– Мастеровые в таких домах не живут, – покачал головой Коновалов. – И как только госпожа Хвостова вам квартиру сдала?
– Вам известно, Никанор Кузьмич, сколько получает токарь высшей квалификации?
– Ну… – задумался полицейский. – На моем участке мастеровых не проживает, точно не скажу. Рублев пятьдесят, наверное.
– А сто двадцать не хотите[36 - Высококвалифицированный рабочий-станочник получал в то время 75-120 рублей. Для сравнения: армейский капитан – 105. Правда, офицеру полагались еще деньги на найм жилья – от 5 до 25 рублей, в зависимости от города.]?
– Да не может быть! – изумился Коновалов. – Это ж больше, чем у околоточного надзирателя.
– Может, Никанор Кузьмич, – хмыкнул Федор. – А теперь вопрос. Почему я с таким жалованьем не могу жить в доме госпожи советницы?
– Жалованья у вас пока нет, – поднял палец кверху Коновалов.
– Будет, – заверил Федор.
Полицейский не нашелся, что сказать, и скользнул взглядом по столу. Зацепился им за стопку книг.
– Что читаете?
– Можете взглянуть.
Полицейский подтащил стопку к себе и стал брать книги одну за другой.
– «Обработка металлов резанием», – забормотал, читая названия. – «Стали и их свойства», «Станки и инструменты для обработки металла» … Для чего вам это, господин Кошкин? Если вы и так добрый мастеровой?
– Чтобы получать сто двадцать рублей. Вот приду я на завод, где меня не знают. Непременно захотят испытать. Спросит меня мастер: «Какую инструментальную сталь[37 - Твердосплавных пластин для токарных резцов в то время не существовало. Применяли инструментальные стали.] нужно взять для резца по стали? А для чугуна? Какие обороты шпинделя нужно установить для этих материалов?» Не отвечу – скажут, что хреновый из меня токарь. Только и могу, что болты точить за тридцать рублей в месяц.
– Мудрено, – вздохнул полицейский. – Мне такого не запомнить. Из Москвы зачем уехали? Там заводов больше.
– Как и мастеровых. Все заводы обошел – денежные места заняты. Добрые люди возьми и подскажи: «Поезжай в Тулу. Там, на оружейном, знающих мастеровых ценят».
– Это так, – согласился Коновалов. – Мы хоть не столица, но к людям с пониманием. Но порядок у нас свой. Вот, к примеру, заглянул к вам городовой. Паспорт сам принес, уважение оказал. Полагается отблагодарить.
– Сколько? – спросил Федор, догадавшись.
– За такое – рублик.
Федор встал, прошел к шкафу, достал из кармана пиджака портмоне и извлек из него светло-коричневую банкноту. Подойдя к столу, протянул ее городовому.
– Благодарствую, – сказал тот, пряча рубль в карман. – Если вдруг что по моей части, обращайтесь без стеснения. – И еще. По великим праздникам прихожу поздравлять жильцов. Тут уж меньше трешницы нельзя, потому как обида.
– А какие праздники у вас великие? – уточнил Федор.
– Как у всех, – пожал плечами полицейский. – Рождество, Пасха, Троица, Рождество Пресвятой Богородицы. Троица, кстати, скоро.
– Заходите, Никанор Кузьмич, – сказал Федор. – Не обижу.
– Доброго вам места, господин Кошкин! – кивнул полицейский и вышел.
– Вот же мент! – прозвучал в голове Федора голос Друга. – Даже здесь крышуют.
– А у вас не было? – спросил Федор, догадавшись о смысле непонятных слов.
– Если бы! – вздохнул Друг. – Только брали больше. Ладно, Федя, за учебу!
* * *
У заводоуправления стояли люди. Подойдя ближе, Черемисин окинул их наметанным взглядом. Поношенные пиджаки, а то и вовсе косоворотки, мятые штаны, заправленные в порыжевшие сапоги. Некоторые даже в опорках. Понятно.
– Работу ищете? – спросил, подойдя ближе.
– Да, – загомонили в толпе. – Возьмите, господин хороший! Явите милость.
Черемисин сморщился.
– Чернорабочие не нужны, – объявил громко. – Поденщики – тоже. Мастеровых недавно в отпуска отправили. Берем умеющих работать на нескольких станках. Таковые имеются?
Ответом стало молчание.
– Расходитесь! – махнул рукой Черемисин. – Не толпитесь у конторы.
– Завтра приходить? – спросил кто-то.
– Завтра будет то же. Расходитесь.
Толпа недовольно заворчала и стала расползаться. Скоро пространство перед конторой опустело. Остался лишь один. Черемисин присмотрелся. Молодой мужчина, невысокий, коренастый. Одет в коричневый костюм из чесучи и такую же жилетку. Ее пересекала серебряная цепочка часов. Белая сорочка с отложным воротником, галстук-регат[38 - Регат – галстук с постоянным узлом. Застегивался позади шеи на пуговку.]. На голове – летняя фуражка с мягким околышем, на ногах – ботинки. Странная фигура. Чей-то служащий? Не похож. Приказчик? Вряд ли. Мастеровой? Они так не одеваются. Вместо жилеток носят широкие пояса, ботинкам предпочитают сапоги.
– Вы ко мне? – спросил Черемисин.
– Насчет места, – уточнил незнакомец. – Я мастеровой-многостаночник. Мастер на все руки.
– Следуй за мной! – бросил Черемисин и пошел к конторе.
В кабинете он предложил мастеровому сесть, сам устроился напротив за столом.
– Как зовут?
– Кошкин, Федор.
– Ко мне обращаться: господин инспектор. Специальность?
– Токарь, фрезеровщик, шлифовщик и так далее. Работаю на любых станках. Слесарное дело знаю. На все руки мастер, как изволили сказать.
Черемисин глянул на гостя с подозрением. Ишь, как пыжится! Явно врет – слишком молодой для таких заявлений.
– Где работал раньше?
– На заводе Мальцева в Москве.
– Почему взял расчет?
– Скучно стало. Одно и то же каждый день. Я разнообразие люблю.
– Почему к нам? Мастеровые много где нужны.
– Нравится оружие. На военной службе при оружейной мастерской работал. Многое чинил: ружья, пулеметы, револьверы. Хорошо знаю их устройство. Господа офицеры приносили пистолеты и охотничье оружие. Что угодно в порядок приведу, – улыбнулся мастеровой.
«Неужели? – подумал Черемисин. – Рогов давно просит найти ему оружейника. Только где же взять? На дороге не валяются. Хорошего токаря сыскать – проблема[39 - В начале 20 века промышленность России развивалась быстрыми темпами, квалифицированных рабочих остро не хватало. Профессиональное обучение как система отсутствовало. Учили обычно при заводах.], а тут сразу всё. Да и молод больно. Что ж, проверим». Он достал из ящика стола небольшой металлический цилиндрик.
– Что это за деталь? – он протянул его Кошкину. – От чего?
Тот встал, подошел ближе и взял цилиндрик. Рассмотрев, повертел в пальцах и положил на столешницу.
– Болт Гринера, запирает стволы охотничьего ружья. Сделан небрежно. Присутствует конусность, где-то в пару соток. Вот тут, – он указал на косо срезанный край цилиндрика.
– Чем это грозит?
– Может в отверстие не зайти.
– Погодите!
Черемисин встал, подошел к шкафу и достал из него часть разобранного ружья – приклад с замком. Вернувшись к столу, взял болт и попытался вставить его в отверстие сбоку. Не получилось – болт вошел только на две трети.
– Подлецы косорукие! – выругался Черемисин.
– Это не беда, господин инспектор, – отозвался Кошкин. – Поправить – плевое дело. Отверстие чутка развернуть или болт подшлифовать.
– Паспорт есть? – спросил Черемисин, кладя ружье на стол.
Кошкин протянул ему серую книжицу. Инспектор быстро пролистал ее, остановившись на записи о прописке. Мастеровой поселился в доме Хвостовой. Ничего себе! Там и Черемисину дорого. Он вернул паспорт и достал из ящика блокнот.
– Выпишу тебе записку, – сказал, опустившись на стул. – В инструментальной мастерской отдашь штабс-капитану Рогову. Он решит, годишься ли. Если нет, приходи обратно – место подберем.
– А насчет жалованья?
– Тоже у него, – сморщился инспектор. Ишь, ушлый! Ничего не сделал, а про жалованье спрашивает.
Черемисин не хотел признаться, что неприязнь его продиктована завистью. Кошкин жил в доме, о котором инспектор много слышал. Паровое отопление, теплый клозет, ванна с горячей водой. Самому бы перебраться, только денег жалко. Когда у тебя на руках семья… Эх!
…Инструментальную мастерскую Федор отыскал скоро. Войдя внутрь, встал, разглядывая длинное, просторное помещение. Возле стен станки – разные. Токарные, шарошечные[40 - Шарошечными называли в то время фрезерные станки.], долбежные, сверлильные. В отдалении – верстаки с тисками. За ними трудились рабочие: точили, строгали, сверлили. Шоркали напильниками. На вошедшего в мастерскую посетителя не обратили внимания. Заняты люди.
В центре мастерской стояли трое мужчин. Двое в мундирах: один высокий и стройный, второй низенький и пузатый. Третий явно мастеровой – по одежде видно. Немолодой – из-под кепки выбивается седина. Он держал что-то в руках, остальные рассматривали и, похоже, спорили. Федор подошел ближе.
– Не годится сталь, – говорил мастеровой. – Резцы ломаются один за другим.
– Может, руки кривые? – хмыкнул высокий офицер.
– Зря вы так, Михаил Игнатьевич! – покачал головой низенький. – Матвеев у меня лучший токарь. Если что говорит, так и есть. Нужно идти к начальнику производства – пусть меняют сталь для заготовок. Иначе сорвем выполнение заказа.
– Не быстрое дело, Николай Егорович, – возразил высокий. – Мы его в любом случае сорвем. Интенданты на дыбы встанут. Пока будем ругаться – время уйдет. Да и нас по головке не погладят. Дескать, просмотрели.
– А другой выход есть? – буркнул низенький.
Все трое замолчали. Федор воспользовался паузой и кашлянул, привлекая к себя внимание.
– Извините, ваши благородия, кто из вас будет Рогов?
Все трое недовольно посмотрели на него.
– Я буду, – сказал высокий. – Вам чего?
– Инспектор просил передать, – Федор протянул ему записку.
Рогов взял и быстро пробежал ее глазами.
– Черемисин пишет, что нашел нам квалифицированного оружейника, – сообщил остальным. – Это правда? – посмотрел на Федора.
– Так точно, ваше благородие! – доложил Кошкин.
– Может, он что подскажет, – хмыкнул низенький. – Дай ему, Матвеев.
Мастеровой протянул Федору короткую заготовку и резец. Кошкин взял их, рассмотрел, затем поднес заготовку к глазу и глянул в отверстие, направив его в сторону окна.
– Револьверный ствол? – уточнил. – Для нагана? Нарезы не выходят?
– Да, – подтвердил мастеровой.
– Сталь заготовки вязкая, – заключил Федор. – Зуб резца застревает и ломается. Не получится.
– Без тебя бы не разобрались, – буркнул мастеровой.
– Тут дорн нужен, – как ни в чем не бывало, продолжил Федор. – С ним получится.
– Что такое «дорн»? – удивился Рогов.
– Прошивка, протяжка, пуансон, – пояснил Кошкин. – Раз сталь вязкая, применять без зубьев. Нарезы дорн выдавит. Там глубина меньше сотой дюйма.
– Пятнадцать сотых миллиметра[41 - В ту пору в российской промышленности использовались две системы мер одновременно – метрическая и в дюймах. Измерительные инструменты выпускались с двойной шкалой.], – уточнил Рогов. – А где взять этот ваш… дорн?
– Сделать, – пожал плечами Федор.
– Сможешь?
– Да.
– Что нужно?
– Пруток оружейной стали, резцы, фрезы, измерительный инструмент. И еще рабочая одежда. Не в костюме же работать, – улыбнулся Федор.
