А вот цвет школьной формы прекрасно маскировал случайно пролитые чернила.
Так, хватит предаваться воспоминаниям.
Начальство, а товарищ в кожанке вряд ли был из рядового состава, приказало ознакомиться со сводками. Где бы их взять?
Логично предположить, что у дежурного.
Я покинул кабинет (кстати, непорядок, что он не запирается – нас бы за такое в моё время расстреляли бы через повешение), спустился на первый этаж и забрал у дежурного целую кипу макулатуры.
Посмотрим, как тут поставлено внутриведомственное информирование.
Принёс в кабинет, положил на стол перед собой, включил настольную лампу – слава богу, что электричество не отключили, и углубился в чтение.
Материалов действительно было много, и по мере их изучения картинка складывалась нерадостная.
«Информационно-Инструкторский подотдел Отдела Управления Губисполкома предлагает выяснить личности Дарьинской милиции путем точного заполнения анкет, а также выяснить на месте и должность и отношение к населению, так как крестьяне определенно заявляют, что милиция в большинстве состоит из бандитов…»
Господи, неужели ничего не меняется, даже спустя сто лет… У нас в соседнем ОВД так целый отдел закрыли – мужики мутили темы не хуже бандитских.
«20 июня сего года в дом гражданина деревни Михайловки Андреевской волости Якова Прокопенко в 7 часов утра ворвались бандиты с требованием денег. Не получив требуемого, бандиты связали хозяина за руки, зажгли сальные свечи и начали ими прижигать тело».
Дежавю и только! С одним исключением: при мне всё больше утюги или паяльники шли в ход. Преступность постепенно взяла на вооружение технический прогресс.
«6 мая тремя вооруженными был встречен милиционер Скрыпник, сопровождавший 2 арестованных. Милиционер убит, арестованные отпущены».
Царствие небесное павшему на боевом посту! Мне тоже приходилось терять товарищей. И нет ничего хуже, чем сообщать эту горькую весть его родным и близким. Кто сталкивался, тот поймёт.
Следующим в руки попал документ, составленный коллегами из соседней губернии. Там ищут некоего Ивана Трубку, список обвинений более чем впечатляющий: бандитизм, убийства…
Вот же мразота!
К письму приложен довольно тусклый фотоснимок. Судя по надписям с обилием «ятей» на обратной стороне – информация из чудом сохранившихся архивов ещё царских времён.
Почему чудом сохранившихся? Да по той простой причине, что ещё при Временном правительстве был нанесён серьёзнейший урон органам внутренних дел. Кто-то хорошо заметал следы, убирая все улики.
Потом, правда, пытались перевести стрелки на большевиков. Дескать, рушили мир до основания, боялись, что выяснится, кто из них оказался «сексотом» у царской охранки, а то и вовсе занимался криминалом.
У советской, как и у любой другой власти, косяков, конечно, хватало, но архивы начали разорять гораздо раньше.
Не стоит удивляться глубине моих познаний на сей счёт: об этом не раз рассказывали на экскурсиях в музеях органов МВД.
К фотоснимку ещё приложили словесный портрет, но он был настолько скуден и невыразителен, что под это описание подходило, наверное, не менее половины встреченных по дороге мужчин. И описание одежды тоже вряд ли пригодится: оно практически один в один с моей – хоть сейчас арестовывай!
Да, профессионализм у соседей хромает, им ещё учиться и учиться.
Прошло не меньше часа, прежде чем в кабинет заглянул человек в кожанке.
– Чем занимаешься, Быстров?
Я привстал, одёрнул гимнастёрку: у полиции субординация не такая строгая, как в армии, но начальство всё равно необходимо уважать, и бодро отрапортовал:
– Согласно вашему распоряжению изучаю сводки.
– Бросай всё, пошли со мной.
– Есть, – пожал плечами я. – Разрешите только сводки дежурному вернуть.
– Давай. И через две минуты будь в моём кабинете. Дело есть.
Я аккуратно сложил бумаги и снова поспешил на первый этаж.
Дежурный взглянул на меня слегка удивлённо, но ничего не сказал. Мало ли что приключилось? Может, у оперативников снова горячая страда…
В этот момент в коридоре появились трое в новёхоньком обмундировании, явно недавно полученном со складов. На этот счёт у любого служившего человека глаз намётанный. Прежде чем форма сядет на бойца как надо, её придётся потаскать и поистрепать.
Один из этой троицы: высокий, скуластый, с густыми восточными бровями, сходившимися на переносице, спросил слегка охрипшим голосом:
– Товарищи, не подскажете, где мне найти начальника губрозыска товарища Смушко?
Я предположил, что Смушко и есть тот самый человек в кожанке. Все повадки выдавали в нём серьёзное начальство.
Дежурный с интересом посмотрел на скуластого:
– Простите, а вы по какому вопросу?
Тот отреагировал спокойно, достал из-за пазухи бумагу и показал дежурному:
– Мы, товарищ, из губотдела ГПУ.
Я хмыкнул. Ну вот, смежники пожаловали. С этого года ВЧК реформировали и превратили в ГПУ, организацию, которая наряду с политическим сыском занимается и вопросами борьбы с бандитизмом.
Самих «гэпэушников», как собственно и нынешних коллег из ФСБ, по старой памяти и традиции по сию пору называют «чекистами».
Интересно, что их к нам привело? Что-то нарыли и теперь спешат поделиться информацией? Это вряд ли, контора предпочитает темнить, такая у них специфика.
– На втором этаже, после лестницы направо. Третья дверь слева. Там ещё табличка будет – «Начальник губрозыска», – отрапортовал дежурный и, кивнув на меня, попросил:
– Жора, покажи товарищам, где у нас кабинет начальника.
Я помнил последовательность действий (второй этаж, направо, третья дверь слева) и без тени беспокойства произнёс:
– Какие вопросы… Пройдёмте за мной, товарищи. Мне как раз тоже необходимо к товарищу Смушко.
– Хорошо, ведите, – бросил скуластый.
Удивительно, но почему-то показалось знакомым его лицо, причём было чувство, что видел я его недавно, уже здесь.
Может, в госпитале встречались? Ко многим приходили навещать родные и знакомые. В принципе, вполне вероятно.
Мы подошли к кабинету начальника. Я потянулся к ручке двери, но чекисты довольно бесцеремонно оттеснили меня и вошли первыми.
Предбанника для секретарей, да и самого секретаря у Смушко не имелось.
Кстати, догадка оказалась верной – это он забрал меня из госпиталя.
Начальник сидел за письменным столом и что-то записывал в обычную ученическую тетрадку. Увидев нас, он опустил трубку и вопросительно вскинул подбородок:
– В чём дело, товарищи?
– Губотдел ГПУ, – отрекомендовался скуластый. – У меня мандат. Велено доставить задержанного Фёдора Коваля к нам.
– Покажите, пожалуйста, ваши бумаги.
Скуластый снова полез за пазуху:
– Это моё удостоверение.
Он обернулся к спутникам.
– И вы, товарищи, тоже предъявите документы.
Те спорить не стали.
– А это мандат, – скуластый положил перед Смушко какую-то потрёпанную бумагу, которую начальник губрозыска принялся пристально изучать.
Очевидно, всё было в порядке, и Смушко, вызвав дежурного, велел тому привести в кабинет Коваля со всеми вещами для передачи сотрудникам ГПУ.
– Узнать-то можно, чего это он вдруг вам понадобился? – как бы между прочим спросил Смушко.
Скуластый усмехнулся.
– Можно. Но только от моего начальства.
– Понятно, – вздохнул Смушко. – Секретничаете, значит.
Чекист пожал плечами, но ничего не сказал.
Арестованного привели минут через пять. Узнав, что его передают в ГПУ, он страшно побледнел. Репутация у органов та ещё. Наводит страх даже на такую сволочь, как Коваль. После выполнения всех формальностей чекисты ушли, забрав арестованного с собой.
Смушко печально повёл правым плечом:
– Жаль. Я думал, что сами его раскрутим. Ну… ничего, с чекистами тоже шутки плохи. Они из него всё выжмут.
И тут меня бросило в жар. Теперь я понял, почему лицо скуластого показалось мне таким знакомым. Разумеется, это была догадка, но я всеми фибрами души понял, что вероятность ошибки нулевая.
– Товарищ Смушко, – взволнованно произнёс я.
– Что? – недовольно вскинулся начальник губрозыска.
– Боюсь, мы совершили страшную ошибку. Это не сотрудники ГПУ, а ряженые. Я узнал их старшего. Видел в сводках его фотографию и описание. Никакой это не чекист, а бандит по фамилии Трубка.
– Ты уверен?
– Абсолютно, – твёрдо объявил я.
– Твою мать! – взревел, как раненый лев, Смушко.
Он бросил взгляд на меня:
– У тебя оружие есть?
– Нет, ещё не получил, – с горечью признал я.
Признаюсь, что этот вопрос как-то выпал из поля моего зрения. Всё же слишком неожиданно меня дёрнули из госпиталя.
Смушко рывком выдернул ящик из письменного стола, вытащил из него револьвер и отдал мне. Сам извлёк из кобуры «Маузер».
Я крутанул барабан своего «Смита-Вессона», чтобы проверить все ли пули на месте. Да… оружие это вещь! Сразу ощущаешь себя человеком!
– Бегом за бандитами, Быстров! – скомандовал Смушко и ломанулся первым, подавая пример.
Глава 6
Мы вихрем вылетели из кабинета начальника УГРО (твою дивизию, и он не запирается!) и стремглав понеслись по лестнице, перепрыгивая через ступеньки и сбивая с ног встречных.
Ошарашенный дежурный при виде нас чуть не подпрыгнул. Уж больно красноречиво мы выглядели: раскрасневшиеся, с револьверами в руке.
– Где чекисты? – проорал Смушко.
– Так это… минуты две назад вышли с Ковалем. Всё как вы велели, – испуганно пролепетал дежурный, догадываясь, что на его беду приключилась какая-то нештатная ситуация.
Мы с начальником выматерились в один голос. Надежда застать ряженых в здании испарилась.
Не сговариваясь ломанулись к дверям, сшибли какого-то пузатого дядьку, выскочили на крыльцо.
Ядрён батон, не видать наших «чекистов»! Не могли же они раствориться в воздухе!
Тут меня осенило, и я подскочил к часовому у крыльца:
– Отсюда вышли четверо, трое в новой форме, вели арестованного… Где они?
– Так в бричку сели и уехали, – с удивлением ответил чоновец.
– В какую сторону?
