ISBN :
Возрастное ограничение : 16
Дата обновления : 18.09.2022
Алиша хмыкает:
– Вообще-то я вызвалась помочь, – и тут же становится серьезной. – Я сочувствую тебе, Венера. Никому бы не пожелала так надолго расстаться с истинным. Не знать, что с ним. Поэтому я здесь. Хантер полукровка.
– Я не полукровка, – хмурится ее супруг.
– Хорошо, ты особенный волк. Исключительный, – Али обнимает Хантера. Они переглядываются, словно действительно общаются мысленно, но уверенности в этом у меня нет. – Но мой пример нагляднее, я обычная волчица, как и Венера.
Я прикусываю губу, сдерживая нервный смешок. Они такие милые, такие искренние, такие родные, что напряжение понемногу меня отпускает.
– Я благодарна тебе. Благодарна вам.
– За что? – непонимающе смотрит Алиша. – Я еще ничего не сделала.
– За то, что верите, что Рамон жив.
– Конечно, жив. Ты бы почувствовала, если бы это было не так.
– С этого мы и начнем, – вклинивается в наш разговор Хантер. – Расскажи, как ты чувствовала вашу связь.
– Как ты и сказал в прошлый раз. На адреналине. В мой домик… заползла ядовитая змея, а Рамон услышал мой безмолвный крик. Я точно не кричала, потому что боялась ее потревожить, но он все равно меня услышал.
Я решаю опустить подробности про змей, хотя Алише и этого хватает, она даже рот от шока открывает, а вот Хантер выглядит заинтересовано-сосредоточенным.
– Второй раз я сильно расстроилась и убежала в лес, но Рамон все равно нашел меня. Остальные не могли, потому что я беременна…
– И ты скрыла свой запах, – кивает Хантер. Он точно знает о вервольфах больше всех. Я вот, например, этого раньше не знала. – Но твои примеры лишь доказывают, что связь односторонняя.
– Не только! Когда это все случилось, когда Рамон попал в засаду или что это там было, я почувствовала его боль даже сквозь расстояние. Невообразимую боль в сердце. – Даже вспоминать те чувства было ужасно, но я понимала, что если хочу помощи, должна рассказать обо всем. – Но потом все исчезло. Меня словно от него высокой стеной заслонило. У нас получится? Получится до него достучаться?
Я с надеждой смотрю на друзей, а они снова переглядываются.
– Я не просто так пригласил Алишу, – признается Хантер. – Не только потому что она волчица и моя истинная пара. Она еще и психотерапевт.
– Будущий, – поправляет его Али. – Но я знакома с техниками гипноза.
– Если Пересу сейчас не больно, связь на адреналине точно не сработает. Причинять боль тебе – это вообще за гранью. Но мы можем пойти другим путем.
– Поработать с твоим безсознательным, – закончила за него Алиша.
– Я готова на все, только чтобы связаться с Рамоном. – Я уверена в этом на сто процентов. Нет, на все двести. – И я уже сталкивалась с таким. Мой терапевт использовала разные методы, чтобы помочь мне справиться с моими психологическими травмами. Чтобы я могла принять свой опыт.
Алиша кивает, она знает о чем речь. В конце концов, она однажды тоже почти стала объектом желания Августа, и если бы не Хантер, все бы могло закончиться печально. Ей повезло с истинным. И мне тоже повезло. Спустя столько времени мне повезло полюбить, поэтому я действительно готова на все.
– Сядь поудобнее, – советует Алиша. – Закрой глаза, сделай глубокий вдох и с выдохом отпусти все свои мысли. И снова вдох…
Ее голос изменился, стал более глубоким, обволакивающим, затягивающим. И я сосредоточилась исключительно на нем, пошла за ним следом, расслабляясь и ныряя все глубже и глубже.
– Вспомни самый яркий момент, когда вы с Рамоном были близки. Когда ты особенно отчетливо чувствовала его как своего истинного.
Таких моментов множество, но перед глазами почему-то встает миг, когда Рамон закрыл меня от пуль. Я тогда почувствовала его боль, как свою. Пожалуй, не самое лучшее воспоминание, но когда я пытаюсь взять другое, меня снова выбрасывает в тот день. Я решаю – пусть будет так.
– Почувствуй то, что ты чувствовала тогда. Что ты чувствовала? Любовь? Нежность?
– Страх, – отвечаю тихо. – Я боялась за него. И благодарность. И любовь, да. Ее совершенно точно.
В тот день Рамон предложил мне уйти, чтобы не подвергать мою жизнь опасности. После того, как спас меня и дочь. Предложи он это до, я бы, может, подумала, но не после.
– Запомни эти чувства, – мягко советует Алиша и добавляет: – А теперь попробуй представить его, где бы Рамон ни был.
Я просто делаю, как она говорит, но у меня не получается. Снова эта высоченная стена, через которую никак не пробиться.
– Не выходит.
– Просто представь.
Ей просто, но это совсем непросто. Внутри себя я мысленно колочу по этой стене, знаю, что за ней может быть Рамон, но все без толку.
– Тут стена, – чуть ли не плачу я.
– Всего лишь? Ты можешь ее пройти.
– Не могу! Не могу ее сдвинуть.
– А что можешь?
Слова Алиши будто включают во мне свет идеи. Я не могу пройти сквозь стену, но могу представить ее прозрачной, что я и делаю. Представляю, как плотный камень медленно превращается в стекло. Мутное, размытое, но я могу рассмотреть сквозь него хоть что-то.
И я вижу Рамона!
– Я его вижу!
Сердце бьется как сумасшедшее. Это и радость, и облегчение, и наверное бешеный адреналин.
– Что он делает?
– Стоит ко мне спиной.
– Попробуй его позвать.
– Рамон!
Увы, он не оборачивается, вообще никак на меня не реагирует, когда я уговариваю его посмотреть на меня, и чем я с досадой делюсь с Алишей.
– Это неважно, – не позволяет она мне упасть духом. – Просто оставь ему послание, чтобы связался с тобой. Как можно скорее.
– Рамон! Рамон, пожалуйста, услышь меня. Где бы ты ни был. Ты мне нужен.
Стена между нами вырастает так резко, что я не успеваю больше ничего сделать.
Я прихожу в себя на том же стуле, щеки мокрые от слез, а чувство такое, что я пробежала марафон. Хантер и Алиша на месте, разве что сейчас здорово обеспокоены.
– Не получилось? – интересуюсь расстроено.
– Это ты скажи, – говорит молчавший на протяжении сессии Хантер.
– Я его видела, но, кажется, не смогла достучаться. Надо попробовать снова!
– Не сегодня, – отрезает Алиша. – Может, через два-три дня. Тебе нужен перерыв, чтобы восстановить силы.
– А Рамону нужна помощь, – рычу я, поднимаясь со стула. Могла бы, вскочила.
– Сейчас мы сделали все, что могли. – Кто бы мог подумать, что Али может быть такой непреклонной? – Передали ему сообщение.
– А если оно не дошло?
– Мы сделали все, что могли, – заканчивает наш спор Хантер и смотрит на меня пристально: – Ты сделала все что могла.
Тогда почему я чувствую себя такой беспомощной?
Рамон
– Рамон! Рамон, пожалуйста, услышь меня. Где бы ты ни был…
– Венера?
Ее голос выдергивает меня из сна в реальность. Можно сказать, выводит по тропе. А в реальности я не могу пошевелиться, не чувствую своего тела. Боли нет, но и сил тоже нет. Я даже не могу определить в какой я сейчас ипостаси.
Хочется снова соскользнуть в этот туман, но она сказала, что я ей нужен. Венере нужна моя помощь. Веки словно свинцовые, даже они не слушаются, но я все-таки приподнимаю их, продираю глаза.
Понимаю, что все вокруг серое, а значит, сейчас я волк. Это хорошо, потому что так я быстрее восстанавливаюсь. Плохо, что я по-прежнему не знаю, где я.
Новое усилие – и я снова открываю глаза. Лежу на полу возле какой-то стены, и вокруг меня тоже стены. Палатка? Нет, просто грубо сколоченная, миниатюрная хижина. Глиняные плошки в углу, маска на стене, мерзкий травянистый запах повсюду, который затмевает даже запах моей крови.
Почему я ничего не чувствую?
Венера. Хочется прошептать ее имя, но язык тоже не слушается.
В хижине появляется женщина, темнокожая, странно одетая в какие-то яркие тряпки. От нее тоже пахнет этими травами. Точнее, от плошки, которую она принесла.
– Хэла. Мэла. Ир, – говорит она, приближаясь ко мне.
Венера.
Конечно, я не могу прошептать ее имя, я же волк. Поэтому просто рычу.
– Хэла. Мэла. Ир, – повторяет незнакомка без страха, но я не могу понять, что она хочет. На каком языке она вообще говорит. И чем меня опоили?
– Хэла!
Венера. Я ей нужен. Моя nena.
Незнакомка продолжает бормотать неизвестные слова, похожие на песню, и кладет ладони мне на голову. И мир начинает кружиться.
Нужен.
Кружится и кружится. И я вместе с ним, пока не проваливаюсь в ничто.
ГЛАВА 5
Рамон
Рамону кажется, что он существует в этом Ничто, и только короткими урывками, силой воли выталкивает себя в другой мир, который представляется каким-то сном, потому что теперь у него иная реальность, темная и муторная. Он выталкивает себя из нее, чтобы снова натолкнуться на мерзкую вонь трав и четыре стены, в которых он будто в клетке. Правда, это не стены сдерживают его, его держит собственное тело. Оно не слушается приказов разума, да и нет никаких приказов. Его сознание настолько затуманено, что в нем живет лишь единственная мысль. Даже не мысль, имя – Венера.
– Ты мне нужен.
Рамон больше не слышит ее голоса, по крайней мере, так отчетливо, но память о ней живет внутри и заставляет раз за разом пытаться прийти в себя, пошевелиться и открыть глаза хотя бы на треть. Но всякий раз, когда он это делает, в хижине появляется дикарка, а стоит ей прикоснуться к нему, Рамон вновь возвращается в Ничто, и нет этому конца и края.
Чем она его травит?
Если он приходит в себя, значит, выжил, значит, запустился процесс восстановления, и он должен все чувствовать. Но не чувствует.
Значит, его чем-то травят. Наносят на его раны. В том, что он ранен, сомневаться не приходится, потому что память ему не отшибло. Он был внутри вертолета, когда тот взорвался, и помнил каждый миг дикой боли, разрывающей тело на части. Может, он не чувствует лап, потому что их нет? Но лапы есть, в этом он убеждается при следующем пробуждении. Они просто не слушаются его.
Вспоминать о боли – последнее, что ему хочется, поэтому он думает о Венере. О ее улыбке, о ее голосе.
– Ты мне нужен.
Он ей нужен. Своей малышке.
Ему нужно подняться.
Подняться…
Рамон не знает, сколько это длится. Сколько раз он засыпает и просыпается, но однажды он просто открывает глаза и больше не ощущает этого дурмана. Его сознание удивительно ясное. Как у вервольфа, который хорошенько выспался. Разве что вскочить на лапы не получается, тело по-прежнему как желе и не слушается. Да и лап нет, есть руки и ноги. Которые точно на месте и больше не ощущаются отдельно от него самого.
По телу растекается невероятная слабость, но она ничто по сравнению с прошлой беспомощностью. Он шевелит пальцами левой руки. Шевелит пальцами правой. Пытается согнуть ноги в коленях, но на это уходят почти все силы, поэтому приходится снова растянуться на набитом соломой тюфяке.
Хорошо, лучше отдохнуть пять минут, а потом можно и подняться. Хотя бы сесть. К телу возвращается чувствительность, боль, покалывание, но они как те насекомые, которых достаточно в этой хибаре, на них можно не обращать внимания. Боль позволяет чувствовать себя живым.
Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом