И что самое интересное, ведь так настойчиво твердил. Я по своей старой привычке, наработанной в службе радиоконтроля, сразу стал классифицировать абонента и этому голосу присвоил псевдоним «Шиза-Один». И не выдержав монотонного бормотания, ответил: «Шиза-Один, прием. Слышу нормально. Проверка связи. Даю отсчет. Один, два, три, четыре, как слышите?»
Результатом мой выходки был вскрик: «О, Матерь Божья» и бормотание на время затихло, но включилась сразу «Шиза-Два», которая что-то затараторила, конечно, неразборчиво, но намного лучше, чем в прошлые разы. Уже можно было разобрать некоторые слова и тоже на русском, но с непривычной расстановкой ударений: «Батюшка… оговорили… брат… каторга… царь».
И тут я проснулся в холодном поту. Как-то все это перестало нравиться и попахивает смирительной рубашкой.
Поднявшись с дивана, посмотрел на ярко горящие в темноте цифры электронных часов, показывающих половину пятого утра. Поняв, что заснуть уже не смогу, пошел на кухню заваривать в гейзерной кофеварке кофе, да и нужно было обдумать ситуацию, так сказать, разложить по полочкам и принять решение о дальнейших действиях.
Приняв решение, утром я ни свет ни заря отправился к своему другу-психиатру, попытаться рассмотреть вопрос со стороны стандартной медицины.
Он меня внимательно выслушал, задал несколько вопросов и, сделав паузу, веско отправил меня снова на МРТ.
– Голоса в голове, это галлюцинации и, если ты с ними начинаешь общаться, это уже признаки психоза, но с другой стороны, я не вижу у тебя никаких нарушений когнитивных функций, да и твое критическое отношение к окружающему, а особенно к проблеме, выпадает из картины. Но на фоне твоих головных болей все это выглядит не очень хорошо, поэтому давай сначала посмотрим, что у тебя в голове, сдашь анализы на гормоны, а уж потом будем делать выводы. Надеюсь, ты ни с кем не делился своей проблемой?
– Я что, идиот? С моим УДО могу сразу загреметь далеко и надолго.
– Правильно, и МРТ, если есть финансы, сделай лучше в разных клиниках, так сказать, для гарантированного результата.
Ну и я, конечно, получив достаточно мотивирующую накачку, понесся выполнять поставленную задачу, и ближе к обеду снова был у друга. Анализы крови, конечно, надо было ждать пару дней, а вот МРТ и описание он внимательно изучил и, покачав головой, спокойно и как-то задумчиво проговорил:
– А все нормально. Я никаких проблем не вижу. Ни опухолей, ни сгустков. Ничего. Голова нормального здорового человека твоего возраста. Да и общее состояние как-то не способствует появлению галлюцинаций.
– Саша, и что мне делать?!
– Давай пока понаблюдаемся. Интересно, что тебе будут рассказывать эти голоса и к чему принуждать… – и тон этой фразы, и характерный взгляд профессора не обрадовали.
Ну вот так я и поехал на работу после обеда с расстроенными чувствами – ведь фактически ситуация не прояснилась и уровень самоконтроля нужно увеличивать до запредельной высоты.
Опять прошло пару дней и вроде как все стало нормализовываться, но на третью ночь опять началось представление «Сельский час для полуночников». И что интересно, я не спал, а так, вошел в режим неглубокой полудремы. Да и Шиза-Один теперь говорила достаточно понятно и вполне по делу.
«Ответь, ты нужен».
«Здравствуй, Шиза-Один».
«Что за Шиза-Один?»
«Это я тебя так называю, чтоб не сойти с ума».
«Как будет угодно, это твое право. Но ты нужен и должен помочь».
А вот это меня задело – даже если это мой бред и галлюцинации, то я все равно никому не позволю себя нагибать.
«Я никому ничего не должен. Кому был должен, либо вернул, либо простил. Сейчас я просто человек божий, иду по жизни, никого не трогаю».
Агрессия моего ответа явно озадачила мою галлюцинацию, и она как-то сменила тон.
«Не злись, Ушедший. Действительно нужна помощь, не стала бы тревожить по пустякам. Дело божеское – сироте убогой помочь, справедливость восстановить, наказать извергов-предателей».
Я умудрился даже во сне усмехнуться. Становилось все интереснее и интереснее и как-то точно не вписывалось в мои понятия о бреде.
«Ух, какая Шиза у меня правильная и говорливая. Ну, давай рассказывай, что там у вас случилось и чем зек вам может помочь».
Пауза, и теперь очень осторожно заговорила Шиза-Два, нежным, дрожащим от перепуга голоском явно молоденькой девушки.
«Уважаемый Ушедший, мой отец полковник Арцеулов Аристарх Петрович штаб-офицер Российской Императорской армии был обвинен в предательстве и лишен всех чинов и наград. Не перенеся позора, застрелился. Мой брат прапорщик Арцеулов попытался восстановить честное имя отца, но был обвинен в попытке смертоубийства, также лишен всех чинов и сослан на каторгу. Мою матушку от горя хватил удар, и мы практически без средств существования живем в Мценске у родственников матушки, которые не бросили в трудный час. У меня ничего нет, кроме женской добродетели…» – и она замолчала, как я понял, борясь со слезами.
Я выдержал паузу, явственно слушая всхлипы, и наконец-то ответил:
«Так чего ты хочешь от меня?»
«От вас?»
Она на несколько мгновений замолчала и с новой интонацией, в которой уже были слышны сила и жесткость, проговорила:
«Справедливости и кары тем, кто оболгал моего отца и брата, кто виновен в том, что моя матушка не может ходить, говорить и каждый день гаснет от тоски. Кары им, так как я уверена, что это одни и те же люди, не побоявшиеся кары божьей за свои прегрешения».
Я усмехнулся. Как-то все уже странно звучало.
«Хочешь их определить, доказать вину и завалить?» «Завалить?» – не поняла она моего сленга.
«Ну, в смысле ликвидировать, убить…»
Опять пауза, видимо, девушке было трудно это сказать, но прошли мгновения, и она с силой и злостью выдавила из себя:
«Они должны ответить за всё».
Я опять усмехнулся.
«Ну а если это люди, занимающие большие посты? Сфабриковать обвинение в предательстве и отправить на каторгу офицера по подставе, для этого нужны немаленькие связи на высоком уровне».
Опять, несмотря на мой сленг, она меня поняла и уже спокойно ответила:
«Перед судом божьим все равны».
Хм, очень прочная позиция, сбалансированная, мотивированная и как-то уж созвучная моей ситуации. Тут, возможно, у меня крыша едет, и подсознание, настроенное на месть, начинает как-то обыгрывать ситуацию, которую я давно загнал куда-то глубоко, и во что это может вылиться, даже думать не хочется. Но все-таки решил довести разговор до логического завершения и уже утром однозначно идти к другу-психиатру, сдаваться с повинной.
«Хорошо. Мне для начала нужно кое-какие ответы, чтоб принять решение».
Она слишком поспешно ответила:
«Конечно-конечно».
«Мне необходимо знать, где служил ваш батюшка, когда это все произошло, какой у вас сейчас год, и где вы сейчас проживаете».
«Батюшка служил в штабе 13-го армейского корпуса, и его обвинили в передаче каких-то планов наступления туркам в начале 1878 года. Сейчас конец марта 1881 года и живу я с матушкой в Мценске».
«Хорошо. Пока этого достаточно».
Перед тем как я окончательно проснулся, на мгновение перед глазами промелькнул настолько явственный красочный образ двух женщин, сидящих в полутьме, при свете свечей, одетых в платья позапрошлого века. Все было бы ничего, вот только картинка была очень реалистичная и детализированная, что я не выдержал и затряс головой от возникшего наваждения. Свечи, скатерть на столе, какие-то фарфоровые чашки и чайник на подносе, картины на стене, какой-то шкаф и комод на заднем плане. Все было ну уж очень аутентично и достоверно для обыкновенного бреда и галлюцинаций на почве сотрясения мозга. Да и женщины заслуживали особого внимания – девушка, в простеньком темном платье, закрытом под самое горло, с овальным бледным аристократическим лицом, с тонкими чертами, которые заострились при слабом освещении, была мила, даже заплаканные глаза ее не портили. Она сидела за столом, и фигуру и рост оценить возможности не было, но возраст явно не более двадцати лет, и я вообще не предполагал рассматривать ее как возможную подругу и символ приза. С моим «сорокетом с хвостиком» она годилась мне в дочери, и этим все было сказано. Вторая женщина, так же одетая не простой крестьянкой, выглядела не хуже, хотя возрастом она была, может, чуть старше меня, хотя явно за собой следила. Но вот что интересно, в эти самые мгновения она пристально смотрела мне в глаза, и ее испытующий взгляд явственно отложился в памяти.
И последнее, что я увидел и услышал, это как в ее глазах появился ужас пополам с удивлением и возглас: «Кого я вызвала! Как такое может быть!..»
«Ну-ну, посмотрим», – проскрипев зубами, открыл глаза, а ее вскрик все еще звучал в глазах.
«Пойдем, посмотрим, что мне тут сегодня шиза принесла», – пробормотал про себя и поплелся к компьютеру, в надежде узнать про этого полковника Арцеулова, которого обвинили в предательстве.
Глава 2
Несколько часов копания в интернете не принесли никакой информации, разве что про 13-й армейский корпус кое-что нарыл, но нигде не упоминался штаб-офицер полковник Арцеулов, что и настораживало. Никаких следов, а, значит, все эти разговоры во сне были только моими фантазиями и галлюцинациями. И это для меня было фактически приговором.
Я с трудом дотерпел до обеда, когда у профессора появилось свободная минутка, так как он с утра был занят то с пациентами, то со студентами мединститута.
Он долго меня слушал, задавал четкие вопросы и по мере диалога как-то странно стал на меня посматривать.
– Ну, Саша, скажи, мне собирать манатки и в дурку ложиться?
Он как всегда по-доброму усмехнулся.
– Не спеши. Конечно, все похоже на галлюцинации, но есть ряд существенных отличий.
– Какие?
– Слишком четко все прописано и, главное, детально. Я ведь тебя не просто так спрашивал про чайный сервиз и орнамент. Ты ни мгновения не задумывался, ясно и без колебаний все описал. Обстановку в комнате, одежду, прически. Не сидел, придумывал, а вспоминал – разницу понимаешь?
– Может, где в фильме видел и проецирую?
– Велика вероятность. Хорошо, ты про этого Арцеулова что-то узнал?
– Полный голяк.
– Предположим, ты не больной, об этом говорит вся моя интуиция, но ее к делу не пришьешь, как у вас там говорят. Если допустить, что был такой человек и его реально подставили и он сам застрелился, возможно, военные того времени решили все по-тихому замять, не оставляя никаких свидетельств. Тогда честью полка или там дивизии очень дорожили. Поэтому велика вероятность, что в интернете про него вообще ничего нет. А по своим каналам пробовал?
– Какие каналы? Там я уже чужой, для бывших сослуживцев я фактически на другой стороне. Попить кофе вместе, потрепаться ни о чем, обсудить сплетни о бывших коллегах, которые знают все, и значит, утечки не будет, но ни более того. Многие мне сочувствуют, понимая, что сами могут оказаться в такой ситуации, но присяга есть присяга, да и специфика службы просто обязывает. Никто со мной серьезно разговаривать, тем более искать архивную информацию, которая находится вообще вне зоны функциональных обязанностей – не будет. За такие интересы могут и жестко спросить. Нет, тут нужно по историческим архивам копаться, но у меня ни времени, ни ресурсов.
– Понятно. Но в этом есть один плюс.
– Какой?
– Если про этого человека нигде и никогда не упоминалось, значит, ты не мог его спроецировать со стороны и засунуть в свои фантазии. Тут два варианта. Либо ты его выдумал, либо, если покопаться в архивах и найти его следы, с тобой реально общаются люди из прошлого, и значит, с тобой происходит нечто невообразимое.
– Саша, ты думаешь, это может реально быть какой-то контакт с людьми из прошлого?
Он опять усмехнулся.
– Как говорил товарищ Шерлок Холмс, если отсеять все возможные гипотезы, может оказаться, что реальна самая невозможная. Да и тебя, Женя, я давно знаю, чтоб так просто отправить на койку.
– И что делать??
– Тебе? Работаешь, держишь себя в руках и никуда не лезешь и ни с кем ничего не обсуждаешь. Пропишу тебе снотворное, чтоб по ночам девки с просьбами не тревожили, а сам свяжусь с парочкой знакомых, они на истории России зациклены и имеют доступ в архивы. Может, что и накопают.
– Значит, если Арцеулов реально существовал…
– Не будем загадывать, потому что в случае отрицательного результата разочарование даст еще более тяжелый эффект. И вот тогда тебя точно придется в больничку отправлять.
Ну и вот для меня потянулись напряженные дни, хотя, если честно, то на фоне принятия снотворного я стал высыпаться, да и пресловутая головная боль ушла куда-то на второй план.
Поэтому я днем работал, а вечером перелопачивал интернет на предмет общей истории Российской империи и особенно, что касается Балканской войны 1877–1878 годов. В принципе, оцифровано было много интересного, но и при глубоком копании никаких упоминаний о полковнике Арцеулове не было, что, как ни странно, сильно не расстраивало. Почему-то после того, как я увидел ту картину из прошлого, был уверен в реальности всей этой истории и из всех сил реально собирал информацию для решения той задачи, которую передо мной поставила дочка полковника.
Прошла томительная неделя, и наконец-то вечером в пятницу Саша позвонил на мобильный и предложил заехать вечером к нему в гости на чашку кофе и интересный разговор.
Ближе к вечеру я нашел повод сорваться пораньше с объекта, выкатив клиенту предъяву, что так как нет плана скрытых коммуникаций, боюсь, при проходе стен пробить электро- и водомагистрали, и ответственность за возможные ЧП берет на себя представитель заказчика. Человек, который мог принять волевое решение, главный бигбосс, как я знал, в данный момент выгуливал очередную длинноногую куклу в Таиланде и, конечно, был вне связи. И я после нескольких неудачных попыток разрулить ситуацию, пожал плечами и отправился к другу на серьезный разговор, который обещал быть очень интересным. Ведь, если у меня однозначно галлюцинации и проблемы с головой, Сашка вряд ли пригласил бы к себе домой, у него принцип – пациентов к себе домой на пушечный выстрел не подпускает. А тут в гости, даже на кофе. Сердце в предвкушении чего-то необычного стучало быстро, чуть-чуть не доходя до аритмии. Ну и конечно, новости себя не заставили долго ждать – глаза профессора за очками горели азартом ну уж очень интригующе.
Выполнив положенный ритуал с обсуждением срочных новостей относительно общих знакомых, дегустирования нового рецепта кофе, фанатом которого был профессор и об этом все знали, я все ждал, когда начнется тот особый разговор. А он, гад такой психиатрический, все видел и явно наслаждался моментом – это явно читалось в его хитрых глазах. Я не выдержал:
– Так, доктор Лектор симферопольского разлива, может, хватит тянуть кота за бубенчики и издеваться над больным товарищем. По глазам твоим хитрым вижу, что что-то накопал.
Он ухмыльнулся, сдвинул полупустые чашки с кофе на край столика, освободив место, достал тонкий ноутбук, на котором уже были предусмотрительно открыты документы, и поставил передо мной.
– Я даже не знаю, что думать в такой ситуации. Сам смотри…
Я углубился в чтение, если б можно было довольно заурчать от удовольствия, как кот, то точно бы замурлыкал. Это был какой-то праздник для моей измотанной неизвестностью души. Да, был такой полковник Арцеулов и служил в штабе 13-го армейского корпуса, куда перевелся с повышением из штаба 36-й пехотной дивизии, которая дислоцировалась в Орловской губернии, в которой как раз и находится город Мценск.
Интересно, что информации было не очень-то и много, всего несколько абзацев. Я читал про себя и тут же делал выводы и пытался составить первую аналитику.
Полковник Арцеулов Аристарх Петрович, штаб-офицер, 1832 года рождения. Дворянин. Родился в Херсоне. Поздний и долгожданный ребенок. Отец, потомственный офицер, герой Отечественной войны 1812-го, отметился и на Кавказе, в Венгрии, в Польше, дослужился до полковника инфантерии, но выше не поднялся, не хватило связей, но дал сыну путевку в жизнь. В общем, наш Арцеулов пошел по стопам отца, и, как говорится, вырос в казарме, так как рано остался без матери (умерла через несколько месяцев после родов) и его воспитывали денщики отца. Такие редко предают – для них служение России это смысл жизни.
Юнкерская школа, первое звание, служба, Николаевская академия Генерального штаба, кстати, выпущен по первому разряду, что значит, учился хорошо и был отмечен. До августа 1876 года был начальником штаба 36-й пехотной дивизии, откуда был переведен в штаб 13-го армейского корпуса. Во время проведения предвоенной мобилизации в начале 1877 года прикомандирован к штабу 9-го армейского корпуса. И все, больше никаких подробностей, только стоит дата смерти – октябрь 1877 года. И стоит приписка, что имя полковника Арцеулова не числится ни в списках погибших, ни в списках умерших.
Дальше только состав семьи.
Жена, Арцеулова Маргарита Михайловна, в девичестве Семенова, 1840 года рождения. Умерла в 1881 году.
Сын Арцеулов Антон Аристархович, 1860 года рождения, прапорщик, осужден на десять лет каторги за попытку убийства старшего по званию в 1879 году. Умер предположительно в 1882 году на каторге.
Дочь Арцеулова Екатерина Аристарховна, по мужу Мезенцева, 1863 года рождения. Дата смерти не известна.
И все. Перечитав еще раз полученные материалы, я повернул голову к другу и посмотрел на него.
– Саша, это все, или еще что-то есть?
Он улыбнулся.
– Значит, есть. Давай колись, явно еще что-то накопали.
– Да. Только утром по электронке прислали и очень интересовались, чем же это и кого так судьба полковника Арцеулова заинтересовала.
