Вадим Панов "Занимательная механика"

Старик пробормотал под нос ругательство, кажется, на английском, но раздувать скандал не стал, вновь сосредоточил внимание на песике.

Последовало краткое мгновение тишины, нарушенное мелодичным женским голосом:

– Давайте, в конце концов, распределим обязанности и разойдемся. Я бы не хотела провести здесь всю ночь.

Проказа выглядела эффектно, но не была красивой: маленькие глаза, довольно большой нос и широкий рот не производили отталкивающего впечатления, но и не складывались в изящное целое. Вдобавок женщина в черном была напрочь лишена душевного обаяния, внутреннего шарма, способного оживить любую маску и представить дурнушку настоящей красоткой. Не уродливое и не модельное, волевое лицо уверенной в себе некрасивой женщины.

А вот соседка Проказы выглядела чарующе. Миниатюрная, но не «вечная девочка», фигура отличается не подростковой угловатостью, а утонченным изяществом идеально сложенной женщины. Аккуратная головка, узкое лицо, чуть вздернутый носик, точеные скулы, а самое главное – голубые глаза, возможно, не такие уж и большие, но кажущиеся на маленьком личике просто огромными. И еще – пышные светлые волосы. Прямые, длинные, с элегантной небрежностью стянутые в простой хвост, они привлекали взгляды окружающих, и мало кто из мужчин не испытывал желания прикоснуться к ним. Блондинка была немолода, но ее красота пока побеждала годы, не иссыхала – несколько морщинок не в счет, и на лице ни одного намека на мертвый глянец, который наводят на стареющих прелестниц хирурги.

Не всякая женщина может похвастаться такой внешностью в сорок лет.

– Куда торопишься, Испанка? – манерно протянула Проказа. – Не нравится компания?

– Не нравится город, – ровно ответила маленькая женщина. – Чем быстрее мы достигнем цели, тем быстрее уедем.

– Правильно, – поддакнул сидящий рядом здоровяк.

Невероятных размеров здоровяк. Глыба. Скала. Его габариты внушали уважение не только потому, что слева от него расположилась миниатюрная блондинка, – мужчина затмевал каждого присутствующего по отдельности и всех вместе.

Массивный, изрядно заплывший жиром, он тем не менее не производил впечатления рыхлого обжоры, скорее – борца сумо, поражающего непередаваемой слоновьей грацией. Широченные плечи, длинные толстые руки, соответствующий рост – чуть более двух метров, мужчина словно сошел со страниц комиксов. Усиливала ощущение и круглая лысая голова, которая, казалось, помещалась прямо на плечах: складки кожи на затылке плавно перетекали в спину, а впереди шею скрывал тяжелый квадратный подбородок. Выпуклый лоб нависал над глубоко провалившимися глазами, а из середины лица, из углубления, образованного лбом и подбородком, торчал маленький нос.

Красавцем мужчина не был. И голосом обладал отнюдь не мужественным – тонким, хотя и не писклявым. Впрочем, этот недостаток он компенсировал сопровождавшими фразы жестами.

– Мне здесь не нравится. – Для подтверждения этого факта Травник сжал лежащие на столе руки в кулаки – на мгновение присутствующим показалось, что они увидели пару футбольных мячей, медленно разжал их и продолжил: – У этого города неприятный запах.

– Неженка, – процедил последний участник совещания, молодой парень с длинными, до плеч, черными волосами. – Если тебе не нравится местный запах, пользуйся духами.

– Кое-кто не понимает намеков. – Испанка улыбнулась и перевела взгляд на Гончара: – Кстати, о запахе! Вот уж не думала, что ты возьмешь с собой Вонючку.

– Меня зовут Невада! – рявкнул покрасневший Крус.

– Все знают, как тебя зовут.

– Ты тоже не ангел, милочка, – с издевкой сообщила Проказа.

– Кто бы говорил!

Старик широко улыбнулся и едва ли не впервые с начала разговора оторвал взгляд от собачки. Тойтерьер последовал примеру хозяина, тоже уставился на женщин, но, в отличие от него, смотрел на ссорящихся дам с осуждением.

– Нимфетка-зомби, – прошипела Испанка.

– Кукла! – парировала Проказа.

– Стерва, – выдал Невада, но, увидев сжавшийся кулак здоровяка, прикусил язык и быстренько отвел взгляд.

– Черная выдра!

– Ядовитая тварь!

«И это моя гвардия!»

Гончар вздохнул. Как же трудно собрать в команду, а главное – удержать в ней взрослых и самодостаточных людей. Которые многого добились, в основном – самостоятельно, никому ничем не обязаны и по-настоящему себя уважают. Ведь недоделки – быстрый взгляд на Неваду – не столь полезны, как настоящие искусники. Которых надо уговорить, убедить или купить. Сейчас начальный этап пройден, он собрал почти всех, кого хотел, но… Но самое интересное только начинается: не все взрослые и самодостаточные люди хорошо относятся друг к другу.

– Правду говорят, у тебя вместо перхоти трупные черви?

– Из тебя песок сыплется, старая перечница!

– Потаскуха!

«Пора заканчивать балаган».

– Предлагаю всем замолчать! – Гончар встал на ноги, медленно оглядел соратников, выдержал паузу и, как ни в чем не бывало, продолжил: – Нет никаких сомнений в том, что Механикус уже знает о нашем появлении. – Перечеркнул скандал одним только правильно выбранным тоном. Настоящий лидер. – Сейчас Механикус затаился, ждет нашего хода. А поскольку мы предполагаем действовать решительно, через два-три дня он побежит. Так что времени у нас немного.

– Не рассчитывает ли он на помощь местных? – как ни в чем не бывало поинтересовалась Проказа.

Гончар поморщился.

– Вряд ли.

– Вряд ли? – нахмурился старик. – Ты же говорил, что договорился с местными?

– Совершенно верно, – подтвердил Гончар. – Бабушка Осень гарантировала нейтралитет. Во всяком случае, на первых порах.

– А потом?

– Все зависит от нас, – развел руками лидер. – Если наши действия будут достаточно решительны и профессиональны, местные не станут мешать.

– Испугаются, – усмехнулась Проказа.

– В Москве никогда не боялись крови, – буркнула Испанка.

– То есть дело не в запахе?

– Ты хочешь поссориться с внучатами Бабушки Осень?

Женщина в черном яростно посмотрела на блондинку:

– Я никого не боюсь!

– А следовало бы.

– Давайте, в конце концов, займемся планами на ближайшее будущее, – устало предложил Гончар.

Если Проказа была единственным членом команды, в чьих мотивах Гончар не сомневался, то Оружейник занимал особое место по другим причинам. Ум и огромный опыт старика делали его превосходным советчиком, и к мнению Оружейника Гончар всегда прислушивался. Они работали вместе не первый раз, и старик всегда – всегда! – задерживался после совещаний, чтобы с глазу на глаз обсудить с Гончаром сложившееся положение.

Так вышло и сейчас. Проказа, Невада, Испанка и Травник ушли, а Оружейник остался, продолжил сидеть, поглаживая тойтерьера, и поднял голову, лишь услышав слова лидера.

– У меня нет уверенности в том, что они справятся, – угрюмо произнес Гончар.

– Прекрасно тебя понимаю, – помолчав, согласился старик. – Команда, мягко говоря, разношерстная.

– Каждый хорош по-своему.

– Но они не вместе.

– Главное, что они со мной.

– Тоже верно.

Гончар сходил к буфету, достал бутылку коньяка, два бокала, принес их на стол и уселся рядом с Оружейником.

– Каждый из них пригодится. Но наша главная надежда – ты.

– Твоя главная надежда, – уточнил старик.

И выпил. Не смакуя, не разбираясь в букете дорогого напитка. Хлопнул, как рюмку водки.

Хозяин же квартиры замер, не донеся бокал до рта. Внимательно посмотрел на Оружейника:

– Разве ты не разделяешь мои взгляды? Разве не считаешь, что Механикуса надо остановить?

– Ты хочешь его остановить? – тихо спросил старик.

Несколько мгновений мужчины смотрели в глаза друг друга. Затем Гончар выпил. Но не ответил. На лице Оружейника не дрогнул ни один мускул. Он расслабленно откинулся на спинку стула и продолжил поглаживать дремлющего песика.

– Я сделал все, о чем мы договаривались. Я нашел парня и вывел его на дорогу. – Старик помолчал. – Но мне кажется, ты рискуешь, используя его.

– Почему?

– Если он тот, кто мы думаем, он докопается до сути.

– Пусть докапывается, – проворчал Гончар. – Пусть поможет нам, а потом докапывается до чего угодно.

Они расстались минут через тридцать. Обсудили еще некоторые детали операции, после чего Оружейник покинул квартиру.

Так и не получив ответ на главный вопрос.

* * *

Возвращаться в загородный дом Ильи Волков не стал, несмотря на то, что по пустым ночным трассам, да при своей любви к скоростной езде, добрался бы до места минут за сорок. Не поехал, потому что на утро уже было назначено совещание, а добираться до министерства из дома значительно ближе.

«Извините, мужики, попьянствуем в другой раз!»

И Федор направился в свою пустую «трешку» на Ленинском. Точнее, в свою опустошенную «трешку». В огражденный кирпичными стенами мирок, когда-то уютный, а теперь лишенный души. В свой дом.

Смерть Маши не выбила Очкарика из колеи, слишком уж крепко стоял он на ногах, слишком сильным был – в этом Мама Валя не ошибалась. Но и сказать, что Волков не заметил потери жены, значило бы покривить душой. Безжалостный удар судьбы оглушил Федора, однако он справился. Помогли друзья, помог сын, ответственность за будущее которого Очкарик стал ощущать еще сильнее, помогла теща… С тещей Волкову повезло. Она не требовала от него хранить верность покойной жене, лишь попросила беречь ее чувства. «Я понимаю, Федя, ты мужчина и не сможешь долго быть один. Но ради бога, помни о том, что Маша была моей дочерью…» Впрочем, могла бы и не просить, Очкарик и сам все понимал. Ни разу за прошедшее время он не привел домой женщину. И не только ради тещи – ведь был и Степан. Волков не мог представить, что он скажет мальчику о спутнице. Знакомая? Просто знакомая? Парень помнил мать смутно, однако это не повод подвергать испытаниям его чувства.

А может, все дело заключалось в том, что Федор еще не встретил женщину, которую бы он смог пустить в свой дом? В мир, который когда-то наполняла Маша.

Отгонять «Ауди» в гараж Очкарик поленился. Припарковался у дома, благо нашлось местечко недалеко от подъезда, вышел из машины, щелкнул кнопкой на брелоке, постоял в задумчивости, а затем поднял голову и посмотрел… не на свой пятый этаж, а на окна другой квартиры. И увидел в них свет.

И от вида освещенного прямоугольника на душе у Волкова стало теплее.

Не лжет ли он себе, говоря, что никого не встретил?

Федор помялся, не в состоянии принять какое-либо решение, а затем, продолжая стоять у машины, вытащил пачку сигарет и закурил. Во взаимоотношениях с женщинами, особенно с теми, которые действительно небезразличны, многие мужчины полагаются на волю случая, надеясь, что «оно само как-нибудь разрулится».

«Зайти? А если она спит и просто забыла выключить свет? Да, наверное, все так и есть…»

Он почти решил уйти, но неожиданно увидел в окне женский силуэт. А еще через пару мгновений в кармане Волкова зазвонил телефон.

– Привет. – Голос мягкий, с легкой хрипотцой.

– Привет, – негромко ответил Федор и бросил сигарету в урну.

– Я думала, ты останешься у Ильи.

– Вызвали.

– Трудоголик.

– Вроде того.

Она продолжала стоять у окна, не сводя глаз с Волкова, смотрела сквозь стекло и ветви деревьев. А он смотрел на нее и молчал. И еще не понимал, что его мир уже наполнила другая женщина.

Не Маша.

И совсем не похожая на Машу.

Густые каштановые волосы чуть ниже плеч. Удлиненное лицо, маленький подбородок, выпуклый лоб, тонкие губы, озорные глаза, блеск которых не погасили годы, нос чуть великоват, но в целом впечатления не портит. И морщинки вокруг глаз. Много смешливых морщинок.

– Устал?

– Не успел, – мотнул головой Волков. – Бездельничал ведь целый день… А ты почему не спишь?

– Заснула в гостиной… Меня разбудила твоя машина.

– Извини.

– Так даже лучше. – Она улыбнулась. – Просыпаться в кресле пошло.

«А еще хуже просыпаться одной, – мысленно продолжил Федор. – Или одному».

И негромко произнес: