Маша Малиновская "По его правилам"

Позже, когда прошло награждение команд, поздравления от начальников штаба и учителей, что нас сопровождали сюда, полевая кухня стала раздавать всем горячий походный суп, каждая школа разложила на ещё зелёной траве покрывала, накрыла клеёнками. Все выложили у кого что было припасено с собой: бутерброды, свежие овощи, отварные картофель и яйца. Мальчики разожгли костёр и повесили кипятиться котелок с водой. Наша педагог-организатор называет это «Чай дружбы», когда каждый ученик бросает маленькую щепотку чая в котелок, а потом, когда заварится, всем понемногу разливают. Чтобы не произошло казусов, она предлагает всем взять эту щепотку из той пачки чая, что сама она и принесла.

– Ребята, рассаживайтесь, – скомандовала наша классная руководительница. – Перекусите немного, я отбегу к учителям из шестой школы.

Народ стал размещаться возле полевого «стола». Кто-то на предусмотрительно взятое одеяльце, кто-то на спортивную куртку, а кто-то прямо на траву. Мы с Таней присмотрели удобное местечко, но едва подошли туда, как рядом плюхнулась Пантелеева, ещё, как обычно, рядом примостила очередную книжку.

– Подвинься, – зашипела я на неё. Неужели незаметно, что места мало, а людей много, и мы с Соколовой целенаправленно шли сюда? – Опять разложила тут свои книжки. Ты совсем без них жить не можешь?

Пантелеева втянула голову в плечи и затравленно посмотрела на меня.

– А лучше вообще пересядь, – поддакнула Таня.

– Я просто…

– Что просто? – народ притих и смотрел на нас. Пантелеева и так забитая, не стоило её трогать, но я была так зла и взвинчена, что уже просто сорвалась на ней. – Повзрослей ты уже. Читаешь всякий бред. Неужели не понимаешь, что это всё глупости, романтические бредни о принцах и принцессах. Вырасти тебе пора уже, Соня.

Пантелеева схватила книжку и прижала к груди, судорожно вздохнула, но всхлип сдержала. Раньше её травили в классе, но потом это большинству надоело, мне было её просто жаль, и я запретила девчонкам издеваться над этой блаженной. Но сейчас она попала под горячую руку. С другой же стороны, зачем вести себя как жертва? Сама виновата.

Под молчаливыми взглядами ребят Пантелеева стала неуклюже подниматься с покрывала.

– Я думаю, она может сидеть там, где хочет, – внезапно в тишине раздался голос Бахурина.

Я перевела на него яростный взгляд, а он же просто холодно и спокойно посмотрел в ответ. Соколова как-то сразу стушевалась, а у меня, кажется, все внутренности накалились.

– Так, может, уступишь ей своё место? – я сказала очень спокойно, не позволив голосу дрогнуть.

Бахурин сдвинулся немного на покрывале, хлопнув рукой рядом.

– Соня, составишь компанию?

Пантелеева с перепуганным лицом быстро поднялась и, продолжая крепко прижимать к себе свою дурацкую книжку, перебралась под бок к герою сегодняшнего дня.

Глава 8

Сегодня я ночевала у бабушки в соседнем районе. Ей было с вечера как-то нехорошо, и она попросила приехать. Только вот учитывая, сколько пирожков она напекла, и не скажешь, что ей нездоровилось. Хитрить, видимо, удумала – соскучилась. В последнее время я совсем редко проведывала бабулю. Летом лагерь, потом началась школа. А она скучает. Как дедушка три года назад умер, она совсем тоскует, вот и идёт на хитрости, чтобы хоть немножко урвать для себя внимания.

– Златушка, ты поела?

– Да, ба, очень вкусно. Спасибо!

– Возьмёшь с собой?

– Не, бабуль, ну ты что. Что же я пирожки жареные буду есть в школе?

– Так голодно же. Ты там до скольки? Часов до трёх?

– До двух. Ничего, я же поела. В столовой чай возьму, если что.

Я чмокнула бабулю в щёку, напомнила, чтобы она выпила таблетки, и убежала на остановку. От бабушки до школы намного дальше, чем от дома, нужно на автобусе целых полчаса тащиться. Хорошо, что я взяла с собой необходимые книги и тетради, да водолазку свежую. Обычно я успеваю заехать переодеться и взять нужное, но вчера решила сразу напрямую.

И что-то я замечталась, глядя в окно, что едва не проехала свою остановку.

– Подождите! – крикнула водителю, когда автобус уже запыхтел и начал отъезжать.

Водитель недовольно выругался себе под нос, пробурчав что-то про молодёжь и наушники, а я, закинув сумку на плечо, бросилась на выход.

– Девушка, это не вы забыли? – тормознула меня какая-то бабуля уже у выхода, указывая на жуткий шифоновый оранжевый шарф, забытый кем-то.

– Нет, но спасибо!

– Девочка, шевелись! У меня расписание вообще-то.

Терпеть не могу суету и спешку! В неё как в неконтролируемый водоворот попадаешь, и создаётся ощущение, что управлять ничем уже не можешь. Я в принципе не отличалась неуклюжестью, но сегодня, видимо, не мой день, потому что каким-то невероятным образом ремешок моей сумки, соскользнув с плеча, зацепился за поручень на выходе, мне пришлось его резко дёрнуть, потому как двери уже закрывались, я и по инерции влетела в спину только вышедшего передо мной из автобуса парня.

Но, видимо, судьбе оказалось мало, и каким-то жутко-невероятным образом этим парнем оказался… именно. Бахурин.

– Куда ты так летишь?!

К его чести, сориентировался он очень быстро, и, резко развернувшись, поймал меня под локти. Иначе бы я растянулась прямо тут на остановке, на виду у стольких людей. Но, учитывая наши взаимоотношения, лучше бы так и произошло. Ну почему он? Что за ирония?

Обретя устойчивость, я вырвалась из крепких ладоней. А вот сумка моя многострадальная шмякнулась на пол, кнопка на нахлёсте расстегнулась, и учебники и тетради вывалились на асфальт. Мне захотелось разрыдаться и затопать ногами. Я обязательно так и сделаю, но не при Бахурине, конечно.

Я быстро присела и засунула всё обратно, не успев поднять только одну книжку, потому что её как раз он и поднял. Уставился на обложку, а потом насмешливо приподнял бровь.

– «Анжелика – маркиза ангелов»? Вот так вот, оказывается. А как же «это всё глупости и романтические бредни, тебе пора повзрослеть»?

Стало невыразимо неприятно и даже стыдно. На самом деле, я и правда так думала раньше, действительно смеялась с такого сильного увлечения Пантелеевой любовными романами. Да что там увлечения, она живёт в них, бредит ими. Это глупо и смешно.

Но просто однажды, будучи у бабули, я скучала и нашла у неё в серванте серию книг. От скуки решила прочесть пару страниц и так увлеклась, что забрала том и теперь беру его к ней и дома читаю. Книга ведь и правда классная.

– А ну, отдай! – попыталась выдернуть книжку, но Бахурин отвёл руку вверх, а потом чуть отвернулся и зашагал в сторону школы, на ходу раскрыв книгу.

«Он обвил сильной рукой её талию и крепко прижал к себе, а она вспомнила ту их ночь, когда он овладел ею…» – прочитал вслух первые попавшиеся строки.

– Бахурин, ты совсем, что ли? Верни книгу! Она вообще не моя, ясно?

– Ага, – он остановился и повернулся ко мне, криво ухмыльнулся. – Ты вообще знаешь, что значит это «овладел»?

– Да пошёл ты! – я толкнула его в грудь, но он только расхохотался.

Господи, как же повезло, что вокруг, кажется, не было никого из нашей школы. Сказочно прямо.

– Держи, Маркиза, – он захлопнул книгу и протянул мне, насмешливо взглянув. – Ты чем-то даже похожа на главную героиню: такая же эмоциональная и несдержанная.

– Иди, Бахурин, своей дорогой, – я сцепила зубы от злости, выдернула книгу из его рук и, обогнув зарвавшегося придурка, быстро зашагала к школе.

Неужели новенький правда думает, что сделал меня? Пора, наверное, подумать и о более серьёзных мерах в его отношении. Он своё получит сполна. Или не я Злата Королёва.

* * *

Однако же в последующие дни моему спокойствию восстановится была не судьба. И если до этого Бахурин меня просто раздражал, то теперь я стала его уже ненавидеть. Несмотря на все мои усилия, он стал приобретать среди народа всё больший авторитет.

После победы нашей команды на «Зарнице» я только и слышала: «Демид такой классный», «Бахурин из 11-Б просто секси», «Дём – настоящий мужик» и прочие восторги. При мне, видя моё недовольство, большинство затыкались, отчего становилось ещё более неприятно, будто кто-то чего-то не договаривает.

А сегодня, оказалось, у него день рождения, и прокатился слух, что Бахурин приглашает народ к себе на дачу. Не думаю, что многие пойдут, всё же он ещё тёмная лошадка для большинства.

После уроков я зашла в магазин и купила ватман. Мы с Таней вечером планировали начать, а может, даже и завершить работу над пригласительным плакатом к осеннему балу, что скоро состоится. В этом году решили провести не традиционный конкурс «Мисс Осень», а «Осенняя пара». Я буду ведущей, как победительница «Мисс Осень» в прошлом году, и многое по организации, в том числе большой пригласительный плакат – на мне.

Я постаралась закончить с уроками уже к пяти, потому что с Соколовой договорились на шесть. Но в половину она позвонила и сказала, что прийти не сможет. Её мама вынуждена уехать к бабушке в другой район города, и Тане нужно присмотреть за маленькой сестрой. Мы как-то пробовали рисовать новогодний плакат, одновременно приглядывая за малышкой, но это оказалось невыносимо. Девочка постоянно требовала к себе внимания, утаскивала карандаши и краски и даже порвала нам ватман, а на меня перевернула стаканчик с цветной водой. Так что лучше уж я как-то сама.

На следующий день педагог-организатор отпросила меня с первого урока для репетиции, а когда я вернулась в класс, увидела, что девчонки что-то смотрят на Настином цифровике и хихикают.

– Над чем зависли? – я подошла к своему столу и поставила на него сумку, отчего Соколова как-то вздрогнула и суетливо стала поправлять учебники и тетради на своей стороне.

– Ладно, девочки, а то уже звонок сейчас…

Я переклонилась и тоже заглянула в небольшой экранчик на обратной стороне Настиного фотика. Там шла запись, на которой компания молодёжи весело проводила время в какой-то комнате. Хоть звук был сделан негромкий, всё же были различимы крики, шум, звуки гитары. А потом в кадр крупным планом попал Бахурин, а на коленях у него сидела Таня и громко подпевала Виденину, что мучил гитару.

– А сестру, я так понимаю, ты с собой брала? – внутри меня закипела злость и ядовитая обида, но мне удалось сдержать порыв стукнуть Соколову учебником по голове.

– Злат… – Таня побледнела, и я заметила, как задрожали у неё губы.

Но тут прозвенел звонок, и в класс вошла учительница. Я отвернулась к доске, игнорируя подсунутый мне под тетрадь листок с надписями. Похоже, Соколова забыла, кому она обязана статусом и своим положением в школе. Придётся напомнить.

Глава 9

– Думаешь, ты лучше других? – Соколова сложила руки на груди и сузила глаза. Опять пытается зеркалить меня. – Почему ты считаешь, что все должны делать, как скажешь ты?

На уроках сегодня я демонстративно ставила рядом с собой на свободный стул портфель, тем самым давая ей понять, что не хочу с ней общаться. Таня дождалась конца уроков, а потом нагнала меня за школой, когда мы с Настей уже выходили за ворота. Сказала, что хочет поговорить, на что я ей предложила начать прямо там.

– Я не прошу делать по-моему, но я терпеть не могу, когда мне врут.

Для того, кто догнал меня, чтобы высказать претензии, Таня уж как-то слишком сильно нервничала.

– Чем он тебе так не угодил – Бахурин? Тем, что проигнорировал твоё королевское величество, Злата? Не упал в трансе на колени перед королевой?

– Таня, тебе вообще что нужно? Ты догнала меня, чтобы сказать, как сильно не хочешь видеть? Может, пойдёшь уже к своему Бахурину? Уверена, он тебя очень ждёт. Вон, посмотри, как весь извёлся.

Я кивнула в сторону бокового выходы из здания школы, где на ступенях сидели парни из «Б» класса. Соколова тоже обернулась, вот только в этот момент к парням подошли две девчонки из десятого, и одна из них наклонилась и поцеловала в щёку новенького. Таня резко развернулась снова ко мне, на её щеках выступили алые пятня. У неё так всегда, когда она злится или сильно расстроена. Только мне сейчас до этого дела нет. Она лгунья и предательница.

– Ну? – я тоже сложила руки на груди и подняла бровь. – Что-то ты не торопишься.

Настя Белова рядом притихла и с интересом наблюдала за нашей перепалкой. С ней мы тоже дружили ещё с четвёртого класса, когда нас переформировали зачем-то всех. Но она всё же как-то немного сама по себе.

– А может ты так злишься, потому что сама на него глаз положила?

– У нас момент оригинальных предположений? – я рассмеялась. – Нет, Таня. Криминальные элементы и уголовники меня не интересуют. Я бы и тебе советовала держаться подальше, но ты взрослая девочка, и сама можешь выбирать себе друзей и парней, чего уж.

Соколова подавилась ответом и посмотрела на меня широко распахнутыми глазами. Настя тоже подняла брови. В этот момент я как-то рефлекторно бросила взгляд на компанию на ступенях. Они довольно далеко, разговоры ни наши им не были слышны, ни их нам. Но буквально на секунду Бахурин вдруг поднял глаза и тоже посмотрел на меня. Внутри стало как-то неприятно. Но, с другой стороны, что такого я сказала? Разве соврала?

– Ты о чём? – вклинилась Белова.

– Ни о чём.

– Да врёт она всё, – хмыкнула Соколова, но уже не так напористо и уверенно. – Разве не видишь, Настя? На ходу бред придумывает.

– Ты же знаешь, Таня, я никогда не вру. Даже когда хочется. В отличие от тебя.

Разговор этот надоел как горькая редька, захотелось быстрее убраться отсюда. Да и пора уже. На завтра задали огромное количество уроков, а ещё пора начинать думать над сценарием осеннего бала.

* * *

Хватило Соколовой и её независимости, преисполненной гордого одиночества, ровно на два дня. На следующий день мы классом стояли в коридоре под кабинетом информатики в ожидании учителя, когда 11-Б вышли из соседнего от математички. Соколова было сделала шаг в сторону новенького, но он ей лишь кивнул, а сам приобнял за шею Лену из их класса. Не могу сказать, что я порадовалась Таниному жестокому облому, но этого же следовало ожидать, неужели она не понимала?

В тот и следующий день Соколова ходила как в воду опущенная, а вечером пришла ко мне домой вся в слезах.

– Златуль, прости! Он и правда козёл. Пожалуйста, мы можем поговорить?

– Я не буду обсуждать с тобой твою безответную страсть к придурку-новенькому, – я сложила руки на груди и оперлась о косяк двери.

– Хорошо, как скажешь, – Таня шмыгнула носом и с надеждой посмотрела на меня. – Давай просто вместе поучим уроки. Или сценарий доделаем.

Я отошла в сторону, пропуская Соколову в квартиру. Видела, что до чесотки хотелось поговорить о том, о ком я запретила. И облегчать ей душу мне не хотелось. В мою-то она плюнула. В первую очередь даже не тем, что обжималась с тем, с кем я по-дружески просила не общаться, а тем, что так отвратительно мне наврала. Ещё и с плакатом подставила. Я даже жалеть начала, что решила помириться с ней.

На следующий день третьим уроком была физкультура. В этом году она у нас спаренная с «Б» классом. Обычно, когда на физ-ре встречаются два класса, это вызывает трудности. Спортзал-то огромный, а вот раздевалки тесные. Но в данном случае проблем нет, 11-Б состоит только из восьми человек, так что особой давки в раздевалках нет.

За минуту до звонка из мужской и женской раздевалок высыпали ученики под дверь спортзала. Никому не охота тридцать раз приседать за опоздание. Начали как обычно с построения по свистку и приветствия. Затем разминка бегом по кругу в зале, упражнения на середине. Всегда находится кто-то, кто хихикает с упражнений на вращение таза. Хотя о чём это я? Виденин. Всегда он. Придурок озабоченный.

Вообще-то, физкультура у нас проходит в первой четверти на улице, но сегодня с самого утра лил дождь. На стадионе стоят лужи, а дорожка от него к школе превратилась в месиво. Поэтому, в качестве исключения, сегодня мы занимаемся в спортивном зале.

После разминки стало жарко, и я сняла спортивную мастерку, положила её на лавочку, стоящую под стеной. Перехватила чуть выше волосы, чтобы не мешали во время игры, о которой объявила учительница. Она стала выбрасывать из тренерской в зал баскетбольные мячи. Потом разделила нас на несколько команд, сказала построиться в колонны и каждой колонне работать на своё кольцо для разминки. Всё просто: ведём мяч, обходя стойки, двойной шаг и бросок в кольцо.

С баскетболом у меня, в принципе, дела нормально. Не то что с волейболом. Не сказать, что я супер спортсменка, но вроде бы как неплохо получается забрасывать мяч, да и двойной шаг тоже удаётся в отличие от многих девчонок.

– Вторая и третья колонны работают на центральное кольцо, первая и четвёртая – на боковые, – скомандовала Елена Борисовна и дала сигнал свистком начинать.

Я повела мяч со второй колонны, в третьей шёл Бахурин. И, видимо, слишком разогнался в прыжке, потому что когда я бросила свой мяч в кольцо, то он налетел прямо на меня, и мы едва не упали.

– Больно вообще-то, – я потёрла ушибленную его локтем руку.