Марина и Сергей Дяченко "Метаморфозы. Тетралогия"

grade 4,8 - Рейтинг книги по мнению 20+ читателей Рунета

Культовая дилогия «Vita Nostra» и два отдельных романа «Цифровой, или Brevis Est» и «Мигрант, или Brevi Finietur». Их объединяют метаморфозы, через которые проходят герои. Каждому придется начать новую жизнь, пройти тяжелые испытания, повзрослеть и стать мудрее. Эмоциональная насыщенность произведений Дяченко запредельна, они требуют от читателя такого самоотождествления с персонажем, что это можно сравнить только с острой влюбленностью… – Журнал «Питерbook» Философский трактат о взрослении и природе реальности – Booklist Лучшие фантасты Европы, по версии «Еврокон-2005»

date_range Год издания :

foundation Издательство :Эксмо

person Автор :

workspaces ISBN :978-5-04-176790-7

child_care Возрастное ограничение : 16

update Дата обновления : 14.06.2023

Метаморфозы. Тетралогия
Марина и Сергей Дяченко

Гиганты фантастики
Культовая дилогия «Vita Nostra» и два отдельных романа «Цифровой, или Brevis Est» и «Мигрант, или Brevi Finietur». Их объединяют метаморфозы, через которые проходят герои. Каждому придется начать новую жизнь, пройти тяжелые испытания, повзрослеть и стать мудрее.

Эмоциональная насыщенность произведений Дяченко запредельна, они требуют от читателя такого самоотождествления с персонажем, что это можно сравнить только с острой влюбленностью… – Журнал «Питерbook»

Философский трактат о взрослении и природе реальности – Booklist

Лучшие фантасты Европы, по версии «Еврокон-2005»




Марина и Сергей Дяченко

Метаморфозы. Тетралогия

(Цикл «Метаморфозы» в одном томе)

© Дяченко М.Ю., Дяченко С.С., текст, 2022

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2022

* * *

Vita Nostra

Часть I

…Цены, цены, это просто ужас! В конце концов мама сняла комнатушку в пятиэтажном доме, минутах в двадцати от моря, окнами на запад. В другой такой же комнатушке (квартира-то двухкомнатная!) жили парень с девушкой. Кухня, ванная, туалет – все, получается, общее.

– Они ведь целыми днями на пляже, – успокоила хозяйка. – Много ли молодым надо? Море, вон оно, из окна почти что видно. Рай.

Хозяйка ушла, оставив два ключа: от входной двери и от комнаты. Сашка нашла на дне чемодана прошлогодний, чуть полинявший купальник и торопливо переоделась в ванной, где сохли на батарее чужие трусики. Ее охватил праздничный счастливый зуд: еще немножко, и в море. Волны, соль на губах, глубокая вода цвета хаки – все забылось за долгую зиму. Пальцы в прозрачной волне цветом похожи на белую черешню. Плывешь в горизонт, чувствуешь, как море омывает живот и спину, потом ныряешь и видишь камни на дне, водоросли и зеленоватую пеструю рыбешку…

– Может, сначала поедим? – спросила мама.

Она очень устала. Дорога в душном плацкартном вагоне, беготня по квартирам и бесконечные споры с хозяйками – работа не из легких.

– Ма, мы ведь на море приехали…

Мама прилегла на диван, подложив под голову стопку свежего постельного белья.

– Хочешь, за пирожками сбегаю? – покладисто предложила Сашка.

– Что мы тут, пирожками питаться будем? Есть же кухня…

– Ну ма! Хотя бы окунуться…

– Иди, – мама закрыла глаза. – Заодно купи яиц и кефира на обратном пути. Да, еще хлеба и сливочного масла.

Сашка натянула поверх купальника сарафан, сунула ноги в босоножки и, прихватив с собой хозяйкино полотенце, выскочила во двор, на солнышко.

Во дворе цвели деревья, названия которых Сашка не знала и звала про себя «павлиновыми». За цепочкой неровно подстриженных кустов начиналась улица, ведущая к морю. «Улица, Ведущая к Морю» – так Сашка и решила ее про себя называть. Таблички с подлинным названием улицы, простым и невзрачным, ничего не значили. Бывает ведь, что прекрасным вещам дают дурацкие названия – и наоборот…

Помахивая сумкой, она пошла – побежала – вниз.

Люди шли густой толпой, кто с надувным матрасом, кто с большим зонтиком, кто с одной только пляжной сумкой. Дети, как водится, обливались талым мороженым, и матери, бранясь, затирали пятна скомканными носовыми платками. Солнце давно перевалило зенит и теперь висело над далекими горами, будто выбирая место для посадки. Сашка, улыбаясь во весь рот, шла к морю, чувствуя горячий асфальт даже сквозь подошвы босоножек.

Они выбрались.

Несмотря на безденежье, несмотря на мамины проблемы на работе. Несмотря ни на что, они приехали на море, и через пятнадцать минут… десять… Сашка нырнет.

Улица повернула. Тротуар почти полностью прегражден был щитами мелкой туристической конторы – вот «Ласточкино гнездо», Массандра, Никитский ботанический, Алупкинский дворец… Звенели и гудели игровые автоматы. Железная тумбочка механическим голосом предлагала предсказать судьбу по линиям руки. Сашка поднялась на цыпочки – и наконец-то увидела море.

Едва удержалась, чтобы не кинуться галопом. Рысцой двинулась вниз по склону, становившемуся все более крутым, туда, где прибой, туда, откуда доносился счастливый детский визг и музыка приморских кафе. Сейчас…

Ближайший пляж оказался платным. Не очень даже расстроившись, Сашка сделала крюк вокруг забора, спрыгнула с невысокой бетонной балюстрадки, и под ногами у нее захрустела галька. Выискав свободное местечко на камнях, сбросила на сумку полотенце, сарафан, рядом оставила босоножки и, морщась, заковыляла по камням к полосе прибоя. Едва добравшись до воды, опустилась на четвереньки, плюхнулась, поплыла…

Вот оно, счастье.

Вода в первую секунду показалась холодной, а во вторую – парной, как молоко. У берега покачивались на волнах водоросли и обрывки полиэтиленовых пакетов, но Сашка плыла дальше и дальше, и вода перед ней очистилась и сменила цвет, позади остались надувные матрасы и дети на ярких кругах, вокруг открылось море, и вспыхнул ярко-красный конический буек – как знак совершенства между двумя голубыми полотнищами.

Сашка нырнула, открыла глаза и увидела целую стаю серых продолговатых рыб.

* * *

Она возвращалась рысцой – мама, наверное, заждалась и будет ругать ее. Дорога в гору показалась неожиданно крутой и длинной. В магазинчике единственная замученная продавщица торговала и хлебом, и яйцами, и картошкой, потому очередь к ней стояла нешуточная. Сашка заручилась поддержкой плотной загорелой женщины («Вы скажете, что я за вами, хорошо?») и по Улице, Ведущей к Морю, побежала во двор с «павлиновыми» деревьями.

Человек стоял возле квартирного бюро – зеленой будки с вечно закрытыми ставнями. Был он, несмотря на жару, одет в темный джинсовый костюм. Его лицо под козырьком синей кепки казалось нездорово-желтым, восковым. Темные очки не пропускали ни лучика и ничего не отражали. И все-таки Сашка поймала его взгляд.

Ей сделалось неприятно.

Отвернувшись и не глядя больше на странного человека, она вошла в подъезд, пропахший поколениями котов и кошек, поднялась на второй этаж и позвонила в черную дерматиновую дверь с жестяным номером «двадцать пять».

* * *

Каждое утро они просыпались в четыре, когда соседи, молодая пара, возвращались с дискотеки. Соседи долго ходили взад-вперед по коридору, пили чай, скрипели кроватью и наконец затихали, тогда Сашка с мамой засыпали снова и в следующий раз просыпались в половине восьмого.

Сашка заваривала растворимый кофе. Они с мамой выпивали по чашечке (кухня полна была грязной посуды, молодые соседи всегда очень извинялись за беспорядок, но тарелок все равно не мыли) и шли на пляж. По дороге покупали йогурт в стаканчиках, или теплую кукурузу, обильно усыпанную кристалликами соли, или пирожки с повидлом. Брали напрокат один пластиковый шезлонг, расстилали на нем полотенце и бежали купаться, оступаясь и шипя от боли на крупной гальке. Плюхались, ныряли и не выходили из воды полчаса, а то и час.

На второй день Сашка «подгорела», и мама на ночь мазала ее плечи кефиром. На четвертый день поехали на морскую прогулку, но море было неспокойное, и обеих немножко укачало. На пятый день разыгрался почти настоящий шторм, по пляжу лениво бродили полуголые загорелые спасатели и сообщали в мегафон, что «купаться нельзя, аллигаторов тьма», как переосмыслила их заявления мама. Сашка играла с волной и однажды получила, довольно чувствительно, камнем по ноге. Остался синяк.

Вечерами по всему поселку гремели дискотеки. Группки парней и девчонок, вооруженных сигаретами, стояли у ларьков, у касс, вокруг старых чугунных скамеек и вели светскую жизнь, естественную для молодых млекопитающих. Сашка иногда ловила на себе оценивающие взгляды. Ей неприятны были эти парни с их нахальными накрашенными подругами, и в то же время скребли на душе непрошеные кошки: в шестнадцать лет отдыхать, как маленькая девочка, с мамой нормальной девушке стыдно. Сашке хотелось бы стоять вот так, облокотившись о скамейку, в центре шумной компании и смеяться вместе со всеми, или сидеть в кафе и потягивать джин-колу из баночки, или играть в волейбол на площадке, покрытой растрескавшимся, будто шкура слона, серым асфальтом. Но она проходила мимо, делая вид, что спешит по своим, куда более интересным делам, и проводила вечера, гуляя с мамой по парку и по набережной, рассматривая картины бесконечных пляжных художников, прицениваясь к полированным ракушкам и глиняным подсвечникам, занимаясь, в общем, совсем не скучными и милыми сердцу делами, – но взрывы смеха, доносившиеся от компаний, иногда заставляли ее вздыхать.

Шторм улегся. Муть в воде ушла, море опять стало прозрачным, и Сашка поймала краба – крохотного, как паучок. Поймала и сразу отпустила. Половина срока, отпущенного на отдых, улетела непонятно куда – казалось бы, только приехали, а уже через восемь дней уезжать…

Человек в синей кепке встретился ей на базаре. Сашка шла, прицениваясь к вишне, обогнула торговый ряд и вдруг увидела его в толпе. Человек стоял поодаль, уставив на Сашку темные очки, не пропускавшие ни лучика. И все-таки она была уверена, что он смотрит на нее и только на нее.

Сашка развернулась и направилась к выходу с базара. В конце концов, вишню можно купить на углу – там дороже, но ненамного. Помахивая полиэтиленовым кульком, она вышла на Улицу, Ведущую к Морю, и двинулась вверх, к своей пятиэтажке, стараясь подольше оставаться в тени акаций и лип.

Пройдя полквартала, обернулась. Человек в темном джинсовом костюме шел за ней.

Сашка почему-то была уверена, что он остался на базаре. Вероятность того, что человеку и Сашке просто по пути, оставалась, конечно, но казалась совсем несерьезной. Глядя в черные, непрозрачные стекла очков, Сашка испытала вдруг панический ужас.

Вокруг полно было отдыхающих и пляжников. Дети все так же обливались талым мороженым, ларьки все так же торговали жвачкой, пивом и овощами, с неба жгло послеполуденное солнце, а Сашке сделалось холодно до инея в животе. Сама не зная, откуда страх и почему она так боится темного человека, Сашка рванула вверх по улице так, что только босоножки застучали, а прохожие шарахнулись с пути.

Задыхаясь и не смея оглянуться, она вбежала во двор с «павлиновыми» деревьями. Заскочила в подъезд и позвонила. Мама долго не открывала дверь, внизу, в подъезде, хлопнула створка, послышались шаги по лестнице…

Мама наконец отперла. Сашка вскочила в квартиру, едва не сбив ее с ног. Захлопнула дверь и заперла на замок.

– Ты что?!

Сашка прильнула к глазку. Искаженная, как в кривом зеркале, показалась соседка с кульком алычи, миновала второй этаж, двинулась выше на третий…

Сашка перевела дух.

– Что случилось? – с тревогой спросила мама.

– Да так, – Сашке уже было стыдно. – Привязался тут один…

– Кто?!

Сашка взялась объяснять. История с темным человеком, будучи рассказанной внятно, оказалась не то что не страшной – дурацкой совершенно.

– Вишню ты не купила, – подытожила мама.

Сашка виновато пожала плечами. Надо было взять кулек и вернуться на базар, но при мысли о том, чтобы открыть дверь и выйти опять во двор, жалобно подрагивали поджилки.

– Новые новости, – вздохнула мама.

Взяла у Сашки сумку и деньги и молча ушла на базар.

* * *

На другой день утром по дороге на море Сашка опять увидела темного человека. Он стоял у киоска турфирмы, будто изучая маршруты и цены, а на самом деле наблюдая за Сашкой из-за непрозрачных темных очков.

– Ма… Смотри…

Мама проследила за Сашкиным взглядом. Подняла брови:

– Не понимаю. Стоит себе мужичок. Ну и что?

– Ты в нем ничего особенного не видишь?

Мама шла как ни в чем не бывало, с каждым шагом приближаясь к темному человеку. Сашка замедлила шаг.

– Я на ту сторону перейду.

– Ну перейди… По-моему, тебе солнце голову напекло капитально.

Сашка пересекла полосу мятого асфальта с отпечатками покрышек. Мама прошла мимо темного человека, он даже не глянул на нее. А смотрел на Сашку и только на Сашку. Провожал ее взглядом.

На пляже они взяли шезлонг, поставили на обычном месте, но Сашке впервые не хотелось купаться. Ей хотелось вернуться домой и запереться в квартире… Хотя дверь-то в квартире фанерная, иллюзия, можно сказать, обшитая старым дерматином. Уж лучше здесь, на пляже, где людно и шумно, где покачиваются у берега плавучие матрасы, малыш с надувным кругом на поясе стоит по колено в воде, а круг в виде лебедя с длинной шеей, и ребенок сжимает белое податливое горло…

Мама купила пахлавы у разносчицы в белом фартуке. Сашка долго облизывала сладкие липкие руки, потом пошла к морю – сполоснуть. Вошла в воду, не снимая пластиковых шлепанцев. Красный буек, знак совершенства на полпути к горизонту, едва покачивался на воде, отражал солнце матовым боком. Сашка улыбнулась, сбрасывая тревогу. В самом деле, смешная история. Чего ей бояться? Через неделю она уедет домой, и вообще. Что он ей сделает?

Она вошла поглубже, сняла шлепанцы и забросила на берег, подальше, чтобы не утащило случайной волной. Нырнула, проплыла несколько метров под водой, вынырнула, фыркнула, засмеялась и рванула к буйку – оставляя сзади берег, гомон, торговку пахлавой, страх перед темным человеком…

А днем оказалось, что забыли купить масло и рыбу не на чем жарить.

Все книги на сайте предоставены для ознакомления и защищены авторским правом