– Как это? – не поняла я.
– Сейчас объясню.
Бран выпрямился, но тут же поморщился и снова откинулся на подушки. А я невольно подумала о том, что наступаю на те же грабли – пустила раненого в свой дом. Ведь сколько раз давала себе обещание, что ожесточу сердце и в следующий раз оставлю непрошеного гостя за порогом.
Я будто наяву услышала раскаты грома, шелест дождевых струй по стеклу и слабый стук в раму окна. Я видела только темный силуэт, лица не разглядеть. «Помогите мне…»
– Валерия?
Я вскинулась, словно голос продолжал звать меня из моей памяти: «Валерия…»
– Мадам Аро, что с вами?
Я моргнула и пришла в себя. Бран смотрел с беспокойством.
– Ничего. – Я потерла плечи. – Просто устала. Я слушаю очень внимательно. Так что там с проклятием?
– Оборотни – одна из самых открытых рас. Они и разве что драконы.
– Открытая – это значит?..
– Им разрешено жениться и выходить замуж за других разумных существ.
– Да-да, припоминаю, Сорес рассказывал об этом. Даже добавил, что отчаявшимся родителям сгодилось бы любое живое существо. Конечно, он не всерьез.
Бран, прежде чем продолжать, допил остатки отвара, губы у него были сухие и спекшиеся. Нужно на ночь заварить еще травы, он хорохорился, но потерял много крови.
Бран не заметил моего волнения и продолжил:
– Этот обычай возник не на пустом месте. У вервольфов существует легенда о том, что проклятие разрушится, если девушка найдет себе подходящего мужа. Да только вот уже несколько веков подходящий никак не отыскивается.
– Хм… Но часто ли случается так, что оборотица рождается именно четвертой девочкой в семье, да еще и в четвертый день четвертого месяца?
Бран потянулся, чтобы поставить чашку на прикроватную тумбочку, болезненно нахмурился. Я забрала у него чашку, махнула рукой, мол, не отвлекайся, рассказывай.
– Сложно в это поверить, но да, довольно часто. Оборотни очень плодовиты, обычно в их семьях появляется несколько волчат, нередко рождаются двойни и тройни. С месяцем и днем совпадения реже, но и они случаются.
– Это печально… И выхода я все равно не вижу. Быстренько найти для Рисы другого, подходящего, жениха? Боюсь, она не согласится. Да и какой сгодится? Все остальные тоже сходят с ума. Спасибо, хоть не бросаются на девочек в красных шапочках…
Я снова поглядела на повязки, на выступившие на них пятна крови. А ведь Бран мог пострадать куда серьезнее.
Я замолчала. Мы сидели в полутьме спальни, освещаемой только настольной лампой. Она тоже работала на магической пыльце, как и ночник Рози. Я слышала, что в столице изобрели способ добывать свет из воздуха и воды. Называется – электричество. Тоже, конечно, магия! И стоит дорого. Меня устраивает и старенькая лампа, в колбе которой плавают яркие разноцветные искры.
В их свечении казалось, что лицо Брана все время меняет выражение. Вот он хмурится, вот улыбается кончиками губ. Он задумчиво смотрел перед собой, а я воспользовалась случаем и разглядела его еще раз как следует.
Светлые волосы коротко острижены, прямоугольный подбородок, широко расставленные глаза. Если позволить волосам немного отрасти, хорошенько соскоблить со щек пытающуюся пробиться щетину, нарядить журналиста в приталенный костюм из добротной ткани, то Бран вполне мог сойти за отпрыска благородного семейства. У него, как сказал бы граф Ви’Ассар, породистое лицо.
«Да какое мне дело до его породистого лица?» – одернула я себя и начала старательно думать о Рисе. Что я ей скажу? Я обещала помочь… Как опрометчиво с моей стороны раскидываться такими обещаниями!
– Любое живое существо, – пробормотала я. – Ручаюсь, вервольфы искали женихов среди любых рас. Девушка освобождается от проклятия, когда становится вдовой… Слишком дорогая цена. Кто же согласится стать случайной жертвой? Кого не жалко?
Я скосила взгляд на Брана.
– Ты как журналист-профессионал не хочешь написать умопомрачительную статью от первого лица? Я и название придумала подходящее: «Проклятие, которое меня убивает».
Я снова его подначивала, да. Шпильки так и лезли из меня, ничего не поделать. Бран, похоже, начал привыкать к моему вредному характеру, потому что и бровью не повел, только хмыкнул, мол, шутку оценил, смеюсь.
А мне стало совсем не весело. Риса ушла утром из агентства такая счастливая. Наверное, повесила на стену неумелый рисунок Рози, как обещала. Серый овал – сама оборотица и рядом жених. То ли чудо-юдо, то ли куст.
– Дерево! – воскликнули мы с Браном.
Не знаю, какими путями он пришел к этой мысли, но она посетила нас одновременно. Живое существо, которое не жалко. Вернее, жалко, конечно, но не так, как Рису. С легкостью и поженим их, и превратим ее во вдову.
– Тебе не кажется, что это глупо? – засомневалась я.
– Не так уж и глупо. Дриады считают деревья живыми и даже разумными? Считают! Кстати, именно дриада сможет понять, изменится ли что-нибудь после обряда.
– У меня есть на примете одна дриада!
Я вспомнила о библиотекаре. Девушка она не слишком любезная, но, возможно, не откажет в простой просьбе.
– Вот только боюсь, и сама Риса, и вся родня поднимут нас на смех! На месте дерева я бы тоже хохотала!
– Наше дело предложить.
Тут я была согласна. По крайней мере, мы пытались. А Риса, скорее всего, ухватится за протянутую ей соломинку.
– Надо провести свадебный обряд по-настоящему, – вдохновилась я.
– В проклятии задействованы сложные магические потоки, их трудно обмануть, – подхватил Бран. – Поэтому нужно исполнить все ритуалы, до последней расстегнутой петельки на платье невесты.
Заметил мой прищур.
– Или застегнутой. Я не силен в обрядах вервольфов! – с досадой начал оправдываться он. – Главное, чтобы удалось перехитрить проклятие.
– А потом прикончим жениха! – радостно вставила я.
– Вернее, мужа! – напомнил Бран и добавил: – Какая ты кровожадная, Валерия! Я не знал!
Его глаза смеялись.
– Ты меня вообще плохо знаешь! Ты…
Мы уставились друг на друга. Похоже, с «господином Ониксом» и «мадам Аро» покончено навсегда, мы превратились друг для друга в «Валерию» и «Брана».
Но на этом в развитии отношений поставим точку.
Глава 15
– Мне не нравится это дерево, – вздохнула Риса.
Мы стояли рядом со старым вязом. Кряжистым, наполовину высохшим, но еще крепким.
– Почему? – терпеливо спросила я. – Посмотри, какой красавчик!
Я будто действительно нахваливала жениха перед невестой. Сваха я или нет, в конце концов? Происходящее все больше напоминало балаганное представление. «Мой муж – дерево» – по-моему, отличное название для веселого спектакля. Если дело с брачным агентством не выгорит, только и останется, что писать пьесы.
Вот уже час я, Бран, Риса, ее жених Рассер, довольная всем Рози и хмурая дриада, ее звали Нэтти, бродили по рощице в поисках подходящего «жениха». Но Риса неожиданно оказалась разборчивой невестой, а дриада – суровой защитницей деревьев.
Риса заглядывалась на стройные зеленые деревца, а Нэтти указывала на зажившихся на этом свете великанов. Никто не хотел уступать. Рассер озадаченно тер лоб. Рози беззаботно порхала и собирала цветы. Бран украдкой посмеивался. Я изо всех сил старалась сохранять серьезность, но это было все сложнее.
Никак не ожидала, что дело застопорится из-за такого пустяка.
– Родная моя… – Рассер вкрадчиво подступил к озабоченной тяжелым выбором Рисе. – Бери это. Отличное дерево!
– Конечно, не тебе за него замуж выходить! – отозвалась Риса. – Мне понравился тот молоденький дуб.
– Его я рубить не позволю! – категорично сказала Нэтти.
Я мысленно застонала. Я все могу понять. Некоторые девушки и туфельки выбирают так, будто собираются носить их не снимая всю жизнь. Да что далеко ходить, когда я жила в доме графа Ви’Ассара и ни в чем не знала отказа, я могла провести весь день в лавке, выбирая ткань для нового платья. Но тратить полдня, чтобы выбрать дерево для обряда, это перебор!
Юная оборотица, задрав носик, прошествовала дальше. Рассер, ероша серые густые волосы, следом. Я отошла и прислонилась к стволу. Рози подбежала, похвасталась букетом и снова унеслась, будто летний ветерок.
– Далеко не убегай! – крикнул ей вдогонку Бран.
– Не убегу, дядя Бран! – ответила пичуга.
Розали так уверенно звала журналиста дядей, что я поняла: переубеждать бесполезно.
– Снова распоряжаешься моей дочерью? – устало спросила я.
Больше для порядка, так как сил на споры не осталось.
– Ты как? – тут же спохватилась я. – Может, пойдешь домой?
Прошли всего сутки после ранения. Лучше бы Бран провел этот день в постели с чашкой горячего взвара в руках. Но, похоже, он не обманул насчет того, что на нем все быстро заживает: уверенно держался на ногах и в обморок падать не собирался. Правда, иногда морщился и потирал бок.
– И пропустить все веселье? Да ни за что! Не думал, что Риса такая серьезная девушка. Не пойдет замуж за первое встречное дерево!
Мы посмотрели друг на друга и улыбнулись. На самом деле я была рада, что идея не показалась оборотням глупостью. Глава рода дал разрешение на проведение обряда. Если дриада почувствует, что проклятие Рисы перешло на дерево, значит, Рассеру ничто не угрожает.
Свадьба состоится завтра на рассвете. Если, конечно, оборотица определится с выбором.
Прибежала разрумянившаяся Розали. Она была в восторге от всего, что связано со свадьбами, женихами и невестами.
– Выбрала! Риса выбрала мужа! Риса и ясень! Ясень и Риса!
«М-да, похоже, это будет самая странная парочка в моем брачном агентстве, – подумала я. – Хотя зарекаться не стану!»
***
На следующий день Бран заехал за нами с утра пораньше на очищенной до блеска самоходке. Рози деловито запрыгнула на сиденье, будто всю жизнь провела в самодвижущихся повозках, сама пристегнулась.
– Я нарядная? – спросила она журналиста, демонстрируя пышный подол цветастого платья.
Платье на Розали Сюзанна перешила из моего старого, хранившегося на дне сундука. Тем летом, изменившим мою жизнь, я привезла в усадьбу несколько нарядов. Где я собиралась в них щеголять? В итоге так и не надела ни разу. Зато теперь ткань пригодилась.
– Настоящая леди!
Бран встал и склонился в поклоне. Розали счастливо зарделась. На самом деле простолюдин вроде Брана и должен был кланяться леди Ви’аро, пусть и такой юной. Если бы он только знал…
Журналист тоже приоделся. Из рукавов дорожного плаща выглядывали манжеты светлой батистовой рубашки.
– Едем на свадьбу Рисы и ясеня? – усмехнулась я.
Если все пройдет как надо, я получу свой первый гонорар за проделанную работу. А если не выйдет… Тогда у меня не хватит смелости потребовать деньги.
На свадьбе кроме невесты и ее настоящего жениха, Рассера, присутствовали старейшины обоих родов, пожилые суровые оборотни. И хотя оба хмурились, я видела в их глазах затаенную надежду. Сегодняшний день мог изменить судьбу несчастных девушек, которых угораздило родиться с проклятием в крови. Конечно, пригласили и Нэтти, без дриады в таком деле не обойтись. Ясень я не считаю. Бедняга пожил на этом свете достаточно, чтобы с миром отправиться на покой.
Когда мы приехали, Нэтти как раз обнимала его ствол и шептала что-то, приблизив губы к шершавой коре.
– Он готов, – известила она. – И с радостью поможет молодым любящим сердцам.
Я никак не могла взять в толк, шутит дриада или ясень действительно говорил с ней. Что если деревья на самом деле разумны? Меня объял ужас, но Нэтти, проходя мимо, подмигнула, и от сердца отлегло: дриада просто подыгрывала нам.
Риса, серьезная, тихая, в длинном сером платье без украшений, приблизилась к ясеню. В одной руке она несла черную ленту, в другой белую. Подошла и встала, опустив голову, как перед настоящим будущим мужем. Она повязала ленты на ветви дерева, а через мгновение на месте девушки стояла молодая волчица.
Волчица встряхнулась, подняла морду кверху и завыла. Мурашки побежали по коже. Свадебная песня-клятва была одновременно нежной, грустной и очень красивой. Рассер дернулся навстречу, его лицо исказилось от боли. Пусть обряд и не настоящий, ему было невыносимо видеть, как любимая клянется в вечной преданности другому.
Зря переживает. Я была уверена, что в этот миг Риса думает только о нем, о Рассере. Лишь бы все получилось!
Именно сейчас на наших глазах совершалось таинство. Танцы, веселье, гости, угощение – вся эта праздничная мишура неважна. Важна лишь эта пронзительная песня.
– Мамуля, – тихо сказала Розали. – Дерево закрыла черная тень.
Я посмотрела на ясень. Он по-прежнему был освещен солнцем.
– Черная тень впиталась в листочки и кору, – продолжала Розали заговорщическим шепотом.
Моя маленькая фантазерка.
– Не выдумывай, – улыбнулась я.
