– Ну, сегодня имеет право! Сорок лет раз в жизни случается.
– Вот и я об этом же! Не празднуют, вроде как, эту дату. Вроде как, примета плохая, так Кристинка сказала.
Павел усмехнулся, услышав пояснение, но вслух спросил совсем другое:
– Боишься, что Пашка вывезет в Лас-Вегас и ну, давай жениться на нас?
– Ага! На каждом. По очереди! – Алекс поддержал шутку друга, но как-то невесело. – Да понимаешь, какое дело: у моей Кристинки загранка просрочена.
И опять Кристинка!
– Значит, не бери сегодня с собой свою девочку. В чем проблема-то? В первый раз, что ли, ты без нее куда-то? Или она боится, что мы тебя плохому научим?
– Вообще-то, да, в первый, – удивил Алекс признанием.
Павел все-таки хмыкнул, вспоминая последние встречи с друзьями. С некоторых пор Алекс всегда приходил на встречу с друзьями в компании пышногрудой красавицы, бросающей томные взгляды, и не только взгляды, на Павла, когда думала, что Алекс этого не видит.
– Ну, тогда тем более, сам Бог тебе сегодня велел без нее идти. Могу и я без своей телки прийти, да и, насколько я знаю, у Герыча тоже нет постоянной. Посидим, как в старые добрые времена, втроем, своей дружной мужской компанией.
– Ладно, посмотрим! – нехотя протянул друг.
– Неожиданные повороты! Алекс, никак ты у нас влюбился? – хмыкнул Павел.
– Да иди ты! Ладно, давай, до вечера! – Алекс быстро свернул разговор.
– Ну, давай, до вечера! – протянул Павел в уже замолчавший телефон.
Да, сегодня у Герберта День рождения. Да, именинник, выслушав поздравления с Днем рождения, выдвинул это условие к вечернему дресс-коду: наличие загранпаспорта. Остальные два, костюм и телка с таким же паспортом, тоже были. Костюм обязательным, телка по желанию. Не в первый раз им собираться в мужской компании, так с чего бы Алекс так странно за телочку свою пышногрудую трясется? Правда, что ли, друг влюбился? Да не просто влюбился, а готов под ее каблуком ходить?
– Разберемся! Сегодня же и решим мы эту проблемку! – решил Павел и забыл об этом до вечера.
А спустя всего 8 часов друзья летели на частном арендованном самолете в Монако. Карликовое государство, именуемое княжеством.
– Герыч, с загранпаспортом разобрались! К чему такие строгости в отношении костюмов? Галстук, туфли вот!
Алекс с трудом, но смог оторвать свою лапищу сорок последнего размера от пола – выпитое на земле уже давало о себе знать в воздухе. Для бывшего спортсмена туфли были из разряда нелюбимой обуви. Вот кроссы – это да! Это ему ближе.
– Да потому что ТАМ, – Герберт неопределенно махнул головой, – такой вот дресс-код! И туфли одно из требований, садовая твоя голова!
– Герыч, а «там» – это где?
– Да в казино, где же еще! Алекс, не тупи! – не выдержал уже Павел и рассмеялся, увидев вытянувшееся лицо друга.
– Иди ты! Че, правда? То самое легендарное Монте-Карло? – Алекс, казалось, даже протрезвел и не сводил глаз с виновника торжества, решившего вот так отпраздновать свой День рождения.
– Оно, оно! – хохотнул виновник сегодняшнего кипиша и именинник в одном лице. И неожиданно пропел хорошо поставленным голосом: «Что наша жизнь? Игра!»
– Так что, Алекс, готовься ослепнуть от картин, позолоты и блеска хрусталя в интерьере. И, кстати, имей в виду, фото в казино делать категорически запрещено – это тебе не Эрмитаж! – хохотнул Павел. – А еще возгордись, друг мой Саша. Местные в этом казино играть не могут по закону, только работать.
– Че, правда? – опять удивился Алекс и сам же на себя выругался.
Павел с Гербертом, услышав опять этот же вопрос, лишь переглянулись – уж они-то знали, сколько усилий их друг приложил к тому, чтобы его речь звучала правильно и без всяких словечек. А с появлением в жизни их друга Кристины, девицы, отягощенной отнюдь не интеллектом, но богатыми формами, Алекс опять стал выражаться как дворовая шпана. Даже и сам уже заметил это вот только что.
Павел же между тем уточнил у Герберта:
– И я так понимаю, зал для хайроллеров ты тоже зарезервировал?
– Для кого? – Алекс закашлялся, услышав странное слово, и перевел удивленный взгляд с Павла на Герберта.
– Хайроллеры – игроки, делающие особенно крупные ставки, – пояснил спокойно Герберт Алексу и рассмеялся, – раскусил, Пах! Зарезервировал! Парни, готовы потратить сотню-другую?
– Сотню евро? Всего-то? – усмехнулся Алекс. – И это у них крупные ставки?
– Нет, дружище, ты не понял! – рассмеялся уже Павел. – Герыч имел в виду сотню тысяч евро.
– Етить, колотить! Парни, да вы рехнулись? – выдохнул Алекс, переводя взгляд с Герберта на Павла и обратно. Эти двое сидели сейчас друг напротив друга и сверлили друг друга взглядом.
– Ну, необязательно. Там есть и минимальные ставки в 20 евро. Правда, в других залах. А в нашем начнем с пятерочки, да, Паш? – Герберт ответил Алексу, а сам смотрел на Павла.
– Ну, все, попала вожжа под мантию! – усмехнулся Алекс. – И как вам, друзья мои, ваши короны на лбы не давят?
«Ваше благородие, госпожа удача!
Для кого ты добрая, а кому иначе!
Девять граммов в сердце постой, не зови…» – пропел опять Герберт слова песни, что пел Верещагин во всем известном фильме «Белое солнце пустыни». И, оборвав сам себя, не допев куплета, перефразировал:
– С моим везением в любви, в рулетку-то уж мне точно должно повезти!
И, словно в насмешку, ему повезло в рулетку. Герберт выиграл. И выиграл ровно в 40 раза больше, чем поставил.
– Вот такое правило без исключений! – изрек Алекс. – К деньгам и деньги!
Он сам не выиграл ни разу.
– Зато тебе, дружище, в любви повезло! – усмехнулся Герберт. – Одна пышногрудая Кристина чего стОит!
– Ага. Она стОит, а у него в последнее время только на нее стоИт, верно, Алекс? – расхохотался Павел.
Ему вот как раз в казино везло с переменным успехом, и в итоге он все-таки выиграл, а по итогу просто отбил все, что он до этого проиграл. Ну, может, чуточку сверху все-таки и он выиграл. Хотя определение «чуточку» – у каждого в этой жизни свое.
– А ведь точно! Что-то ты, друг, залип на Кристинке-то! – поддержал интерес Герберт и неожиданно снова пропел, заменив имя:
– «Наш Алекс, кажется, влюбился!» -
Кричали грузчики в порту».
«Об этой новости неделю
Везде шумели рыбаки…» – подпел уже и Павел известную песню.
– Заткнулись! Оба! – рыкнул на них Алекс. – А хоть бы и влюбился? Что с того? Завидно?
– Любовь – штука, конечно, хорошая, да вот не тот предмет для обожания ты выбрал, друг мой! – изрек Герберт, когда они уже сидели в одном из ресторанов, расположенных здесь же, в этом же здании, что и казино. Деньги, что так легко к нему пришли, так же легко им и тратились.
– А спорим, что я ее у тебя уведу? – усмехнулся Павел. – Если уведу, значит, Герыч прав, не тот предмет.
– А давай!
Алекс неожиданно завелся, а как еще он мог доказать своим друзьям, что они ошибаются в его Кристине? Правильно! Только так! Она не поведется на бабки Павла. Только не его девочка!
– Что ставим на кон? – Павел задал вопрос так, будто даже не удивился, что Алекс согласится.
– Свой фитнес-центр ставлю!
– Да на хрен он мне сдался? – отмахнулся Павел. – Мало мне своих геморроев! Давай годовой абонемент на его посещение!
Герберт, услышав это, лишь поднял удивленно брови. Впрочем, расчет Павла он понял – не стоила эта силиконовая красавица Алекса больше, чем абонемент на посещение зала, пусть даже и годовой, и не самого дешевого зала, но все-таки. Алекса же, казалось, эта не самая высокая ставка только обрадовала.
– А если я проиграю, то с меня поездка в Эмираты. Тебе и твоей красавице! – подвел итог Павел.
– Недели тебе, Павлуша, хватит? – обратился Герберт к Павлу.
– Даже слишком много!
– Ну, ну! – усмехнулся Герберт. – А в подтверждение того, что крепость под именем “Кристина” пала – фото самой Кристины, спящей на твоем плече.
– Да без проблем! – уверенно заявил Павел и протянул Алексу руку для скрепления сделки.
Алекс, скрипнув зубами, ответил на рукопожатие, Герберт разбил и тут же заказал бутылку водки. Чем еще трем взрослым молодым мужчинам настроение поднимать? Не шампанским же, верно?
Если бы знали тогда Герберт с Павлом, чем Павлу это выигранное пари обернется, не сразу, а спустя несколько лет, не устраивали бы этого показательного пари. Хотели друга от не подходящей ему женщины оградить, а вышло все совсем иначе. Всем известно, куда ведет дорога, выстланная благими намерениями, только не всегда мы помним об этом.
Павел соблазнил Кристину на первом же свидании, которое он ей назначил, едва они с друзьями вернулись из Монако.
Он сам ей позвонил, пригласил, и именно на свидание, а она, ни минуты не сомневаясь, согласилась. Для Павла это послужило лишним доказательством того, что они с Гербертом правильно все сделали, желая оградить друга от продажной женщины, а Алекс, как оказалось, лишь затаил обиду на друзей, не оценив их побуждений.
Кристина сама предложила Павлу продолжить вечер в номере гостиницы. Сама предложила, сама расстаралась на славу, желая произвести на него впечатление своим умением ублажать мужчин в постели. А то, что он был не против, так что ж в этом такого? Кто ж откажется от возможности получить удовольствие? А то, что девушка при этом еще и бывшего своего любовника склоняет на все лады, принижая его достоинства, так это не всегда заслуга любовника нынешнего, скорей уж, наоборот.
Прелестница, утомившись, спала, а Павел и фото сделал, и запись ее откровений о том, какой Алекс в постели слабак, другу отправил.
Герберт доказательства принял, а Алекс, услышав эти откровения своей девушки о нем и увидев откровенные фото, запил на неделю.
– Саня, не расстраивайся ты так из-за этой давалки! И, кстати, как любовница она так себе, на «троечку»! Она бы все равно тебе изменила, можешь мне поверить. Хорошо, что это случилось сейчас, пока вас с ней еще никто и ничего не связывает! – попытался Павел успокоить друга, но нарвался на злой взгляд и врученную именную магнитную карточку от шкафчика для сменной одежды в фитнес-центре.
По всему выходило, что Алекс и сам уже догадывался, что его Кристина не так уж хороша, как ему казалось. А иначе зачем бы ему было делать заранее именной ключ для своего друга?
Герберт же, проводив взглядом Алекса, не пожелавшего обмывать выигрыш Павла, произнес:
– А ведь друг наш Алекс влюбился в эту идиотку по-настоящему, прикинь?
– Так у него ж там, вроде, предсказание какое-то о его судьбе и о его женщине было. Помнишь, он нам в армии рассказывал, что, мол, жить будет долго, а судьбу свою встретит не скоро, – удивился Павел.
– Слушай, ну не страдает же наш Сашок комплексом неполноценности, в самом-то деле! – усмехнулся Герберт. – Не может быть, чтобы его так зацепили слова этой пустоголовой Кристины! Уж мы-то с тобой его не первый год знаем, как знаем и то, что уж в койке-то, наш друг телочек ублажать умеет. А не вот это вот все, что там о нем эта его Кристинка наговорила!
– Да забей! Побухает с недельку и сам поймет, что мы его от будущих проблем уберегли! – изрек Павел.
В итоге свой выигрыш Павел обмывал лишь с Гербертом.
Глава 2
После посиделок с Павлом Герберт планировал возвращаться на своей машине, поэтому и не отпустил водителя. Выйдя из ресторана, где они с Павлом хорошо посидели, Герберт шагнул к своей машине и застал необычную картину: его личный водитель Гена спал. Спал, сидя в машине за рулем, откинув голову на подголовник сиденья и смешно открыв рот.
– Приплыли тазики, – хмыкнул Герберт и постучал в стекло дверцы.
Реакции не последовало. Это было странно. Герберт открыл дверцу и потряс водителя за плечо. Ноль реакции. Он наклонился к парню и принюхался, потом, поняв, что от него самого разит алкоголем, выругался. И странное дело, от этого ругательства, сказанного тихим голосом, парень проснулся, с трудом разлепил глаза, а поняв, где он и, главное, кто его будит, подскочил, больно ударив головой Герберта в нос. Ожидаемо, сломав его.
– Твою ж в душу мать, Геныч!! – обматерил Герберт водителя.
– Чет я рубанулся! – увидев, что шеф держится за нос, Гена побелел и засуетился:
– Простите! Вот, возьмите мой платок! – протянул он шефу свой белоснежный платок, поскольку из носа Герберта текла струйка крови, грозя испачкать белую кожу сиденья. – Я сейчас, я мигом Вас до больнички домчу!
Герберт ругнулся еще раз, почувствовав вкус крови на губах, взял платок и прижал его к носу. Сел на заднее сиденье и запрокинул голову назад, стараясь остановить кровь.
Гена домчал его до ближайшей больницы быстро, как и обещал, оказав этим медвежью услугу своему шефу. Впрочем, кто ж знал, что все так получится? Знал бы, где упадешь, соломку бы подстелил, так говорили наши предки.
– Куда же Вы, мужчины! – остановил Герберта и Гену окрик девушки, вышедшей на шум из кабинета.
Увидев Герберта с платком у носа и явно растерянного Гену рядом с ним, медсестра, довольно, кстати, миленькая, удивленно дернула бровью – на подравшихся эти двое похожи не были. Перед ней стояли двое мужчин: один в дорогом светлом пальто, другой тоже в пальто, но явно попроще и подешевле. Тот, что прикладывал платок к своему разбитому носу, явно был богат: профессиональный взгляд заметил и дорогие часы на запястье, и шикарные туфли, и в тон им ремень с классической пряжкой. Повреждения были только у одного из них, у другого, выглядевшего сейчас смущенным, повреждений не было.
– Девушка, у нас тут сломанный нос, – вылез вперед тот из мужчин, что сам повреждений не имел, но зато активно суетился вокруг другого, с разбитым носом.
– Вижу, – усмехнулась она. – Подрались?
– Нет, я случайно.
– Я сам виноват: слишком близко к нему наклонился, когда будил его.
Герберт и Гена сказали это одновременно, не задумываясь над тем, как двояко это можно было понять. Медсестра, видимо, именно так и поняла, потому что она еще раз дернула бровью, и выражение на ее лице неуловимо изменилось, став чуть ли не брезгливым.
Герберт, несмотря на боль в разбитом носу, понял это первым и расхохотался:
