– Возможно. Или он просто демонстрирует собственную важность, – предположила я с улыбкой. – Скорее всего именно этот вариант.
– Готово! – раздался громкий мужской голос и дверцы плавно разъехались. Оказалось, что лифт застрял между пятым и четвертым этажами. – Можете выбираться!
– Серьезно? – усмехнулась я, таращась на широкую перегородку, которая для четвертого этажа была потолком, а для пятого полом. – И куда именно? До вас я точно не дотянусь, а вниз…
– Проще вниз, – перебил меня незнакомец и, опустившись на корточки, ловко спрыгнул на четвертый этаж. Отряхнув пыль с ладоней, он протянул мне руки. – Спускайся. Я тебе помогу.
– Я не смогу быть такой же ловкой, как ты, – занервничала я. – На мне юбка.
– Обещаю не подглядывать.
– Она узкая, – закатила я глаза. – Я в ней, как ваза для одного цветка.
– Зачем ты тогда её надевала? У твоей подруги парадные туфли, а у тебя что, юбка?
– Выбирайте, – кивнул техник этажом выше, – или ко мне, или к нему!
Я сняла туфли и отдала их вместе с кроссовками мужчине внизу. Мне пришлось немного задрать низ юбки, потому что он был настолько узким, что я не могла хоть немного расставить ноги врозь.
– Надеюсь, меня не раздавит, как в фильмах ужасов? – пыталась я пошутить, но тревога, облаченная в легкую степень ужаса, выдавала мою неуверенность в себе и во всем, что происходило.
– Мне тоже бы не хотелось потом смотреть, как соскребают с пола твои внутренности, – сказал мужчина с таким спокойствием, что я так и замерла на четвереньках. – Эта шутка. Просто хочу тебя поторопить. Опусти руки на мои плечи, а я тебя спущу.
Я послушно выполнила инструкцию, чувствуя себя в этой накрахмаленной белой блузке и гребаной юбке, а-ля строгость, совершенно нелепо. А пуловер-то кашемировый, мягкий. Мне даже показалось, что мои пальцы провалились, как в теплый и горячий песок. Когда руки крепко обхватили мою талию, я осторожно подалась вперед.
– Береги голову, – сказал он, и я прильнула к его шее, сжавшись, как зернышко.
Внезапно кабина лифта дернулась, и от страха я закричала так, что сама едва не оглохла.
– О, боже! О, боже! – задыхалась я, прижимаясь к мужчине.
– Эй, у вас там всё в порядке? – спросил техник. – Не бойтесь, кабина не сдвинется с места!
– Нет, черт возьми! Не в порядке! – Мужчина отпустил меня и я, почувствовав ногами прохладу глянцевой плитки, от облегчения и усталости закрыла глаза. За эти несколько секунд из меня как будто вся жизнь ушла.
– А теперь? – спросил мой спаситель, заглядывая в глаза.
– Угу. Почти, – выдавила я, поправляя юбку. – Спасибо.
– У тебя руки дрожат.
– Интересно, почему? – нервно выдавила я и надела туфли. – У меня чуть сердце не остановилось. Никогда в жизни больше не зайду в этот лифт.
Не сказав мне ничего больше, мужчина распахнул дверь и жестом руки пропустил меня вперед. Мы молча спустились на первый этаж, переполненный уставшими от ожидания сотрудниками. Когда я подошла к Юле, её парадные туфли стояли в сторонке.
– Черт возьми, где ты была? – оглядела она меня, а потом выхватила свои кроссовки из моих рук и громко чмокнула в щеку. – Воспаление яичников мне обеспечено, но всё равно огромное тебе спасибо!
– Ещё ничего не началось?
– Не-а. На лестницу поднялся Арсений, личный помощник этого Грозного, и сказал, что тот будет с минуты на минуту, но его всё ещё нет.
– Он демонстрирует явное неуважение к своим сотрудникам, – процедила я, всё ещё не в силах прийти в себя. – Я только что чуть коньки не отбросила.
– То есть?
– Застряла в лифте.
– Ты?
– Думаешь, почему меня так долго не было! – фыркнула я шепотом. – Ладно, давай не будем об этом, потому что у меня до сих пор сердце колотится.
– Всем добрый день! – раздался громкий и низкий голос в микрофон. – Спасибо, что вы меня дождались и прошу прощения за задержку. Застрял в лифте.
Сотрудники засмеялись, будто находили эти слова веселыми. Посмотрела бы я на них, когда половина их тела снаружи, а другая в кабине, которая вдруг сотрясается и… Постойте-ка. «Застрял в лифте»?
Мои глаза в панике искали источник громкого мужского голоса, хотя я уже вроде бы и понимала, кому именно он принадлежал. Меня обдало волной кипящего жара, когда на середину высокой широкой лестницы поднялся тот самый мужчина, который вытащил меня из кабины лифта.
У которого я спрашивала об увольнении матери-одиночки.
Которому говорила, что было бы совсем неплохо, если бы наш новый босс тоже где-нибудь застрял.
Которому заявила, что не боюсь увольнения.
– Вот же черт, – шепнула я, опустив голову. Почему-то мне не очень хотелось попадаться ему на глаза. – Я с этим мужиком в лифте и застряла.
– С ним? – вытаращила глаза Юля. – С новым боссом? В нашем лифте?
– А в каком ещё, если он один в здании? Я думала, что он один из юристов… Черт, черт, черт. Я сказала ему, что своим опозданием новый босс явно демонстрирует собственную важность.
– С чего ты взяла, что он юрист?
– С того, что юридический отдел этажом выше. Да и взгляд у него такой…
– Юридический? – закатила глаза Юля. – Надеюсь, больше ты ему ничего не говорила?
– Нет, – заверила я с фальшивой улыбкой. – Вообще ничего.
– Меня зовут Абрам, – представился он. – Предупреждаю сразу, я не приветствую к себе обращение по имени отчеству. И точно так же не ждите подобного от меня. Мне неважно, сколько вам лет. Я буду обращаться к вам исключительно по имени.
– Я сказала, что новый босс чешет задницу, когда раздумывает над тем, кого бы ещё уволить без причины.
– Николь! – ахнула Юля шепотом. – Зачем ты это сказала незнакомому человеку?
– Так вышло. Я подумала о Кристине Валерьевне и совершенно несправедливом к ней отношении. И сказала то, что… думала.
– Всех нас ждут глобальные перемены, – продолжал говорить Абрам Грозный, голосом властным и непоколебимым. – Думаю, вы уже это заметили. Я не из тех руководителей, которые появляются в офисе пару раз в месяц, чтобы выслушать доклады, отчеты и в полуобмороке посмотреть презентации. Для меня крайне важна производительность каждого из вас. Вы мне не нужны, если ваша отдача не достигает должного уровня. Если то, что вы делаете, не приносит компании положительных результатов и не идет ей на пользу.
– Ты подумала о том же, о чем и я? – шепотом спросила я Юлю.
– Как Василевский постоянно спал на презентациях?
– Откуда он знает об этом?
– Мы начинаем новую работу! Намного более трудоемкую, чем когда-либо. Кто не в курсе: филиал в Екатеринбурге прекратил свое существование, поскольку был абсолютно не рентабельным. – Его внимательный взгляд медленно прошелся по застывшим лицам огромного коллектива. Мне пришлось немного согнуть колени, чтобы спрятаться за двумя невысокими мужиками. – Привыкайте к тому, что все мы – большая семья первоклассных профессионалов. Если вы не относите себя к таковым, хоть на секунду сомневаетесь в своих силах – можете быть свободны. Потому что слабакам здесь не место. Единственное, что должно заботить вас в этих стенах – вы сами, ваши успехи и ваши стремления к достижению поставленных целей. И будьте добры, носите удобную обувь и одежду. Если вам комфортно работать в строгом костюме – пожалуйста. Если ваша работоспособность повышается, когда вы облачаетесь в спортивную одежду – ради бога. К слову о комфорте, – глянул он на блондина рядом. – Я поручил Арсению провести опрос среди сотрудников. Очень надеюсь, что вы охотно примете в нем участие, потому что от его результатов будет зависеть именно ваш комфорт в этих стенах.
– Верно! – кивнул этот Арсений. – Я уже отправил на электронные адреса всех отделов ссылку на опрос. Много времени это не займет.
– Ещё раз спасибо за ожидание! – поблагодарил босс, ничуть не смягчив свой суровый тон. – Рад был, наконец, всех вас увидеть.
– Но прежде, чем вы вернетесь на свои рабочие места, – заявил Арсений, – я попрошу некоторых из вас подняться на седьмой этаж!
– Мне это не нравится, – глянула на меня Юля, провожая взглядом уходящего Абрама. Арсений называл одну фамилию за другой, вызывая у многих явное чувство беспокойства. – Совсем не нравится.
– Так, кажется всё, – кивнул Арсений, проверяя список на своем iPad. – Ой, тут же ещё колонка! Потемкина Светлана, Рыськов Валерий и Све?това Юлия!
– Твою мать, – содрогнулась Юля, бессильно опустив голову. – Это те, кому с минуты на минуту скажут «до свидания».
– Да с чего ты это взяла? – посмотрела я на нее.
– С того, что на седьмой этаж просто так не вызывают! Там начальство восседает!
– Ты что, не уверена в себе?
– …Уверена.
– Вот и отлично! – улыбнулась я. – Ты умница, красавица и настоящий профессионал. Всё будет хорошо!
– Обещаешь?
– Обещаю! А теперь поднимайся на седьмой этаж и расправь плечи. Вдруг тебя ждет повышение? В нашем отделе освободилась одна руководящая должность…
– Самой-то не смешно? – брякнула Юля.
Смешно. Но это единственное, что могло прийти мне в голову в качестве вялого успокоения.
3
– Меня уволили.
– Что? – выпучила я глаза. – Как?
– Вот так. Сказали, что я могу собирать свои вещи и освободить рабочее место. Очевидно, что сегодня основная зачистка произошла в нашем отделе. Этот Грозный уволил шесть человек.
– Шесть? – не верила я своим ушам.
Наташа не скрывала эмоций и тихонько рыдала на плече у Артема. Валера сидел за своим столом с побледневшим от шока лицом, а Настя, с грохотом захлопнув за собой дверь дамской комнаты, громко закричала, не в силах сдержать в себе негатив.
– Мне заплатят небольшую компенсацию, – сообщила Юля поникшим голосом. – Надеюсь, что я смогу найти другую работу в самые ближайшие дни, но… Боже, что же мне делать?
– А ты говорила, что у тебя ребенок? Что ты воспитываешь его одна? Что у тебя нет никакой финансовой поддержки со стороны?
Юля кивнула.
– Этот Абрам не стал меня слушать. Перебил и сказал, что мне выплатят компенсацию только потому, что эта новость стала для меня неожиданностью.
– А он хоть как-то объяснил причину увольнения?
– Сказал, что это вынужденная мера. И заценил кроссовки.
– Что сделал? – насторожилась я.
– Сказал, что у меня симпатичные кроссовки. Что же мне теперь делать? Я ведь всю себя этой работе отдавала. Я каждое утро приходила сюда с желанием добиться успехов! Я хотела быть такой же, как Кристина Валерьевна, а теперь… Максимум, что мне светит, какое-нибудь крошечное рекламное агентство, расположенное в подвале старой пятиэтажки. Николь, – едва сдерживая слезы, спросила она, – а ты ничего ему не говорила обо мне? Пока вы были в лифте?
По моей спине пробежал холодок. Юля глядела на меня такими жалостливыми и растерянными глазами, что я так и не смогла найти в себе силы сказать ей правду. Впрочем, я даже не понимала, какую именно, но точно осознавала, что мои необдуманные слова о заднице босса стали тому причиной. Хотя это было и нелепо учитывая, что этим боссом был взрослый и серьезный мужик.
– Нет, – ответила я, чувствуя я на себе неподъемную тяжесть вины. – Да мы и не говорили особо. Лифт застрял и… Что-то у меня голова разболелась. А эта дурацкая блузка! Она ведь совершенно не пропускает воздух!
– Ужасный день, – вздохнула Юля, разочарованно оглядев офис. Настроения не было даже у тех, кто по непонятным причинам сумел сохранить работу. – У меня нет слов. Я могу попросить тебя об одолжении?
– Что угодно.
– Ты не могла бы собрать мои вещи и завтра отправить их ко мне домой курьером? Здесь их не много. Только мои любимые цветные ручки, стикеры-цветочки, календарь… Я заберу только фотографию сына. На большее у меня нет сил и желания.
Юля взяла стеклянную рамку с фотографией, на которой причудливый, с двумя торчащими зубами, улыбался счастливый голубоглазый мальчишка. Она целовала эту фотографию несколько раз на дню и всякий раз приговаривала, что безумно соскучилась по сынишке. У меня заболела душа.
– Конечно. Можешь не волноваться, я всё сделаю.
– Спасибо тебе, Николь. – Юля надела пальто с меховым воротником и, наверное, впервые не пригладила его. – Я пойду. Созвонимся как-нибудь, хорошо?
– Обязательно!
Я даже не нашла в себе сил подняться, чтобы обнять её. От чувства вины у меня зашевелились волосы на голове, а фантазии в голове разыгрывались с нешуточной скоростью. Перед глазами улыбался голубоглазый мальчишка, который секундами позже безмолвно плакал на дождливой улице, сидя на огромных клетчатых сумках, потому что несколькими минутами позже их с мамой выставил на улицу банк, которому они задолжали по ипотеке. Я видела отчаявшуюся в себе Юлю, вокруг которой стояли пустые бутылки с водкой, а её сынишка прятался в шкафу, потому пьяная мама – буйная мама. Я понимала, что эти фантазии не имели ничего общего с реальностью, ведь Юля была ответственной и готовой на всё ради благополучия своего ребенка молодой мамочкой. Она точно найдет новую работу и всё у нее будет ещё лучше, чем когда-либо, просто… Я ведь не смогу спокойно спать и продолжать здесь работать, зная, что она потеряла работу из-за меня. Потому что нельзя говорить боссу, что он чешет задницу.
* * *
Радовало, что хотя бы секретарша осталась прежней. Диана выглянула из-под стопок разноцветных папок с документами, которыми был обложен весь её стол. А стол этот был довольно-таки внушительных размеров для нее одной.
– Наш новый босс у себя? – спросила я, кивнув на закрытую темную дверь.
– У себя. Что ты хотела?
– Мне нужно поговорить с ним.
