– А ты, я смотрю, ничего так.
Стало не по себе от его слов и от его грязного липкого взгляда. Но судьба научила с такими людьми быть осторожной. Тем более подвыпивший. Прирезать может. С пьяными лучше вежливо и по делу. Они невменяемы, алкоголь затуманивает разум. А этот еще и опасный.
– Если не уйдете, я вынуждена буду звонить в полицию.
– И что? Что потом, кукла?
– А вы себя на мое место поставьте. Порадовались бы?
– Смотрю не из робкого десятка, да? Ну что же… сильно не зазнавайся. Сегодня у тебя есть все, а завтра… ничего.
Не сказал, а пообещал. И видела, что может и хочет.
Гнида.
– Уходите.
– Да уйду я. Уйду, – грубо рявкнул и пошел на выход, на секунду останавливаясь, чтобы посмотреть мне в глаза.
Не двигалась, не отворачивалась, просто смотрела. Ждала, когда он свалит, и желательно без резких движений в мою сторону.
– Еще увидимся, – услышала и поняла, что проблем у меня стало больше. И все по одной причине – батя.
Вспомнишь, оно и всплывет. Послышалось бурчание, а затем возмущенный рев:
– Ты куда? А как же помощь? Ты же обещал.
Мужчина как-то истерично засмеялся. Он небрежно вытащил из кармана брюк набитый кошелек и вытащил несколько красных купюр. Некоторое время стоял, а затем бросил на пол.
– Не боись, я слов на ветер не бросаю.
Сказал не ему, а мне. Я так расценивала.
Ушел он тихо и спокойно. И дверь нормально прикрыл. Я же стояла с какой-то непонятной обреченностью. В груди сжималось сердце от поганого предчувствия.
Вроде молодая, но людей я всяких видела. И хоть дед учил, но иногда учишься только на своих ошибках. Сейчас я допустила где-то ошибку. И вроде не оскорбила, но все же он не отступится. У него планы на мою квартиру. Будет думать.
Стальнов собирал дрожащими руками купюры и заталкивал их в карманы, но у него не получалось. Выпадали.
Как же он мне был противен.
Проклятье!
– Кто ты такой, чтобы мою квартиру отдавать? – спросила с рычанием, желая его выкинуть. Но это бессмысленно, мать вновь его притащит, а перед этим изведет обидами и словами.
– Да ты… да ты… теперь… того, ага, сядешь, – промямлил он, наконец засунув деньги в карман. Справился, чему был рад, поэтому улыбался во весь рот, показывая гнилые зубы.
Вот. У всех отцы как отцы, а мне даже стыдно его так звать. Не понимала, что вот в ЭТОМ ЧУДОВИЩЕ такого хорошего нашла мать? Ну что? Она ведь его боготворила.
– Я не «того», уладила вопрос. Так что… – меня трясло, – пошел вон!
– Настя! – подала слабый недовольный голос мать, сидя на диване, неестественно скрутившись.
Я нахмурилась. Странно как-то сидела и еще шалью укрылась. Тут так душно, дышать нельзя, а она с головы до ног укрылась. Повела головой и медленно поплелась к ней.
– Настя… – мать выставила руку, желая сказать, но ей было тяжело. Она часто задыхалась, когда быстро говорила. Ей нужно медленно и с расстановкой.
В глаза бросился красный след на щеке. Такой же я Орлову вчера влепила, только сильнее. Сегодня он был под штукатуркой, но я точно видела отличный фингал. А тут… совсем недавно.
Мразь. Опять ударил.
Потянулась к ее шали, желая содрать, чтобы посмотреть, что еще есть, но тонкие пальцы матери оттолкнули мою руку.
– Оставь меня!
– Покажи!
– Не твое дело, а наше, – сдавленно вскрикнула и отвернулась. – И ты… не должна была выгонять Алексея.
Закрыла глаза на мгновение, заставляя себя молчать. Я же хотела, чтобы она меня выслушала, но если взорвусь, она расплачется и не будет неделю говорить со мной, словно я злейший враг. Молча прошла к другому концу дивана и села.
Устала. Как же я устала от этого домашнего дурдома!
– Мам, посмотри на себя.
– Все нормально…
– Ты похудела… – бросила взгляд на ее хрупкое тело, – на пять-семь килограмм. Опять! Ты бледная, а еще…
– Я знаю!
– Я ведь все покупаю, записываю на процедуры, а ты…
– Ничего не хочу.
– Мам…
– Нет!
– Давай я отвезу тебя в больницу и…
– Не хочу!
– Мам, ты долго так не протянешь.
– Если меня здесь не будет, ты его выкинешь! – со слезами на глазах выкрикнула она, сильнее закутываясь в шаль.
Ну, конечно, кто бы сомневался. Вот она причина! А то, что я при ней могу его выкинуть, она и не рассматривала как вариант. Еще бы, она ведь грудью ляжет за него.
Что же за любовь такая больная? Уже трясло от нее…
– Твое безразличие к себе ни к чему хорошему не приведет. У тебя такой букет болезней, что…
– Настя, прекрати! Я все знаю. Ты лучше… помоги отцу.
– Нет, – перевела внимание на него, мечтая проводить за дверь. Туда… я с радостью ему помогу! И плевать мне, кто там что сказал.
Когда я уже смогу прийти домой и отдохнуть? Просто вот лечь и отдохнуть…
– Больше некому. Я хотела устроиться техничкой, но эти ведра… такие тяжелые. Я не могу поднимать их.
Устало поднялась и подошла к окну. Вечерело, скоро Орлов явится. Сказал, что заберет с работы и отвезет домой. Но я не хотела, чтобы кто-нибудь видел, что у меня творится в квартире. Даже посторонние люди. Это наше дело.
– Саша хороший…
Не стала оборачиваться. Я это постоянно слышу, когда наступает момент «икс».
Бесполезно. В жизни не встречала такой упертой женщины, как моя мама. Все у нее вертится и кружится около мужа. Саша, да Саша… Один он неповторимый трутень.
– Мы должны в магазине. Сегодня Саше не хотели продавать продукты.
– Мам, продукты покупаю я, а твой Саша пиво и водку, – напомнила ей и неосознанно провела по подоконнику пальцем.
Черт, сколько пыли. Нужно помыть.
А когда?!
Сейчас.
Но времени нет.
И мать будет в пыли?
Молча развернулась, планируя идти в ванную, и увидела, что отец уже спит на полу. Начал громко храпеть.
– Помоги ему лечь на диван, – устало попросила мать, кое-как поднимаясь.
– Пусть там спит, – буркнула, не собираясь его поднимать.
– Откуда в тебе столько злости? – вдруг громко с обидой крикнула она.
Забыла про мытье и все на свете. Не верила своим ушам. Это она про меня?
– Это я злая, мам? Я?! Та, что содержит, кормит, бегает около тебя? Да я…
– Он твой отец! Ты должна!
– Да?! Тогда напомни, когда это он был мне отцом? В детстве? Нет. Точно не помню. Если только диктатора, не желающего видеть маленькое ничтожество у него под ногами. Пацан-то не получился у него, а виновата я. Но это ладно, поехали дальше. Может… когда меня учить нужно было? Тоже нет. Я сама себя учила. Тогда… когда? Точно! В свидетельстве о рождении. Вот он где мне отец!
– Уходи! – с презрением бросила она и медленно поплелась в кухню. Шла кое-как, совсем ей было тяжело.
Выдала звук, похожий на рычание, и крутанулась на носках, разворачиваясь к дивану. Ладно, сделаю, а то ведь сама его потащит.
Через пять минут я наконец-то вышла из зала, выключая свет под храп Стального, отдыхающего на диване. Не жизнь, а кайф у некоторых.
Открыла ключом свою крохотную спальню и поторопилась к комоду, чтобы взять чистые вещи. Не успевала.
Планировала так много сделать, а только получится принять душ. Но это тоже очень много.
* * *
Сидела на лавочке через пять домов от моего в ожидании Орлова. Место встречи. Не хотела перед соседями палиться. Отца вечно песочили, мать обсуждали, еще меня там не хватало. Всегда старалась быть нейтральной: ни доброй и ни грубой, чтобы не цеплялась на язык. Так проще жить.
Черную машину увидела сразу. Седан BMW 3-Series (G20) нечасто к нам заглядывает. Схватила рюкзак и, подавив зевок, направилась к обочине. Стоило машине остановиться, открыла заднюю дверь, как вдруг услышала:
– В салоне сидят дамы, так что прыгай на переднее сиденье.
Промолчала, я ведь «добрая» теперь. До одиннадцати точно. Дала себе минуту на успокоение и села спереди, украдкой глянув на этого умника. Вроде за день второй раз видимся, а красовался уже в другом костюме. Ладно я, из дома, а он с работы. Но не удивилась. Сто процентов, как пришел от меня, сразу же избавился от вещей вплоть до трусов и отправил в прачечную. Или выкинул, что скорее всего.
– Отдохнула? – лениво протянул, словно я вернулась с путешествия, где только занималась тем, что загорала на пляже.
Оставила без комментария.
– Где договор? – меня этот вопрос интересовал.
– Можно и поучтивее. Не учили?
Только села, а воспитанный мажор меня уже достал. Решил меня добить своими понятиями, какая должна быть настоящая женщина? С мозгами. Остальное… по ситуации.
– Так где? – спросила, поеживаясь от холода. Морозило. И вроде не холодно на улице. Весна в самом разгаре. Вероятно, когда ночью босиком полуголая бегала, немного перестаралась. И на станции вечно дубак.
– Насколько помню, ты младше меня на несколько лет, так что можем на «ты», – предложил он, всматриваясь в лобовое стекло.
– Воздержимся от этого, – ответила, начиная читать бред, который назывался договором. В первых строках свой адрес и паспортные данные увидела, а я ведь ничего не давала. Мда-а-а…
– Почему же?
– Не вижу причин, – дошла до момента, что я должна быть доброй, почтительной, корректной и захотелось его выкинуть. Смогу ли я?
Естественно! Буду самой доброй! Только чего мне это будет стоить? Нервов.
– Ты всегда такая грубая?
– Юрий, у вас же есть на меня досье, так зачем вопросы, когда уже все знаете, а если нет… то решили? Мы можем и в тишине доехать.
Парень кивнул. Не мне, а себе. Словно соглашался с чем-то, о чем решил вперед. Какой-то странный, если быть честной.
– Мне вот интересно, так… для удовлетворения любопытства, а к таким, как ты, нормальные парни подкатывают?
