– Отстань, Иван, – Таранов закинул ногу за ногу, всем своим видом демонстрируя, что никакие призывы к действию не изменят его безмятежного состояния.
– Слушай, Андрюха, там сейчас без тебя все мясо в угли превратят.
– Конев не даст, – хмыкнул капитан. – Он его еще сырым порывался есть начать, так что не переживай.
– В настоящий момент Борька с парочкой шампуров наперевес уже ускакал в беседку с двумя симпатичными кралями.
– Однако! Я его недооценивал!
– Защитник, что с него взять, – махнул рукой Гагарин. – У них, как у хомяков: главное – уберечь свое добро.
Из небольшой деревянной беседки в углу двора послышался зычный бас Бориса и хохот девушек.
– Ты знаешь, а я ему даже завидую… – капитан задумчиво почесал гладко выбритый подбородок. После больницы бороду отрастить так и не удалось, руки каждое утро сами тянулись за бритвенным станком, словно побриться было так же необходимо, как вычистить зубы. – Приятная женская компания, свежий воздух, вкусная еда.
– А тебе кто не дает так расслабиться? – Иван легонько пнул гамак, но Таранов покидать места своей лежки и не планировал. – Вон сколько красавиц. Или тебе именно Борькины надо?
Андрей усмехнулся, представив, что бы натворил защитник, уведи он одну из его красавиц. Адреналин наверняка выплеснули бы все, да только Градский после такой выходки выходных им больше вообще не даст.
– Или тебе так кто покоя не дает? – любопытству Ивана не было предела. – Например, блондинка одна из нашей администрации.
– Не сочиняй!
– Да чего тут сочинять, с твоим фантастическим везением на женщин было бы странно, если бы Барская не заинтересовала. Эта хотя бы точно не замужем, в отличие от твоей предыдущей.
– Я не знал! – уточнил Андрей. Этот разговор уже начал его раздражать.
– Не заводись, – осадил друг. – Лучше скажи, как с Настей. Вы помирились тогда?
– Помирились… – голос Таранова стал еще более злым. – Так помирились, что чуть до спальни не добрались.
– Однако! – присвистнул вратарь. – Так что остановило, или ты квалификацию потерял?
– Ваня, нарываешься!
– Теперь ясно, почему ее не видно и не слышно уже две недели, – задумчиво произнес Гагарин. – Так может, стоило пойти по классическому пути «Разговоры – рестораны – цветы»?
– Я думал об этом, – нехотя сознался мужчина. – Даже уточнил у Клюева, где нормально готовят…
– Так чего же не пригласил?
– Не пойдет со мной Барская в ресторан, ни под каким предлогом, – вздохнул мужчина. – И это… Заканчивай с расспросами. Пошли что ли, на самом деле, мясо спасать, а то спалят они его, как пить дать, спалят.
Гагарину ничего не оставалось, кроме как на время завязать с вопросами. Вытягивать информацию из Таранова – дело неблагодарное. Пока не припечет основательно, тот все равно ничего не расскажет, а если припечет, всем станет не до разговоров, а громы и молнии покажутся детскими шалостями.
* * *
В квартире было холодно. Коммунальщики, видимо, решили, что заморозки по ночам совсем не повод начинать отопительный сезон. Натянув на ноги вязанные шерстяные носки, купленные в подземном переходе у тщедушной старушки, Настя почувствовала себя немного лучше. Вот бы еще для души какие-нибудь носки или варежки. Надеть и согреться, но чудес не бывает.
Холод, поселившийся там, не разогнать вещами или горячим чаем. Только живое, искреннее общение, надежные крепкие объятия и горячие поцелуи. В последнее время целоваться хотелось до одури. Губы были уже искусаны в кровь, и никакая помада не останавливала. Настя включила в коридоре свет и глянула на свое отражение в зеркале. Лицо осунулось, щеки еще больше впали, подбородок и скулы заострились, словно от болезни. Только блестящие, будто шальные глаза, да красные, распухшие губы красноречиво намекали на причину «недуга».
Две недели понадобились на то, чтобы хоть немного забыть поцелуй с капитаном. Это было нелегко, особенно зная, что он где-то рядом, громит ворота соперника или весело шутит с журналистами, просто отдыхает в раздевалке или принимает душ. Она замечала каждый его взгляд, ловила каждое слово и боялась поддаться. Тело, стоило лишь на минуту забыться, потерять контроль, начинало гореть, вспоминая прикосновения к коже грубых мужских пальцев. Каждое его касание, каждый поцелуй словно ожоги, она помнила их все.
И как он только успел так «наследить» на ее теле?
И вот сегодня Андрей хотел поговорить. Она почуяла это нутром еще до того, как он остановился рядом. Почуяла и напряглась. По телу прокатилась дрожь, сладкая и волнующая. А за ними, гремя кандалами, вернулся страх. Он мужчина, и ясно как день, что нужно ему на самом деле – ее тело. И глупо обманывать себя, доказывая, что ей не хочется того же. Хочется, очень. И пусть все будет как угодно, лишь бы почувствовать, ощутить каково это – быть в объятиях, быть желанной…
Настя провела пальцами по губам. И больно, и сладко.
Из груди вырвался стон.
– А что потом? – спросила она у тишины. – Опять притворяться или сознаться и разочаровать?
По щеке скатилась одинокая слеза. Женщина быстро смахнула ее и опустилась на пол. Как же было легко раньше, целый год покоя. Она почти поверила, что ничем не отличается от других. Интересная работа, тысячи идей, встречи со знакомыми и собственная уютная квартира. Все наладилось, и даже редкие телефонные разговоры с бывшим мужем больше не отзывались глухой тоской. Он, наконец, смирился и зажил своей жизнью, с новой женщиной, в новой квартире. Чужой мужчина – чужая судьба.
– Андрей… – имя со стоном сорвалось с распухших губ.
И зачем она только встретила его? Зачем позволила случиться всему, что случилось?
Настя накрыла лицо ладонями и уткнулась в колени. Холод с пола, словно что-то живое, медленно пробирался по телу, опутывая каждый сантиметр, выхолаживая ее насквозь. Женщина продолжала сидеть, медленно раскачиваясь на месте. Ни слез, ни эмоций. Наконец-то долгожданная пустота. С пустотой можно жить, она не кровоточит и не просит. Лишь проклятое время в пустоте тянется безумно долго, каждая минута подобна часу, а день – вечности. Ни скоротать, ни ускорить. И выверенный жизненный план, что так успокаивал раньше, уже видится бесконечной, нескончаемой агонией.
* * *
Ночь. В окнах соседнего дома погасли почти все огни. Город спал и видел сны, тревожные и бессмысленные, цветные и черно-белые. В небольшой квартирке Анастасии Игоревны Барской тоже царила темнота. На прикроватной тумбочке остывал недопитый чай, чуть слышно тикали на стене старые часы. Покой и безмятежность.
Хозяйка квартиры, утомившись за долгий день, наконец, уснула.
Порывистый ветер пригибал к земле молодые березы, снег валил без перерыва, а по заметенной дорожке, проваливаясь по колено в сугробы, медленно шла женщина.
Уже не было сил продолжить путь, ноги от усталости не слушались, с каждым разом всё дольше увязая в снегу. Замерзшая, обессиленная, она брела, казалось, так давно. Безнадежно давно. Разум с каждой минутой все больше отказывался верить в то, что удастся выбраться. Он сдался, оставив телу лишь жалкие остатки воли. Конец близок, и это не окончание пути, это Конец.
Женщин остановилась на минуту, перевела дыхание. Как же все это было похоже на ее обычную жизнь, путь в никуда, сквозь тысячи преград, сквозь собственные желания, насильно. И так каждый день. Престижная работа, красивый брак, зависть знакомых и раздирающее душу одиночество, которое невозможно побороть. Вот они ее ветер, снег, долгий путь и темнота. Все как в жизни.
Они всегда с ней, как бы весело она ни смеялась в шумной компании друзей. Они внутри, как бы ни лгала себе, отдаваясь мужу по ночам. Он, как и другие до него, верил, принимал и требовал еще. Ничего не менялось. Ее вынужденная ложь, их молчаливое принятие. И, вроде бы, все хорошо, красиво и горячо, но она больше не могла. Истощилась.
Ветер пронизывал полушубок. Он совсем не спасал. Изысканная, дорогая вещь, созданная для красоты и не годная ни на что иное. А ведь так хотелось тепла! Особенно сейчас, когда силы на исходе, и стихия сильнее ее. Мечты.
Шаг, один, второй, третий. Нога снова проваливается в сугроб, не вытянуть, слишком глубоко. Заледеневшие ладошки отчаянно разгребают снег, но куда там? Ее хилые трепыхания бесполезны, игра окончена.
Ослабшая женщина медленно опускается на снег. Долгожданный отдых! Какое же счастье, наконец, перестать бороться и остаться здесь, пусть в одиночестве и холоде, но в покое.
Снег опускается на лицо, засыпает голову и плечи. Растрепанные волосы мгновенно сливаются с белой пеленой снегопада. Только голубые глаза, блестя от слез, всматриваются ввысь, словно ждут чего-то.
Настя резко дернулась в кровати.
Рука, выключатель, ночник, тусклый свет – отработанный алгоритм.
По лицу стекали капли холодного пота, майка промокла насквозь.
Сколько еще прошлое будет возвращаться во снах? Сколько еще ночей ее будет мучить жгучий холод того давнего снегопада? И почему сейчас?
Вновь пытаться уснуть она не решилась, уж лучше круги под глазами да двойная доза кофе. Желудок как-нибудь справится, не впервой.
Загрузив кофеварку, Анастасия Игоревна Барская направилась в душ. Там, под горячими струями, приходить в себя лучше всего. Если бы не назначенные встречи, она бы вообще взяла отгул, посвятив весь день шопингу и занятиям в тренажерном зале.
Но нельзя, а значит: черный кофе, горький шоколад и подробный план всего дня.
Придется держаться.
* * *
Новый день получился не менее насыщенным, чем предыдущий. За свалившимися на Настю новостями и делами забылась даже тревожная, бессонная ночь. Возвратиться домой получилось только поздно вечером. Сегодня, как никогда, ей отчаянно хотелось напиться, а еще лучше поскандалить с кем-нибудь. Ну и пусть первый раз в жизни, когда-то нужно начинать. Как назло, неприветливые продавщицы в магазине у дома сегодня были необычайно милы, а ворчливый консьерж даже пожелал ей доброго вечера. Все словно сговорились.
Все шло кувырком, но когда в девять вечера еще и дядя прислал сообщение с благодарностью, Настя готова была написать заявление об увольнении и послать всех к черту.
Сейчас для полного счастья ей только банкета в ресторане с хоккейной командой не хватало. Двадцатилетие банка – подумаешь какое событие! Так нет, Александр Михайлович решил не мелочиться: популярные актеры, политики и собственная хоккейная команда на десерт!
Кому отведена роль вишенки в этом десерте, Настя старалась даже не думать. А ведь на ней ответственная миссия убедить эту самую «вишенку» явиться… Представив, как будет упрашивать Таранова пойти в ресторан, Барская вздрогнула.
– За что? – с отчаянием в голосе воскликнула женщина и со всей силы швырнула телефон в стену, будто он был в чем-то виноват. – Проклятие на мою голову.
То же самое она сказала сегодня и заму Барского. Мужчина с важным видом вручил ей официальные приглашения на прием и «отдельную просьбу драгоценного родственника»: организовать присутствие хоккейной команды в полном составе. На последних словах зам сделал особое ударение. Способы и средства никого не интересовали, Таранов быть обязан.
Глава 10. Опасные игры
С самого утра на улице лил дождь. Казалось, весь город накрыло серым, влажным занавесом. Померкли и без того неяркие краски, а с проспекта исчезли разгуливающие парочки. Сама природа сегодня благоволила к покою и сну, и только одинокий мужчина, капитан одной из самых сильных хоккейных команд во всей Лиге, проклиная себя и какого-то Скруджа, уже час дотошно выглаживал каждый сантиметр белоснежной рубашки. Делал подобное он крайне редко, оттого получалось через пень-колоду.
«И ведь мог бы не мучиться, – подумал мужчина. – Послать всех подальше и остаться дома в свой законный выходной. Очень заманчивая идея!». Но утюг снова ходил по рубашке, а рядом, на вешалке, уже висел дорогой стильный костюм и галстук. Все подобрано профессионалами, ошибка в цвете исключалась. Первый и последний раз, после перехода в команду, он позволяет Скруджу использовать себя. И уж точно не ради самого банкира!
Андрей, как сейчас, помнил растерянный взгляд Анастасии Игоревны, помнил симпатичное обтягивающее платье, заставку на ее мониторе, а вот слов, что говорила женщина – нет. Не помнил ни единого. После «мне нужно, чтобы Вы были в ресторане», мозг капитана, привыкший к мгновенной обработке сложнейших комбинаций, перестал воспринимать информацию и ошарашенно замер.
Так, под раскатистый хохот стоявшего рядом Гагарина, он добровольно согласился участвовать в проклятущем банкете.
* * *
Идеальный макияж, струящееся шелковое платье любимого красного цвета, чулки и туфли. Женщина любовно провела пальчиком по тонкой, десятисантиметровой шпильке, улыбнувшись самой себе. Сегодня она будет во всеоружии. Даже повседневные простенькие серьги сменил бриллиантовый комплект, стоимостью в целое состояние.
«Роскошно, дорого и изысканно, ни один спортсмен даже рядом стать не посмеет, а уж тем более какой-нибудь дальтоник!» – успокаивала себя Анастасия Игоревна Барская.
* * *
Для торжественного празднования двадцатилетия своего банка Барский не поскупился на лучший ресторан города. Все мероприятие было обставлено по высшему разряду. Между гостей ненавязчиво сновали шустрые официанты с напитками, столы ломились закусками на любой вкус, а небольшой камерный оркестр поражал виртуозным исполнением мировых хитов классической музыки.
Но, несмотря на экзальтированную публику и внешний лоск, хоккейная команда, явившаяся, как и было приказано, в полном составе, ущербной себя не ощущала. Гладиаторы ледовой арены буквально купались во внимании богатых дамочек всех возрастов и симпатичных официанток. Знаменитые певцы и актеры мгновенно отошли на второй план, будучи не в силах тягаться с могучими парнями, от которых за версту веяло тестостероном и силой. Барский знал, кого нужно приглашать!
Твердо решивший ни в чем себе не отказывать, капитан наслаждался банкетом на полную катушку. Только самые дорогие блюда и самые изысканные напитки – Андрей, как мог, компенсировал потерю единственного на этой неделе выходного. Скрудж не обеднеет, а если и обеднеет, то он будет только рад. За час гастрономических развлечений Таранов настолько втянулся в процесс, что чуть не пропустил появление госпожи Барской.
Анастасия Игоревна под руку с собственным дядюшкой гордо вплыла в просторный зал ресторана. Эту пару по праву можно было считать самой эффектной на сегодняшнем торжестве. Могущество и женственность, богатство и красота. Им даже не пришлось специально привлекать к себе внимание, гости оборачивались сами и мгновенно замолкали, забыв обо всем.
Внимательно оглядев Настю с ног до головы, Таранов довольно хмыкнул. Сегодня это была уже не Снежная королева, сегодня пред ними явилась настоящая Императрица, недоступная и роскошная, одетая в шелка и бриллианты. Руки капитана так и чесались стянуть с нее все эти «императорские регалии», особенно платье. Оно, как нарочно, подчеркивало каждый изгиб точеной фигурки, не оставляя места для фантазий.
– Черт, а наша Настасья о-го-го! – восторженно прокомментировал Клюев. – Худая, конечно, но я бы вдул.
– Коля, – Андрей положил руку на плечо молодого форварда. – Она не твоего поля ягода, так что слюнки подотри и топай отсюда.
– Капитан, да что такого? – возмутился парень. – Если я чуток попялюсь, у нее даже платье не помнется.
– Зато помнешься ты, – Таранов коротким движением затянул галстук Клюева до упора.
– Понял-понял, не дурак! – тот демонстративно поднял руки. – Уже ухожу.
– Вот и молодец.
Перехватив новый бокал вина у пробегавшей мимо официантки, Андрей расслабился и стал выжидать. Вскоре к нему присоединился Гагарин с супругой. Маша никак не могла пропустить такое мероприятие. Сейчас на третьем месяце беременности живот еще сильно не выделялся, а новое нарядное платье так и просилось покрасоваться на людях.
* * *
Настя заметила его сразу, безошибочно, среди сотен гостей. Оставалось надеяться, что дядя не почувствовал ее секундного замешательства. Сама от себя подобного не ожидала. Ну, подумаешь, мужчина! Подумаешь, в шикарном костюме и с галстуком… Так ведь нет, этот мерзавец и рубашку, и даже галстук подобрал идеально. «Интересно, сам или нет?» – кольнула неожиданная ревность.
Настя с горем пополам выровняла дыхание и возвратила на лицо улыбку. Сейчас ей отчаянно хотелось спрятаться куда-нибудь подальше, но этим мечтам пока не суждено было сбыться. Банкет только начался.
Приглашенные и представители банка-юбиляра приятно проводили время, попутно разгадывая, кто есть кто среди гостей. Светская львица, а по совместительству, одна из самых красивых дам на празднике, Алла Репина в это время отгадывала совсем другую тайну. Ей хватило одного случайного брошенного взгляда на капитана хоккейной команды, чтобы женское любопытство просигналило о необычном: Таранов не сводил глаз с Барской! И это было еще ничего, в конце концов, на эту надменную стерву сегодня пялились многие. Дело было в самой Барской. Она, когда думала, что никто не заметит, то и дело взволнованно посматривала на Андрея.
Ох, как Алле был знаком этот взгляд! Короткий, ищущий, жадный.
Пока не вернулся муж, она решила выяснить все опытным путем. Уловив момент, когда Барская снова обернулась в сторону бравого капитана, Алла направилась к нему. Стоило действовать быстро и внимательно.
Андрей чуть не поперхнулся, когда чья-то рука ласково прошлась по его спине.
– Дорогой, ты сегодня чудесно выглядишь, – промурлыкал знакомый женский голос.
– Ты, наверное, тоже, Алла, – даже не обернувшись в ее сторону, ответил Андрей.
– Может, потанцуем? – ладошка переместилась на плечо, поднялась к шее и тыльной стороной легонько прошлась по щеке. – Твоя борода мне нравилась, но так даже лучше.
– Благодарю за комплимент, – Таранов брезгливо убрал женскую ручку от своего лица. – Если женщина с таким… опытом говорит, что так лучше, значит, действительно лучше.
Она готова была ударить мерзавца, но заметив встревоженный взгляд Барской, умерила пыл. Пресс-секретарь таки выдала себя. Лучшей компенсации за нахальные намеки капитана и не придумаешь. А ведь кто бы мог подумать: железный капитан, отчаянно ненавидящий Барского, и его племянница, холодная стерва, считающая себя умнее всех? И между ними явно что-то есть! Оставив Таранова в одиночестве, Алла, чуть ли не пританцовывая, вернулась в свой уютный уголок. Ей еще предстояло хорошенько поразмыслить над тем, как лучше воспользоваться полученной информацией и с кем ею поделиться. Счастливые голубки дорого заплатят за свое пренебрежительное отношение к ней! Но позже. Месть – это блюдо, которое подают холодным.
