Мозги соображали туго. Точнее, вообще не соображали.
– Никуда я с тобой не пойду. А ну, пусти! – грозно потребовала я, пытаясь сопротивляться назойливому кавалеру.
– Ага, сейчас! – расхохотался он. – Сделаю дело и пущу. Тебе понравится, обещаю.
Парень тянул меня за собой, а я упиралась, как могла. Музыка гремела, моих возмущенных воплей никто не слышал.
Он выволок меня в длинный коридор, который, похоже, вел в служебные помещения. Прижал к стене, попытался залезть под юбку. Я собрала остатки воли и двинула парную кулаком в челюсть.
– Отвяжись, я сказала! – крикнула ему в лицо.
Сама не ожидала от себя такой смелости. Он взвыл, ослабил хватку. Я еще раз двинула ему в нос и, спотыкаясь и подворачивая ноги, бросилась прочь из полутемного коридора.
Добежала до гардероба, забрала пальто и вызвала такси. Мозги практически не соображали. Я забыла и про Литвинова, и про девчонок. Мне хотелось поскорее уйти отсюда. Хотелось домой, в теплую постель. И чтобы никто меня не лапал.
Голова туманилась все больше и больше.
Зазвонил мобильник. «Выходите, ваша машина прибудет через минуту. Приятной поездки», – сообщила механическая женщина.
Холодная зимняя ночь не освежила мою голову. Она по-прежнему не соображала. Только иногда в ней вспыхивали искры сознания. Я прошла воль фасада клуба, шагнула с тротуара.
Резкий скрип тормозов. Я отпрянула в сторону. Передо мной стоял темный автомобиль. Такси подъехало точно в срок и едва не сбило меня.
– Ненормальный, – процедила я, распахивая переднюю дверцу и плюхаясь на сиденье. – А что, поаккуратнее нельзя? – задала я риторический вопрос. – Вы меня едва не задавили.
– Это вы бросились мне под колеса.
Я не удостоила его ответом. Во-первых, что с дураком спорить, во-вторых… Что во-вторых выскочило из головы и я потеряла мысль. Навсегда и безвозвратно.
Что за дрянью угостил меня бородач? Похоже, подсыпал в коктейль какой-то наркоты. Говорила мне мама: не пей с незнакомыми мужчинами… Или она что-то другое говорила?
В машине приятно пахло кожей. И, судя по роскошному салону, мне подали машину премиум-класса.
– Чего ждем? Поехали, – я вспомнила, что не просто так вызвала такси.
– Куда? – спросил таксист.
– Домой, – устало сообщила я. – И побыстрее, плиз.
– К кому домой? – не унимался водитель.
– Ко мне, не к вам же? – тоже мне, шутник нашелся. Я разозлилась и повернулась к таксисту, чтобы высказать все, что думаю о его профессионализме. Повернулась и обомлела от радости. За рулем сидел Литвинов.
– Максим Андреевич! – я едва не кинулась ему на шею.
– Астахова, кажется? – обалдел он.
– Да, она самая. Елена Астахова. Максим Андреевич, а вы подрабатываете в такси? – искренне удивилась я.
– В такси? – переспросил Литвинов.
– Денег не хватает, или хобби? – чтобы расположить к себе человека, надо проявить к нему интерес. Все по науке. Всегда знала – во мне умер психолог. Теперь Литвинов мне отказать не сможет. – Такси – это так романтично! Хотя неважно, – шустро извлекла из сумочки зачетку и сунула ему в руку. – Поставьте мне троечку. Пожалуйста. Говорят, вы добрый…
– Я добрый? – он повертел в руках зачетку и ошалело посмотрел на меня.
– Да, когда выпьете. А вы не сильно пьяный? Как вас вообще на маршрут выпустили? Вы же пили, я видела! Куда ваше начальство смотрит? Еще попадем в аварию!
– Сегодня я не пил, – Литвинов как-то странно разглядывал меня. – Только колу, – зачем-то добавил он.
– Это хорошо. А мне показалось, вы виски пили…
– Колу. Вы за мной что, следили? – сощурил серые глаза Литвинов.
– Нет, – отрезала я. – С какой стати?
– А с вами все в порядке? – поинтересовался он, иронично изогнув тонкие губы. – Похоже, именно вы выпили лишнего. Или что посерьезнее употребили?
– Я не пью, – гордо вскинула голову.
– Вообще? – ядовито рассмеялся Максим Андреевич. – Да неужели? А по виду не скажешь.
– Если только иногда… – призналась я. – И очень мало! И уж тем более не употребляю что посерьезнее. Я девушка порядочная. Ставьте тройку и везите меня домой! – приказала ему.
Все перед глазами завертелось, я уткнулась макушкой в широкое плечо Литвинова и провалилась в темноту.
Глава 5
Прохладный душ принес облегчение. Но не помог вспомнить все до конца.
В голове вспыхивали обрывки воспоминаний. И они меня не радовали.
Кажется, я рассказала Литвинову всю свою тяжелую жизнь. Жаловалась, но не плакала. Я гордая! Тройку он мне так и не поставил. Я пыталась засунуть зачетку ему за ремень брюк. Зачем? Трудно ответить.
Литвинов отбивался от меня и крепко держался за руль.
Потом я, помнится, висела на дереве вниз головой. Меня качало, очевидно, ветром. Я пыталась принять вертикальное положение, но не могла. Кто-то слегка похлопал меня по пятой точке и велел не рыпаться. Судя по сердитому голосу, это был Литвинов.
До меня дошло, что Максим Андреевич нес меня, перекинув через плечо. Так дикарь волочит свою добычу в логово.
Логово у него вполне приличное. Я бы даже сказала – роскошное.
Одевалась медленно. Долго искала ботильон. Обнаружила его в углу за кадкой с каким-то экзотическим раскидистым цветком типа пальмы.
Голова все еще сильно кружилась. Подошла к зеркалу. Ничего страшного, я думала будет намного хуже. Глаза не заплыли, только слегка ошалевшие. Синяков ни на лице, ни на теле нет. Значит, ни с кем не дралась. Уже хорошо.
На данном этапе меня мучил один вопрос – было у нас с Литвиновым что или нет? Убей, не могу вспомнить. Что же за дрянь мне подмешал бородач? Хотя разве теперь это важно?
Может, лучше вызвать такси и уйти не попрощавшись? Вернулась в спальню, заглянула в сумочку. Зачетки в ней нет. Значит, придется провести мирные переговоры.
На мобильнике масса пропущенных вызовов от подруг. Перезвоню потом, как выберусь отсюда.
Не без трепета спускалась по широкой стеклянной винтовой лестнице вниз. Пару раз споткнулась на высоких каблуках любимых ботильонов. Не бренд, конечно, но стоят тоже не дешево. Не сломать бы каблуки, жалко будет красивую обувочку. Ноги меня пока держали не слишком хорошо.
Роскошные апартаменты. Стекло, хромированный металл, много натурального камня. Интерьер выдержан в серых тонах. Панорамные окна в пол пропускают холодный свет зимнего солнца. Современно, элегантно, безумно дорого. Но очень красиво. И, как ни странно, комфортно.
Столовая радикально отличалась от остального интерьера. Классическая мебель из дубового массива, паркетный пол, большой сервант с тончайшим фарфором. За столом, покрытым белоснежной скатертью сидел Литвинов и пил кофе.
Он метнул на меня короткий взгляд и указал на стул напротив.
– Вижу, привела себя в порядок, – хмыкнул он. – Наливай кофе, бери бутерброды. Тут официантов нет.
– Простите, Максим Андреевич, я кажется, вчера была не слишком… адекватна, – попыталась подобрать нужные слова, но они разбегались в голове в разные стороны как перепуганные тараканы.
– Это мягко сказано, Астахова, – усмехнулся Литвинов.
– Мне что-то подмешали в коктейль, – попыталась оправдаться я.
– Меня это совершенно не касается. Важны не причины, а результат. И результат, надо признаться, у тебя получился плачевный.
– Но я же не виновата!
– Вчера ты, очевидно, впервые посетила подобное заведение.
– Я бывала в клубах, – он что, меня за глухую деревню держит? – И не раз. И никогда со мной такого не было. Правда!
– Верится с трудом. Как иначе объяснить, почему взрослая девушка пила что попало и с кем попало?
– Потому что я следила за вами.
– Ага, призналась все-таки, – рассмеялся Литвинов. – А в машине все отрицала.
– Да, я следила за вами, – с вызовом бросила я. – И не помню, чтобы мы с вами перешли на «ты».
– Ты много чего не помнишь, – заверил меня Литвинов.
У меня противно похолодела спина и ладони.
– А что еще я не помню?
– Все перечислить? – Литвинов пригубил кофе и насмешливо посмотрел на меня.
– Лучше не надо… – прошептала я в ужасе.
– Завтракай. А я буду тебе рассказывать.
В надежде, что я подавлюсь бутербродом с черной икрой?
Я окинула взглядом стол. Крохотные пузатые круассаны горкой громоздились в вазе на тонкой ножке. Бутерброды с красной и черной икрой. Просто натюрморт «Завтрак одинокого аристократа». Неплохо живет препод.
С кухни я услышала позвякивание посуды. Подруга? Только ее тут и не хватало! Опасливо покосилась на дверь.
– Не дергайся, это домработница, – успокоил меня Максим Андреевич.
– У меня вопрос, – пролепетала я. – Можно?
– Лучше бы ты вопросы на консультации задавала. А ты, если не ошибаюсь, даже не соизволила на нее явиться.
– Я была. Только сидела на последнем ряду, – и переписывалась с подругами. Кристина выбирала платье, а мы ей давали советы.
– Спрашивай, – милостиво разрешил Литвинов.
– У нас что-то было?
– Ты об экзамене? – с издевкой спросил Максим Андреевич. – С экзаменом у нас не срослось. Не поставлю я тебе тройку, и не надейся.
– Ты отлично понял, о чем я спрашиваю, – разозлилась я.
– О, и сразу на «ты» перешла! – рассмеялся Литвинов. – Уточни вопрос.
– Ладно, уточняю. Мы с тобой переспали?
– Я не сплю с пьяными бабами.
– Я не баба, – разозлилась еще больше.
– А кто же, мужик? – продолжал изгаляться Литвинов. – Никогда бы не подумал! Трансгендер? Или транссексуа?
– Я – женщина, – гордо посмотрела на него.
– Это радует. Значит, я в тебе не ошибся. Успокою тебя – ничего у нас с тобой не было.
– А кто меня тогда раздел?
– Сама, разумеется, – пожал плечами Максим Андреевич. – В квартире мы были вдвоем. Как только я положил тебя на кровать, ты начала вопить, чтобы я не смел к тебе прикасаться. У тебя очень бурная фантазия. Я и не думал кидаться на тебя. Зря размечталась. Вместо благодарности ты швырнула в меня туфлей, и я ушел.
– Это ботильон.
– Мне все равно, как это называется. Кстати, ты промазала.
– Почему ты привел меня к себе?
– Не привел, а принес. Потому что ты наотрез отказалась называть свой адрес такой бессердечной скотине как я. Вообще с логикой у тебя беда. Сначала ты решила, что я таксист. А по совместительству преподаю в юридическом институте. Это ты помнишь?
– Да, – потупилась я. – Помню, что вызвала такси. Потом ты меня едва не переехал.
