Ершов, мелкий юркий гад, совершенно спокойно обходил нашу защиту, раз за разом прорываясь к воротам.
А Решетов, и в самом деле оказавшийся нереально прыгучим, кроме всех прочих своих достоинств, явно умел играть в футбол.
Вообще, очень крутой парень, настоящий пацан!
Это же надо?
И дерется, и с девками ладит, и в футбол играет! Был бы не таким смазливым, цены бы ему не было!
Может, с возрастом изменится?
Явно же растет и расти будет еще долго.
Короче, понятно, что меня за игру попустило.
И все вроде встало на свои места, вроде нормально опять начал думать.
Мы выиграли, во многом благодаря Арсу, так и не пустившему в свои ворота ни одного гола.
Кайфанули по полной, переполненные эмоциями победителей.
И на то, как на Решетове виснут уже его однокурсницы, те самые, которых он прошлой ночью спас, я смотрел как и любой парень. С завистью легкой. Потому что, похоже, полурослику второй раз за сутки тройничок обломится.
Вот что значит, быть победителем и крутым чуваком!
Ну ничего, мы тоже не промах. Надо будет Маринку поймать… После занятий.
Мысль эта во мне особого отклика не нашла, но я ее удержал и старательно культивировал, развивая нужные мне образы в башке и страшно радуясь тому, что они развиваются.
Похоже, то, что происходило всю неделю, было временным помешательством.
Просто бывает такое.
Решетов, что ни говори, странный парень, интересный чисто по-человечески. Вот меня и занесло… Чуть-чуть.
В раздевалку я вернулся за мобильником.
Услышал, как шумит душ, удивился, кто так мог припоздниться, учитывая, что все уже заняли свои места в здоровенном универском вестибюле.
Там сегодня должен был приехать какой-то чин из мэрии и рассказать… О чем-то. Я не запомнил, о чем, но то, что присутствие обязательно, нам несколько раз преподы сказали.
Особо не впечатлили, конечно, мы же не первогодки, но вот первый курс в полном составе там уже сидел.
В раздевалке мобильного не было, и мне пришла в голову мысль спросить у чувака, что моется, не видел ли он. Ну, мало ли, последний же остался.
Я легко подцепил задвижку, зашел в душевую, глянул…
9. Переговоры с заведомо проигрышной позицией
– Это же… Сука… Это же… Пиздец, че такое…
Голос хищника, глуховатый и злобный, вообще никак не совпадает с его взглядом, жадно скользящим по моему голому телу.
Именно этот бешеный тон и дикие глаза окончательно приводят меня в чувство, выбивают из ступора.
Если поначалу я реагирую, как обычная баба, которую застали в неудобном голом положении, то есть пытаюсь прикрыться и краснею (это хорошо еще, что не пищу тоненьким голоском, был бы вообще верх идиотизма), то после ощутимой угрозы с его стороны, прихожу в себя, опускаю ладони, наплевав на то, что Шатер может во всей красе разглядывать мою грудь. Пусть пялится. Не он первый, не он последний.
Наоборот, очень даже хорошо. Отвлекающий маневр, чтоб его.
Конечно, в душевых драться мне еще не приходилось, но все бывает в первый раз, правда же?
Главное, вырубить его и свалить по-быстрому. Вызвонить Зуба, рассказать все и переложить на его плечи ответственность.
Понятное дело, что после такого прокола – хрен мне, а не относительная сладкая свобода. Да и городу, красивому и чистому, к которому уже успела привыкнуть и даже полюбить, придется сделать ручкой.
Но тут ничего не поделать.
Проеб, как любит говорить Зуб, феерический.
И надо сматывать удочки как можно скорее.
На полсекунды представляю себе стопроцентный объем грядущего говна, включая долгую дорогу на перекладных в компании малоадекватного, но очень ворчливого и приставучего придурка, и выдыхаю огорченно.
Так все хорошо начиналось!
А теперь…
Дорога, новое место для жизни, злобный больше обычного Зуб…
Карма моя свинская.
Но это все будет потом. А сначала… Сначала мне нужно выполнить первую часть плана. То есть, вырубить Хищника настолько качественно, чтоб в ближайшие часы не смог поднять тревогу.
– Ты меня, сучка, с ума свела, – тихо говорит Шатер, подходя ближе, но не на расстояние удара. Значит, не совсем окосел от моей наготы. Печально. Теряю форму. – Я уже думал…
Блин… Да плевать мне, что ты там думал! Свалить бы побыстрее…
Молчу, глядя на него исподлобья и не двигаясь. Только ноги пошире расставляю. Взгляд Шатра тут же опускается ниже, он сглатывает и усмехается. Потом, ощутимо напрягаясь, смотрит в глаза.
И я удивляюсь немного. Непрост Хищник. Не всякий мужик вот так сходу взгляд от сладкого отведет. На лицо переключится.
А этот, хоть с трудом, но сумел…
Кто ты такой, Вадим Шатер?
– Зачем этот цирк? – его голос уже не злобный, спокойный и напряженный. Собрался, значит.
Что ж так все плохо-то?
– Не твое дело. Рассмотрел? Могу идти? – хамлю, отвлекая, выводя из себя.
Мне, главное, приблизиться. А там я его уработаю.
– Мое. Не можешь.
Ух ты, блин! Властный господин…
– Собрался останавливать? Зачем?
– Потому что ты мне должна, стерва.
Стерва, сучка… Грубиян какой… Или все же злится, просто умеет прятать эмоции?
Конечно, умеет, он же боец…
– Какого это хрена? – уточняю. Просто так, на самом деле. Понятно, какого хрена считает меня должной.
– Я чуть с ума не сошел из-за тебя. Смотрел, понимал, что что-то не то, а до конца не мог осознать… Так что постоишь теперь, пообщаешься.
– Мне некогда, – маленький шажок к нему, скользящий, еле заметный.
– Ничего, мы недолго.
– Нет, – еще шаг. Рукой, типа нечаянно, веду по груди. Ну давай, Хищник, посмотри на сиськи!
Он и в самом деле смотрит.
Вроде отвлекается, на полсекунды всего. Но в бою полсекунды играют огромную роль, я мягко скольжу ближе, чтоб поднырнуть под руку и вырубить его болевым. Нисколько не правильным, подлым, но в данный момент мне плевать на правильность.
Выбраться бы без потерь.
И мне ведь практически удается!
Он раскрывается, разворачивается, не успевает за мной!
А в последний момент просто перехватывает меня не каратешным движением! Борцовским! Жестко фиксирует руки, прижимает мокрой спиной к своему здоровенному твердому телу, берет не на болевой, а на удушающий!
Я не могу поверить, что так промахнулась! Дергаюсь бесцельно пару раз, пытаюсь ударить затылком, не попадаю, я ему до середины грудной клетки, смешно же!
Потом хочу ногами достать, но его руки, словно кольца удава, смыкаются, лишая сил и воздуха.
Черт!
Я уже понимаю, что проиграла, что нет смысла дергаться больше. И замираю.
Мой тренер говорил, что, если не получается использовать очевидное преимущество, надо переключаться на неочевидные.
Из неочевидных у меня голые грудь и задница. А еще явная реакция Хищника на все это дело.
Реакция его упирается мне в поясницу с такой силой, что запросто может оставить синяки.
Когда мужик возбужден, это хорошо. Это – мое преимущество. Потому что я не возбуждена. И мысли – холодные и расчетливые. Да? Да.
Выгибаюсь и мягко трусь задницей о его стояк.
Шатер за моей спиной сдавленно шипит и еще сильней сжимает свои удавьи кольца. Черт… Ну давай, расслабься чуть-чуть… Позволь мне…
– И не надейся, сучка, – хрипит он мне в ухо, обдавая жаром дыхания кожу, – не получится. Но продолжай, мне по кайфу.
Блин!
– Может, поговорим? – я еще разок, на пробу, трусь задом о выпуклость в его штанах, мурлычу тихо, мягко, с готовностью. Ну и еще потому, что громко не могу. Придушил он меня качественно, гад. Не больно, но воздух в легкие поступает тяжело.
– Теперь ты говорить решила? Нахрена тогда пыталась вырубить? – он нагибается все ниже, его губы уже практически на моей шее, и это неожиданно волнует. Не так, как надо. Неправильно.
Настолько неправильно, что я на какие-то мили-секунды представляю себе, как он мог бы…
Угомонись, дура! Он – мог бы, да. Ты – не можешь этого позволить! Это – проблемы. А у тебя и без того их дохренища.
– Я не пыталась… – тихо бормочу, чуть повернувшись к нему и с неожиданным удовольствием ощущая его теплое возбужденное дыхание. Оно волнует даже больше, чем жесткий стояк у поясницы. – Я просто… Растерялась…
– Так я тебе и поверил, – так же тихо отвечает Шатер, чуть ослабляя захват, но лишь для того, чтоб перехватить меня резко и развернуть к себе. Он это делает настолько неожиданно и молниеносно, что я успеваю лишь охнуть, несмотря на все свое хваленое спортивное прошлое. Все же, когда нет нормальной практики, навык теряется…
Больше я не могу ни о чем думать, потому что буквально теряюсь в его темных глазах.
Шатер смотрит точно так же, как и до этого, когда ловила на себе его взгляд при случайных встречах в универе.
Жадно, пристально, изучающе.
Только теперь все это близко очень, и становится понятно, что еще там, в глубине темных глаз.
В дамских романах это назвали бы вожделением. Но я – простая, как три рубля. И потому сразу обозначаю эту дикость в глубине шатровских глаз, как похоть. Простую. Примитивную. Всепоглощающую.
Приходит понимание, что он реально едва сдерживается, держа меня вот так, практически на весу, прижимая к себе, голую и беспомощную.
И это, вкупе с совершенно однозначной реакцией его тела, окончательно помогает осознать полную причину такой злобы.
То есть… То есть он все это время меня… Хотел? И даже когда думал, что я – парень?
Черт…
У него реально есть причины злиться…
– Слушай… – уже примирительно шепчу я, стараясь не показывать, что его взгляд до дрожи пробирает, – я не специально… Понимаешь, так надо. Я не могу тебе всего объяснить, но реально так надо.
