Глава 5
Анна
Я понимала, что всё бесполезно. Достаточно глянуть на его профиль: взгляд устремлён в светлое будущее, челюсти стиснуты, руки сжимают руль уверенно, но пальцы напряжены так, словно Иванов собрался воевать со всем миром. К сожалению, «весь мир» сузился до одной меня.
Я всё же попыталась брыкаться. Однако покидать машину, что мчится на всех парусах, – безумство, а я ещё с головой дружу. Поэтому притихла и расслабилась, насколько это было возможно. Что за день такой полосато-чудовищный сегодня?
– Ну, и что всё это значит, Иванов?
– Я тебя похитил, – заявляет он мрачно.
– Поздравляю. Тебя посадят. И дети твои останутся без отца.
– Сиротами, значит.
– Ну, у них есть мать, – возражаю я. – А если есть мать, значит порядок. Обычно наличие отца – явление номинальное.
Философия так себе, но надо же о чём-то беседовать, пока меня похищают. За разговор о матери его сыновей я готова себе язык по самые колени откусить.
– Вот, значит, как ты рассуждаешь об институте брака и о роли отца в семье, – злится Иванов и закладывает вираж.
– Ты полегче на поворотах, а то они тебя преждевременно потеряют. Отец в тюрьме – всё же живой отец.
– Да, ты права, – едет он чуть тише. – Тем более, что у моих детей матери нет.
Как нет?! Я смотрю на Димку во все глаза.
– Прости, – выдавливаю из себя, покрываясь холодным потом. Как-то я об этом не подумала. И всё совершенно в другом свете мне видится.
Димка кивает, принимая извинения, но всю оставшуюся дорогу мы молчим. Он машину ведёт, а я перевариваю его слова. Кручу так и эдак. Даже во времени потерялась. И когда машина плавно притормаживает, испуганно смотрю на Иванова.
– Мы приехали, – говорит он мягко. – Пойдём.
Не знаю, что мною тогда руководило. Наверное, я не отошла от шока. И расспросить хотелось, и язык онемел. Как о таком спрашивать-то?! Поэтому я сразу и не поняла, куда он меня ведёт, хотя по логике жанра должна была догадаться.
Элитная высотка. Охрана на въезде. Консьержка в подъезде, которой Димка кивает, как хорошей знакомой.
– Вы вернулись, Дмитрий Александрович? – вопрошает старушка, похожая на сову. Она маленькая и вся какая-то кругленькая: щёчки, фигура, очки на пол-лица с бифокальными линзами. Фигура у неё тоже на шар похожа, но старушка уютная какая-то, домашняя, как плюшевая игрушка. Волосы у неё кокетливо-фиолетово-синие – пушистое облачко круглой формы. Я смотрю на неё во все глаза.
– Да, Фрида Оскаровна, няню привёз.
– Дай-то Бог, – всплескивает она пухлыми ручками и рассматривает меня внимательно.
Мне бы сказать, что это неправда, но у меня язык к нёбу прирос. А пока я пытаюсь рот открыть, Иванов меня в лифт запихивает.
– Я не могу, – разлепляю я губы, когда мы уже приехали. Кажется, последний этаж. Но я не уверена: вообще плохо соображаю.
Димка ничего не говорит, открывает дверь своим ключом. У него прихожая, как половина моей квартиры. А когда-то мы были просто студентами. Простыми, но счастливыми.
Зачем я об этом вспоминаю – не знаю. Где-то там слышны голоса. Низкий женский и детские.
– Дети, я дома! – выдаёт Димка, и я слышу топот детских ног. Хочется прикрыть глаза и не видеть их. Они могли бы быть моими, если бы… Нет, лучше об этом не думать. Они – сыновья Димы Иванова.
– Папа вернулся! – звонко радуется младший. Светленький, голубоглазый, хорошенький, как картинка. У него наивный распахнутый взгляд, и мальчишка совсем не похож на отца. Видимо, в мать пошёл.
Он замирает, немного не добежав до Иванова. Останавливается, будто кто перед ним стену нарисовал. Смотрит на меня внимательно. А пока он таращится, подоспевает старший. Вот этот – точно Иванов, Димкина копия. Те же тёмные волосы, взгляд суровый, брови нахмурены и губы той самой, особенной формы.
Старший не бежал, шёл, пытаясь, наверное, понять, что заставило отца вернуться.
Следом за детьми топала и тяжело дышала дама необъятных размеров. Шкаф ростом с Иванова. Вначале грудь и живот появились, а потом уж и она сама.
– Вот что, Дмитрий Александрович! – пробасила она, как испитый матрос, – с меня хватит! Я у вас кухарка, а не домработница или нянька! Я уже пожилая, у меня нервы ни к чёрту!
– Ну какая же вы пожилая, Дина Григорьевна? – польстил даме Иванов. – Вы ещё хоть куда, правда.
– Не морочьте мне голову, а? – колыхала необъятной грудью и тройным подбородком тётка. Щеки у неё – цвета хорошего бордо. Два таких отличных лоскута. Хоть прикуривай, как говорит мой папа. – Больше не могу, так и знайте! Поищите какую другую дурочку!
А потом она замечает меня. Делает стойку, как гончая, затыкается и повисает в воздухе пауза. Младший – во все глаза. Старший – хмуро. Дама Дина Григорьевна расплывается в сладко-приторной улыбке.
– Ой, ну я пойду, ладно? – пытается протиснуться бочком мимо детишек. – А то у меня дел невпроворот. Если что, обед и ужин я приготовила. Приятного вам дня, Дмитрий Александрович! – частит она, не спуская с меня жадных поросячьих глаз.
– Идите, Дина Григорьевна, отдохните, – провожает её взглядом Иванов.
Тётка, видимо, только и ждала сигнала от хозяина: рванула к входной двери так, будто за ней гналась рота солдат и обещала изнасиловать. При её габаритах проворность удивляла и восхищала. Я бы ей похлопала, если б не вся эта идиотская ситуация в целом.
– Ну наконец-то, – ворчливо выдал старший сын и скрестил руки на груди. – Пап, не оставляй нас с ней! Все комнаты корвалолом провоняла!
Димка и ухом не повёл на ябеды старшего.
– Знакомься, Ань. Михаил и Роман – мои сыновья. Миша – старший, Рома – меньший.
Я неуверенно растянула губы в улыбке. Мне бы тоже корвалолчика накапать с рюмку. А лучше – коньячку. Стакан.
Младший вдруг сделал маленький шажок навстречу, заглянул мне в глаза своими распахнутыми озёрами и тихо спросил:
– Ты будешь нашей мамой, да?
Я открыла рот в ужасе. В горле у меня забулькало, но что-то членораздельное я произнести не смогла.
Я видела, как гаснут его глаза. Как понуро мальчишка опускает голову.
– Всё ясно, – вздохнул ребёнок и встал рядом со старшим братом.
– Аня… Анна Валентиновна будет вашей няней, – донёсся откуда-то издалека до меня голос Димки.
Нет! Я не соглашалась! Не хочу! – вопило всё у меня внутри, но жёсткая ладонь Иванова сжала мою руку так, что я ещё раз булькнула и заткнулась.
И я вдруг поняла: буду. И не потому, что этот диктатор и тиран решил всё за меня. Мне стало просто жаль Ромашку. Такой нежный ребёнок. Ангелочек просто. Растёт без матери…
О том, что Дина Григорьевна квартиру корвалолом провоняла, видимо, не зря, в тот момент я не думала.
Глава 6
Дмитрий
– Брысь в свою комнату! – нарычал я на сыновей и лицо посуровее состроил. Ромка воспринял всё буквально, как всегда, Миша только бровью дёрнул, но спорить не посмел. Не тот сейчас случай.
– Опять на нашу голову! – не удержался он от комментария, но я не успел ни подзатыльник ему отвесить, ни приструнить: мальчишки испарились.
Варикова стояла, как памятник погибшему солдату – скорбная и какая-то потерянная.
– Прошу! – пригласил я её в большую комнату, надеясь, что там всё в порядке. В другие места соваться побоялся: там мальчишки могли начудить, а я бы не хотел Аньку заранее спугнуть.
Анька рухнула на диван, а затем с воплем подскочила и с ужасом посмотрела на свои ноги. Точнее, колготы. Ну, да. Стрелы пошли. Так и должно быть, потому что из-под дивана шипел, скаля клыки, Фиксик – чёртов помоечный кот, которого мальчишки приволокли домой с неделю назад. Он, видать, по Анькиным колготам когтями прошёлся.
– Это всего лишь кот, – попытался я Аньку успокоить, но она назад садиться не захотела, стояла, стараясь не поворачиваться ко мне спиной. Далась ей эта дурацкая юбка. – Брысь! – шуганул я кота, как сыновей.
Кот оскорблённо взвыл и выскочил пулей из комнаты.
– Садись, Ань, пожалуйста.
На диван он больше не приземлилась, а прошествовала боком к столу и, отодвинув стул с кривыми ножками, села, выпрямив спину. Мне пришлось прошествовать за ней.
– Итак, – сказала она деловым голосом. – Возвращаемся к нашим баранам. То есть условиям договора. Двойной оклад руководителя отдела продаж, – загибала она с наслаждением пальчики, – три месяца испытательного срока. И если я справлюсь с поставленной задачей, то ты всё же даёшь мне шанс возглавить отдел. Всё верно?
Я кивнул. Однако… Сложно принять Аньку такой. В восемнадцать она была попроще и… душевнее, что ли. Но что сейчас сравнивать? У меня будет время к ней присмотреться.
– Я хочу письменный договор, – вот это хватка! Я даже восхитился б ею, если б она не вела себя сейчас как андроид из будущего. – И круг своих обязанностей, естественно. Насколько я понимаю, няня нужна для младшего. Старший у тебя школьник?
Хороший глазомер, хм. Я сейчас даже задумался, не профукал ли я ценнейший кадр…
– Да, но сейчас лето. Каникулы. Поэтому нам нужна няня.
– И почему бы меньшему в детский сад не ходить? – задаёт она резонный вопрос.
– Я подумаю об этом, – говорю честно. Мне сейчас сложно объяснить все наши семейные трагедии и проблемы. Постепенно, чтобы Аньку не напугать.
– В общем, контракт, Дмитрий Александрович, где всё пропишется от и до, включая мои обязанности.
– На это нужно время, – пытаюсь выкрутиться я, – а няня мне нужна сейчас. Ты мне не веришь, Ань?
– Деловые отношения должны основываться не только на личных предпочтениях. И даже желательно, чтобы поменьше всех этих «доверяю», а побольше конкретики и прописанных по пунктам обязанностей. Это всё равно что пить и слушать самый идиотский в мире вопрос: «Ты меня уважаешь?!»
Она тараторила как по писаному. Нет, я Анькой всё же восхищаюсь.
– И ещё один вопрос. Только ответь честно, Дим.
– Конечно, – обещаю я ей, ломая голову, что же она спросит. Моя шарада. Не разгадать, не предвидеть. Ртуть, а не женщина. Гибкий каучук. Текучая магма.
– Это ты Леониду настроил против меня?
Я фыркнул и закатил глаза. Вот точно не ожидал, что она об этом спросит.
– Нет, – улыбнулся я ей во всю ширь. – Я мог, безусловно. Но Леонида Сергеевна такой ценный кадр, что её не подкупишь – раз, сложно надавить – два. Если бы ты успела на собеседование и если б ты ей приглянулась, я б её не сломал. Не тот человек, понимаешь? А так я точно знал: у неё пунктик. Леонида Сергеевна люто ненавидит опоздунов. Поэтому у тебя не было шанса.
– А как же тогда наша договорённость? – вскидывает она на меня глаза.
Я вздыхаю. Недоверчивая.
– Ну, все же я руковожу компанией, а не Леонида Сергеевна. И это она в моём подчинении, а не я у неё на побегушках. И это я нашёл восьмую няню, а не она. Все остальные её кандидатки провалились, – подмигнул я Вариковой. – И у моей няни есть все шансы с достоинством выдержать испытательный срок, потому что мотивация – страшная штука. У всех остальных, кроме денег, стимула остаться на этом месте не было.
Анька смотрит на меня скептически.
– Это деньги – страшная сила, Иванов. А значит либо ты им мало платил, либо непреодолимые обстоятельства заставили их отказаться от доходного места.
Умная. Какая же она умная! Просто атас, а не Анька!
– Скажем так: не все убегают отсюда, как Дина Григорьевна. Я их уволил сам. По разным причинам. Но главная из них – они не справились. Не показали свои профессиональные качества в том объёме, который мне требовался. И да, два оклада руководителя маркетингового отдела я ещё никому не предлагал. Ну так что, по рукам? Приступишь к обязанностям завтра. Переспишь, обдумаешь всё хорошенько. А мы тем временем контракт составим с юристами. Как положено. Со всеми твоими пожеланиями.
– А как же сегодня? – Анька сглотнула и повела головой в сторону двери. – Ты же не оставишь их одних дома?
– Сегодня – три часа. Тебе, чтобы познакомиться, привыкнуть, адаптироваться. А то, может, передумаешь, спасуешь. И не нужно будет никому голову над контрактом ломать. А потом я тебя подменю.
У Аньки лицо несчастное. Она колеблется. А я дух затаил и жду. Ну не может она отказаться!
– Время к обеду. Детей нужно покормить. Рома днём спит. Миша себя и сам способен занять, пока ты его уложишь. А там и я подоспею. Твоя главная задача – дети. Уборкой, стиркой, готовкой заниматься не нужно. Завтра получишь все инструкции. Расписание. Мальчики посещают секции. Будешь возить, забирать. Ничего сложного.
Я уговаривал её и чувствовал себя змеем-искусителем. Решится ли она, как Ева, вкусить грешный плод?
Анька снова нервно повела головой.
– Не дёргайся, – попросил я её задушевно. – Они всего лишь дети. Очень даже нормальные. Живые и непосредственные.
– Ты ничего не слышишь? – снова дёрнула она головой, не шибко прислушиваясь к моим словам.
– Нет. А что?
– Слишком тихо. А когда тихо – жди беды.
Параноичка. Видимо, Дина Григорьевна на неё впечатление произвела неизгладимое своими воплями и побегом. Я улыбнулся и уже собрался съязвить, когда Анька задумчиво изрекла:
– И вода шумит…
