– Ну как?
В данном случае Алекс не знал правильного ответа.
– Мы, кажется, поторопились. Ее еще не успели нарисовать… – попытался он пошутить, хотя и зарекся это делать.
– Да! – с восторгом поддержала его Мила. – Ты понял суть!
– Э-эм… не уверен.
– Нет-нет, все правильно. В этом и смысл. Видишь, как она называется?
Алекс присмотрелся. Блестящая металлическая табличка сообщала, что перед ними «Городской пейзаж. Раннее утро на дороге».
– Ты чувствуешь? Художник не давит на зрителя, ты создаешь в уме собственную картину. И у каждого она будет своя. Правда, удивительно?
Мила задумчиво уставилась на белый прямоугольник.
Алекс рискнул быстро оглянуться и убедился, что все остальные картины выглядят точно так же. Белые, в красивых рамах. Обнаженные посетители медленно перемещались от одного шедевра к другому, что-то обсуждали.
Он прислушался. Рыхлый гражданин неопределенного пола достаточно громко пояснял своему спутнику:
– Некоторые произведения искусства отличаются столь высокой степенью концептуальности и прозрения, что имеют полное право не материализоваться по образцу обычных вещей, продолжая существовать в чистом виде только в воображении задумавшего их художника…
– Мила, – не удержался Алекс от вопроса, – а почему тогда вход такой дорогой?
– Ты что? Знаешь, сколько это стоит на аукционах? – рассмеялась она.
Алекс вдруг подумал, что не тем бизнесом он занялся.
– Дорогой, сейчас я покажу тебе свою любимую картину…
Мила потянула его куда-то в самый центр голых телес, и Алекс опять судорожно прикрылся буклетом. В ярком свете, который был направлен на картины, но отражался от однообразных белых поверхностей, он чувствовал себя как на сцене. Теплый бок Милы рядом немного успокаивал, но и смущал одновременно.
Они подошли к «Вечернему небу, полному глубокого мечтанья», потом полюбовались на «Птичий щебет». Алекс слышал птичек как-то в записи, поэтому покивал с видом знатока. А вот «Победу технологий над плотью» он не смог оценить в полной мере, хотя, по словам Милы, это тоже была ее любимая работа.
Алекс бросил взгляд в сторону и случайно засмотрелся. У соседнего полотна стояла пухленькая женщина и с восторгом рассматривала очередной белый квадрат. Вроде ничего особенного в ней не было, но фигурка не отпускала, заставляла возвращаться взглядом к округлым линиям и изгибам. Женщина была похожа на небольшую скрипочку.
– Я все вижу! – беззлобно заметила Мила, и Алексу стало стыдно.
Он добропорядочно начал глазеть на Милу, но понял, что она почему-то на скрипку не похожа. Ее фигура была идеальной: длинные ноги, где надо – мышцы и мускулы, вполне достойный размер – там, где его ожидаешь увидеть. Однако Алекс прекрасно осознавал, что он никогда не «пускает слюни», глядя на нее. Он всегда считал, что это и лучше. Ведь долгосрочные отношения нельзя основывать на животных желаниях. Они когда-нибудь пройдут. А вот внутреннее родство душ…
Мила пошла к следующему полотну, и он не удержался, еще раз глянул на «скрипочку», но к ней уже подошел какой-то «барабан».
– Кстати, свободное искусство было изобретено именно в начале двадцать первого века, – прошептала Мила ему на ухо, чтобы не мешать людям вокруг создавать в своих головах шедевры. – Его долго не понимали, считали мошенничеством. Но сто лет спустя оно получило новое дыхание. Сейчас ведь начинается мода на ретро. Скоро я буду совсем не оригинальна со своими привычками, – она вздохнула и глянула на него, ожидая нужных слов.
Алекс хотел сказать, что он любит ее вовсе не из-за старинного стиля, но тут вдруг вспомнил про свою проблему. Ведь у него случилась катастрофа! Нет больше игры. Нет денег. Нет идеи. Зал, полный голых людей и пустых картин, показался душным тупиком. С ненавистью он уставился на очередной белый квадрат, на котором неведомый художник не стал рисовать «Волшебный лес. Яркие пятна», чтобы не давить на зрителей.
«Волшебный лес» и «Яркие пятна»… сочетание этих слов почему-то показалось Алексу знакомым и приятным. Где он мог их слышать? Голые люди исполняли странный однообразный танец, мерно перемещаясь вокруг.
Пустой квадрат вдруг наполнился цветом, звуком и формами. Алекс, свободный от одежды и от своих стереотипов, глядел во все глаза на картину настоящего волшебного леса. Видел яркие деревья и одинаковых фей со смешными крыльями как у бабочек… Ретро, значит, сейчас входит в моду и, скорее всего, продержится в топе пару месяцев? Этого должно хватить. Тем более, если поймать волну на взлете…
Он искренне прижал к себе Милу и чмокнул ее в щеку. Сухопарый знаток искусства рядом, собравший на своем теле признаки всех полов сразу, некоторые даже в двойном количестве, неодобрительно покосился на него. Скорее всего, нагота в храме свободного искусства ни в коем случае не подразумевала физического контакта и вольных мыслей.
Через три минуты двадцать пять секунд Алекс уже хлопнул рыжим забинтованным мужиком и начал быстро вызывать индивидуально-общественный транспорт. На двоих. Без детской капсулы. Без капсулы для питомцев. Все пассажиры с подтвержденными медицинскими справками. Обязуюсь соблюдать чистоту и порядок – галочка, чтобы ей пусто было.
«Приятной поездки, мы любим наших постоянных клиентов. Ваш шофер соскучился и пляшет от радости».
Да! Я тоже сейчас спляшу, только бы выбраться из этого отделения для пациентов, страдающих от ментальных заболеваний.
В старину существовало короткое слово «дурдом», но потом его вывели из употребления, как ярлык, принижающий права людей с особенностями психики.
Глава 3. Забытый жанр
Два робота-аватара заехали в директорский кабинет и встали напротив стола. Им стулья не требовались, поэтому Дюдя занял единственное кресло для посетителей.
Алекс не любил проводить совещания. Он вообще жалел, что гейм-индустрия не позволяла обойтись без живых работников. В современном бизнесе их называли «проблемными кадрами» и при любой возможности заменяли на «беспроблемные» автоматизированные программы. Так человечество избавилось от бухгалтеров, продавцов, водителей и огромного количества других профессий. Однако создание виртуальных игр требовало живой человеческой мысли, поэтому Алекс был вынужден нанять сотрудников.
Сейчас, на финальной стадии, дорабатывали проект только два программиста, но вообще над «Психо» работали около десяти специалистов: гейм-дизайнеры, несколько художников, композитор и пиарщик, который договорился о важном интервью и посчитал, что сделал все возможное. Это по современным меркам было огромное количество людей. Сегодня можно было выпустить новую игру за пару недель в одиночку, но Алекс планировал по-настоящему качественный проект.
К этому моменту большинство специалистов к уже выполнили свою работу и покинули команду, так что их осталось всего четверо – два разраба плюс Алекс и Дюдя, которые делили между собой все административные функции.
Интересно, в конце этого совещания не останется ли он один в своем новом кабинете? Все-таки, все эти люди были наняты для работы над новой перспективной игрой, а теперь концепция резко менялась. В принципе, каждый из них на этом основании мог расторгнуть договор.
Алекс оглядел небольшую команду. Программисты-разработчики работали удаленно и чаще всего просто подключались к офисным компьютерам. На совещание они пришли с помощью электронных аватаров. Алекс не слишком любил такой способ общения с работниками. Он никак не мог отделаться от мысли, что люди, которые изображают перед ним деловой настрой, на самом деле сидят где-то в своих квартирах в одних трусах, с вирт-шлемами на головах и банками пива в руках. Однако на сегодня это был самый простой и дешевый вариант. Заставлять работников ехать в офис, оплачивать им дорогу, а потом еще и терпеть их тут весь рабочий день он точно не хотел.
Он с улыбкой посмотрел на аватаров, и те в ответ нарисовали смайлы на лицах-панелях, отражая эмоции далеких сотрудников. У этих моделей были предусмотрены две механические руки с гибкими пальцами – для работы на компьютере, небольшие колеса для передвижения и эмоджи-панели со средним разрешением. Говорить они тоже могли. Вернее, транслировать голос.
– Что же, – Алекс прокашлялся, – у меня не очень хорошие новости.
Он долго придумывал несколько тактично-оптимистичных вариантов, чтобы сообщить команде о смене концепции, и теперь не знал, какой выбрать.
– Мы в анале, – высказался он, наконец.
Роботы, как по команде, заменили улыбочки на знаки недоумения, Дюдя нервно заерзал. Алекс знал, что недопустимая лексика на официальном мероприятии может стоить ему дорого, если кто-то из присутствующих напишет жалобу…
– Мы в полном анале, – повторил он громче, – но я знаю, что нам делать. У меня есть новая идея, которая, я уверен, сработает гораздо лучше старой. Потому что новое – это всегда лучше! Как называлась та игра, которую вы использовали при тестировании шлема?
Один из роботов ответил приятным мужским басом:
– Герои меча, лука и посоха.
– Вы говорили, она выложена в свободном доступе?
– Да, это старье никому не нужно. Новые игровые миры…
– Спасибо… Я решил, что мы будем презентовать на рынок это старье!
Роботы замигали на него всеми смайлами сразу, а Дюдя застрял на каком-то возмущенном слоге.
– Понимаю ваши эмоции, но я провожу постоянный мониторинг трендов. Ретро скоро войдет в моду. Мы будем первые на этой волне и оседлаем ее! Я уверен в результате! Мы победим и создадим новую тему в играх!
Теперь стоило переходить к конкретике, пока народ не одумался.
– Дюдя, срочно проверь, что там с авторскими правами, точно ли они свободны. А вы, ребята, немедленно начинаете заниматься адаптацией игры под новые стандарты, раз она так хорошо на них ложится. Пора вернуть людям фэнтези!
Эпичная фраза требовала бурных аплодисментов, но повисла в тишине.
– Но шеф! Это же будет полная… – второй робот разговаривал писклявым тенорком. Он никак не мог подобрать подходящего слова.
– Лажа, – подсказал ему Алекс ласково. Он уже был на взводе, поэтому старинное словечко из репертуара Милы употребил по назначению, не задумываясь.
– Ла-жа? – удивленно переспросил аватар. – Это на каком языке?
– На древне-эльфийском, – объяснил Алекс.
– Интересное слово…
– Можете использовать как рабочее название для нашего нового проекта.
Дюдя что-то пометил у себя в планшете, и Алекс понял – нужно объяснить ситуацию, пока сотрудники не решили, что он слишком натестировался «Психо».
– К сожалению, другого выхода у нас нет. «Психо-Глобал» попала под ограничения, и нам придется быстро менять концепцию.
Сотрудники беспокойно заерзали, но прервать Алекса никто не решился, поэтому он продолжил:
– Сегодня четверг. В понедельник я выступаю в программе у этого урода и должен рассказать о новой игре. Все уже проплачено, и он точно ничего менять в своем графике не будет. Мы не можем терять единственный шанс так заявить о себе, а потом игра должна тут же выходить на рынок.
При упоминании урода вся команда трепетно вздохнула. Даже роботы, в чей функционал такая эмоциональность не входила.
– Итак, у нас есть четыре дня, чтобы все успеть!
– Но ка-ка-ка…
– Ну вот так! – Алекс глянул на помощника своим фирменным директорским взглядом.
– Но тру-удовой кодекс… Вы-ыходные…
– Значит, придется поработать сверхурочно. Форс-мажорные обстоятельства ведь предусмотрены в правилах?
Алекс всегда считал четырехдневную рабочую неделю слишком короткой. Однако большая часть населения его мнения не разделяла.
– У ме_я. Связь __ Был бы ра_, – запищал прерывисто один из роботов, замигал всеми огоньками сразу и отключился.
Алекс взял себе на заметку срочно найти в работе этого сотрудника несколько недочетов и уволить его к чертям… если сам не сбежит. Лучше их останется трое, но он будет уверен в каждом.
Второй программист, обладатель мужского голоса, покачал пластмассовой головой и пробормотал:
– Пойду гляну. Там эта… Лажа в виде отдельных кусков валяется. Через час сообщу, что удастся найти.
Он также отключился от трансляции.
Алекс и Дюдя остались одни.
– Ду-умаете, это в принципе во-озможно за такое время? – спросил помощник серьезно.
Алекс встал у окна и поглядел на город. Неприятное ощущение на затылке, которое началось в момент краха, все не проходило, но он работал, не обращая на него внимания. И на усталость тоже. Он всю ночь изучал старинные компьютерные игры и заодно заглянул в технологии их создания.
Возможно ли в двадцать втором, веке инфо-ускорения, за несколько дней подготовить к выходу старую забытую игру? Причесать ее немного, обернуть новым бантиком и преподнести обществу со словами: «Глядите, какая конфетка?». Причем сделать это должна команда из трех человек? Он не был уверен и ждал сейчас, что скажет его единственный оставшийся программист. А вот сто лет назад ответ был бы однозначным – нет.
В старину создание игр было процессом невероятно затратным и сложным. Над проектом могли работать тысячи человек, и каждый занимался своим узким вопросом. Например, одна команда дизайнеров отвечала только за сельские интерьеры, другая рисовала горы, а третья – убранство рыцарских замков. И так – по каждому вопросу. Якобы, существовали даже целые отделы, которые специализировались на болотных кувшинках или ночных горшках, но в это Алексу уже слабо верилось.
Еще он узнал, что даже при такой массе людей игры раньше создавали не месяцами, как сейчас, а годами. Иногда поклонники лет по десять ждали выхода новинки, а компании все это время умело подогревали интерес. Хотя, о чем тут говорить? Еще раньше и путь из Европы в Америку занимал почти год, а пирамиды строили десятилетиями.
– Мы же не в каменном веке живем, – ответил он Дюде. – За два с половиной месяца мы должны были сделать абсолютно новую игру, с нуля. И нас всего-то было одиннадцать человек.
– Не-ейросистема… – начал, было, Дюдя.
– Да, конечно. Одиннадцать человек и тридцать пять секунд работы нейро-сети. Добавь еще два все программы-автоматы и покупку готового движка. Я за все это платил… Но ведь мы, считай, успели! А тут – готовая игра. Обрати внимание – протестированная когда-то вдоль и поперек множеством пользователей.
– Э-это, конечно, большой плюс, – протянул Дюдя.
Те дни, когда они запускали первые тесты «Психо», дались им всем нелегко. Дюдя, по наблюдениям Алекса, после этого стал заикаться намного чаще. И это при том, что тестированием занимались только автоматические программы. Живого тестировщика вызвали лишь одного, для проверки нового оборудования, и то вышло в результате… странно.
– А «Психо- Гло-обал» то-очно?..
Алекс молча показал ему на своем рабочем компьютере официальные документы. То, что их продукт «то-очно» попадал под запрет, он проверил первым делом. Как раз перед тем, как начал изучение вопроса ретро-игр.
Ограничение психо-симуляторов оказалось широким. В него попали даже программы, которые создавались в учебных целях для студентов медицинских вузов. Одно время считалось, что, увидев мир глазами больных, так скажем, изнутри, будущие психиатры смогут лучше понимать своих пациентов. Однако теперь выяснилось, что после этого они бодро пополняли их ряды. Первая в истории компьютерная игра на этой платформе, получается, не дотянула всего несколько дней до официального рождения.
Впрочем, так было лучше. У Алекса оставался неиспользованный бонус – его будущее интервью. Денег, правда, не осталось уже совсем.
– Нам все ра-авно потребуется до-ополнительное финансирование, – пробормотал помощник.
Он был прав. Как всегда, смотрел в корень. Хоть глаза у него были косоваты, Дюдя умел видеть слабые места в его идеях, и Алекс это ценил.
– Доп финансирование будет, – пообещал он и закончил на этом совещание.
Дюдя укатил оставленного без управления аватара в комнату разрабов, а Алекс собрался с духом перед следующим шагом. У него был всего один запасной вариант, как раздобыть денег.
Он нажал на экране иконку с бородатым лицом пирата и надписью «Старая зараза». Мелодичный звук вызова отзывался в голове болезненно. Алекс молился, чтобы ему ответили, и надеялся одновременно, что проведет этот сложный разговор позднее…
– Привет, засранец.
