Дана Алексеева "Секс-бойфренд моей дочери"

– Ну еще бы, – не удерживаюсь от шпильки.

– Но в большинстве своем купальники покупаются женщинами. Они наши клиенты. А женщины бывают разные, а не только такие, каких мы видим на экране. Поверьте, не каждая женщина размера плюс «потечет» и побежит покупать себе купальник, который на модели.

– Выражения подбирайте. И, к слову, женщины мечтают иметь красивую фигуру, оттого сидят на диетах и покупают одежду на размеры меньше, чтоб потом в нее влезть.

– Не все. Женщины в теле, увидев такую рекламу, не заглянут в магазин примерить сексуальное бельишко, потому что знают о не идеальности своего тела, потому что им каждый день об этом напоминают большие светящиеся баннеры. «Вот она красивая, а я нет… жирные ляхи, целлюлит» – будут ее мысли, и вместо того, чтобы купить купальник, она вздохнет и потопает дальше есть и грустить.

– Эм… Откуда такие мысли и уверенность у человека, который никогда не был женщиной?

– Я люблю их изучать. Наблюдать. Понимать.

В кабинете повисает тишина. Я, не моргая, смотрю на этого новатора и не могу понять, он это всерьез и шутит?

– Но пока попытки не увенчались успехом, да? – с издевкой говорю я. – Что вы предлагаете, переходите уже к сути…

– Я разбирал статистику продаж, и там ясно видно, что спад произошел именно в категории белье размера выше XL… Поэтому нам нужны модели размера плюс. Красивые. Уверенные в себе, которые смогут эту уверенность передать и остальным женщинам.

Артур щелкнул пультом и на экране сменилась картинка. Модель «в теле» приняв сексуальную позу, разлеглась на песке и посылала манящие искры из глаз. Рядом была надпись призыв «Стань главной королевой пляжа этим летом».

– Это набросок, – выждав пару секунд нашего молчаливого шока, говорит Артур и обращается к мужчинам. – Ну разве не сексуальная кошечка? И кто откажется стать королевой?

Мужчины давят смех в кулак, но все же одобрительно кивают.

– Да бред полный. Сменить тот старый на это? Нет-нет, – отрицательно качаю головой.

– Не сменить, а дополнить, – уточняет Артур. – Сменим только часть баннеров.

– Звучит и выглядит все очень ненадежно и сыро, – стою на своем и ожидаю поддержки от коллег.

– А по-моему, годная идея, – говорит Вова. – А, коллеги?

Все кивают, но теряют уверенность, когда я опаливаю их своим взглядом.

– По-моему, стоить рискнуть, мы все равно ничего не потеряем, ведь хуже и так некуда, – говорит Артур.

– Мы потеряем клиентов и вот такой халатностью и рискованностью отобьём желание у других, – недовольно выдаю я.

Артур опирается кулаками в стол, со взглядом нарывающегося зверя смотрит на меня и с вызовом говорит:

– Я рискну своим местом. Если моя идея не прокатит, то я сам добровольно уволюсь.

– Что… – не верю своим ушам я и переглядываюсь с коллегами.

Тем временем Артур продолжает выдвигать условия.

– Но если продажи взорвутся, то вы повысите меня.

Я усмехаюсь, не так-то прост наш молодой специалист. Хитрый лис.

– Губу не раскатывайте, Артур Робертович!

– То есть вы все-таки верите в эту идею? – провокационно изгибает бровь.

– Я – нет, но что выйдет по итогу, покажет время, – коротко резюмирую я.

Артур пообещал уйти, если все провалится. А я уверенно, что так оно и будет. Поэтому не могу отказать ему в желании повыпендриваться и упасть в грязь лицом.

– То есть, это «да»? – в шаге от того, чтобы взорваться от радости, спрашивает Артур.

– Да-да, – вздыхаю я.

– Класс!

– Только не забывайте о своем обещании, Артур Робертович.

– И вы, Любовь Сергеевна, – его брови подпрыгивают наверх, словно он уже победил и просит освободить кресло руководителя.

Глава 12

Неделю спустя

– Вы присаживайтесь, Любовь Сергеевна, а то чувствую себя неловко, – указывает рукой на стул Борис Борисыч, который только вышел на работу из отпуска и сразу вызвал к себе.

Очень сомневаюсь, что моему боссу присуще чувство неловкости в принципе, так что на дежурную фразочку, я отвечаю дежурной улыбкой и сажусь напротив Львова.

– Ну, рассказывайте, как обстоят дела? Все под контролем?

Я прочищаю горло и шелещу бумажками, чтобы предоставить боссу детальный анализ эффективности рекламных проектов.

Похвастаться мне не чем, поэтому придется постараться сгладить острые углы.

– Если сравнивать результаты текущего и предыдущего квартала, то можно сделать вывод, что показатель по…

– Люба! – прерывает меня Борис Борисыч и накрывает мощной ладонью отчет. – Меня не интересуют сейчас бумаги и цифры. В чем проблема, почему клиенты не довольны?

Ясно, значит боссу уже сорока на хвосте принесла, что в последнее время положение агентства не ахти. И кто виноват? Конечно, Люба!

– О каких конкретно проектах идет речь? – держу себя в руках, но смотреть в дикие глаза босса не в состоянии.

– О всех. Почти о всех. Думаете, мне приятно выслушивать? Разве мы не можем сделать лучше? Стоило мне оставить без присмотра вас, так все поползли вниз, распустились… Я возлагал на вас большие надежды, Любовь! Но что же я вижу?

Мои щеки краснеют, но не от чувства стыда, от переполняющей злобы и чувства несправедливости. Пока кто-то отдыхал, кто-то работал… Но по итогу, по шапке получать мне. Неприятно и хочется покончить с неблагодарным делом раз и навсегда. И, наверно, давно бы уже сделала, если бы ни стремление не сдаваться до последнего и добиваться цели во что бы то ни стало. Если уйду, значит слабая, сдалась, руки опустила. Разве не могу лучше? Конечно, могу! Но это меня и бесит, бесит!

– Какие были приняты решения для поднятия текущих «спадов» в показателях?

– Поменяли частично баннеры и содержание рекламы… Мы стараемся смотреть на старое под другим углом и использовать новые фишки. Но на все надо время, как и на оценку эффективности наших трудов.

– Время – деньги, Любовь Сергеевна. В том числе и ваши, – с угрожающим намеком добавляет босс, подтягивая свое объемное отъевшееся пузо.

– Я поняла вас.

– Работайте-работайте! Используйте новые кадры, свежие мозги, а то скоро от нашей ветхости и старья будет дурно пахнуть по всей округе. Как мальчишка Орлов? Хрусталев им доволен, он смышлёный малый, это так?

– Не то слово, – сквозь зубы выдаю я, услышав до боли знакомое имя.

– Конечно, я хороших специалистов за километр чую, – хвалит сам себя Львов, облизывает пухлые губы и дергает мохнатой бровью. – Так что, у вас есть все, чтобы исправить ситуацию в краткие сроки, надеюсь, мы поняли друг друга?

– Как никогда, – щеки сводит от натянутой улыбки и бранных слов, которые просятся наружу.

Борисыч смерил меня сальным взглядом, но, слава богу, перевел его на свой мигающий телефон. Утренняя болтовня по расписанию.

– Все, все ступайте за работу, – отмахивается от меня, как от надоедливой мухи, и прислоняет телефон к уху. – Доброго дня, какие люди с утра пораньше, слушаю вас…

Я собираю свои вещи, жалкие претензии, опустившуюся гордость и топаю к себе в кабинет.

Закрыться в шкафу и пропасть – вот единственное желание сейчас. Как в сказке. Мне тридцать шесть, а я с надеждой заглядываю в шкаф и нахожу там чудодейственное средство в красивой бутылочке с известной надписью, невольно тянусь к ней, чтоб плеснуть 50 грамм для «жизни» и тут же останавливаю себя.

– Соберись, Люба, – прикрываю глаз и начинаю массировать виски.

Что делают начальницы за закрытыми дверями? Возможно, тоже самое, что сейчас и я. Мы тоже люди и можем снять броню, позволить слабости взять вверх хотя бы на минуту. Такая пауза бывает необходима, чтобы почувствовать жизнь и понять, куда двигаться дальше.

Когда я отсчитываю капельки успокоительного в воду, в кабинет заходит Костя из пиар-отдела. Ему тридцать восемь, он красивый, свободный мужчина. Плюс к этому, покоритель сердец женщин за тридцать и лютый бабник. Ко мне он тоже клеится.

И кстати, я спала с ним. Но об этом чуть позже. Не время вспоминать, да и не хочется.

– Люб, не отвлекаю?

Я жестом показываю, чтоб не мешал, и продолжаю отсчитывать капли.

– Тринадцать, четырнадцать… – не хочу сбиться со счета, и пальцы шалят.

Выпив залпом стакан, я со звуком ставлю его на стол и шумно выдыхаю. Кресло сразу кажется намного мягче, а мир – милее.

– О-о-о, ты после Львова, да? – догадывается он.

Я молча киваю.

– Тогда и мне капельки оставь. Я через час к нему, – усмехается Костя и уверенными шагами сокращает расстояние между нами.

Прикрывая глаза, наваливаюсь на спинку кресла, мечтая, чтоб этот кошмарный день закончился.

Костя подходит ко мне со спины и начинает аккуратно массажировать плечи.

– Кость, не надо.

– Расслабься, Люба. Я просто сниму зажимы, – руки Кости, конечно, космические, а движения… Ему бы массажистом работать, а не здесь штаны просиживать.

Я чуть слышно стону и лишаюсь сил и желания сопротивляться. Руки Кости уже забираются под блузку – так сказать «ближе к телу, чтоб эффект был лучше». От его массажа плечи и шея разогреваются и «живая» кровь приливает к голове и мозгу. Мне становится намного лучше.

– Спасибо, – благодарю спасителя и тут же вздрагиваю от его легкого поцелуя в шею. – Костя, перестань.

– Я соскучился, – шепчет он на ухо и заставляет вспомнить кадры наших редких, но жарких встреч.

Я пытаюсь увернуться, но Костя надавливает большими пальцами на какие-то точки около шеи, и я вся размякаю.

Его руки проникают глубже в декольте, а зубы прикусывают мочку уха. С губ срывается стон.

– Любовь Сергеевна, можно? – заглядывает в кабинет Артур и замирает, увидев «картину маслом».

Я скидываю с себя руки Кости и вскакиваю с места, подобно разъяренной фурии. То ли от того, что Артур увидел, чего не следовало, то ли от его природной наглости и невоспитанности.

– Орлов, вас не учили стучаться?! Выйдите и впредь не заходите ко мне без стука!

Артур, скрипя зубами и прожигая насквозь гневным взглядом Костю, выходит из кабинета.

– Костя, тебе пора.

– Позвонишь?

В дверь отчетливо и чересчур сильно стучат. Я автоматически закатываю глаза. Бог мой, этот Орлов с ума меня сведет!

Костя кивает на прощанье и открывает дверь, пропуская вперед Артура.

– Только после вас, – шипит ему Орлов и, сверля бешенным взглядом моего массажиста, закрывает за ним дверь.

Я фыркаю себе под нос и откатываюсь на стуле к компьютеру, изображая невыносимую занятость.

– И давно это у вас? – с претензией прилетает вопрос.

– Что?

– Шашни!

Он заявляет это настолько громко, что его ядовитая слюнка прожигает мне щеку.

Я поднимаю голову и смотрю через стекла своих очков на горящие от злости глаза. Этот парень ревнует?

– Вам какая разница? Может, мы любовники? – специально провоцирую я и через секунду сильно жалею.

Артур разворачивает мое кресло и нависает надо мной, тяжело дыша прямо в лицо.

– Врешь, – сужает глаза, вычитывая с моего лица информацию.