– Всё хорошо, мам, правда. Пацаны помогли, больше такое не повторится, – заверяет он.
Гладышев с Михой поддакивают.
– Ой, спасибо вам, ребята! Не знаю, что бы мы без вас делали! – причитает Ольга Андреевна, по переменки сжимая в объятиях то одного парня, то другого, отчего они оба смущенно улыбаются и, как болванчики, кивают головой.
Алёнка умирает со смеху, наблюдая за этой милейшей картиной. Но вскоре парням-таки удается вежливо откланяться, и они спешат к Олегу домой.
– Я завтра зайду с утра, поговорим, – шепчет он Алёнке напоследок, что не остается незамеченным для Лёшки.
Алёнка от досады едва не скрипит зубами, зная, что брат теперь от неё не отстанет, будет капать на мозги. И точно… Не успевают они остаться одни, как Лёшка тут же требует ответ.
– Рассказывай, – бросает он, усевшись у неё на кровати.
– Лёш, я спать хочу, – зевает Алёнка, ничуть не лукавя.
– Рассказывай! – с нажимом повторяет Лёша. – О чём вы с этим Олегом договорились? Думаешь, я поверю, что они просто так впряглись?
– Ты лучше рассказывай, как всё было.
– Лёня! – рычит брат.
– Ладно, – закатывает Алёнка глаза, понимая, что не отвяжется. – У него друг в армии, попросил ему писать.
– Зачем это? – скептически отзывается Лёшка.
– Затем, что того бросила девушка.
– А ты причем?
– При том, что я буду писать от лица этой девушки, чтобы он не узнал, что она его бросила, потому что иначе он натворит дел, – тараторит Алёнка, чтобы поскорее с этим покончить. Несколько минут брат переваривает то, что она сказала, а потом качает головой.
– И я должен в это поверить? – резюмирует он, поджав недовольно губы.
– Как хочешь, – разводит Алёнка руками. Конечно, все это звучит, как какой-то сюр, но она что ли виновата, что у этого Гладышева такие отбитые идеи?
– Мне к соседу сходить? – с тяжелым вздохом вкрадчиво уточняет брат, вызывая у Алёнки смешок.
– Сходи, – спокойно отзывается она и опять зевает. – Слушай, давай ты уже пойдешь к себе. Я спать хочу. Главное, что всё теперь в норме, так что можно спать спокойно.
– Как я могу спокойно спать, когда моя сестра решает мои проблемы какими-то непонятными способами? Я ведь тебя просил не вмешиваться! Я бы сам разобрался! – взрывается Лёшка.
– Хватит истерить! Ты бы поступил точно также, если бы был на моём месте…
– Я – твой старший брат, это было бы нормально! Но когда младшая сестра решает проблемы старшего брата – это дичь какая-то.
– Ах, вот что тебя волнует! – взвивается Алёнка.
Как же её бесят мужики со своим изнеженным самолюбием!
– Да причем тут это?!– огрызается Лёшка. – Меня волнует, прежде всего, какой ценой!
– Не такой уж и высокой, успокойся уже! Всего лишь письма, Лёша, – чуть ли, не стуча ему по голове, произносит Алёнка.
– Ты, блин, издеваешься что ли?! – ошарашенно хохотнув, понимает он, что сестра не врёт. – Охренеть не встать!
– Лёша, прекрати выражаться! Что у вас происходит, вы отца хотите разбудить? – раздается строгий голос матери.
Лёшка и Алёнка, как по команде, поворачиваются в сторону двери.
– Всё, мам, Лёша уже уходит к себе, – натянуто улыбнувшись, начинает Алёнка толкать брата.
– Никуда Лёша не пойдёт, пока не разберётся, во что ты ввязалась, – ехидно парирует он.
– Что это значит? – тут же хмурится Ольга Андреевна.
– А то, что она собралась писать, не понять кому, разыгрывая, не понять кого, – сдает он её с потрохами.
– Ну, ты и гад, Лёша! – цедит Алёнка и спихивает брата ногой с кровати. Грохот раздается на всю квартиру, за ним следует привет от соседей, шибанувших чем-то тяжелым по батарее.
– Едрить твою налево! – ахает мать, схватившись за сердце. – Вы что творите, паразиты?!
Но «паразиты» не обращают на неё никакого внимания, продолжая пререкаться.
– Дура! – бурчит Лёшка, потирая копчик.
– А ты – стукач поганый! – огрызается Алёнка.
– А не фиг в мои дела свой нос совать!
– А больше и не буду, пусть тебя прибьют, идиота такого!
– Алёна! Лёша! – рявкает Ольга Андреевна, по-настоящему разозлившись. – Ну-ка закрыли рты сейчас же! Отец спит, а они устроили тут разбор полётов! Лёша, живо в свою комнату!
– Мам… – начал было он, но если Ольга Андреевна заводилась, то ей лучше было не перечить.
– Живо, я сказала!
Лёша недовольно закатывает глаза и плетется на выход, уже жалея, что не сдержался и сдал сестру. Алёнка же, зная, о чём он думает, злорадно показывает ему язык, шепча вдогонку:
– Будешь знать, дурила
– Да иди ты!
– Так, рассказывайте, барышня, что всё это значит? – обрушивается на неё мать, когда за Лёшей закрывается дверь.
Алёна, поняв, что бесполезно уже что-то скрывать, быстро, как и брату несколькими минутами ранее, обрисовывает ситуацию и готовиться к нудным нотациям, но мама почему-то молчит.
Глава 11
– Ой, Алёнка… – вздыхает Ольга Андреевна тяжело спустя какое-то время и качает головой.
Это немое осуждение действует сильнее всяких слов.
– Ну что, мам? – смутившись, раздраженно уточняет Алёнка.
– А ты сама как думаешь?
– Ничего я не думаю.
– Я вижу, что не думаешь. А надо бы! Одно дело просто писать письма, а другое – залезть человеку в душу и играть его чувствами. Ты вроде бы уже большая девочка, должна понимать.
– Мам, ну, не преувеличивай, – просит Алёнка. – Не собираюсь я его чувствами играть.
– А как это называется? – резонно замечает Ольга Андреевна. – Ты лезешь в самое сокровенное – в мир двух людей. Каждая пара ведь – это особая вселенная.
– Мам, ты хочешь, чтобы Лёшку всё время так прессовали? – устав от давления на совесть, спрашивает Алёна. Она и без матери всё прекрасно понимает, но не собирается больше трястись в ожидании новостей, сходя с ума от бессилия.
– Конечно, не хочу, – соглашается меж тем Ольга Андреевна.
– Ну, вот и всё, – подводит Алёнка итог и прежде, чем мать успевает возразить, спешит пояснить. – Для меня выбор заключается только в этом, и я его сделала. В конце концов, я не собираюсь причинять парню вред. Напротив, хочу помочь уберечь его от ошибки. Да, возможно, не самым честным путём, но у меня нет дурных намерений, также, как и у его друзей. Ты же знаешь, я бы никогда не согласилась, если бы меня попросили о чём-то, что могло бы навредить человеку. Конечно, парню будет неприятно, когда он всё узнает, но я также, как и его друзья считаю, что лучше пусть будет неприятно, чем куча неприятностей.
– А я считаю, что ему не помешает научиться контролировать свои эмоции. Эта ситуация, как раз, бы ему в этом помогла. Ошибки иной раз полезны, – назидательно замечает Ольга Андреевна.
– А иной раз они ломают жизнь, – резонно возражает Алёнка, на что Ольга Андреевна только усмехается.
– И всё же подумай, прежде чем ввязаться в это дело, – советует она напоследок, целуя Алёнку в щёку. – Спокойной ночи, солнышко.
– Спокойной ночи, мамуль. Прости, что не дали тебе нормально отдохнуть.
– Ничего, я уже привыкла, – улыбается Ольга Андреевна и, выключив свет, покидает комнату дочери. Алёнка же, закрыв глаза, тут же засыпает, вымотанная напряженным днём.
Утром её будит настойчивый звонок в дверь. Дома в этот час уже никого нет, поэтому можно даже не надеяться, что кто-то откроет. Вспомнив, что должен зайти Гладышев, Алёнка нехотя поднимается с кровати и, накинув халат, направляется открывать дверь.
– Привет! Спишь что ли ещё? – неприлично-бодрым голосом удивляется Гладышев.
– Привет! Проходи, я пока умоюсь, – бросает Алёнка и спешит в ванную. Вернувшись же, обнаруживает, что Олег так и стоит в прихожей.
– А ты чего не прошёл? – недоуменно спрашивает она.
– Да времени нет. Я на днях на Север уезжаю, дел много, – сообщает он и протягивает ей небольшую коробку. – Это кое-какие Борькины письма. Прочитай, чтобы примерно понимать, какой он, и о чём они с Машкой говорили. Я там тебе написал на листке, что тебе нужно знать, так что разберёшься.
– А как вообще мы будем, если ты уезжаешь? – опешив от такого поворота событий, смотрит Аленка на коробку во все глаза. Она рассчитывала, что Гладышев будет курировать её заметки. Более того, писать вместе с ней, а тут такая подстава.
– Я пришлю тебе свой адрес, как обустроюсь. Если что, пиши, а вообще Миха будет к тебе заходить пару раз в неделю. По всем вопросам обращайся к нему. Он и за Лёхой присмотрит, – спешит успокоить её Олег.
– А как быть с почерком, у меня левая рука? И вообще, с чего начать? А с адресом что делать? – начинает паниковать Алёнка. Она не ожидала, что всё целиком и полностью ляжет на неё.
– Алён, не нагнетай. Скажи, что сломала руку и переехала. Машка давно собиралась, так что Борька не удивится. Месяц молчания тоже объясни переездом, сломанной рукой, ну, и в таком духе.
– И ты думаешь, он на это купится?
– Купится. Все стараются верить в лучшее и не замечать того, что может не понравиться.
– И ты тоже, как я понимаю, – иронизирует Алёнка, надавив на больную мозоль.
– Не в бровь, а в глаз, – невесело усмехается Гладышев, ибо он действительно верил, что Борька поймёт.
– Хорошо, я попробую.
– Напиши сегодня, чтобы я прочитал и написал своё. Надо же, чтобы наши истории не расходились.
– Ладно, я постараюсь.
Гладышев кивает и направляется на выход, но у самой двери останавливается и предупреждает:
– Не вздумай бросить, Алён! Если взялась, то доведи это дело до конца. Не хочу говорить тебе «иначе», ты мне нравишься, но, если подведёшь, я тебе это «иначе» покажу.
– Я поняла, – спокойно отзывается Алёнка.
Конечно, получить такое напутствие не очень приятно, но она действительно понимает опасения Олега, поэтому не видит смысла воспринимать его в штыки.
Попрощавшись, девушка спешит в свою комнату, где сразу же открывает коробку. Сверху лежит листок, на котором расписаны значимые даты: дни рождения, день встречи, день призыва; клички; имена; приметы и всё в таком духе. Бегло ознакомившись с характеристикой, Алёнка начинает смеяться.
Ей до сих пор не верится, что она согласилась на эту авантюру, но рассудив, приходит к выводу, что в её унылую жизнь не помешает добавить немного безрассудства. Пожалуй, это будет даже интересно.
Успокоив себя, Алёнка принимается за изучение писем Бори Шувалова. Почерк у него кошмарный. Она тратит не один час, чтобы разобраться, о чём вообще речь, при этом насмеявшись на целую жизнь вперед, хотя на самом деле, ничего смешного в прочитанном нет, напротив, грустно даже.
Прочитав больше половины, Алёна понимает, что Машка Скопичевская – законченная эгоистка, к тому же не отягощённая умом. Все разговоры так или иначе сводились к её глупым проблемам и каким-то левым людям, про которых она, видимо, писала. Зато о себе Боря практически ей ничего не рассказывал и, судя по всему, Машку устраивал такой расклад.
Алёну всё это до глубины души поражает и, чем больше она читает, тем больше негодует.
Как можно любить такую, простите, дуру? А то, что эта девица-дура, Глазкова с каждым письмом убеждается всё больше и больше. Один «Юсик» чего стоит.
Когда Алёнка в одном из писем обнаруживает фотографию Шувалова, то и вовсе выпадает в осадок. Назвать ТАКОГО брутального парня «Юсик» даже в шутку – это надо быть совсем ку-ку.
Если объективно, то красавцем Боря не был, все черты у него были грубые: широкий нос, квадратная челюсть, нижняя губа полнее верхней, взгляд исподлобья, торчащие уши… В общем, лицо из-под топора, как любила говорить Алёнка, но эта обаятельная полуулыбка и тёплый, будто всё про тебя знающий взгляд с хитринкой, делали грубоватое лицо невероятно-притягательным, цепляющим. И Алёнка не могла оторвать взгляд. Смотрела в искрящиеся весельем, зеленые глаза и чувствовала непреодолимое желание улыбнуться в ответ.
Такой её и застает Ольга Андреевна – зависшей над фотографией с загадочной улыбкой на губах.
– Всё – таки решила писать? – резюмирует она. Алёнка вздрагивает и поспешно сует фотографию в коробку.
– Решила, – покраснев, кивает и, засуетившись, достает тетрадь и ручку, чтобы как-то скрыть смущение.
