– Год.
В глазах появились темные пятна.
– «Год». Мам, я уверен, что мне удастся найти толкового специалиста в Москве и…
– Нет, – перебила она, опустив ладонь на его плечо. – Это бессмысленно. Не трать на это времени, родной. Я уже свыклась с этой мыслью. Я свыклась со всем, понимаешь?
– Нет, не понимаю, – упрямо посмотрел он на нее. – Ты узнала о болезни пять месяцев назад и УЖЕ свыклась? У тебя есть двенадцатилетний сын, который будет нуждаться в тебе ещё очень много лет! – Макс не замечал, каким громким и безнадежным становился его голос. – У тебя есть я, который обещал построить на месте этой рухляди большой дом! Что же ты такое говоришь, мам?
– Ты построишь его, – спокойно сказала Ольга, крепко взяв сына за руку. – Построишь. Может не здесь, а в каком-то другом месте, где вы с братом будете жить. Пока он не вырастет, не поступит в университет, а вскоре не женится, – размечталась она. – Уедете подальше отсюда и начнете другую, намного более счастливую жизнь.
Макс не хотел ничего слушать. Он уже знал, к кому обратиться за помощью, выстраивал в голове новый план. Он снимет квартиру чуть больше, чтобы им троим не было тесно. Пока Макар будет проходить обследование, он объедет с мамой всех самых лучших онкологов в столице и отдаст любые деньги, только бы она была жива и здорова.
– Не делай этого, сынок, – будто читая его мысли, произнесла Ольга. Макс медленно повернул к ней голову. – Я хочу прожить последние месяцы в родных стенах, без ежедневных напоминаний о заразе во мне. Я хочу видеть улыбку Макара. Хочу получать от тебя радостные новости о твоих успехах. Хочу продолжать работать в школе и крутиться в привычной для меня рутине. Пойми меня, пожалуйста.
– Но ты ведь ещё так молода, мам, – произнес Макс сдавленным голосом.
– Такова моя судьба. И никто не в силах её изменить.
Ком болезненной безнадежности застрял в горле, горькие слезы ждали своего часа, раздражая глаза и нос. Макс поднялся на ноги и неряшливо повесил на веревку банное полотенце, которое всё это время лежало на его плечах. Он долго и молчаливо смотрел вдаль, где в это время уходящего дня, море сливалось с темнеющим небом и увидеть эту границу мог лишь тот, кто много лет в этом практиковался.
– Об этом никому неизвестно, – сказала Ольга, встав позади него. – Пусть так и останется. Я не хочу видеть на себе жалостливые взгляды. Проказники в школе должны по-прежнему меня побаиваться, – улыбнулась она.
Макс обернулся и сжал маму в крепких объятиях. От нее всегда пахло цветами и персиками. Вся её одежда источала мягкий и его самый любимый запах. Её темные с проседью волосы ласкали его лицо. Он зарылся в них носом и мысленно унесся в беззаботное детство. Макс вспомнил, как мать бежала за ним по улице с веткой сирени в руках и хлестала его по ногам, потому что он никак не желал идти домой на обед. Их продолжительные объятия будто напоминали друг другу о счастливом прошлом и возможности превратить в него настоящее, каким бы горестным и болезненным оно сейчас не казалось. Двенадцать месяцев слишком мало. Слишком бессердечно, чтобы пытаться найти в них хоть что-то хорошее.
– Отлично вы сегодня, мальчики, поплавали в море, – перевела тему Ольга, заглянув сыну в глаза. – Макар так утомился, что уже крепко спит! Даже сериал про каких-то монстров пропустил. Ты, должно быть, тоже устал. С долгой дороги и сразу на море. Сейчас я разогрею ужин, а потом застелю тебе постель.
– Завтра я съезжу в город и арендую автомобиль. Поедем на море, в аквапарк.
– Макар будет в восторге, – улыбнулась Ольга.
– Сегодня мы зашли к Симе в кафе и я пригласил её завтра на ужин. Ты не против?
– Когда я была против? Я бы, конечно, не отказалась и с твоей девушкой познакомиться и поужинать, – как бы невзначай добавила она, – но Сима, так Сима.
– Мам, – устало улыбнулся Макс, – нет у меня девушки. Сколько раз повторять?
– Ладно-ладно. Молчу. – Поцеловав его в лоб, Ольга подняла корзину с бельем и отступила назад. – Пойду разогревать еду. Если бы ты сообщил мне, что собираешься сегодня приехать, я бы приготовила праздничный ужин. А теперь он переносится на завтра.
– Переживу, – подмигнул ей Макс с улыбкой, которую так сложно было изображать.
Когда мать скрылась за дверью летней кухни, Макс, поджав губы, медленно побрел к покосившейся сетке, что была своеобразным забором, за которым расстилались ровными рядами виноградники.
Холм, на котором стоял дом семьи Ветер, был не выше Линдберовских угодий. Эти места считались окраиной Луны и местные, не замечающие привычных красот, обходили их стороной, считая за бессмысленную данность. Но до чего же живописными и дикими были эти росписи природы. Вдали скалы, чуть ближе и в стороне лазурное море, а зеленые виноградники, протяженностью в несколько километров, будто утопали в продолговатой низине. И когда-то эти земли принадлежали семье Ветер. И когда-то Макс точно знал, что с ними сделает. Но отец посчитал фантазии старшего сына глупыми бреднями и распорядился дорогостоящим имуществом иначе.
Его душа болела. Несколько минут назад он смеялся, принимая душ в странной и несуразной позе, а теперь стоял и смотрел на потери, которые уже никогда не вернуть, и думал о той, что ему и Макару ещё предстоит испытать.
В доме Линдбергов горел свет. Точнее сказать, вся их территория светилась яркими прожекторами, будто они присвоили свет всех домов в деревне, только чтобы их хоромы блистали в лучах напускной славы. Макс ненавидел их. Ненавидел Марка Линдберга с его показной заботой и засахаренной добротой, за которыми мало кто мог увидеть гадкую изворотливость и злое хитроумие. Он ненавидел его высокомерную жену, которая однажды назвала Макса попрошайкой и бросила ему из окна своей машины упаковку жевательной резинки. А ведь он просто сел на кусок камня, чтобы перевести дух после изнурительной работенки. Две тонны угля лежали горой перед их двором и его нужно было перенести в сарай. Он ненавидел их бестолковую дочурку, которая мешала с дерьмом всё, что видела, хотя по факту, она сама им и была. И ему совершенно не нравилось, что Макар выполнял указания этих прогнивших мозгами и душами людей. Какие бы деньги они ему не платили.
В мысли невольно ворвалась самоуверенная девица, уничтожившая все сладости за одну секунду. Такие наглые и бессовестные, как она, никогда не меняются. Вредность прирастает к их характеру крепкими корнями и выкорчевать их становится невозможным. Какие родители, такие и дети. Нечестно, что этой ненормальной достались такие красивые глаза. Настоящие изумруды, упавшие на дно синего моря.
Отогнав неуместные мысли, Макс зашел в дом, чтобы надеть свободную и легкую рубашку. Он застегнул на руке широкий ремешок часов, закатал рукава до локтя и решил заглянуть в комнату младшего брата. Странно, что Макар ушел спать в такую рань. Обычно он сидит с Максом до самого утра, расспрашивая его обо всем на свете.
Тихонько приоткрыв дверь, Макс подумал о будущем, в котором не будет мамы. Как переживет всё это Макар? Как подготовить его? Как избавить его от страданий, которые так безжалостно преподнесет для него судьба?
Тяжесть мыслей давила на плечи. В висках раздался болезненный выстрел. Макс приоткрыл дверь пошире и пытался вглядеться в спящего брата, которого так старательно скрывала темнота. Он тихонько вошел в комнату и, чем ближе подходил к кровати, тем отчетливее понимал, что в ней никого не было.
– Макар? – прошептал он и опустил руки на мягкую и ровную поверхность. – И где же ты?
Он снова подошел к двери и включил свет. В комнате младшего брата не было, а на его подушке лежал листок, выдранный из тетради.
«Не переживайте. Я на работе. У Оливии Линдберг вечеринка и она очень просила меня прийти».
Сжав в руке записку, Макс вышел из комнаты младшего брата и сказав матери, что скоро вернется, поспешил вниз к виноградникам. Так добраться до дома чертовых Линдбергов было куда быстрее.
5
Местные подруги Оливии мечтали о жизни в большом городе. Особенно после её собственных рассказов. Они смотрели на нее с обожанием, восхищались ею, копировали и всегда соглашались с её точкой зрения. Каждую она считала идиоткой, но продолжала улыбаться, ведь с кем-то ей здесь нужно было дружить. Благо, она поступила не куда-то, как эти нищенки, а в МГУ. Им таких высот точно никогда не достичь.
– Оливия, всё просто супер!
– Иначе и быть не могло!
– Те ребята обалдели от масштабов!
Оливия бросила взгляд в сторону трех парней, которые приехали сюда из какого-то города к родственникам. Алиса с ними дружила и заверила, что они адекватные и интересные.
– Что ж, настало время знакомиться, – проворковала она, допив свой коктейль. Глянув на мальчишку, который тут же забрал пустой бокал из её рук, она испытала приятное чувство победы. – А ты отличный слуга, клоп. Будешь стараться в том же духе и я выдам тебе вольную грамоту!
Все засмеялись, в очередной раз потешив самолюбие хозяйки этого дома.
Оливия взглянула на золотые часы. Скоро ли этот Макс обнаружит исчезновение любимого младшего братика, которому готов вытирать сопли собственным рукавом? Раздражало, что он был слишком симпатичным для человека, которого Оливия возненавидела и желала проучить. А ведь они могли бы долго целоваться, заперевшись в её комнате. Она бы разогнала всех этих нищенских отбросов, разделась бы догола и прыгнула в бассейн. Ни один парень не устоял бы перед её роскошным телом.
– А что ты так загадочно улыбаешься? – поддела её плечом Алиса. – Уже планируешь встречаться с одним из них?
– Лучше трахнуться, – смело заявила она, забрав у нее коктейль. – Забудьте вы уже о галимой романтике, девочки! Получайте реальное удовольствие, а не разжеванные сопли на ромашках.
– Оливия, ты совершенно бесстрашная, – озвучила мысли всех Рита Юрская. – Такая раскованная, что аж завидно.
– Девочки, вы можете заполучить любого парня по щелчку пальцев. Главное, – с демонстративной медлительностью закинула она ногу за ногу, – любить себя и чувствовать богиней.
– Я принес тебе коктейль! – воскликнул мальчишка с довольной улыбкой. – Сделал его так, как ты меня научила.
Оливия вернула жалкие остатки Алисе и взяла новый бокал. Сделав глоток, она нарочно посмаковала сладкую жидкость и погладила мальчонку по голове:
– Умница, мой слуга. Быстро учишься.
Её телефон издал громкий и короткий звук, оповещающий о запоздавшем госте. Оливия открыла приложение в телефоне и увидела в камере домофона, как перед высокими воротами стоял тот, кого она так долго ждала.
– Что ж, девочки, идите к бассейну. Потанцуйте, покрутите бедрами и трахнитесь уже, чтобы паутинкой не покрыться! А мне нужно подняться к себе. Надо бы заплатить слуге и дать ему ещё одну работенку. Советую вам поторопиться, иначе я соблазню всех парней сразу. Опыт у меня уже имеется.
Все вокруг округлили глаза, покраснели, засмущались. Оливия поднялась на ноги и опустила ладонь на плечо мальчишки:
– А ты, слуга мой, пойдешь со мной.
– Что будем делать? Новый коктейль?
– О, нет, – подталкивала его к дому Оливия. – Тебе вообще ничего не придется делать. Я хочу, чтобы ты отдохнул. Ты сегодня сделал очень много работы. Причем на ура.
– Я рад, что ты мной довольна, Оливия.
– Очень довольна, клоп. Очень!
Они поднялись на второй этаж и зашли в спальню Оливии. Мальчишка с интересом разглядывал роскошную девичью комнату, пока Оливия доставала из своей кожаной сумочки деньги.
– Держи, как договаривались, – протянула она банкноты. Она решила, что мальчонка ещё никогда в жизни не держал столько денег в своих руках. – Хочешь получить столько же?
– Ещё пятнадцать? – почти заикаясь, спросил он. Оливия молча кивнула. – И что сделать? Готовить тебе коктейли до самого утра?
Она засмеялась.
– Тебе вообще ничего не надо будет делать. Вообще, – повторила она медленнее. – Поиграем в прятки? Сейчас я выйду на улицу, а ты спрячешь в моем доме. Но спрячешься так, чтобы никто тебя не нашел. Если я захочу сдаться, я скажу фразу «слуга, ко мне» и ты тут же объявишься. А если высунешься раньше времени, то я и эти деньги, что ты получил, у тебя заберу. Ну, как тебе? Скажи ведь, пустяк?
– Просто спрятаться?
– Ага. В твоем возрасте я обожала эту игру. И тебе разрешено заходить куда угодно.
– А это надолго? Я не хочу, чтобы Макс волновался. И мама.
– Ты же сам сказал, что оставил для них записку. К тому же, Макс обещал мне заглянуть на вечеринку.
– Правда?
Оливия начинала терять терпение. Взяв мальчонку за плечи, она требовательно повторила:
– Так тебе нужны ещё пятнадцать тысяч? Если нужны – прячься, клоп!
– Нужны! Очень нужны!
– Отлично, – ухмыльнулась Оливия. – Я ухожу. Когда вернусь, ты должен сидеть, как мышка, пока я не сдамся и не прокричу фразу…
– «Слуга, ко мне»!
– Быстро учишься. А ты мне нравишься, клоп. Всё, я пошла!
Махнув ему на прощание, Оливия закрыла за собой дверь и поспешила вниз. Возле бассейна начались танцы, гости пили, смеялись, а музыка играла слишком громко, отрезая улицу и дом невидимым барьером.
Без труда оказавшись на чужой территории, Макс поспешил на задний двор по широкой подъездной дороге из разноцветного камня. Музыка оглушала, но его злость в ушах верещала куда громче. Остановившись в тени раскидистой ивы, Макс оглядел толпу пьяных девушек и парней, среди которых было много его знакомых. Но он выискивал глазами истинную гадюку, что затеяла весь этот фарс.
– О, Макс!
– Макс!
– Привет, дружище! – встречали его знакомые лица.
Он здоровался коротким кивком, оглядывался, надеясь найти младшего брата и безмозглую идиотку, вздумавшую с ним поиграть. Внезапно его взгляд зацепился за сверкающий платиной наряд, блеснувший возле одной из колонн. Макс сощурился и, узнав в длинноногой девице сумасшедшую дочурку Линдбергов, бросился в её сторону.
Его появление стало неожиданностью для Оливии. Втянув ртом теплый воздух, она часто заморгала и окинула своих гостей спасительным взглядом.
– Чего рот открыла? – прорычал Макс, глядя на нее с высоты своего роста. – Испугалась?
– Как ты здесь оказался? – старалась она продемонстрировать свое недовольство. – Я не приглашала тебя!
– Где мой брат?
– Откуда мне знать? Наверное, приносит напитки моим гостям. Кстати, хочу тебе сказать, что он отлично справляется. Эти навыки передаются в вашей семье из поколения в поколение?
Бесчеловечно, что снаружи Оливия Линдберг была слишком красивой и обаятельной.
– Ты такая дрянь, – сказал Макс, пройдясь по ней оценивающим взглядом, – что хочется даже рот с мылом помыть, потому что язык был вынужден говорить с тобой.
– Твой язык не вынужден говорить со мной, – медленно подошла к нему Оливия, – он хочет это делать. Как и оказаться в моем рту, – прошептала она. – И не только в нем.
– Где Макар? – спросил Макс, испытывая подлое и мерзкое влечение.
– Он хотел посмотреть мультики, и я ему разрешила. Позволь мальчишке немного порадоваться. Он не каждый день видит домашний кинотеатр.
– Кто сделал из тебя такую жалкую и безмозглую идиотку, которая считает себя королевой?
– Очевидно, что родители, – пожала она плечами и стала медленно «выхаживать» указательным и средним пальцами по линии пуговиц на его рубашке. – Видишь ли, я никогда и никому из них не была нужна. Так, – усмехнулась она, – обязательная декорация в виде наследницы всего состояния, которое они сколотили. Они живут сами по себе, а я сама по себе, но иногда мы пересекаемся и спрашиваем друг у друга, как дела? К счастью, моя жизнь намного интереснее, чем у них. Я ведь ещё очень молода и свободна от всяких предрассудков. Я хочу наслаждаться, – шептала Оливия, подтянувшись на носочках к его шее, – а не грязнуть в проблемах, как все, кто боится быть свободным.
От нее пахло развратом. Оливия была чертовски красива, но неимоверно испорчена. И эта испорченность побуждала Макса к фантазиям.
– Ты дешевка, – прорычал он, напоминая больше себе, с кем имел дело.
