– Ага.
Я попрощался со студентами, пообещав вырваться на вечернюю тренировку, и на пару с бывшим сослуживцем потопал по территории студенческого городка. Солнце жарило просто немилосердно, рубашка на спине вмиг промокла от пота, а лёгкий ветерок облегчения не приносил, скорее уж наоборот. Мало того что воздух гнал сухой и горячий, так ещё от песка приходилось отплёвываться.
Восстановление сгоревших в ходе недавних событий учебных корпусов шло полным ходом, а какая стройка без пыли?
Пока шли, повстречали два патруля студенческой дружины, да и при входе на военную кафедру теперь дежурил не одинокий старшекурсник с красной нарукавной повязкой, а трое аспирантов в полной боевой выкладке – у всех помимо оружия при себе имелись ещё и подсумки с противогазами. К обеспечению безопасности стали относиться куда серьёзней прежнего: пусть караульные нас и знали, всё же потребовали предъявить служебные удостоверения, тогда только разрешили пройти внутрь.
Матвей сразу отправился на встречу с куратором, я же занял один из свободных столов, наскоро набросал докладную о сегодняшнем инциденте и только после этого заглянул к уже освободившемуся Василию Архиповичу.
– Разрешите?
– Заходи-заходи! – улыбнулся мужчина средних лет, сложением больше походивший не на институтского преподавателя, а на тяжелоатлета или борца; воротник сорочки на его бычьей шее попросту не сходился. – Ну, рассказывай, что ты там за представление устроил.
Я опустился на стул для посетителей и выложил на стол докладную.
– Сообщили уже?
– А то как же! – усмехнулся Василий Архипович и развернул к себе принесённый мной листок. – Солидарная ответственность, значит? – уточнил он пару минут спустя.
– Так точно! – подтвердил я. – Записью в личном деле никого не напугать, они там все уникальные и неповторимые, а вот без обеда остаться – это серьёзно. Теперь десять раз подумают, стоит ли со сверхспособностями хулиганить.
– Приемлемо, – буркнул хозяин кабинета, – но давай на будущее без самодеятельности. По протоколу действуй, хорошо?
– Как скажете.
Василий Архипович смерил меня пристальным взглядом, откинулся на спинку кресла и хрустнул костяшками пальцев.
– Ну что – готов на начальника караула экзамен сдавать?
– Всегда готов, – ответил я девизом скаутов и сразу поправился: – Если только не завтра. На завтра планы.
– Воскресенье – это святое, – успокоил меня собеседник. – В понедельник на дежурство тебя ставить не будут, подходи сюда к восьми.
– А что сдавать-то? – озадачился я, поскольку ни о какой аттестации до сего дня и речи не шло. – Не готовился даже…
– И не надо. Физическую подготовку и практику тебе уже зачли, общая часть точно проблем не вызовет, а спецдисциплины и без всяких экзаменов должны от зубов отскакивать. Поблажек не дам, и не надейся.
– Кто бы сомневался. – Я с тяжким вздохом поднялся со стула и уточнил: – Свободен?
– Да, иди.
Я покинул кабинет, спустился на первый этаж и столкнулся там с Вениамином Мельником.
– О, Петя! – протянул мне руку аспирант, пиджак которого отмечала розетка солдатского креста. – Завтра ждём тебя в клубе, приходи в обязательном порядке.
– Завтра? – Я покачал головой. – Не, другие планы на день.
– Приходи-приходи! – повторил Вениамин. – И Лию приводи. Вы же на танцы вечером собрались? Вот перед ними и зайдёте на собрание.
– Всё-то ты знаешь, – усмехнулся я.
– Инга рассказала.
– Ладно, придём, – пообещал я, попрощался с аспирантом и двинулся на выход.
Если начистоту, идти на заседание актива военной кафедры нисколько не хотелось. И дело было вовсе не в какой-то там обиде из-за того, что вместо солдатского креста меня наградили медалью «За храбрость» – ничего не попишешь, как лицу гражданскому на большее рассчитывать не приходилось, – просто… Ну лето же на дворе! Лето! Какой интерес, скажите на милость, в душном помещении заседать?
Но деваться некуда, придётся идти. Обязательства, так их разэдак!
Покинув корпус, я, к своему немалому удивлению, наткнулся на Матвея. Тот поджидал меня, сидя на лавочке.
– По кружке пива? – предложил громила.
– Не, – мотнул я головой. – Процедуры.
– Тогда квас пей. А я – по пиву. Жарко!
Этим своим категоричным заявлением Матвей меня изрядно удивил, но я в любом случае собирался иди обедать, так что от вопросов воздержался и кивнул.
– Лады.
У нас у обоих имелись талоны на питание, вот и пошли в студенческую столовую, благо в летние каникулы там обходилось без привычных для учебного года очередей. Мой товарищ заставил поднос тарелками, я же позволить себе набить желудок попросту не мог и ограничился перловкой с подливой, паровой котлетой и стаканом компота.
– То-то, смотрю, ты снова с лица спал! – не преминул отметить Матвей. – Так совсем похудеешь скоро.
– Ты чего сочиняешь? – возмутился я. – Пять пудов на последнем взвешивании было! Меня родные на снимках узнавать перестали! Лицо в фотокарточку не помещается!
– Скажешь тоже!
– Да серьёзно!
– И ты вот этим наешься?
Я вздохнул.
– Нет, конечно. Но меня наверняка после процедур вывернет, так какой смысл продукты переводить?
– Делать тебе нечего, – покачал головой Матвей. – Дошёл бы до пика румба, как все нормальные люди, так нет же – выше головы прыгнуть решил. И на кой?
– Я – перфекционист.
– Кто?!
– Хочу выжать из ситуации всё возможное.
– Смотри, как бы пупок не развязался.
– Типун тебе на язык!
Так вот и пообедали, а после заглянули в буфет. Матвей попросил налить пару кружек пива, я взял себе кваса.
– Какие новости? – поинтересовался после этого у товарища, охладив наши напитки до оптимальной температуры.
– Момент! – Тот выставил перед собой указательный палец, взял кружку и в один присест её осушил, после шумно выдохнул и вытер губы тыльной стороной ладони. – Хорошо!
Я отхлебнул кваса и кивнул.
– Неплохо, да.
– Мы с Варькой пожениться решили, – сообщил Матвей. – Распишемся в конце месяца.
– Ну ничего себе! – поразился я. – Вот вы даёте!
– А чего резину тянуть? – пожал плечами здоровяк. – Взводный обещал комнату выделить в общежитии, а как ребёнок родится, в коммуналку переедем. Через годик и отдельную квартиру выбьем, думаю.
Я уставился на товарища во все глаза.
– Подожди-подожди! Так Варька в положении?!
Матвей кивнул.
– Ну так!
– Вот вы быстрые!
Здоровяк приложился ко второй кружке и заявил:
– Много гостей собирать не будем, но ты обязательно приходи. Уже ближе к делу с местом и временем определимся.
Я поскрёб затылок и пообещал:
– Приду. Только я не один.
– О чём речь! Девчонку свою тоже приводи. Сами-то жениться ещё не собираетесь?
– Даже как-то не думал об этом, – признался я.
– И зря. – Матвей допил пиво и хлопнуло меня по плечу. – Ладно, побегу!
Я тоже задерживаться в буфете не стал. Достал карманные часы, глянул на циферблат и поспешил в первую лабораторию. У соседнего корпуса навстречу попалась шумная компания студентов, у многих, помимо традиционных значков с символикой РИИФС и цифровым обозначением номеров витков и румбов, на рубахах алели ещё и стилизованные изображения костра. Такими памятными знаками ректорат отметил тех, кто отличился при отражении нападения на студгородок или принимал участие в тушении пожаров и оказании первой помощи раненым.
На входе в лабораторный корпус не обошлось без проверки документов, ещё и в списке посетителей мою фамилию выискивали, прежде чем пропустить, будто не каждый день сюда наведываюсь. На подземном уровне вооружённую до зубов охрану и вовсе усилили оператором из аналитического дивизиона ОНКОР. Там я, не дожидаясь особого распоряжения, выложил в деревянный ящичек выкидной нож и не удержался от досадливой гримасы, когда ворохом колючих помех пробежалось по коже сверхэнергетическое воздействие.
Не иначе стажёра поставили опыта набираться, очень уж неряшливо сработал. А ещё высшее образование у человека, поди…
Но делать замечаний оператору я не стал, прошёл в лабораторию и двинулся прямиком в раздевалку. Завернулся там в простыню, всунул ноги в шлёпанцы и знакомой дорогой отправился в процедурный кабинет. По мере приближения к пику витка травяные сборы, парилки и массаж в значительной степени утратили свою эффективность, продвинуть меня к верхней суперпозиции они не могли, вот и пришёл черёд передовой медицинской химии.
Я понятия не имел, какие мне назначили препараты, только назвался, и медсестра сверилась со списком, вручила две пилюли и стаканчик воды, после велела располагаться на кушетке. Вот на этой кушетке следующие десять минут и пролежал под капельницей.
Мало-помалу мир сделался чётким и ясным, показалось даже, что при желании легко смогу прикоснуться к растворённой в пространстве сверхэнергии; просто возьму и дотронусь до неё пальцами. Иллюзия, конечно, но забавная. И ещё в голове тихо-тихо начала отдаваться пульсация Эпицентра. Какая бы химия сейчас ни текла по моим венам, чувствительность она подняла самым решительным образом, пришлось даже задействовать алхимическую печь и полностью сжечь весь внутренний потенциал. Иначе никакое заземление не помогло бы отрешиться от сверхэнергетических возмущений, порождаемых другими операторами.
Когда из руки выдернули иглу и наложили повязку, я на пробу уселся на кушетке, но никакого дискомфорта не испытал, тогда спокойно поднялся на ноги. Кинул взгляд на настенные часы и двинулся на поиски Леопольда. Тот отыскался в комнатушке, которую делил с тремя другими аспирантами, при моём появлении сразу поднялся из-за стола и уточнил:
– Готов?
– Да, уже прокапался, – указал я на повязку.
– Тогда идём.
Прежде мне доводилось бывать лишь на двух нижних ярусах, сегодня спустились ещё ниже. Ничего особенно примечательного там не обнаружилось – помещение и помещение, круглое в основании и с куполообразным потолком. Когда вышел в его центр, будто посреди арены шапито очутился. Стены оказались облицованы знакомыми уже соляными блоками, под ногами белели они же. Всего оборудования – циновка. Даже освещения не было, лишь из коридора вырывались отсветы ламп.
– Держи!
Леопольд протянул мне мензурку с опостылевшими за последнее время студнеобразными грибами; я выдохнул, задержал дыхание и влил в себя мерзкую белую жижу. В живот будто дроблёный лёд скользнул, горло перехватило, даже закашлялся.
– Ух! – выдохнул я, отплёвываясь. – Раньше так не цепляло!
– Раньше тебе финальную секунду нарастить не нужно было, – заявил лаборант, забрал пустую склянку и предупредил: – Как будешь готов, входи в резонанс. Можешь не торопиться, подготовься нормально.
Подготовься? Да как вообще можно подготовиться к шквалу энергии, интенсивность которого станет расти в геометрической прогрессии от сорока четырёх тысяч сверхджоулей на первой секунде до трёх миллионов на финальной восемьдесят третьей? Вот как, а?!
Я раздражённо мотнул головой, и окружающая реальность отреагировала на это движение с заметным опозданием – явно стали подводить органы чувств, а то и нервная система. Пришлось опуститься на циновку и погрузиться в медитацию, попытаться отыскать состояние равновесия, найти баланс между дарованной препаратами чувствительностью к сверхэнергетическим проявлениям и вызванной приёмом грибов восприимчивостью к ним же.
Сейчас я был способен работать с расширенным диапазоном сверхсилы и мог пропускать через себя более интенсивные потоки энергии, но это обстоятельство не только усиливало возможности, но и заметно усложняло удержание их под контролем. Пусть ничего принципиально нового делать и не требовалось, вот только…
Тут я взял себя в руки и задавил сомнения в зародыше, выровнял дыхание, мягким усилием воли погрузил сознание в поверхностный транс. Отрешиться от пульсации в голове удалось далеко не сразу, но постепенно связь с Эпицентром всё же перестала отбивать ритм пульсацией-метрономом.
Когда Леопольд притворил за собой дверь, оставив меня в полнейшей темноте, я не потянул в себя сверхсилу, как проделывал обычно, чтобы после закрутить призрачным волчком, просто вдохнул и скользнул в резонанс. Помехой не стало даже отсутствие каких-либо источников освещения, сгустки призрачного сияния возникли из ниоткуда и понеслись надо мной стремительным хороводом, чтобы миг спустя замереть в эффекте стробоскопа.
Тогда-то и накрыло. В лёгких будто лопнул пузырь с ледяной водой, и я начал захлёбываться, но тут же опомнился и обуздал вышедшие из-под контроля сверхспособности, принялся разгонять энергию по организму и выравнивать внутренний потенциал. Поначалу это не вызывало никаких сложностей, но по мере увеличения пропускной способности входящего канала, меня стало потряхивать, пальцы задрожали, начали посверкивать в темноте голубые искорки электрических разрядов.
Но это ерунда, дело привычное. Всего ничего продержаться остаётся…
Подумал так – и в тот же миг отодвинувшиеся куда-то на задний план, но окончательно не пропавшие огни вдруг потеряли неподвижность, сорвались с места и стремительно крутанулись, только теперь уже не вокруг меня. Я перестал быть центром мироздания, осью вселенной, сместился куда-то на периферию, и центробежная сила толкнула – плавно, только не сказать, что совсем уж мягко. Так и покатился кубарем!
В стену не врезался, распластался на полу в шаге от неё. Вбитые на тренировках рефлексы помогли сгруппироваться, и обошлось без ушибов, но внутренний потенциал колыхнулся так, что меня едва не разорвало. Удержать эту прорву энергии даже не попытался, не стал и разжигать алхимическую печь – просто побоялся не успеть, – взял и скинул большую часть сверхсилы в пространство, оставив в запасе лишь три жалких мегаджоуля.
Ха! Жалких! Для оператора девятого витка, прошедшего инициацию на тридцать втором румбе, мой текущий потенциал достигал трети от предельного выхода резонанса.
Мало? Да ничуть!
Но – недостаточно. За последнее время я поднял свой потолок до пятидесяти семи мегаджоулей и должен был довести его сейчас до шестидесяти, если б только всё не испортил…
Увы, в том, что достичь суперпозиции не вышло, я нисколько не сомневался.
Что-то пошло не так. Что-то не получилось.
И Леопольд это предположение конечно же подтвердил.
