, а не на завтрак. Мы там внизу чуть не пропали!
