Алиса Ковалевская "Ты предназначена мне"

– Все, как обговаривали, Вик? – спросил сидящий за рулем.

– Да.

Вик? Мне показалось, где-то я уже слышала это имя. Только где? Как ни пыталась, вспомнить не могла. Ни с кем из троих, что были в машине, я никогда не встречалась. Я бы точно запомнила это. Потому что забыть я могла все, что угодно, только не объединяющую их жестокость, которая ясно читалась в глазах. Жестокость, которую они даже не пытались скрыть.

– Куда вы меня везете? – обратилась я к Вику, стараясь не показывать, насколько напугана.

Вряд ли их интересовал мой страх, но подкармливать им живущих в них падальщиков не хотелось. Моменты устроенной ими бойни так и мелькали перед глазами. Вряд ли когда-нибудь я смогу забыть ночную аллею, наполненную глухими выстрелами. Шелест листвы и звук упавшего у моих ног тела. Только бы хоть кого-то из людей Руслана удалось спасти… Господи. Если бы не моя настойчивость…

– Это не имеет значения.

В руках Вика появился телефон. Набрав кому-то, он проговорил:

– Будем через двадцать минут… Да… К этому моменту все должно быть готово… Хорошо.

– Что должно быть готово?! – напряженно спросила я, едва он закончил не продлившийся и минуты разговор. Мой голос звучал истерично, слишком резко. Руки тряслись.

Пиджак, который накинул Дамир мне на плечи, остался где-то в прошлом, на влажной земле. На коже выступили мурашки, живот свело от ужаса. Предчувствие чего-то еще более недоброго, чем уже случилось, охватило меня, зазвучало внутри воем ветра и тревожными звуками маленьких колокольчиков. Пегас… Под пальцами моими вместо подвески опять оказалась нить жемчуга.

Вик откинулся на спинку сиденья. Слегка повернулся и осмотрел с пренебрежением. Как на нечто, не стоящее его внимания, но достаточно дорогое, чтобы все-таки уделить его.

– Алиеву не стоило выпускать тебя из своей крепости, – сказал он вместо ответа. Снова опустил стекло и достал пачку сигарет. Провел спичкой по боку коробка, и на конце ее вспыхнул язычок пламени. В воздухе появился смешанный с так и не выветрившимся дымом запах серы.

Я смотрела, как Вик неспешно, с удовольствием прикуривает. На этот раз закрывать окно он не стал, но дышать было все так же тяжело. Уже не из-за дыма – из-за зашкаливающего пульса.

– Кстати, тебе понравились цветы? – Он вобрал в легкие дым. – Лилии? Мне показалось, что лилии тебе подходят.

– Так это были вы… – прошептала я, сильнее сжимая нить жемчуга непослушными пальцами.

Вот почему Руслан тогда так поспешно увез меня. И открытка… Та открытка предназначалась не мне – ему. И букет тоже был предназначен ему, с той лишь разницей, что я значилась получателем. Предупреждение…

– Ты спрашивала, куда мы едем? – Он посмотрел сквозь стекло.

Проследив за его взглядом, я поняла, что уже бывала тут. Много раз. Светофор, темное сейчас витражное стекло, на котором угадывались очертания парусника…

– Порт? – вырвалось у меня.

– Тебя ждет еще одно путешествие. – Губы его едва заметно искривились. – На этот раз более долгое, Ева.

– Руслан достанет вас! – вскрикнула я нервно. – Найдет всех и достанет. Когда я вернусь…

– Ты не вернешься, – пресек меня Вик. Резанул вмиг потемневшим беспощадным взглядом и добавил: – Никогда. И Алиев тебе ничем не поможет.

Глава 2

Ева

– Все готово, – перекрикивая шум ветра, обратился к Вику одетый в темное мужчина.

Я перевела взгляд с темного, почти неразличимого на фоне неба корабля на него. Обхватила себя руками, пытаясь защититься от холода. Небо на горизонте осветилось яркой вспышкой, и тут же до нас докатились раскатистые звуки грома.

– Не слишком хорошая ночь для выхода в море, – заметил он, обернувшись к воде. Поморщился. Я различила рыбный скелет – рисунок на повязанной вокруг его головы бандане. Фонарь, освещающий клочок земли, на котором мы стояли, мигнул и снова засветил ровно.

– Другого времени у нас нет, – сухо отрезал Вик.

– Эту тоже на борт? – мужчина кивнул на меня.

– Да. – Вик крепче сжал мое плечо. Все это время он не отпускал меня, я чувствовала, что стоит сделать шаг против его воли, церемониться он не станет. Пальцы его впивались в тело.

Он толкнул меня к кораблю, и я, спотыкаясь, пошла вперед. Плеск волн о металлический борт доносился предупреждением, угрозой. Поднимаясь по трапу, я все еще надеялась, что смогу выбрать момент и метнуться на берег. Мне бы хватило нескольких секунд, чтобы затеряться среди бараков, но этих секунд Вик мне не предоставил. Ни единой.

– Руслан…

– Заткнись и иди! – Стоило мне замедлить шаг, он грубо толкнул меня в плечо.

Ветер рвал подол платья, трепал мои волосы, безжалостно бил по лицу. Холодный и хлесткий, он обжигал резкими порывами, влагой и солью врезался в тело. Каблук зацепился за ступеньку трапа, но Вик и не подумал остановиться. Напротив, схватив за локоть, пихнул вперед.

Вместе с новым порывом ветра я сделала вдох и едва не захлебнулась собственным дыханием. Схватилась за металлический поручень и ощутила, как холод вытесняет остатки надежды. Вслед за нами на палубу поднялось еще несколько человек, должно быть, из тех, что были этой ночью в сквере рядом с театром.

– Куда вы собираетесь меня отвезти? – спросила я, все-таки остановившись. Не услышала собственного голоса за плеском воды и прокатившимся над морем раскатом. – Куда вы хотите меня отвезти?! – уже громче, с выкриком.

Платье облепило ноги. Волосы путались, падали на лицо и голую шею.

– Туда, где тебе самое место, – отрезал Вик и бросил одному из мужчин, поджидавших нас на корабле: – Отведи ее к остальным. Проследи, чтобы все было в порядке. Она у нас уже пользованная, много мы за нее не получим. Но, думаю, я знаю нескольких, кого она могла бы заинтересовать.

Я порывисто вскинула голову. Дернулась уже в других руках. Реальность обрушилась на меня быстро – подобно высокой волне, подгоняемой шквалистым ветром.

– Вы в своем уме?! – закричала было, но получилось сипло, сдавленно.

Вик ничего не ответил. Только кивнул в сторону, и его человек, крепко держа, повел меня по палубе. Несколько раз я попыталась освободиться от его рук, оглядывалась назад в надежде увидеть свет фар въезжающих на пристань машин. Понял ли Руслан, что случилось? Сколько прошло времени с момента, как мы с сестрой вышли из театра? И… что с ней? Я помнила звук ее удаляющихся шагов, ее изумрудное платье, тускнеющее в ночи…

– Вы же не думаете, что можете так просто взять и…

– Мое дело не думать. – Крепкий, мрачный мужчина подвел меня к лестнице. – Мое дело выполнять приказы.

Словно пушинку он проволок меня по ступенькам. Несколько раз я споткнулась, но ему, судя по всему, было все равно. Как сильно замерзла, я поняла, только когда он, открыв металлическую дверь, завел меня в коридор. Тишина, сомкнувшаяся вокруг нас, не была абсолютной. Я различила отдаленные звуки голосов, какой-то лязг. И все же, после шума ветра и волн, она казалась глухой, гулкой.

Не прошло и пары минут, как мой провожатый отворил еще одну дверь. Больше я ни о чем не спрашивала и не просила – бесполезно. Он всего лишь выполняет приказ…

– Приятного плаванья. – В комнату он не вошел. Швырнул меня, как провинившегося щенка, и тут же захлопнул дверь. Я беспомощно обернулась.

– Подождите!

Дернула ручку. В ответ услышала только лязг запираемого замка и какой-то неясный шум за спиной.

– Позовите Вика! Слышите? Я…

– Бесполезно, – донеслось позади.

Я снова обернулась и на этот раз наткнулась взглядом на сидящую у стены девушку. Тоненькую, совсем маленькую. Глаза ее, огромные, цвета василька, были распахнуты, как у ребенка, длинные волосы собраны в растрепанную косу. Чуть поодаль от нее, сбившись в кучку, сидели еще четверо. В другом конце небольшой каюты – трое.

– Василиса… – шепнула я, глядя на ту, что заговорила со мной. Прислонилась спиной к двери. Слишком много встреч за один вечер. – Но ты же… Ты же должна была…

– Уехать, – согласилась она.

Платье, которое было на ней, я помнила еще с того времени, как мы в последний раз виделись в пансионате. Подол, украшенный белыми вышитыми цветами, аккуратный вырез, который она сама отделала маленькими бусинами. Только теперь поверх платья была надета бесформенная вязаная кофта на несколько размеров больше, чем носила Василиска. Я помнила, как она побледнела, когда ей сказали, что она покидает пансионат. Как, сидя в гостиной, она молча заканчивала вышивку, начатую задолго до этого. Как будто закончить было единственно важным для нее. А через два дня она просто исчезла…

– Должна была, – повторила она и все-таки встала.

– Так что же…

– Я сбежала. – Она подошла ближе. Уставшая, с потухшим взглядом. И без того худенькая, сейчас она казалась совсем прозрачной. – Анна… Она помогла мне. – На ее губах появился намек на улыбку. Грустную, наполненную сожалением. – Тебе, как понимаю, тоже?

– Ты хочешь сказать… – Я опять не договорила. Смотрела на Василису, в ее синие глаза, и уже знала ответ. – Нет… – качнула головой.

Анна…

– Она продала меня, Ева, – вздохнула Василиса. Коснулась моей руки и потянула к ящику, с которого встала. Остальные девушки молча смотрели на нас. Вася не обращала на них внимания. – Если бы я только знала тогда. Если бы только знала…

Присев на край, Василиса дождалась, когда я сделаю то же самое. Проследив за тем, как рука ее опустилась на прикрытое подолом колено, я заметила, насколько сильно износилось платье. Вышивка оставалась все такой же аккуратной, но среди шелковых узоров отчетливо виднелись быстрые, сделанные совершенно неподходящими по цвету нитками стежки.

– Куда нас везут? – с трудом отведя взгляд от ее тонких пальцев, спросила я.

– Ты же все сама поняла, – устало отозвалась она, обводя кончиками пальцев завитки на платье. Голос ее, обычно нежный, переливчатый, звучал тихо и безжизненно. Ненадолго она замолчала, потом посмотрела на меня прямо: – Знаешь, Ева, поначалу я чего-то ждала, на что-то надеялась, а сейчас… – Василиса качнула головой. – Никто точно не знает, куда пойдет корабль. Несколько месяцев назад девочек отправили в Египет, потом в Арабские Эмираты…

– Так это не первый раз! – Ошеломленная догадкой, я порывисто дотронулась до ее руки. Снова обернулась на других девушек. Помимо нас, я насчитала еще семерых, но Василиса, будто прочитав мои мысли, сказала:

– Это не все. Есть и другие. Я не всех видела, но думаю, нас не меньше пятидесяти.

Высвободив ладонь, Василиса сама накрыла мою руку. В глазах ее блеснули и тут же угасли гневные искорки.

За дверью раздались тяжелые шаги, и она напряглась. Настороженно прислушивалась до тех пор, пока они не стихли, потом встала и прошла до другой стены. Корабль легонько качнулся, и вместе с этим толчком сердце мое ударилось в груди так тяжело, как никогда раньше.

Василиса подошла к иллюминатору. Маленькая, она едва доставала до него.

– Синичка, – позвала я, и она, резко обернувшись, посмотрела на меня.

Я тоже встала. Синичка… Несколько лет назад перед Новым годом кто-то из людей Бориса привез в пансионат коробки с новой одеждой и открытки. Короткие поздравления для каждой из нас. Мне досталась серебристо-белая, украшенная множеством снежинок, Василисе – с желтогрудой синичкой на фоне искристого бело-голубого снега. С того Нового года мы иногда звали ее Синичкой, потому что она в самом деле была похожа на маленькую птичку.

– Забудь об этом, Ева, – сказала она тихо, когда я подошла.

Придерживаясь за край иллюминатора, я посмотрела на темное море. Все, что мне удалось различить, – очередной расколовший небо зигзаг молнии.

– Мы на нижней палубе, – внезапно поняла я.

– И что? – Василиса перевела взгляд на меня. Мизинцы наши соприкасались, ладони лежали рядом.

Мне было холодно, но она, казалось, замерзла еще сильнее, чем я. Лунки ногтей были синеватыми, кожа совсем белой.

– Не знаю… – Я действительно не знала. Вспомнила, как меня вели сюда, по коридору вдоль кают. Почему-то до этого момента я была уверена, что мы где-то внизу, под водой. – Анна мертва, – зачем-то сказала я.

Звук громового раската, приглушенный, но все равно угрожающий, сердитый, донесся до нас.

– Туда ей и дорога, – в голосе Василисы, как недавно во взгляде, послышался гнев. Пальцы впились в край иллюминатора с такой силой, что, будь это хрусталь, он бы треснул.

Что сказать, я не знала. Мне все еще до конца не верилось в то, что бедная Анна могла быть причастна к подобному. Всегда внимательная и заботливая, она относилась к нам с пониманием, находила время выслушать и дать совет. Именно она когда-то тайком дала мне шоколадную конфету, именно она учила меня заплетать волосы в сложную косу, именно она помогла сбежать той ночью… Именно она. Той ночью, когда я встретилась с Русланом. Той ночью, когда, поймав, охранники из пансионата не вернули меня обратно, не привезли к Борису, а сдали в питомник.

– У тебя кольцо…

Голос Василисы заставил меня отогнать воспоминания. Она внимательно смотрела снизу вверх, чуть приподняв голову. Ниже она была только на несколько сантиметров, но каблуки добавляли мне роста.

– Это обручальное кольцо. – Она не спрашивала.

– Обручальное, – подтвердила я очень тихо. Так тихо, что услышать меня могла только она.

– У тебя не забрали ни сережки, ни кольцо… – Синичка посмотрела на ожерелье на моей шее.

– Разве должны были?

– У всех нас забрали то, что было хоть немного ценным. – Она показала руку. Я вспомнила, что на запястье у нее всегда был тонкий серебряный браслет – так же, как и я подвеску, она носила его, не снимая. – Если это обручальное кольцо, значит, Борис…

– Борис тут ни при чем, – возразила я раньше, чем она успела закончить. – Это кольцо надел другой мужчина. Он…

Я не договорила. Смотрела Василисе в глаза и понимала, что горло опять сжимается, что дышать я почти не могу из-за комка слез. Синие глаза Василисы потемнели.

– Если я больше никогда не увижу его… – шепнула я, – я умру. Просто умру.

– Мне так жаль, Ева. – Она дотронулась до моего локтя. – Так жаль…

Выдохнув, я отвернулась. Завела руку за шею и, расстегнув застежку на бусах, приподняла рукав Василисиной кофты. На мгновение замерла, увидев на бледной коже багровые следы от веревок. Не став ничего говорить, несколько раз обмотала вокруг запястья жемчужины и, опять сомкнув замочек, вернула ткань на место.

– Зря ты. – Василиса тоже говорила очень тихо. – Все равно увидят и отберут.

– Может быть, и не отберут. – Я отпустила ее руку. – Хочу, чтобы у тебя было что-то… Что-то свое.

Губы ее приоткрылись. Но все, что я услышала, – тихий выдох. Мы по-прежнему смотрели друг на друга, не говоря ни слова. Судно качнуло еще раз, ночь за окном осветилась молнией, раскат отдался внутри меня моей собственной бурей.

– Спасибо, – все-таки ответила Василиса и обернулась к двери.

Шаги… Я тоже слышала их – тяжелые, приближающиеся.

– Ты чего-то боишься? – спросила я.