Глава 7
Я жадно вдохнула фруктовый аромат черничного кекса и запах какао. После стольких событий это отлично успокаивало нервы.
Собственно, именно поэтому мы и пришли в наше любимое кафе, где часто сидели с Леоной, когда нужно было решить серьёзную проблему, обычно связанную с парнями. Черничные кексы всегда помогают продумать дальнейшую тактику. Но, к сожалению, сейчас всё было не так просто. Потому что проблема сидела прямо напротив меня на мягкой подушке с розовыми цветочками и с аппетитом уминала шоколадный маффин.
Винценц явно находился под впечатлением. Он следовал за нами по извилистым улочкам маленького городка и с интересом глазел по сторонам, как турист, страдающий от культурного шока. Довольно странная реакция, учитывая, что он – путешественник во времени. По идее, он давно уже должен был ко всему этому привыкнуть. С другой стороны, нельзя было утверждать, что никто не обратил внимания на него. Хорошо, что Винценц, по крайней мере, додумался снять этот нелепый фрак. Красная рубашка, матерчатые брюки и сапоги для верховой езды хотя и выглядели немного глупо, но всё-таки не так глупо, как пиджак с ласточкиным хвостом, который литературный персонаж теперь положил рядом с собой.
Я откусила большой кусок кекса, задумчиво пожевала, а затем облизала липкие пальцы.
– Ладно, выкладывай. Что всё это значит?
Винценц удивлённо поднял глаза.
– О чём это вы, мисс Эмма?
– Ты же не думаешь, что мы… – я указала сначала на Леону, потом на себя, – считаем это нормальным? Не так уж часто книжные герои оживают. А если точнее – такого просто никогда не бывает.
Я отодвинула тарелку в сторону и оперлась локтями о стол, чуть подавшись вперёд.
– А знаешь почему? Потому что это вообще невозможно. Чисто физически, или анатомически, или как там ещё… Тебя не существует! Тебя не должно тут быть! Но… Филиппа тебя видела, и официантка тоже. Следовательно, ты не наша галлюцинация.
Винценц самодовольно усмехнулся.
– Так это же замечательно. Это доказывает, что вы не сошли с ума, – радуйтесь.
– Тьфу. – Я свирепо посмотрела на него. – Ты должен объяснить, что происходит.
– С удовольствием. – Он по-прежнему насмешливо улыбался, когда протянул руку через стол и спокойно погладил меня по предплечью. Его рука была тёплой, а прикосновение щекотало так сильно, что по коже побежали мурашки. Тем не менее, я отдёрнула руку.
– Это ещё что? – выдохнула я.
– Ну вы же хотели объяснений, – спокойно ответил Винценц и поправил волосы на лбу, чтобы прикрыть небольшую царапину, оставшуюся после того, как я ударила его книгой. – Я существую. Я вполне реален. По моим жилам течёт кровь. И вы, дражайшая мисс Эмма, в немалой степени этому поспособствовали.
– Мечтай дальше! – Я нервно рассмеялась. – Я же не твоя мать. И придумала тебя тоже не я. Так что нет, и не говори так больше. Кстати, а сколько тебе вообще лет?
Винценц снова поправил волосы.
– Так вы же знаете мою историю.
Хотя мне могло было быть всё равно, но в тот момент я почувствовала себя очень глупо, потому что романов я не читала. Я очень не хотела, чтобы Винценц об этом догадался, но, видимо, у меня всё было написано на лице. Он вдруг криво ухмыльнулся, и в этот момент я его по-настоящему возненавидела.
– Да вы шутите! Дочь книготорговца – и не читает. Ну хорошо, я отвечу на ваш вопрос. В третьем томе мне только исполнилось шестнадцать. И конечно же, вы не моя мать. Это стало бы большой неприятностью.
От его гнусного смеха у меня чуть кровь не застыла в жилах. Что это за неуклюжие намёки?
– Моя мать – леди Оливия Шарлотта Эрминтруда Этельред Брендфейр, – затем добавил он.
– А вот и нет, – вмешалась Леона с полным ртом. – Она твоя приёмная мать, а лорд Джордж Брендфейр – твой приёмный отец. Он нашёл тебя в Лондоне на рыбном рынке, когда ты был ещё маленьким, и из жалости взял к себе. Так что ты вовсе не настоящий лорд.
Винценц равнодушно пожал плечами.
– Ну, может быть, и так. Вы не первая, кто говорит подобное. Но выходит, вы-то, в отличие от необразованной дочки книготорговца, прочли все книги. – Теперь он смотрел на меня довольно пренебрежительно. Вот идиот! Ведь девушка не обязана читать все глупые фантастические любовные романы и знать о сложных семейных отношениях персонажей.
– Чтоб ты был в курсе, я уже в три года научилась читать. Но предпочитаю настоящую литературу. Такие книги, над которыми интересно подумать, а не такие, в которых финал можно предсказать уже по первым двум страницам. Например, «Войну и мир» Толстого, – буркнула я. На самом деле я понятия не имела, что такое «Война и мир», но прадедушка Генрих умер в прошлом году, как раз читая этот толстенный том, и это было первое, что пришло мне в голову. Кроме того, название звучало довольно солидно. Хотя, конечно, девочек-подростков, которые прочли «Войну и мир», явно не так уж много.
– Да что вы! – И снова эта надменная ухмылка на лице Винценца. – Стало быть, вы знаете, чем там всё закончится?
– Хм, ну разумеется. – Отлично, теперь голова кружится. – Сначала война, а потом мир. – Ну надеюсь, хоть немного угадала.
Он рассмеялся.
– Наивное вы создание, я имел в виду концовку своей трилогии. Вы же сказали, что через две страницы уже поняли, чем всё закончится.
– Ну Фил и Эсмеральда определённо будут вместе. Может быть, они поженятся. И у них родится ребёнок, который тоже станет путешественником во времени, – снова сказала я наугад.
– Что ж, вполне возможно. – Он запихнул в рот остатки своего кекса. – Мне это, к сожалению, неизвестно.
– Как это? – Я удивлённо посмотрела на него. Леона тоже выглядела озадаченной. Если уж даже эксперт по трилогии о полуночи не понимает, о чём речь, тут явно ожидается что-то серьёзное. Впрочем, она же пока не прочитала третью часть.
Казалось, Винценцу самому тяжело обсуждать эту тему.
– Я умру намного раньше, – наконец выдавил он.
– ЧТО?! – Леона вскочила на ноги и чуть не опрокинула стол. Из-за резкого толчка какао из моей чашки вылилось и растеклось по деревянной столешнице. Я поспешно схватила салфетку, чтобы вытереть лужу, прежде чем всё потекло бы на пол. Люди с любопытством начали на нас оглядываться.
Леона снова села, шумно выдохнула и свирепо посмотрела на Винценца.
– Большое спасибо за спойлер. Я же ещё не читала!
Винценц тихонько вздохнул.
– Прошу прощения, мисс, но это, по крайней мере, объясняет, почему я здесь.
– Не-а, ничегошеньки это не объясняет, – возразила я. – Мёртв ты или жив, но с научной точки зрения переместиться из книги в реальность невозможно. Итак, давай-ка с самого начала. Что произошло прошлой ночью?
– Хорошо. – Винценц сложил руки на груди и откинулся на спинку диванчика. – Точного объяснения у меня тоже нет. По крайней мере, я не могу объяснить, как это происходит физически, а вас, судя по всему, интересует именно это. Но тут нужно просто признать, что в жизни есть вещи, которые наука пока объяснить не может. Итак, случилось вот что: мне с первой же главы не понравилось, как будет развиваться сюжет. Но что мне оставалось, кроме как играть свою роль? И когда эта дерзкая нахалка-недоучка, возомнившая себя великой писательницей, дописала второй том примерно до середины, я вдруг понял, какая трагическая судьба мне уготована. – Он замолчал и выжидающе посмотрел на нас с Леоной. Мы молчали. – Она решила отправить меня к праотцам. Избавиться от меня! От меня… – начал он.
– Ладно, мы поняли, – раздражённо перебила я и закатила глаза.
– Надо же, поняли они, – съязвил Винценц. – Как бы то ни было, я разработал план, чтобы совершить текстовый прыжок и тем самым разрушить её коварный замысел. К сожалению, вовремя мне это сделать не удалось. И теперь остаётся одно – заставить её переписать всю ту мерзость, которая случилась до этого.
– А что такое текстовый прыжок? – спросила я.
– Единственный способ войти в реальный мир, – объяснил Винценц. – Это довольно сложно, и было бы бессмысленно объяснять это двум простодушным молодым леди. Если вкратце: мне нужен был чтец с богатым воображением, чтобы прочитать именно ту сцену, в которой я действую как можно более страстно. Какое счастье, что я всё же смог уговорить вас, мисс Эмма, прочитать начало. В конце повествования уже нет таких ярких моментов со мной. Потому что, как сказал бы великий и мудрый Чарльз Диккенс, я к тому времени давно уже мёртв, как дверной гвоздь. Кстати, текстовый прыжок должен произойти обязательно в полнолуние. И это ещё больше усложняет дело: есть подходящий чтец – нет полнолуния, есть полнолуние – нет подходящего чтеца. Замкнутый круг.
– А как с тобой связан старик с моноклем? – поинтересовалась я.
– Кто-кто? – Винценц наморщил лоб.
– Там, на мероприятии, был старик с моноклем, – объяснила Леона. – И он показался нам немного странным.
– Ну, – протянул Винценц. – Должно быть, это просто совпадение, хотя, с другой стороны, не очень-то удивительно. У такой писательницы, как придумавшая меня дама, наверняка много странных почитателей. Но к моему текстовому прыжку он точно никакого отношения не имеет. Просто вчера судьба была ко мне благосклонна.
– К тебе-то, может, и да… – вздохнула я. Голова шла кругом. – А насчёт нашей связи… Я тебя не держу, можешь идти, куда хочешь. Серьёзно – необязательно всё время оставаться рядом со мной, я тебя отпускаю.
Мои слова вызвали у Винценца лишь усталую усмешку.
– Извините, мисс Эмма, но как раз таки на это у вас нет никакой власти. Едва я отхожу от вас больше чем на сто шагов, книга начинает засасывать меня обратно. А мне, поверьте, очень не хочется заново путешествовать по страницам. Это пренеприятно. Не хотелось бы опять всё это переживать. А посему – я уж лучше останусь тут с вами.
Потрясающе. Влипла так влипла! Прочитала вслух слащавую сказочку о любви, и теперь у меня появился гость из книги. А виновата во всём писательница в розовой блузочке, которая решила снять обувь во время чтения на публику, а до этого её ещё и понесло куда-то не туда при создании сюжета (если, конечно, Винценц сказал правду и не планировал вскоре напасть на нас с Леоной из засады). Вот этого мне бы совсем не хотелось.
Глава 8
Оставалось ровно два часа до того, как папа закроет магазин. Я стояла, прислонившись к стене дома, на другой стороне переулка и смотрела, как он помогает старушке с кудрявыми, будто шерсть пуделя, волосами выбрать книгу. В этом ему равных не было. Иногда папе достаточно было просто посмотреть на человека, чтобы понять, какие книги его заинтересуют. Казалось даже, что он умеет читать мысли. Я не подавала виду, но в глубине души немного гордилась своим отцом. Но сейчас я уже и не знала, как посмотрю ему в глаза. Филиппа наверняка в красках описала историю с беспорядком за кассой и сожжённой книгой, при этом выставив меня виноватой во всём.
– Позвольте узнать, что вы собираетесь делать дальше, мисс Эмма? Или так и будете смотреть в пустоту, пока дыру в стене не просверлите? – окликнул меня Винценц. Я резко оглянулась, он стоял чуть в стороне. Леона тем временем ушла домой, оставив лучшую подругу наедине с полоумным, который продолжал утверждать, что связан со мной невидимыми цепями.
– Ничего не собираюсь, – фыркнула я. – Из-за тебя я теперь не знаю, что меня ждёт, когда папа закончит работу. Как мне ему объяснить, почему твоя книга в таком жутком состоянии?
– Хм… – Винценц задумчиво почесал кончик носа. – Можно просто сказать, что том сам по себе загорелся, необъяснимым образом. И тогда вас не станут ругать. Никто не должен узнать правду.
Я нахмурилась.
– Правда в том, что я не имею к этому никакого отношения.
– А вот тут вы ошибаетесь, мисс Эмма. – Винсент прикусил нижнюю губу, когда я сердито на него посмотрела. – Это ведь вы бросили книгу в момент моего текстового прыжка. Удивительно, что сам я остался жив после такого. Вели бы себя спокойнее, и ничего бы не произошло. Но вы не бойтесь, я вас не выдам вашему дражайшему батюшке. Я же не такой негодяй.
Презрительно фыркнув, я отвернулась. Теперь он ещё и решил свалить на меня ответственность за всю эту катастрофу! Только вот моё существование не зависело от его присутствия. Я без него проживу, а что с ним без меня будет? Быстро оттолкнувшись от стены дома, я молча зашагала по другой стороне переулка к зелёной входной двери рядом с книжным магазином. Через эту дверь можно было пройти на небольшой задний двор, а оттуда – к парадному входу в жилой дом и дальше прямо в квартиру над магазином. Конечно, обычно, чтобы попасть в квартиру, я проходила через книжный магазин, потому что так могла поздороваться с папой. Но сегодня этой встречи лучше было избежать. Хотя он, конечно, никогда не стал бы упрекать меня в присутствии клиентов, но его осуждающих взглядов вполне хватило бы, чтобы я чувствовала себя виноватой.
Я достала из кармана брюк запасную связку ключей, которую мы забрали у матери Леоны в парикмахерской. Эти ключи хранились там на самый крайний случай с тех пор, как я однажды оказалась у запертой двери, когда папа был в командировке, а бабуля Фрида не успела вовремя встретить меня после школы. Мне тогда было восемь. Итогом стали три часа на морозе и две недели гриппа.
Винценц подскочил ко мне.
– Мисс Эмма, что это вы делаете?
От неожиданности я вздрогнула, а потом посмотрела на него с нескрываемым раздражением.
– Прекрати уже называть меня «мисс Эмма»! Это просто невыносимо! И, к твоему сведению, я сейчас иду домой. Приму душ. И буду ждать казни.
– О господи, казни? Это из-за книги? – удивлённо ахнул Винценц. – Жёсткие же, однако, у вас в реальном мире законы.
– Да, так что берегись, – пригрозила я ему. – И я, конечно, не возьму тебя к себе домой. Так что хорошего дня. – Я толкнула дверь внутрь.
– Секундочку, так не пойдёт. – Винценц придержал дверь и преградил мне путь. – Я же объяснил, что мне нужно находиться рядом с вами, чтобы не исчезнуть.
– Да, я в курсе, – прорычала я. – Но тебе всё равно нельзя у меня жить. Как я должна объяснить твоё присутствие папе?
– Я мог бы выдать себя за вашего любовника, – предложил Винценц. – Поверьте мне, я в этих вещах вполне опытен.
– Палку не перегибай. – Я чуть пригнулась, скользнула под его рукой и, прежде чем он успел последовать за мной, захлопнула дверь перед его носом.
Получилось.
Во дворе я выдохнула и прислонилась спиной к двери, слыша, как он стучит снаружи.
– Дура вы набитая, откройте немедленно! – Вот, теперь уже и за словами не следит. Порядочности и манер у него, как оказалось, не больше, чем у разбойника Хотценплотца, а эта его гувернантка, мисс Марпл, судя по всему, не слишком хорошо выполняла свою работу.
– Проваливай! – крикнула я. – Найди какую-нибудь скамеечку в парке, ста шагов до неё хватит.
Я подождала ещё чуть-чуть. Однако, к моему большому удивлению, стук прекратился. Неужели я и вправду смогла от него отделаться? Ух ты. Это оказалось легко.
Наверное, это самое прекрасное в мире чувство, когда после насыщенной событиями ночи и тяжёлого дня ты принимаешь тёплый душ, надеваешь свою уютную пижаму и наконец-то можешь устроиться на диване в гостиной со стаканом апельсинового лимонада, точно зная, что внезапно оживший герой книги тебя больше не побеспокоит.
Я натянула на ноги пушистое одеяло. До возвращения папы оставался час, и хотелось немного отдохнуть, ведь я всё ещё понятия не имела, что будет дальше. Всё зависело от того, что папе наговорила Филиппа. Задумчиво я отпила из стакана и уставилась на стену, которую практически полностью закрывал книжный шкаф. В этом плане наша квартира мало чем отличалась от магазина. Разве что тут покупатели не сновали. Большая часть предметов интерьера принадлежала прадедушке Генриху, который, в свою очередь, унаследовал их от своих родителей. Соответственно, выглядело всё не слишком современно. Но на самом деле мне нравилась наша старая мебель, нравились высокие потолки, потому что от их вида у меня возникало ощущение, что я живу в маленьком замке. Который, правда, примерно на девяносто пять процентов состоит из библиотеки. Пожалуй, в мировой литературе не было такой книги, которой не нашлось бы у нас в квартире. А книги надо где-то хранить…
На миг мой взгляд задержался на старом телевизоре. Вот он, конечно, в общую картину совсем не вписывался. К тому же телевизор был давно сломан, но папу это совершенно не волновало. Каждый раз, когда я напоминала ему о том, что телевизор надо бы починить, он говорил, что вместо просмотра телевизора я могла бы почитать книжку или газету, потому что телевизор в любом случае вреден. В этом плане он был очень консервативен.
Я почти допила лимонад, когда раздалось лягушачье кваканье. Квак, квак, квак. Я посмотрела на дисплей смартфона. Звонила Леона. Наверное, хотела узнать, как всё разрешилось с обугленной книгой. Да и не мешало бы обсудить, что нам делать дальше – без Винценца.
Я поставила пустой стакан на журнальный столик и приняла вызов:
– Привет, Леа, я тут вот что подумала… – Ответа не последовало, и тогда я продолжила: – Винценц ведь говорил, что он начинает растворяться в воздухе, если удаляется от меня больше чем на сто шагов. Возможно, это способ избавиться от него окончательно. Мы могли бы попросить твою маму поехать с нами в торговый центр на окраине города. Так он точно за нами не угонится.
