Есть лишь пара секунд, чтобы отдышаться от переполняющих меня чувств. Ужасных и невыносимых. Но все тщетно. Мое тело будто охвачено огнем, и пошевелиться никак не получается, малейшее движение блокируется приступами агонии.
– Тупая шлюха, – рявкает рыжий ублюдок и, схватив меня на руки, швыряет на что-то мягкое… твою мать, это кровать. – Еще раз выпустишь свои ноготки, я отгрызу каждый твой розовый пальчик.
– Тебе слишком дорого обойдутся мои пальчики, – цежу я каждое слово, вылетающее из меня с рваными вздохами и, дождавшись, когда этот урод склонится надо мной, задираю ногу в попытке пнуть его и причинить хоть толику мучений. Однако мне не удается застать его врасплох, а вскоре он блокирует и мои вступившие в бой руки, заведя мне их за спину и придавив сверху своим тяжелым телом.
– Ц-ц-ц, – мудак качает головой, нависая надо мной и ласково перебирая пряди моих волос, но я резко отворачиваюсь, чтобы сдержать позыв рвоты от вони из его смердящего рта. – Такая прелестная и кусачая киска. Вся в папочку.
Все это настолько мерзко, что я закусываю губы и зажмуриваюсь, лишь бы не разреветься от охвативших меня эмоций. Но ощутив, как его рука пробирается между наших тел вниз и оттягивает резинку штанов, я будто лопаюсь и позволяю горячим слезам вырваться наружу. А вместе с тем и крику, который тут же тонет в его грязной ладони.
– Ш-ш-ш, не шуми, принцесска. Мы будем вести себя тихо, как мышки, или тебе мало меня? Хочешь, чтобы к нам присоединились другие зрите… – кусаю его за ладонь, – А-а-а, сука! – выплевывает он мне в лицо, куда тут же прилетает хлесткая пощечина, а потом все погружается в полнейший хаос. Не обращая внимания на мои брыкания и вопли он с такой злостью срывает с меня штаны, что вместе с ними с меня слетают и ботинки. Сквозь рычания ублюдка я слышу звук расстегиваемой пряжки ремня и шуршание одежды, но пошевелиться толком не могу. Одной рукой мужчина держит меня за шею, практически душит, впившись пальцами под челюсти до острой рези, отчего из глаз градом сыплются слезы. – Что ж, – выдыхает он со смешком, после чего силой вклинивается коленом между моих ног. – Думаю, мой босс будет очень доволен, если я передам Ягумнову привет, накачав его дочурку…
Это последнее, что я слышу из гнилого рта, потом резко следует оглушающий грохот, и внезапно мой мучитель замирает, а в следующую секунду его буквально сдирают меня.
– П-погоди, с-стой. М-миш… она с-сама… – как через слой ваты, до меня доносится мольба рыжего урода, а затем кашель прекращает раздирать мое горло, и у меня получается приподняться. Вот только увидев очертания чего-то, похожего на черное пальто и склонившуюся мужскую голову, я едва не падаю в обморок… Потому что он делает шаг и резким движением облаченной в черную кожаную перчатку руки (по-крайней мере мне так показалось), хватает вопящего головореза за рыжие пакли и начинает безжалостно впечатывать его в пол. Вскоре сквозь хруст и крики боли я с ужасом разбираю слова, которые останавливают моего спасителя: – К-клянусь… она сама пришла ко мне… – всхлип. – Просила помочь сбежать…
Вот же чертов ублюдок! Трус!
Моргаю так часто, чтобы затуманивающие взор слезы наконец прекратили течь и вернули мне полноценную возможности видеть, но уже спустя мгновение жалею об этом.
Мужчина в черном пальто резко поворачивает голову в мою сторону и замирает на мне парализующим опасной темнотой взглядом. Бес…
5
Миша. У этого жестоко мужчины все-таки есть нормальное человеческое имя. Миша. Наверное, мне сильно досталось от рыжего мудака, раз в такой момент я рассуждаю о подобной херне. К тому же без трусов. Нет. Бес все же подходит ему больше. Я делаю такой вывод, когда замечаю его руку, с которой по кожаной перчатке стекают редкие капли крови. Твою мать. Ну какой Миша! Бес! Убийца! Псих!
– Это правда? – зловеще гремит его голос в образовавшейся вокруг нас тишине, и кажется, в этот момент я заикаюсь, так и не вымолвив ни слова. – Ты просила его о помощи?
Из груди вырывается рваный вздох. Он что, мать вашу, серьезно? Меня все еще трясет от случившегося. Но вспышка гнева это именно то, что мне сейчас нужно. Определенно да.
– Ага! И трахнуть заодно, – огрызаться явно не очень умно, но эта реакция следствие шока, что отключил в моем теле любую здравую функцию. Не обращая внимания на собственный идиотизм, я добавляю: – Он сказал, что у меня потрясная киска.
Ну или что-то вроде этого. По хер! Моя задача стравить их и, как только это случится, без оглядки унести свою задницу подальше отсюда. И молиться, чтобы я нашла выход быстрее, чем за мной пустится погоня. Возможно, далеко не лучшая идея, но хуже все равно некуда. Терять мне нечего.
Правда, в первую очередь я хочу увидеть, как он продолжит уничтожать животное, едва ли не коснувшееся меня своим грязным отростком. Вот только вместо этого Бес окончательно теряет интерес к моему мучителю и, вытерев руки об его кофту, начинает приближаться ко мне. Какого черта? Почему все опять оборачивается против меня? Заметив его изучающий взгляд далеко не на уровне моего лица, я тут же оттягиваю свитер, пряча от него то, что вызывает интерес у каждого хрена с членом. А затем отползаю дальше, насколько мне позволяет проклятая кровать.
Кажется сердце замедляет свой ход, а удары о ребра ощущаются наоборот сильнее. Черт… Сглатываю и быстро облизываю пересохшие от разрывающих меня эмоций губы. Рядом с ним всегда так. Не знаю, с чего я вдруг решила, что с этим мужчиной я в безопасности? Тупица какая-то, ей-богу! Безусловно, я не отрицаю, он спас меня, и уже не впервые, однако это не отменяет того факта, что Бес чертовски опасен. И мне не стоит забывать об этом. Но слишком поздно… я уже облажалась.
– Ты стала говорливее, Стрекоза, – ловким движением руки он хватает меня за лодыжку и дергает вниз, вырывая из моего горла писк, когда моя промежность оказывается у него на виду. Не дожидаясь последствий, я инстинктивно реагирую и пинаю его, что есть мочи, попадая пяткой прямо в крепкую мужскую грудь. Твою мать, зажмуриваюсь, едва не воя от охватившей ступню боли. Проще было попытаться сдвинуть с места скалу, потому что вместо ожидаемого результата я получаю обратный эффект, и его хватка на моей лодыжке усиливается. А из-за перчаток она кажется до ужаса холодной. И пугающей. – Это была плохая идея, девочка Ася, – предупреждает, буравя меня мрачным взглядом темно-синих глаз. Сейчас они напоминают ночное небо в грозовую бурю.
Но боль и приближающийся провал раздражают меня, подобно нервной пульсации, толкая на край отчаяния, и я делаю еще один пинок свободной ногой, целясь Бесу в бедро. Еще и еще, пока не вырываю из его груди гортанное рычание, а после даже не успеваю понять, как одним резким и грубым движением мое тело переворачивают на живот.
Взбесившийся пульс слишком быстро нейтрализует все мои жизненно важные функции, вынуждая давление подняться до критических пределов. Атрофировать меня и вывести из строя.
Запаниковав, я тут же пытаюсь подняться, но получаю жесткий шлепок по голой заднице и с визгом приземляюсь обратно на кровать. А после мои руки попадают в агрессивный плен, оказавшись переплетенными за собственной спиной.
– Остановись! – вылетает из моей распирающей груди жалкий писк. – Прошу, не делай этого…
Но вместо ожидаемых действий, Бес начинает быстро заворачивать меня в одеяло, превращая в беспомощный кокон, и я даже не соображаю, как отреагировать, совершенно не понимая, что он делает. Да и времени на это у меня тоже нет, ведь в следующее мгновение я оказываюсь у него на плече.
– Я уже говорил, что малолетки меня не интересуют. Для таких, как ты, есть другие способы наказания.
И вот это высказывание о других способах наказания оказывается единственным, что улавливает мой парализованный паникой мозг. Но говорить в таком положении не выходит, изо рта вылетают лишь рваные клочки с буквами, потому что желудок каждый раз сталкивается с твердым плечом от порывистых шагов мужчины. Шаг. Второй. Третий. А когда в таком положении мы поднимаемся по лестнице, создается впечатление, будто меня протащили по стиральной доске. Я вообще удивляюсь, как с он может так легко передвигаться с не самым легким грузом на плече. И еще странно, почему остатки пищи не покинули мой желудок.
Скрип двери немного приводит меня в чувство, и спустя секунду в нос попадает морозный воздух. Господи Боже… Не верится… Я на улице, которая, черт подери, так соблазнительно пахнет свободой. Но лишенная возможности почесать даже собственный нос, я лишь хватаю свежий кислород, изо всех сил пытаясь разглядеть, что меня окружает. Однако эту возможность от меня забирают, когда раздается щелчок, а после мое тело рывком укладывают в замкнутое пространство, Правда запах солярки и прочей херни быстро помогает сориентироваться и понять, где я до того, как меня закрывают в затхлом багажнике какого-то драндулета.
Частично лишенная зрения из-за прилипших к лицу волос, я в отчаянии пытаюсь вытащить хотя бы руки, но, не получив результата, прекращаю извиваться как беспомощный червяк. Сил совсем не осталось. Да и в такой темноте возможность видеть ничего бы не исправила.
Порывистый вздох покидает мою грудную клетку, прежде чем я бьюсь затылком о что-то твердое, игнорируя, как стучат зубы, то ли от холода, то ли от обреченности. Но я замираю, когда слышу хлопок двери, кажется, с водительской стороны, за которым следует звук прокручиваемого в зажигании ключа.
Неизвестность снова пугает. Что теперь будет? Куда он собирается меня отвезти? Причинит ли мне боль?
Но я тут же пытаюсь успокоиться. Страх лишь усложнит ситуацию, мне нужно перестать поддаваться ему, и сердитый разум немного помогает в этом. Да и разве может со мной случится что-то похуже?
Так я и резонирую между яростной агонией и беспомощной тоской по свободе всю оставшуюся дорогу, лишь догадываясь о том, что мы едем не по асфальту и явно не в город, а по сплошным ухабам. Благо одеяло смягчает мои удары о металлические выступы. Внезапно машина останавливается. И шальное сердце застревает поперек горла, стоит мне понять, что Бес покидает салон и, хрустя ботинками по снегу, уже приближается к багажнику, а значит, черт возьми, ко мне. А как только открывается багажник, свет от падающего фонаря позволяет мне разглядеть нависшего надо мной мужчину, отчего проклятое чувство беспомощности и бессилия снова оборачивается против меня. Однако вместе с тем проклевывается и желание причинить ему боль, хотя бы только за то, что смотрит на меня так, будто наслаждается моим положением. И меньшее, чтобы я сделала, будь мои руки свободны, расцарапала бы это безэмоциональное лицо. Когда-нибудь у меня обязательно появится возможность отомстить ему за все и я обязательно воспользуюсь ею.
Бес просовывает под меня руки и пытается достать из багажника, но я демонстративно отворачиваюсь от него, избегая какого-либо контакта, лишь оттягивая неизбежное, но этот мужчина явно не намерен церемониться со мной.
С гортанным звуком он все-таки хватает мое завернутое в одеяло тело и бесцеремонно перекидывает его через плечо. Из-за неудобной позы и волос, вновь упавших на глаза, мне ни черта не видно. И единственное, что из меня выходит, это кряхтение от борьбы за то, чтобы узнать, куда меня тащит это животное.
Однако он в очередной раз подкидывает меня на плече и отвешивает шлепок по заднице, снова попадая на то же место.
Ненавижу!
Сжав челюсти, ощущаю, как пылает моя ягодица и проглатываю стон сожаления о том, что не могу ответить этому козлу тем же. – Куда ты меня тащишь?! – едва не рычу, пусть хотя бы так я покажу ему свое раздражение.
– Туда, где твоя задница не будет причинять мне лишних неудобств.
Проклятье, все-таки все становится хуже, однозначно хуже. А мои влажные волосы кажется уже покрываются инеем, как вдруг до моего лица резко дотрагивается что-то мокрое, и я взвизгиваю, а потом уже до испуганного разума доносится скулеж…. Твою мать! Это что, собака?! И судя по тому, что она с легкостью достала до моей головы, совсем не маленькая. От этого осознания все внутренности буквально сжимаются. Вот какого черта я такая везучая? Я охренеть как боюсь больших псин. И в доказательство тому уже задыхаюсь от ожидания, что он бросит меня на съедение псам.
– Анзор! – звучит строго. – Чак-чак!
Частое дыхание псины стихает вместе с ее скулежом, а я облегченно выдыхаю спертый в груди воздух, прежде чем хруст снега сменяется глухим стуком ботинок по дереву. Мы куда-то поднимаемся…
Кусачий мороз исчезает вместе с хлопком двери, а потом я наконец приземляюсь на что-то мягкое, похоже диван. Но все становится неважным, когда я сталкиваюсь с пригвождающим к месту взглядом синих глаз Беса, от которого по спине пробегает войско колючих мурашек, после взрываясь на затылке и вынуждая волосы встать дыбом. Он явно недоволен. И в следующую секунду я убеждаюсь в этом, когда мужчина с отборным матом переворачивает стоящий передо мной стол. Судорожно осматриваюсь вокруг, пытаясь игнорировать рассерженного мужчину, вот только его внимание быстро возвращается ко мне, и за пару ловких движений он достает меня из одеяла и снова хватает на руки.
– Мне больно! – упираюсь ладонями в широкие плечи, пытаясь достучаться до него, но Бес игнорирует эту попытку, еще грубее сжав меня в руках до скрипа кожаных перчаток. Поэтому я заставляю себя отступить, переключаясь на маленький охотничий домик, в который меня затащил этот мужчина, рассматривая все вокруг до того, как он заходит вместе со мной… в ванную.
Подонок опускает меня на холодный металл, резкими движениями открывая оба крана и пуская к моим ногам горячую воду, по крайней мере заледеневшие ступни так обостряют мои ощущения. От резкой смены температуры я подскакиваю, но оказываюсь силой опущена обратно в ванную.
– Куда ты меня привез?! – шиплю на него, ощущая, как от прилива адреналина ускоряется сердцебиение. – Мой отец знает, что меня похитили?! Сколько вы ещё собираетесь держать меня? – поджимаю колени к груди, чтобы хоть немного согреться и унять дрожь.
Бес слишком долго смотрит на меня, но вместо ответа выпрямляется, достает из кармана пачку сигарет и, вставив фильтр между губ, прикуривает ее. С минуту он будто разрешает себе насладиться этим моментом.И ему хватает одного мгновения, чтобы вернуть себе самоконтроль. А за время короткого наблюдения я даже невольно оцениваю, как эффектно он смотрится в своем черном одеянии гребаного Ван-Хельсинга.
– Ты не в том положении, Стрекоза, чтобы говорить со мной в таком тоне, – вырывается из его груди сдавленный хрип, а потом вместе со струей дыма до меня доносится тот самый мятный шлейф. – Может, мне стоит вернуть тебя обратно?
Сжав челюсти, я смотрю на него исподлобья, пока в моей голове с хаотичной скоростью вращаются винтики. Но конечно ответ очевиден. Обратно я точно не хочу. Он хоть и ублюдок, но по крайней мере, этот ублюдок не вызывает у меня рвотного рефлекса, да и к тому же он не пытался примостить ко мне свой детородный орган. Глаза не в счет, ими он сожрал меня еще в том гребаном душе.
Целую минуту я не произношу ни слова, но в конце концов качаю головой.
– Тогда не заставляй меня пожалеть о своем решении, девочка Ася. – Бес снова сжимает губами фильтр и затягивается так, что раскаленная сигарета начинает трещать. – Отогрей свою задницу, а потом я покажу твое спальное место.
– Куда ты меня привез? – мой голос становится мягче, потому что против моей же воли горячая вода начинает оказывать расслабляющее действие, и я с трудом удерживаюсь от желания откинуться назад и прикрыть глаза. Но растекаться перед ним в благодарности я по-прежнему не собираюсь, напоминая себе, что именно он виновник всех моих бед. Вот только… черт… Сердцебиение постепенно стихает, и я ненавижу себя за то, что начинаю чувствовать рядом с этим мужчиной… спокойствие? Да, наверное так и есть. Ну или что-то определенно схожее с подобным чувством. – Я просто хочу знать, где я. Что это за место?
Бес прищуривается, окидывая меня скептическим взглядом, будто ищет подвох в резкой смене моего настроения. Я и сама хотела бы найти его, но увы…
– Это мой дом.
6
Бес ушел, но еще несколько долгих секунд я сижу неподвижно, прежде чем решаюсь стянуть с себя промокший свитер и с громким шлепком бросить его на пол.
Этот звук под стать ощущению, которое я испытала, надев его на себя, но чистая вода быстро смывает грязное послевкусие с моей кожи.
Жаль, что она не способна смыть неугомонные мысли. Ведь я как глупый птенец, бьюсь головой о скорлупу, упрямо пытаясь понять, что последует дальше.
Он привез меня к себе домой? Это должно что-то значить? Может, папа наконец дал моему похитителю все, что он просил, и меня скоро отпустят? Интересно, чего Бес добивается этим шантажом? Что ему нужно от моего отца? Столько вопросов и ни одного ответа. Или, возможно, это новый уровень отношений похитителя и жертвы? Или как назвать все это дерьмо? У меня нет ни одного логического объяснения его поступку. Ерунда какая-то.
На полувздохе ударяюсь затылком о край ванны и сползаю в воду до самого подбородка. Так и зависаю в собственных противоречиях, забывая о времени настолько, что вода, согревающая каждую клеточку продрогшего тела, начинает остывать. Только почему-то даже это не заставляет меня принять каких-либо действий. Я до абсурда расслаблена и буквально окутана ложным чувством спокойствия. Кажется за последние дни, которые породнились с вечностью, это чувство слишком сладкое, чтобы пожертвовать им… И я думаю так до момента, пока в затуманенный мозг не проникает яростный мужской голос…
– Твою мать! Ты что творишь? – резкое движение вынуждает меня открыть глаза, только понимание того, что в легких не осталось воздуха, доходит до меня слишком медленно. – Блядь… Я не дам тебе сдохнуть… дыши, мать твою! Дыши! – эхом разносится вокруг меня, пока на мою грудь ритмично обрушиваются мощные толчки, сквозь которые я разбираю пыхтения: «Не смей, Ася», а потом мои губы обжигает мужская щетина, и каким-то образом я оказываюсь повернута на бок, содрогаясь в конвульсиях.
Сиплый и рваный вдох окончательно вырывает меня из вязкого тумана параллельной вселенной, и постепенно до отрешенного мозга начинает доходить, что именно сейчас произошло.
Моргаю, часто хватая ртом воздух, но кашель тут же выталкивает его обратно. Так же как и мой мозг отталкивает понимание того, что за сегодня этот мужчина спас меня дважды.
– Если бы ты не играла важную роль в достижении моей цели, я бы уже лично придушил тебя, – откуда-то сверху доносится хриплый голос, за которым следует чирканье зажигалки и тяжелый вздох.
– Надеюсь… – шепчу я, обретая способность говорить, – мой отец никогда не даст тебе добиться этой цели. – С трудом, но я принимаю полусидячее положение, опираясь на руки. Мое изможденное тело больше не способно бороться, но я так думаю ровно до того, как сталкиваюсь со снисходительной ухмылкой Беса.
В то же мгновение внутри что-то щелкает, заполняя каждый уголок колючим раздражением. Мне нравится то, как он действует на меня. Нравится то, как ненависть к нему придает мне сил.
– О, ты определенно расстроишься, узнав, что я получу все, что хочу, – Бес медленно затягивается сигаретой, проглатывая дым вместе с моей злостью, ускользающей от меня из-за его гребаной уверенности. – Даже больше, чем я мог рассчитывать до твоего похищения.
– Ты получишь только пулю от моего отца, если продолжишь удерживать меня, – едва не рычу я и поднимаюсь на подрагивающие ноги, совершенно забывая о том, что я голая.
Вот только вспыхнувшие глаза Беса успевают сообщить мне об этом до того, как он успевает взять эмоции под контроль. Но в связи с тем, что по иронии судьбы этот мужчина, по совместительству мой похититель, видел меня обнаженной больше, чем мой парень, то есть бывший парень… я не считаю нужным стыдится своей наготы. За исключением пары лишних сантиметров на бедрах, в остальном мне есть чем гордиться.
Но я не обижусь, если моя фигура не соответствует его представлениям об идеале, более того, мне бы этого очень хотелось. Потому что в подобных обстоятельствах у меня вряд ли получится отбиться от его наглых лап. Из одного болота в другое, и не факт, что его «благородный» жест не заставит меня пожалеть о последствиях.
А они определенно будут.
Замечаю, как Бес сглатывает, дергая острым кадыком вверх-вниз, а потом докуривает сигарету, тушит ее в воде и уходит, окончательно теряя ко мне интерес.
Странный он какой-то…
«Серьезно, Ася? Ты только что это поняла, тупица?»
Я даже не успеваю подумать о дальнейших действиях, как Бес снова появляется в комнате и протягивает мне стопку вещей, надеюсь чистых, на этот раз сохраняя между нами приличное расстояние.
– Приведи себя в порядок и подготовься ко сну. Завтра у меня сложный день и на сегодня желания обсуждать с тобой что-либо у меня нет.
Козел.
По прежнему стою, не двигаясь, и, судя по его хмурому лицу, тем раздражаю его еще больше.
– Одежда чистая и я предлагаю ее тебе в последний раз. В противном случае твоя голая задница будет спать рядом с моей без какой-либо преграды. – Он пожимает плечами. – Мне лично плевать. Решай.
Ощущаю, как от его угрозы мои глаза невольно расширяются, а коленки охватывает мелкая дрожь.
– Я… я не лягу с тобой в одну кровать, – как-то глухо выходит из моей напряженной груди.
– Я не планировал это, а потом ты попыталась утопиться.
– Я не… – выпаливаю, но запинаюсь. – Я не пыталась утопиться! – Желая как можно скорее натянуть на себя одежду и скрыть от похитителя свою уязвимость, я принимаю его помощь и, больше не раздумывая, забираю вещи.
Сложив руки на груди, мужчина продолжает стоять и пялиться на меня, после чего до меня доходит, что уходить он явно не собирается. Класс. Ну действительно, Ась, ты от кого ждешь джентльменства? Да и мои повадки вряд ли напоминают поведение леди.
Вот только почему-то одеваться под его темным взглядом сродни пытке. И влажная кожа здесь не при чем.
Задыхаясь запоздалым смущением, ошпарившим мои щеки, я натягиваю на себя мужские боксеры и следом футболку, игнорируя наличие полотенца. Для того чтобы вытереться перед Бесом, моей выдержки точно не хватит. Но ему этого и не требуется, утвердительно кивнув, он как бы одобряет мою исполнительность и жестом пропускает вперед.
Только что-то внутри меня противится этому жесту и мысли о совместном сне тоже.
– Я хочу есть, – осмеливаюсь озвучить то, что сделало бы меня счастливей во всей этой ситуации.
Однако его мрачная однобокая ухмылка не предвещает ни черта хорошего.
– Ты знаешь, что делают с собакой, которая отказывается от кормящей руки?
Ч-что? Какого хрена он несет?
– Я не собака, – глядя в глаза, шиплю этому придурку и сжимаю дрожащие пальцы в кулаки.
– Конечно нет, – он поджимает нижнюю губу, качая головой. – Ты избалованная, глупая и лишенная нормального воспитания принцесса, отца которой я скоро убью.
