– Давай не будем вот это все?
– Почему нет? Кстати, лекарство маме подошло?
– Еще не пробовала… – теряется на секунду. – Может, хватит?
Я забираю паспорт, но ловлю ее пальцы и удерживаю – слегка, чтобы можно было при желании вырваться. Но она как-то столбенеет и не делает попыток освободиться.
…и в целом я понимаю, что сейчас надо сказать что-то такое убийственное, чтобы моментально ее убедить. Уговорить хотя бы поужинать. Но держать ее маленькие пальчики такой кайф, что я бездумно и бестолково просто наслаждаюсь этим моментом, глядя ей в глаза.
– Ты такая маленькая…
– Я не маленькая, – и вот теперь выдергивает пальцы и начинает нервно перекладывать бумаги с места на место, листать журнал, отводить волосы от лица.
– Соня…
– Что?
– Просто забавное имя – Соня. Сплюшка.
Она теряется, не зная, как реагировать, а я понимаю, что ни одна из моих обычных стратегий сейчас не сработает. Просто не сработает – и все. Потому что обычно у женщин всегда есть цена. Даже если я им не нравлюсь, они готовы рассмотреть возможность побыть немного в моем обществе, если я заплачу за это.
Упасите черти, не деньгами.
Далеко не деньгами, с этого уровня уходишь довольно быстро.
Временем.
Вниманием.
Помощью и поддержкой.
Местом в своей жизни.
Женитьбой, в конце концов.
Соня же смотрит на меня всеми своими эмоциями наружу – любопытством, настороженностью, наивностью, легкой усталостью и – может, мне кажется, но все-таки симпатией? И ждет – когда я проявлюсь, покажу, что же я такое. Откроюсь навстречу, как она открыта миру.
Поспорю на свою утерянную коллекцию марок, что с личной жизнью у Сплюшки швах.
Люди, особенно мужчины, не понимают такого подхода. Им надо давать конкретные задания, по которым можно работать. Ты мне, я тебе. Скажи, что делать, я сделаю.
А если не сказать, то и не сделают – тебе ж не надо.
И все, что я могу сделать, чтобы она меня приняла – показать, кто я. Убедить в своей безопасности. Заинтересовать. Тоже раскрыться.
Оно мне надо?
Весь этот геморрой, вместо здорового секса и удобства без претензий?
Да ни боже мой.
Поэтому я разворачиваюсь и…
…спрашиваю:
– Ты когда работать заканчиваешь?
– А что?
– Подвезу до дома.
– Я тут рядом… – она осекается. Проболталась!
– Значит провожу.
Оборачиваюсь на стук двери и цоканье каблуков. Женщина лет тридцати-сорока, видимо, Сонина коллега. И тот момент, когда она меня замечает, можно услышать – у нее даже походка меняется и каблуки начинают выбивать куда более замысловатую мелодию. Подходит, опирается на стойку и встряхивает волосами:
– Хотите записаться в библиотеку? – И сама смеется от такого предположения.
– Так вы до восьми? – Я бросаю взгляд на часы и говорю Соне: – Я тебя на улице подожду.
Меня не видно на улице в темноте, зато хорошо видно, что творится в освещенном теплым светом зале библиотеки. Соня разговаривает с коллегой и то и дело оборачивается на окна – очевидно, речь идет обо мне.
…Как бы она ни тянула время, а выйти с работы все равно пришлось.
Был готов к тому, что сейчас меня снова пошлют на фиг, но мы мирно дошли до Сониного дома, и все это время я задавал исключительно безобидные вопросы о фантастике. Все невинно и чинно, как в восьмом классе.
Посадил ее в лифт и вернулся к машине.
Пожалуй, стоит пообщаться с ее подружкой…
Соня: Мечты и реальность
Утром Ксанка меня обрадовала:
– Я нашла тебе жениха!
– Не поняла? – Я выпрямилась, уронив сапог. Она застукала меня в раздевалке. Я была немного зомби с недосыпа – вчера легла поздно, потому что нервничала. Думала о Юлиане, пыталась его понять, и не получалось.
Даже «Тиндер» забыла открыть.
И тут мне на работе такие заявки от подруги.
– У моего брата друг, бывший одноклассник, сейчас живет в Берлине, ищет женщину. Пашка говорит – красивый.
– Ему откуда знать? – проворчала я, переобуваясь в туфли.
Отперла абонемент, села за стойку и тут же покосилась на стенд. Вчера я убедила Юлиана, что драконы могут быть научной фантастикой. Он чуть было не вернулся в библиотеку, чтобы записаться, сразу взять книгу Шумила и убедиться.
– Недавно развелся, не хочет там никого искать, говорит, немки все страшные.
– Я тоже страшная, – рассеянно переложила журналы с места на место, пытаясь понять, что я забыла и чем надо сразу с утра заняться.
– Но не настолько! – Ксанка осеклась и смутилась. – В смысле, Сонь, он вообще про другое. Они там все феминистки независимые, ни котлет, ни детей. А ты нормальная, семью вот хочешь. Ты ему подойдешь. Его бывшая, кстати, тоже была пухлик. Он таких любит.
– Ну спасибо.
– Ой, Сонь, не обижайся, ты же сама не хочешь худеть. Вот и поклонник у тебя… большой. Ему, наверное, все равно, – и она сделала лицо «ну расскажи все скорее».
– Ксан, давай поработаем?
Вчера я не расставила книги по местам, запуталась, забыла. И надо подготовить место – днем тут кружок английского для пенсионеров.
– Ни слова из тебя не вытянешь, а еще подруга! – Ксанка надула губы, но всерьез она обижаться не умела. – Где подцепила такого? Или тебе мой жених теперь не нужен? А то смотри, себе оставлю! – Она подсунула мне под нос экран телефона с фотографией.
Мужик был хоть и не маленький, но до Юлиана не дотягивал, конечно. И не сказать, чтобы худенький. Зато с отпечатком интеллекта на лице и длинными волосами.
– Ты права, симпатичный, – вынуждена была согласиться я. – Правда, с бородой.
– Твой поклонник тоже бородатый.
– И мне не нравится.
– А у Кости сейчас бороды нет! – возликовала Ксанка.
Акции неведомого Кости моментально взлетели на моей внутренней бирже. А уж когда она пролистнула и показала фото, где он в образе аристократического героя на коне, так и вовсе захотела с ним познакомиться побыстрее. В Берлине, опять же, живет. Вдруг да сбудутся Асины мечты, и я еще и за границу уеду? Эх, мечты, мечты…
Но вообще странно, что я не подумала о такой стратегии раньше – поспрашивать родственников и друзей, нет ли у них знакомых свободных мужчин. Правда, я не сказать, чтобы ценный приз. Но вот Косте же нравятся «пухлики»?
– Так что, дашь от ворот поворот своему Валуеву? – потеребила меня Ксанка. Про предложение поработать она уже благополучно забыла. – Или придержишь на всякий случай? Ты смотри, Костя наш, хоть и хорош, и работает в медицинской индустрии, а твой побогаче будет. Ты его тачку видела?
– Это, Ксан, еще один минус, помимо бороды, – вздохнула я.
– Да ты совсем с ума сошла, какой это минус? – возмутилась она. – Даже если она кредитная, прикинь, сколько он зашибает, если такой кредит дали?
– И ты думаешь, он ищет что-то серьезное? Я в жены таким не гожусь, сама понимаешь. У него выбор ого-го.
– Зато ты добрая, хозяйственная и умная!
– К нему очередь выстроится добрых, умных, хозяйственных, а в нагрузку – красивых, стройных и с красным дипломом по «Камасутре». Или девственниц – кому что нравится.
– Нет, ну слушай, есть же всякие знаменитости, которые не на красавицах женились. Этот, Росомаха, который с когтями. Ты его жену видела? Щас покажу! – Ксанка снова полезла в телефон, искать «этого с когтями» и его жену, а я воспользовалась паузой, чтобы подхватить стопку книг и отправиться их разносить.
– Твой Росомаха не в России живет, Ксан! – оставила я за собой последнее слово. – Кыш работать!
Часа в два, когда я уже была готова выставить табличку «Перерыв» и спрятаться в подсобке с чайником и своими бутербродами, в зал абонемента вдруг вошел курьер в ярко-красной куртке и с огромным букетом разноцветных роз.
– Здравствуйте, вы Соня? – улыбаясь, спросил он. Хорошо, наверное, работать доставщиком радости.
– Я Соня, – кивнула я.
– А у меня как раз букет для Сони! – обрадовался курьер. – Распишитесь!
И он оставил меня считать розы. Их было тридцать пять. Желтых, белых, розовых, алых, темных, как кровь, зеленоватых, оранжевых и даже синих. И маленькая квадратная карточка с одной буквой Ю, как будто я бы и без этого не догадалась, от кого такое.
Вот тут я заподозрила, что просто так от него не отделаюсь. Одна надежда – свалить в Берлин.
В подсобке нашлась банка подходящего размера. Но как нести его домой? Ксанка же заметит и снова начнет спрашивать, где я подцепила такого настырного Юлиана. А дома мама, и она тоже не упустит случая прокомментировать. Придется оставить на работе, забегать сюда иногда и любоваться.
Пусть Юлиан и не герой моего романа, а все равно приятно. Ужасно приятно, если честно.
Ксанка сегодня бежала домой пораньше: дочь сидела на продленке, надо было забрать. Мама ее взбунтовалась и наотрез отказывалась оставаться с внучкой, пока Ксанка не представит «своего мужчину» родителям. А кого представлять? Женатого кобеля?
– Я Косте дала твой скайп, позвонит вечером, жди! – прокричала она мне напоследок.
Я надеялась обойтись пока просто перепиской… Ну да ладно.
Вышла из библиотеки и тут же наткнулась – сложно было не заметить! – на Юлиана, ждавшего меня, прислонившись к машине.
Я ожидала, что он спросит про букет. Или снова начнет приглашать в ресторан. Или хотя бы возьмет за руку. Но он вообще ничего не делал. Просто шел рядом, а потом начал рассказывать, что книгу уже прочитал, что, конечно, это не совсем НФ, хотя подробностей технологического плана достаточно много, чтобы можно было сравнить даже с «Марсианином», я что-то такое угукала в ответ, но думала о том, какая у него была в тот раз теплая ладонь. Такая… уютная и надежная, как будто кто-то взял за меня ответственность и теперь будет защищать. Непривычное ощущение.
Так что всю дорогу вещал Юлиан. И попрощался у подъезда, как в тот раз. Только в этот момент я вспомнила, что меня ждет разговор с… как его? Костей?
Прикольное ощущение – быть востребованной. Интересной мужчине. Мужчинам. Не одному.
Я успела только разогреть ужин, а поесть уже не успела – телефон запиликал вызовом в скайпе.
Под упрекающим взглядом мамы – ужин готовила она, и сегодня была ее фирменная курица на соли, я смоталась в свою комнату.
– Привет, – раздался мужской голос, и сразу замигало требование видеозвонка.
– У меня интернет плохой, – соврала я и приняла только аудиовызов.
Но Костя все равно включил свою камеру.
За столом сидел вполне себе симпатичный мужик. Прямо совсем окей, – и волосы длинные, и вместо черной эспаньолки, что была на фотографиях, – просто сексуальная небритость. Можно было, конечно, поискать в нем недостатки, но я решила не зажираться.
– Костя. – Его руки вертели, крутили, перекладывали предметы на столе, за которым он сидел. – А ты, наверное, Соня? Я буду на «ты», хорошо? Я как-то отвык от ваших церемоний. Ну что, Соня…
Он посмотрел в камеру на одну секунду, а потом снова уставился на свои беспокойные руки.
– Привет, – сказала я.
