Дед молча прижал Гошку к себе тяжёлой рукой.
…Наутро Гошка стал терзаться: идти к Тане мириться или подождать? Она ведь сказала, что простит когда-нибудь. А когда? И какую страшную клятву придумать, чтобы она поверила, что клятва действительно страшная? «Клянусь жизнью?» Скажет, что это не клятва, что я и так жизнью не дорожу. «Век свободы не видать?» Фу! Здоровьем деда или родителей? Не стану. Пусть сама скажет, как мне поклясться! А если она вообще передумала? Приду к ней: «Здравствуй, Таня, прости меня…» – и услышу: «Зачем пришёл? Тебе вчера было ясно сказано: навсегда! Иди, не оборачивайся». Она такая, она может. «Но ты ведь вчера моему деду сказала…» – «Мало ли что я сказала, а если я не хотела его огорчать…» И пойду прочь весь в позоре… А если она ждёт? А я не иду! Разозлится и совсем передумает мириться?
Гошка сам не заметил, как в этих раздумьях оказался возле клетки с волчицей. Увидев его, она подошла к сетке и села, глядя на него. Гошка машинально просунул руку сквозь сетку и стал почёсывать волчицу за ухом. Она раскрыла пасть, зажмурилась и замерла. Гошка спохватился и вдруг понял, что он теперь спокойно может гладить её и она ни за что не укусит его.
Он гладил Донну и рассказывал ей о своих сомнениях:
– Как ты думаешь, идти к ней мириться или пусть сама придёт? Ведь она мне дала по морде… Но я сам был виноват…
И твёрдое решение пришло к Гошке: идти! Прямо сейчас! Пусть прогонит, потом сама пожалеет. Он сообщил о своём решении Донне, вытащил руку и пошёл. Волчица проводила его взглядом.
Недалеко от Таниного дома Гошка встретил Генерала. Тот вышел из-за дерева и встал перед ним с ехидной улыбочкой:
– Куда мы так бежим, Гогочка Московский? К Танечке? Можешь не торопиться, ты ей больше не нужен. Теперь мы с ней самые близкие друзья, а ты можешь дружить со своей волчицей.
У Гошки похолодело внутри.
– Врёшь, Кекешечка! – сказал он, стараясь, чтобы голос звучал спокойно.
– А это узнаёшь? – всё с той же улыбочкой спросил Генерал. – Мы в знак дружбы с ней поменялись. Я ей свою золотую, а она мне свою с крестиком.
И Гошка с ужасом увидел на его тощей шее Танин крестик. Мелькнула мысль: «Убил! – и тут же исчезла. – Нет, невозможно. И украсть не мог, она свой крестик носит постоянно». Он прыгнул к Генералу, тот отскочил и с хохотом помчался прочь. А Гошка побрёл назад к клетке с волчицей. И тут же понял, что, если он сейчас уйдёт, ему будет стыдно всю жизнь. Он должен посмотреть Тане в глаза и выслушать всю правду в лицо, какой бы эта правда ни была. Он развернулся и побежал к её дому. Дверь была незаперта. Гошка вбежал в дом и замер: Таня с мокрыми волосами ползала на четвереньках по полу, заглядывая под стол, шаря рукой под креслами, под шкафом, под диваном. Вот она подняла глаза, увидела Гошку и покраснела так, что заполыхали и щёки, и лоб, и шея:
– Пришёл!
– Что случилось? – ошалело спросил Гошка.
– Я принимала душ, крестик свой сняла и вот сюда, на стол, положила, а его нет. Куда он мог подеваться?
И тут Гошка сел на пол, упал головой ей в колени и захохотал так, что Таня испугалась.
– Что с тобой? – дрожащим голосом спросила она. – Ты не заболел? Это из-за меня? Я не хотела… Прости меня, пожалуйста…
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=67973580&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
