Татьяна Новикова "Страж для невезучей леди"

Лучшего соседа найти невозможно. Кто ещё будет готовить мне завтрак? Вообще-то ему не помешало бы поумерить аппетит, потому что сидячая работа – Грегг создает магические украшения – и вечные перекусы откладываются у него на боках.

Впрочем, это не делает его некрасивым. Ещё бы, белокурый, синеглазый. Такими художники изображают ангелочков. А голос… м-м-м… с хрипотцой.

Я бы непременно влюбилась в него, если бы вообще умела влюбляться.

– Кто очнулся? Диадема моя? – Я взялась за кофейник и протяжно зевнула.

– Какая диадема? Мать, ты совсем умом тронулась? Мужик в себя пришел, которого ты притащила на горбу. – Грегг закатил глаза, мол, ну ты и тупая, соседушка.

Внутри похолодело, оборвалось что-то со звоном. В горле запершило от нервов, и мне пришлось откашляться.

– Откуда ты знаешь?

– Да об этом весь город судачит, – фыркнул парень. – Говорят, лекари накачали его какими-то убойными травами, и он проснулся. Только вот…

Замолчал, хитро прищурился. Любит удерживать внимание. Меня накрыло волной раздражения.

– Хватит говорить намеками!

– Чего ты буянишь? – Грегг цокнул. – Мне сказали, якобы с ним что-то неладное. Не понял, что конкретно. Ну, сходишь и сама узнаешь.

– С чего я должна к нему идти? – насупилась.

В глазах соседа мелькнула озадаченность.

– В смысле? Ты не хочешь поговорить с ним?

Крепко задумалась. Наверное, хочу.

Посмотреть на него, спросить: «Что это было?»

Решено, схожу, если, конечно, его не готовят к передаче стражникам для допроса.

На входе в лечебницу было не протолкнуться. Кто-то где-то услышал, что мимо пронеслось моровое поветрие – и всё. Половина города пришла с «симптомами скорой смерти». Причем симптомы эти недотягивали даже до чесотки, но народу надо было приукрасить размеры бедствия.

Я протиснулась сквозь толпу и тронула за рукав первого попавшегося лекаря. Молоденького ещё, а потому горящего жаром. Не растерял пока что желания помогать людям.

– Очередь едина для всех, – рыкнул он, но затем присмотрелся ко мне и ахнул: – Это же вы! Та самая!

– Наверное, та самая… – смутилась, переминаясь с ноги на ногу.

– Вы принесли сюда мужчину? Из шахт? Да о вас все кругом рассказывают!

Угу. Местная знаменитость.

– Он очнулся? Можно его увидеть?

– Да! Именно! Идемте! – Лекарь поманил меня за собой, повел по бесконечным коридорам, отмахиваясь от приставучих горожан. – Пока мы знаем немногое. Ему около двадцати пяти лет, но точнее сказать сложно. Аура почти неуловимая.

Двадцать пять лет! Всего на пять лет старше меня, а выглядит как мужчина в возрасте.

Не может быть.

– Очень истощен, – продолжил он. – Такое ощущение, что… такого не может быть, конечно, но…

– Что? – Я прищурилась.

– Этот человек мог долгие годы находиться в магической спячке. Организм не тратил ресурсы, но он не питался, не пил, и сейчас это сказывается. Он весит как подросток, но, знаете, что интересно? Сильно набирает после каждого приема пищи. Будто тело начинает нормально функционировать.

Я вспомнила проступающие ребра. Шрамы-надписи, что иссекали тело. Губы обескровленные и вытянутое лицо, на котором выделялись темные пятна синяков под глазами.

– А сам он что говорит?

– В том-то и проблема. Он не говорит. Вообще.

– Как?! – Я застыла на месте, переваривая дикую информацию. – Я точно помню, что он говорил.

Вода требует жертву, и она её получит…

Лекарь лишь развел руками.

– Возможно, таковы последствия сильного потрясения или заклинания. Даже не пытается. Мы отмечаем у него полное отсутствие каких-либо реакций: на свет, на звук, на магическое воздействие. Вообще ничего. Ну, вы сами поймете. Пойдёмте.

Я хотела отказаться. Зачем мне смотреть на этого человека? Говорить не может, от реальности отстранен. Ему даже предъявить нечего, не поймет же. Что делать? Потоптаться и уйти? Но лекарь уверенно вел меня между палат, забитых больными, меж стен, что напитаны людскими страданиями.

Нехорошо как-то отказываться на половине пути.

Дверь была заперта на ключ. Поворот, и мы очутились внутри пустой комнаты. Такой крошечной, словно её оборудовали в чулане. Здесь стояла кровать, и всё. Из зарешеченного окна над самым потолком лился солнечный свет.

Мужчина сидел на полу, прислонившись спиной к стене. Взгляд его был пуст и отрешен.

Ему гладко выбрили лицо, и сейчас оно казалось еще уже, ещё острее, чем прежде.

Я смотрела на того, о ком не переставала думать все эти дни.

– Здравствуй, – сказала негромко. – Ты меня узнаешь?

Не отреагировал.

Что же с ним случилось?..

Молчание тянулось нитью, прорезая горло, мешая дышать.

– Мы держим его в одиночной палате, – объяснил лекарь. – Не знаем, чего ждать, если он придет в чувство. Но не беспокойтесь. Он не причинит вам вреда в моем присутствии, – в доказательство своих слов крутанул запястьем, и из-под пальцев его посыпались магические искры. – Всё под контролем.

Он выплел оберегающую руну, но сам остался в дверях. Я двинулась к мужчине. Шаг за шагом. Звуки казались недопустимо громкими и резкими, они дробили барабанные перепонки. Но мой спаситель – или убийца?.. – даже не шелохнулся. Не дернулся. Он редко моргал и смотрел в пол.

Что с ним?

Я помнила, как он глянул на меня, стоило ему услышать мой голос. Этот взгляд, темный, засасывающий. Живой. Помнила голос, что заставил содрогнуться стены.

Сейчас передо мной сидело жалкое подобие человека. Пустая скорлупа.

– А что шрамы? – спросила хрипло, обращаясь к лекарю.

– Древняя письменность, – отрапортовал тот. – Это всё, что мне известно. Я видел такие руны в храмах. Но перевести их – целая мука.

– Кто-нибудь занимается переводом? – сглотнула, поборов глупое желание коснуться набухших полос пальцами.

– Нет. Кто будет этим задарма заниматься?

Не поспоришь. Кого волнует этот человек? Поисковикам нужна только найденная мной диадема. Стражники не будут тратить время на какого-то полуживого путника..

Просто ещё один безумец, что обитал в шахтах.

Откуда тогда это истощение? Почему стихия взбунтовалась от его слов? Связан ли он с диадемой? Что означают его шрамы?

Неужели эти вопросы тревожат только меня?!

Моя интуиция взвыла: оставь это, не лезь, перестань, ты всё равно ничего не сможешь сделать.

– Мне нужно идти, – прошептала я лекарю, выбегая из палаты.

Сердце перестало молотить по груди только когда вновь щелкнул замок, отсекая маленькую палату от внешнего мира.

– Как долго он пробудет в лечебнице? – Мой голос звучал глухо.

– Неделю или две. – Лекарь пожал плечами, запер дверь на ключ. – Всё зависит от того, как организм восстановится от магического истощения.

– А потом?

– Если найдутся родственники – отдадим им. Сами понимаете, гильдия правопорядка им не заинтересовалась, а нам он без надобности. Других больных девать некуда.

– А если родственники не найдутся? Если он так и не заговорит?

Парень безрадостно развел руками. Мол, мы бы и рады держать вашу «находку» вечно, да только не можем.

– Если уж совсем никого не найдется… в Доме скорби примут любого.

Стало так жутко, что скрутило внутренности. В этих домах люди гибнут. Никто о них там не заботится, и они гниют заживо без возможности спастись. Кто способен трудиться, пашет с утра до ночи за краюху хлеба. Обитатели домов даже бесправнее рабов, ибо у последних хотя бы есть хозяева, которые предпочитают не портить «вещь», за которую заплачены деньги.

Ладно, какое мне дело? Кто он такой, чтобы беспокоиться за его жизнь?

Почему тогда во рту прогорклый, гадостный привкус, словно я совершаю ошибку?..

Я возвращалась недовольная собой. Что-то скребло, выламывало меня изнутри. Выло от бессилия и не умолкало ни на секунду.

Грегг караулил в дверях.

– Пришла! – обрадовался он. – Ну что? Чего интересного тебе рассказал твой новый знакомый?

Я поморщилась.

– Он не говорит.

– Чего не говорит?

– Ничего не говорит, – окрысилась, скидывая ботинки. – Молчит. В стену уставился, и всё на этом.

– Хм, а ты его спрашивала?

Иногда Грегг поражал меня своей простотой. Он залезал в структуру драгоценностей, выворачивая те наизнанку, зато в бытовых мелочах не разбирался от слова «совсем». Не думал просто о таких вещах, не разжевывал их внутри себя.

Не ответил, значит, не спросили.

Логично? Вполне.

– Он совсем не говорит. Его бесполезно спрашивать, – почему-то меня это злило.

Может, нужно вернуться в лечебницу, тряхнуть его за плечи и вытрясти хотя бы слово? По щекам надавать или магию применить? Где только эту магию взять.

– Эх, жаль. – Впрочем, было видно, что мой сосед не слишком расстроился. – Так что с диадемой? Я три дня безвылазно в мастерской провел, изнывал, значит, от нетерпения, пока ты дрыхла. Рассказывай мне всё.

Я описала находку в деталях, с мелкими подробностями. Хоть Грегг и подмастерье, но в украшениях разбирается лучше моего.

– Любопытно, – протянул он. – Очень любопытно. Почитаю в справочниках, кому она могла принадлежать.

В такие моменты он с головой уходил в работу. Профессионал своего дела, не иначе. Обожает все эти тонкости, нюансы. Может часами настраивать какой-нибудь кулон, только бы впихнуть в него побольше заклинаний.

– Так что ты с ним будешь делать? – спросил Грегг, когда я дернула дверь в свою спальню.

– С кем?

– Со своим таинственным мужчиной, конечно же, – фыркнул он. – У него совсем никого нет. Теперь он на твоей совести.

– Нет уж, моя совесть чиста, – отрезала я, хлопнув дверью и добавив самой себе: – Я его спасла. Этого достаточно.

Разве нет?..

Глава 4

Мужчина преследовал меня по пятам. Я шла по земле, почему-то липкой, к которой прилипали ноги, а отлипали с гулким чавканьем. А человек двигался следом. Мрачный и хмурый. Задумчивый. Молчаливый, да только молчание его било по барабанным перепонкам сильнее крика.

– Чего тебе надо? – обернулась я к нему недовольно, скрестила на груди руки. – Чего ты хочешь от меня?