– Вера, тебе пора спать, – обстановку разрядила Алёна, закрыв абсурдную тему. – И мама устала, сегодня был сложный день…
– У меня всегда найдутся силы на дочь.
– Вера, Алёна права, пора в кровать.
Оборачивается ко мне, хлопнув длинными ресницами.
– Минутку, дядя Влад!
И снова к Полине, чтобы ещё о чём-то интересном поведать.
– Мамуля, а ты видела снеговика во дворе?
– Ну конечно видела, милая. Он очень красивый.
– Мы с дядей Владом его вместе слепили… И даже имя придумали, угадай какое?
– Мм… даже не знаю, – задумчиво в потолок. – Снежок?
Крошка смеётся, хлопнув в ладоши.
– Олаф!
– Олаф… Точно, как это я не догадалась. Твой любимый мультик.
Смотрю на них, вдвоём, душа кипеть начинает. Эмоции куда-то за грань космоса летят. Она и моя дочь… Находятся сейчас прямо передо мной, до сих пор не верится. И как чертовски хорошо они смотрятся друг с другом. Душевная какая-то картина… Заставляет шевелиться лёд внутри. Похожи. Но Вера всё же больше похожа на меня.
– Я подежурю сегодня ночью, завтра пришлю сиделку, – Элеонора Валерьевна дотрагивается до моего локтя, выдёргивая из мыслей. Отвлекаюсь на врача, повернувшись к девочкам спиной.
– Вы же знаете главную проблему – доверять никому нельзя.
– Я найду надёжного человека, жизнью клянусь! Оплошностей больше не будет. Извините, но у меня пациенты, я главврач третьей городской больницы, не могу пренебрегать своими обязанностями.
– Разве не хотели на пенсию? – выгибаю брови.
Элеонора Валерьевна фыркает:
– С удовольствием! Но пациенты меня не отпустят. Да они меня живьём сожрут, вместе с начальством!
– Что по здоровью Полины?
– Нужно наблюдать. Пока прописываю ей постельный режим, отсутствие нагрузок, полный эмоциональный покой. Если всё будет хорошо, можно потихоньку пытаться вставать. Ей понадобится коляска и костыли.
– Сколько длится восстановление обычно?
– Месяц, два, может три. Сложно сказать.
Во всём этом есть плюс, не убежит от меня, если вдруг вздумает.
– Вер, ну всё, пойдём, – Алёна протягивает руку дочке, настойчиво оттягивая её от Полины. – Чистим зубки и спать.
Девочка подбегает ко мне, с озорством дёргает за штанину:
– Дядя Влад, вы почитаете мне сказку на ночь?
– Зайка, я сейчас немного занят…
– Ну пожалуйста! Я уже привыкла засыпать, когда вы рядом.
Смотрю в этот момент на Полину, она с оцепенением сжала пальцами одеяло, глянув на меня, как на заядлого врага. Боится, дочь полюбит меня больше? Что ж, к этому и нужно стремиться. Тогда Вере легче будет её отпустить и это не ранит девочку, если я всё же однажды захочу вышвырнуть изменницу из дома.
Я посмотрел на Полину с таким же видом, коварно усмехнувшись. Присел на корточки, обнял Веру, поднялся вместе с ней, держа её на руках. Она хихикнула и помахала побледневшей Полине:
– Спокойной ночи, мамочка!
* * *
Укладываю дочь спать. С упоением читаю ей сказку, отмечая, что я реально испытываю сумасшедшее наслаждение от новой роли – отца. Вот, оказывается, как бывает… Хотя, ещё недавно я был железобетонно против этого, чтобы завести семью и стать родителем. Конечно, если это не договорной брак, который сыграл бы важную роль в становлении моей карьеры.
Дочурка сладко зевает, наконец прикрывает глаза. На неё можно смотреть вечно, как на восьмое чудо света. Даже от камина не так теплом веет, как от любимой малышки, ставшей для меня всего за пару недель роднее, чем всё моё близкое окружение.
Правда. Я не ожидал, что привяжусь к Вере аномально сильно! Она поразительное впечатление на меня произвела и запала глубоко-глубоко в душу. Отныне она – часть моей жизни, я уже не могу представить существование без неё.
Мой яркий лучик солнца во тьме…
Хочу, чтобы дочь всегда была рядом со мной, чтобы дальше согревала меня, но пока это невозможно. Проблему не решить в угоду всем. Здесь нужно сделать выбор: или она или карьера. Но как быть, если я хочу всё и сразу?
Сижу ещё пять минут напротив её кровати – так не хочется ни на что другое отвлекаться и опять возвращаться в удручающий мир проблем, стоит только покинуть уютную детскую комнатку. Так бы и просидел здесь вечность, но дела сами себя не сделают.
Заботливо поправляю одеяло, выхожу в коридор, сознание переключается в другое русло. Разум мгновенно атакуют пагубные мысли, когда я вспоминаю о Полине. Она находится здесь… В одном доме со мной! После стольких лет разлуки. Но внутри меня ведётся противоречивая борьба между ненавижу и… хочу.
Если вдали нахожусь – на кусочки от гнева порвать охота, как только сталкиваюсь с невероятными синими глазами – просыпается зверский голод. Нижняя часть туловища наливается тяжестью, даже дыхание учащается, потому что у тела тоже есть память. Оно помнит, как нам когда-то было хорошо вместе.
Прекрати, Влад!
Гони проклятую жажду прочь!
Хотя… Что мешает мне ею пользоваться?
Брать её. Просто брать в постели, сбрасывая долбанное напряжение, и уходить прочь без слов и всяких сантиментов?! Это поможет мне быстрее забыть бывшую, когда я вдоволь ею насыщусь, и она мне надоест.
Вдруг я полюблю Лизу?
Это хорошая идея найти другую женщину, переключить всё внимание на неё.
Я же уже пытался…
Пять лет пытался, мать её, забыть гадину!
Результата нет.
Но надежда полюбить кого-то сильнее Полины, до сих пор есть.
Очень надеюсь, что это будет Лиза… Она красивая, интеллигентная, девушка с прекрасными манерами, благородного происхождения.
Но она такая… слишком правильная. Сдержанная и какая-то холодная, потому что из знатной семьи современных аристократов.
В любом случае, Власовы предателей не прощают – главный закон рода. Я не могу простить Полину! Слишком сильно она меня ранила. Я могу только утолять остатки своих чувств, выдавливая их из себя, через бурный секс.
Надеюсь, что выдержу. Не сорвусь от голода раньше, чем девчонка полностью поправиться! Ведь она… по-прежнему так дико сильно к себе тянет на моём грёбаном уровне подсознания.
* * *
Вхожу в комнату бывшей без стука – не обязан, слишком много чести. Полина находится на моей территории, её статус здесь слишком низкий. Ниже, чем у уборщицы моего дома!
Я кое-что забыл ей показать, важный документ, который вмиг развеет все сомнения, напомнив, кто здесь самое сильное звено.
Это тест ДНК.
Услышав хлопок двери, она вздрагивает, натягивая одеяло почти до самого подбородка, когда я с мрачным, холодным лицом двигаюсь к её кровати, сжимая в руке конверт с маркировкой медицинского учреждения.
– Еще не спишь?
– Не могу… Не спится.
– Ты поела? Алёна тебя накормила?
Кивает, сильнее впиваясь пальцами в простыни.
Чёрт! Эти глаза… Не могу на них долго смотреть. А ссадины на лице, ещё не до конца сошедшие? Борюсь с собой, чтобы не психануть и не прижать её хрупкое, истощённое тельце к себе с такой дьявольской силой, чтобы косточки захрустели.
– Ты должна хорошо кушать, поняла?
Чтобы я мог поскорее завалить тебя в кровать!
– Все с тобой возятся как с мученицей великой, специально этим пользуешься? Людьми манипулируешь?
– Ничего не манипулирую…
– Ладно, я здесь не для этого, вот, – кидаю конверт к её ногам. – Прочти внимательно. Это результат теста на отцовство. Здесь написано, что Вера моя дочь.
Она продолжает молчать, ведёт себя тихо-тихо, что вызывает у меня растерянность. Медленно тянет руки к конверту, касается пальцами. Странно! А где же острый язычок? Неужели полностью мне покорилась? Что-то быстро.
Наверно Полина просто устала.
– Вера должна узнать, кто её отец. Немедленно! – бросаю властный приказ. – Об этом скажешь ей ты.
– Но… – по лицу прокатываются тени беспокойства. – Как сказать? Я в-волнуюсь.
– Ты сама всё начала, тебе и распутывать этот грязный клубок.
– Влааад! Ну почему ты меня не слышишь?! Да ты просто не хочешь слышать! – с надрывом, ресницы становятся влажными, красивые, бледно-алые губы накрывает дрожь.
Я втягиваю ноздрями воздух, охота опять в спортзал – грушу колотить до потери пульса. Надо бы остановиться, сейчас… Не могу! Почему колотит всего, колбасит зверски, когда мы с ней один на один остаёмся и пытаемся поговорить? Крышу вообще рвёт капитально, в мелкий порошок уничтожает. Абсолютное безумие со мной творится! Ничего и близко, никогда не испытывал.
Потому что всё еще небезразлична…
– Пять лет назад я усвоил урок, который преподнесла мне жизнь – не доверять людям. Особенно тем, кого без памяти полюбил. Как оказалось, любимые предают в первую очередь.
Поворачиваюсь к ней спиной.
– Ты мне врёшь, Полина. Без реальных доказательств – твои слова пустышка. Скажи дочке правду! Завтра же…
Ухожу. Спокойной ночи не желаю. Потому что она не будет спокойной.
Глава 6
Выхожу на балкон, на мороз, в одной тонкой рубашке, чиркаю зажигалкой. Я же бросил! Сейчас срываюсь. Всё так сложно. И что делать дальше, реально? Держать их здесь до старости?
В какую яму ты себя загнал, Влад…
Бросаю окурок в снег, возвращаюсь в комнату. Беру телефон, на дисплее пять пропущенных от отца и три от Орлова. Прекрасно… Совсем забыл о своей официальной семье.
Перезваниваю ему, делая это через не хочу.
– Что за ерунда? – негодует отец. – Ты там с девками что ли забавляешься? Забыл, у тебя помолвка! Мальчишник устраиваешь? Я запрещаю. Никаких больше баб и вечеринок! Пора начать вживаться в роль примерного семьянина! Или что я зря для тебе путь к успеху собственным носом рою?! Ты мои заслуги, будь добр, уважай. Всё, что я делаю, я делаю исключительно ради тебя. Надеюсь, и ты мне отплатишь тем же добром.
– У меня была неотложная онлайн конференция, о вечеринках я думал последний раз… полгода назад. Сейчас не до этого, – хоть в чём-то ему не соврал.
Ненавижу ложь. Но, когда дело касается жизни и смерти, приходиться делать исключение…
– Ладно, – отец смягчился. – Евгению перезвони! Он просветит тебя по поводу помолвки.
– Понял. – Сухо, без чувств.
– Уважаю твоего зама! Хороший человек. Нам с ним повезло. Я же тебе говорил, что он оправдает ожидания, когда советовал его тебе, – на заднем плане вдруг кто-то хихикнул, послышался звук расстегнувшейся молнии. Отец хрипло выдохнул.
– Верно, ты как всегда прав.
– Ну всё, у меня тут важное дело горит! – раздался звонкий шлепок и женский, кокетливый смешок повторился. – До связи.
Перезваниваю Жене, и что слышу? Друг принимается в жёстком стиле читать мне нотации.
