«Расследование событий «ночи MG» продолжается, и виновным в совершении преступлений предъявляются обвинения. Вчера были задержаны два молодых люда, подозреваемых в нападении на факторов Внутренней Агемы, а сегодня утром стало известно об аресте Клемента Луминара, видного представителя семьи Масан, обвиняемого в безосновательном убийстве трёх протестующих…» («Тиградком»)
Межотраслевая генно-седативная лаборатория
корпускулярных технологий ФПП
Москва, Малый Власьевский переулок
Чудесны старые московские переулки и особенно – в самой глубине своих эклектичных переплетений, прогуливаясь по одному из которых можно полюбоваться зданием, исполненным высоким сталинским стилем, пройти мимо прямоугольника многоквартирного жилого дома и наткнуться на прекрасно сохранившийся особняк XIX века. Пусть старый, но ухоженный, не подвергнутый ни лубочному обновлению, превращающему благородный хлеб в яркие и потому кажущиеся ненастоящими пряники; ни варварской перестройке ради «сохранения исторического фасада», после которого над прекрасным домом вырастает злокачественная опухоль современной башни. Особняк сохранился и продолжал спокойно жить на своём месте в бурную эпоху целенаправленного уничтожения памятников архитектуры, и в этом, возможно, ему помогла принадлежность к странной организации, о чём говорила бронзовая табличка справа от входной двери:
МЕЖОТРАСЛЕВАЯ
ГЕННО-СЕДАТИВНАЯ ЛАБОРАТОРИЯ
КОРПУСКУЛЯРНЫХ ТЕХНОЛОГИЙ
ФПП
Судя по тому, что особняк не только сохранился, но и не перешёл в собственность какого-нибудь приватизатора, ФПП зорко следила за сохранностью своей лаборатории. Хотя в действительности никакого ФПП никогда не существовало, а сокращение изобретатель таблички – Леонид «Тыжеумер» Клопицкий, просто выдумал, чтобы поставить жирную точку в тексте… Все остальные слова которого он тоже придумал.
Лёня был величайшим артефактором в истории Тайного Города, заслуги которого признавали даже Великие Дома. И даже – эталонным артефактором, поскольку ничего, кроме как изготавливать магические устройства, он делать не умел, зато их создавал виртуозно. И дом свой, постепенно, шаг за шагом, превратил в один гигантский, неимоверно сложный артефакт, в задачу которого входило… всё. Абсолютно всё, начиная от потакания импульсивному хозяину и заканчивая его защитой.
С чем дом однажды не справился…
И в целом полностью соответствовал Тыжеумеру, представляя собой нечто среднее между выставкой новейших достижений в создании артефактов, смешного ярмарочного аттракциона с непредсказуемыми последствиями и ловушками для кроликов.
Лиссет Кумар, юная шаса, первая и последняя ученица Клопицкого, которой дом достался по наследству, не стала в нём ничего менять – просто не нашла в себе сил, – и потому жители Тайного Города вели себя в обители артефактора с привычной осторожностью. Старались ничего не трогать, взглядом ни с чем и ни с кем не встречаться, а кричать – только шёпотом.
– Лисс! – негромко позвал Хинус, приоткрыв входную дверь, но не рискуя входить в большой холл. – Лисс, это я!
– Я! – отозвался дом. – Я! Я?
– Я, – зачем-то уточнил юноша.
– Я, я, я… – подтвердило эхо.
А когда оно растаяло, в доме вновь стало тихо-тихо, словно Хинус и не думал тревожить его своим шёпотом.
– Опять то же самое, – пробормотал юноша, делая маленький шаг вперёд. И замер, услышав, как захлопнулась входная дверь. Хотел выругаться, но не успел, оказавшись в полной темноте, и вместо тихой, но крепкой ругани из него вырвалось тоскливое: – Лисс…
– Свежее мясо! Свежее мясо!
Возбуждённое восклицание заставило Хинуса подпрыгнуть и попытаться прижаться к стене, но в темноте юноша перепутал направление, шагнул не в ту сторону и едва не упал.
– Свежее мясо! – Мимо Хинуса промчалась изрядных размеров крыса в ночном колпаке и распахнутом халате. В левой передней лапе крыса держала фонарь, а в правой металлическую миску с надписью «Mickey Rat», которой и позвякивала, периодически стуча ею о плитку пола. – Свежее мясо!
– Проклятье…
– А что ты хотел – время ужина, – громко сказал кто-то прямо на ухо юноше, заставив его подпрыгнуть повторно.
– Кто здесь?
– О чём ты сейчас подумал?
– Ты что, психотерапевт?
– Нужна кушетка?
– Это безумие какое-то.
– Да, я – психотерапевт.
– Киви, перестань издеваться над моими друзьями!
– Лисс! – взвыл несчастный. – Лисс, пожалуйста, прекрати всё это и спаси меня!
– Хинус, успокойся, ты в моём доме! Здесь тебе ничего не грозит.
– Я бы не был в этом так уверен, – не согласился прежний голос.
– Киви! Кому сказала!
На этот раз в голосе девушки звякнул такой металл, что Киви пришлось подчиниться. Свет неожиданно включился, резанув по глазам, и Хинус обнаружил себя на телефонной тумбочке, нежно прижимающим к груди чучело крупного белого попугая. Впрочем, чучелом юноша считал птицу недолго. Ровно до тех пор, пока попугай не завопил:
– Обнимашки!
После чего Хинус выпустил птицу и выругался, узнав гремевший в темноте голос.
– Скотина.
– Что ты делаешь на тумбочке? – поинтересовалась Лисс.
– И куда ты дел телефон? – поддакнул Киви.
– Телефона там никогда не было.
– Когда-то был, только его во что-то переделали… Не помню во что.
– Хорошо же ты встречаешь друзей, – пробурчал Хинус, спускаясь с тумбочки.
– Надо было предупредить о визите, – вздохнула девушка.
– Я был неподалёку и решил заскочить, угостить тебя кофе.
– Это он только что приехал на уродливой тачке, которая с утра стоит под окнами, – сообщила наглая птица. – И портит вид на город.
– На переулок, – поправила его Лисс.
– Разве это не город?
Девушка махнула рукой, показав, что давно перестала надеяться переспорить попугая, и обратилась к другу:
– Ты купил мне кофе?
– Сам сварил, – гордо ответил Хинус. – У меня ведь своя мобильная кофейня! Забыла?
– Ты не говорил.
– Пару месяцев как.
– Зачем?
– Во-первых, лёгкие карманные деньги. Во-вторых, тренируюсь создавать сухие смеси. У меня экзамен скоро.
Хинус был эрлийцем, то есть потомственным врачевателем, но поскольку его семья, Эрли, так же, как и Шась – семья Лиссет Кумар, были подданными Тёмного Двора, Хинус отличался здоровым прагматизмом: зачем просто так делать смеси, если их можно продавать? То есть проверять результат не на себе и не бесплатно.
– Нет, не наркотики, если ты вдруг подумала, просто разнообразные добавки в кофе.
– Собирается стать крупным поставщиком БАДов, – прокомментировал Киви. – Создаст стартап, устроит шумиху, продастся крупной корпорации и уедет жить на Фиджи.
– Почему на Фиджи? – не понял Хинус.
– А почему нет? – вопросом на вопрос ответила птица. – Все вы только и думаете, как побыстрее свалить на Фиджи.
Несколько мгновений эрлиец смотрел попугаю в глаза, понял, что не пересмотрит, и перевёл взгляд на Лисс:
– Он не кусается? У моего дяди тоже ара, так он из меня однажды кусок мяса вырвал.
– Просто так вырвал? – скрипучим голосом осведомилась птица.
– Просто так, – подтвердил Хинус, не глядя на него.
– Дразнил небось?
– Ну… я маленький был.
– Ты с тех пор мало изменился, – сообщил попугай. – А за дразнилки я бы тебя так заклевал…
– Нет, Киви не кусается. – Лисс выразительно посмотрела на птицу. – Он вообще чучело.
Птица ответила не менее выразительным взглядом и воинственно подняла гребень. Но решила не молчать и осведомилась:
– А где кофе?
Хинус посмотрел на пустые руки и улыбнулся:
– Ну, могу сделать. Я ведь не знал, какой тебе захочется.
– Никакого, – мягко ответила Лисс и взяла юношу за руку. – Пойдём в гостиную.
И устроившись в кресле напротив плюхнувшегося на диван эрлийца, продолжила:
– Я редко пью по вечерам кофе.
– Я могу добавить щепотку одного порошка…
– Обойдёмся без твоих порошков. Просто скажи, зачем приехал?
– И не ври мне тут, – добавил попугай, устраиваясь на вделанной в стену жёрдочке – посадочных мест по дому было рассыпано в достатке.
– Он будет слушать наш разговор? – нахмурился юноша.
– Я могу его выгнать, но он всё равно подслушает.
Хинус посмотрел на Киви, Киви пожал крыльями и принял самый дружелюбный вид из всех ему доступных.
– Ладно, – сдался эрлиец. – Ну… у меня действительно есть пара дел.
– Не стесняйся.
– Первое связано с моим нынешним бизнесом.
– Прости, но я ничего не понимаю ни в смесях, ни в кофейном рынке, – вновь улыбнулась Лиссет.
– Мне нужна другая помощь.
– Какая?
– Дело в том, что я… – Хинус бросил взгляд на попугая, вздохнул, окончательно смирившись с его присутствием, и продолжил: – Дело в том, что есть трое рыжих, которые…
– Достают? – негромко спросила девушка, поняв, что эрлийцу трудно просить о подобной помощи.
– Очень.
– Они из Агемы?
– Нет, просто хулиганы, которые решили, что стало можно.
Созданный Консулом Альянс изменил расстановку сил в Тайном Городе. Навы, основатели Тёмного Двора, под защитой которых эрлийцы, шасы и прочие вассальные семьи чувствовали себя в полной безопасности, заперлись в Цитадели. Они помогали Сопротивлению всем чем могли, но сами штаб-квартиру не покидали из опасения услышать «слово князя» и стать его верным подданным. И в их отсутствии активизировались те, кто по тем или иным причинам принял Альянс – они упрекали вассальные семьи тёмных в «ненужном» сопротивлении, и хулиганы, которые просто пользовались удобным случаем обидеть или оскорбить, зная, что им за это ничего не будет. Хулиганами чаще всего становились глуповатые юнцы.
