Я села на пол, и рыжий фамильяр нехотя прошествовал в мои объятия. Я прижала к себе теплого пушистика, спрятала лицо в шерсти. Кусь к нежностям отнесся философски. Не вырывался, и на том спасибо.
– У тебя всегда была плохая память, о хозяйка?
Я пожала плечами, задумавшись. Вроде бы в детстве я на память не жаловалась, но потом случилась та ужасная история, когда мы с мамой застряли в Цестере. Я очень мало помнила из того дня, так, урывками. Не помнила, как мы туда попали. Не помнила, кто меня спас.
Я все рассказала Кусю.
– Мне сказали, что это душевная трамма.
– Травма.
– Да что же такое! Мой кот знает слова лучше меня!
– Можно я посмотрю, о хозяйка? Такие, как мы, могут заглядывать в души и… иногда чинить их.
– Ты починишь? – встрепенулась я.
– Не знаю, попытаюсь. Не все мне под силу.
– Давай, Кусик, попробуй. Что мне надо делать?
Я пристроила крусбыса на голове вместо пушистой шапки, решив, что так ему будет удобнее проникать в душу.
– Пусти, неразумный детеныш. Ляг на пол и закрой глаза.
Я послушно сделала все, что он просит. Кусь лег мне на грудь, свернулся клубочком и заурчал. Стало так хорошо, уютно…
Но потом мурчание резко стихло. Крусбыс метнулся в сторону, зашипел, выгнув спину дугой. Шерсть на загривке топорщилась, усы дрожали. Он будто был не в себе, я даже испугалась.
– Кусь! Кусик, миленький, что с тобой?
Мой фамильяр очнулся. Встряхнулся. Его зеленые глаза полыхнули изумрудным пламенем.
– Это не просто душевная травма, детеныш. Кто-то стер твои воспоминания. Грубо вмешался в память. Кто-то очень не хотел, чтобы ты знала, что случилось в тот день.
– Поэтому у меня в голове ничего не задерживается? Ой, мамочки… Но кто же мог это сделать? И зачем?
Какая-то мрачная тайна окутала и без того самый страшный день моей жизни…
Кусь ткнулся теплым носом в мою щеку.
– Отдохни, о хозяйка. Утро вечера мудренее.
Но отдохнуть не удалось. Из раскрытого окна донесся цокот копыт и скрип рессор. Карета затормозила у дома, раздался стук в дверь, и зычный голос крикнул:
– Темира Поунд не здесь ли проживает? Велено пригласить в гости!
Ясно, я нужна минейру Голдриджу на роль Лауры. Оно и понятно, завтра у нас с Аидом единственный выходной, который мы снова проведем в обществе друг друга…
Я уже сто раз пожалела, что ввязалась в эту историю, но выпутаться, видно, удастся не сразу.
Глава 11
Я сидела на софе, а мифрау Селеста Голдридж вышагивала туда-сюда по комнате и резким тоном поучала меня.
– Вы вульгарны и необразованны, Темира. А эти дикие волосы, эти чудовищно грязные ногти! Я не знаю, Итан, не знаю… Эта девчонка в прошлый раз продержалась лишь чудом, да и то потому, что почти не раскрывала рта. Но несколько часов наедине с минейром Меларом… Нет, это решительно невозможно. Он поймет, что это не моя племянница!
– С меня хватит! – сказала я, вскакивая на ноги. – Вообще не понимаю, что я здесь делаю. Да, я пообещала минейру Голдриджу помочь, но… видимо, напрасно. Я действительно не подхожу на роль Лауры. К тому же Аид очень хорошо меня знает. Он поймет, что я – это я…
– Так, успокойтесь обе! – велел ректор, поднимаясь из кресла.
До этого он молчал, давая нам возможность самим разобраться.
– Селеста, ты несправедлива по отношению к нашей гостье. Мы должны быть благодарны за помощь.
Селедка поджала губы и села на противоположный от меня край софы, глядя в сторону.
– Темира… К сожалению, ты не сможешь уйти.
– Как это? – опешила я.
– Ты ведь внимательно прочитала договор? Там написано, что ты согласна оказывать содействие до тех пор, пока это будет необходимо.
– Что?..
Я почувствовала себя так, словно с размаха впечаталась в каменную стену. Как вероломно эти люди обвели меня вокруг пальца! Уделали, точно неразумного младенца! А минейр Голдридж еще делал вид, будто просит об одолжении, хотя я с самого начала была у него в кулаке.
– Что же будет, если я захочу уйти?
– Попробуй…
Он не угрожал – предлагал. Что же, была не была! Вон она дверь, за ней маячит добросердечная Хип, смотрит с сочувствием. Она не станет удерживать. Да только ноги мне больше не подчинялись! Я дергалась, как цыпленок, под внимательным взглядом ректора. Ведь знала, что с магическими договорами шутки плохи!
– Ладно, ваша взяла, – тихо произнесла я, сохраняя остатки достоинства.
– Не думай, что мы используем тебя. Я заплачу серебром.
«Вы именно что используете меня!» – с горечью подумала я, но промолчала.
Но еще, и в этом было страшно признаться даже самой себе, какая-то часть меня хотела завтра стать Лаурой и пойти на свидание с Аидом.
Этот путь вел в тупик. Он вел к слезам и бессонным ночам. Поэтому я так стремилась сбежать, разорвать порочный круг, пока не поздно.
«Я не влюблюсь! – сказала я себе. – Я ведь разумная девушка и понимаю, чем это мне грозит. Да и в кого влюбляться, пф! Зазнайка высокомерный и грубиян! «Возьми след, ищейка!» «На стажировку студенты приходят в другой одежде!» Я все помню, Аид!»
– Он узнает меня. – Я предприняла последнюю попытку избежать свидания. – Он каждый день видит меня на службе. Неужели вы думаете, что удастся его обмануть?
Минейр Голдридж улыбнулся. Он понял, что птичка, угодившая в силки, сдалась.
– Не узнает, Темира. И знаешь почему?
Я не ответила, только мрачно посмотрела исподлобья.
– Ты сорванец, а не юная леди. Селеста, конечно, грубо выразилась, но правда в том, что Аид видит маленькую дикарку. Ты неправильно выговариваешь слова. Ты порывистая и дерзкая. Но если ему навстречу выйдет мифрау, ему и в голову не придет вас сравнивать. Времени у нас мало. Надо было заняться этим раньше, но что же, больше мы не упустим ни дня. Начнем обучение сегодня и будем продолжать каждый день после стажировки.
Я в ужасе сглотнула, представив бесконечное вальсирование, разложенные на столе столовые приборы и вышагивание с книгой на голове по гостиной.
– А голос?
– Пока мы не поставили тебе речь, побольше молчи. Если нужно сказать – произноси слова шепотом. Делай вид, что робеешь, – встряла Селедка. – У нас есть вечер и половина дня завтра… Но должна признаться, дорогой брат, я считаю эту девицу неисправимой. Как бы не случилось катастрофы!
– Катастрофа уже случилась! – не выдержала я. – Одна девица от вас уже сбежала!
Я ткнула пальцем в небо, но, похоже, попала точно в цель. Мифрау Голдридж и ректор переглянулись. Минейр побледнел, молча встал и вышел из комнаты.
– Мерзавка, – процедила Селедка.
Что было делать? Оправдываться? Но за что? Я упрямо задрала подбородок.
«Так, значит, она сбежала во время очередного Перекрестка? Но почему? И не побоялась…»
Я почувствовала что-то вроде уважения к незнакомой мне девушке. И, видно, она не слишком хочет, чтобы ее отыскали, если прячется до сих пор.
Мы с мифрау буравили друг друга взглядами. Ни она, ни я извиняться не собирались.
– Что же. Приступим, пожалуй, – проронила она.
И все завертелось по новой! Танцы, благородные манеры, осанка, великосветские беседы! Ванна с горячей водой. Швеи, подгоняющие платье. Мои непослушные волосы, завитые локонами…
К обеду следующего дня я была готова к свиданию. Ректор может не опасаться, что я стану совершать резкие движения. В непривычном наряде я чувствовала себя скованно, будто тело сделалось чужим. Селедка критически осмотрела мои исцарапанные руки и вынесла вердикт, что здесь помогут только перчатки. Тонкое кружево закрыло руки до локтей. Легкое летнее платье, зонтик от солнца и неизменная вуаль довершали образ.
Мне сделалось страшно, как не было даже в сгущающихся сумерках в лесу Азорка. Там я выполняла свою работу. А сейчас… Кто я? Зачем все это?..
Аид не заслуживал обмана. Это гадко, некрасиво. Но из-за договора мне придется притворяться Лаурой.
Едва часы пробили полдень, Аид, и здесь проявивший свойственную ему педантичность, появился на пороге.
Минейр Голдридж предложил ему освежиться с дороги. Хип разнесла в хрустальных бокалах прохладный напиток. Не в силах сделать и глотка, я только смотрела, как капли стекают по прозрачным стенкам.
– Лу? – позвал Аид. – Перестань смущаться. Обещаю тебе отличный день. Я все продумал. Сначала поедем к озеру. Ты давно была на озере?
– Она у нас такая скромница! – подхватила инициативу Селедка, стиснув мое запястье. – Лаура уже готова отправиться на прогулку!
Пришлось встать. Только теперь я подняла глаза на Аида. Вместо привычной куртки он надел белую рубашку и темные брюки. Его вихрастые волосы блестели от влаги: видно, отчаявшись придать им приличный вид, он просто смочил их водой и причесал.
Он подал мне руку. И повел за собой…
* * *
Мы сидели у кромки воды на стволе поваленного дерева. Поодаль нас ждал экипаж, разморенный от жары возничий развалился на козлах и дремал, надвинув на нос фуражку. Аид держал над моей головой зонтик от солнца.
Голдриджам повезло, что к моей белой коже не лип «вульгарный» загар бедняков, иначе им едва ли удалось бы выдать меня за аристократку.
Мы говорили… Все в голове перемешалось, так что начало разговора я вспоминаю с трудом.
– По традиции после помолвки жених и невеста обычно не встречаются, – сказал мне Аид еще в карете. – Но я решил, что это пережитки прошлого. Мы и так друг друга почти не знаем, Лу. Думаю, надо это исправлять.
Я кивнула, соглашаясь. Голосу я не доверяла.
– На озере нам никто не помешает. Я знаю тихое место, где мы сможем побеседовать.
Я снова кивнула.
И вот теперь мы на берегу озера. Хорошо, что прохладный ветер обдувает мои разгоряченные щеки. Я упорно смотрю на воду. Я ни разу не повернула головы в сторону моего «жениха».
Аид терпелив. Он осторожно пытается нащупать нить разговора, протянуть ее между нами, как тоненький мостик. В его голосе нет и следа обычной строгости, к которой я привыкла и которая помогала держаться на расстоянии.
– Я помню, ты получила домашнее образование. Но если захочешь продолжить обучение, я не стану препятствовать. Академия Художеств, Академия Медицины? К чему у тебя лежит душа? Жаль, что твой дар не позволил тебе поступить в Академию Теней…
Мой дар? Я дернулась, и, хотя минейр Мелар не видел моих глаз, он догадался, что я удивлена.
– Да, я знаю, что тебе передался дар ловчего от отца. Для девушки он бесполезен… Невозможно угадать, получит ли ребенок дар и какой именно. Ведь ты могла родиться и ищейкой.
Значит, у Лауры был дар ловчего, который, конечно, никто не развивал из-за того, что она появилась на свет женщиной. Действительно обидно.
Мои способности, выходит, тоже достались мне от неведомого папочки, которого я никогда не видела и даже не знала, жив ли он. Он бросил нас с мамой. Он тоже был ищейкой? Или ловчим? Иногда я пыталась представить, каким он был. Высокий или среднего роста? Думаю, у него были рыжие волосы, ведь мама у меня светловолосая…
– Я огорчил тебя на репетиции помолвки, когда рассказывал о своей службе? Только потом понял, как это скучно для юной девушки: в моей работе нет ничего интересного…
– Нет, отчего же, – прошептала я.
Шептать, шептать, ни в коем случае не тараторить, как я привыкла. Медленнее, Тэмми, и нежнее.
– Отчего же, – тихо повторила я. – Мне интересно. Что нового произошло за то время, что мы не виделись?
Аид оживился, услышав мой голос впервые за время свидания. Улыбнулся.
– У меня новый стажер.
Странно, что сердце у меня не остановилось. Оно, правда, попыталось. Рухнуло куда-то в пятку, потрепыхалось там, потом осторожненько выбралось и встало на место.
– Да?.. – пропищала я. – И как он?
