– Марфа не знала, что вы с моей матерью заключили договор… – Федя запнулся на полуслове, по привычке назвав мать так, а не по имени-отчеству, как он упорно пытался себя приучить.
– И что это меняет? Она рисковала Филом вполне сознательно. Аминь.
– Как ты можешь быть настолько толстокожей?
– Что, не нравится? – Вера вдруг вся потянулась к Феде, но тот отпрянул от такого бешеного напора.
– Не хочу быть похожим на тебя, – и сразу же пожалел о сказанном, это было уже слишком. Она не заслуживала такого отношения.
– Спасибо за откровенность, – Вера поникла, а её лицо превратилось в маску.
– Ладно… Извини. Я не то хотел сказать…
– Нет, именно то. Только ты ошибаешься, когда веришь, что сейчас ты другой. Ты просто позволил женщине, которую считал матерью, вместе с Филом обвести себя вокруг пальца, и забыть подлинного себя, а Марфа… Побесится и успокоится. Не бери в голову, люди, они такие. Любят корчить из себя праведников, а дай им волю, начнут такое вытворять, самому тошно станет, – Федя хотел возразить, но она перебила его, прижав палец к губам. – Не спорь. Да, она супер-пупер хорошая, я в курсе. Но я знаю её дольше тебя. С самого детства. Ты вообразил себе невесть что, а девочка просто страдает от недостатка внимания и смертельно боится разочарований. А ты, уж извини за ответную прямоту, гарантированное разочарование для любой человеческой девушки. Ты – демон. Марфа когда-нибудь встретит нормального мужика, типа Ромы, ну или самого ангела во плоти, как там у них бывает, и забудет думать про такого, как ты. Очнись уже.
– Не знаю, права ты или нет.
– Нет, знаешь. Просто обманываешь себя. Даже теперь позволяешь Филу держать себя на коротком поводке. Освободи себя, чего ты боишься? Если после этого ты всё равно будешь бегать за какой-то там Марфой, да пожалуйста. Я уйду. Думаешь, мне самой приятно вот так унижаться перед тобой, моим мужем? А, конечно! Это же другое. Вера же у нас не человек, на Верины чувства можно наплевать и растереть! Всего лишь забытая из-за Фила законная жена, подумаешь, цаца какая! Никто, пустое место! Вот что Марфа вдруг расстроится, тон не тот, или правда глаза колет, так все должны на цыпочках ходить и прощения вымаливать. Да что с тобой? Фил реально выжег тебе мозги?
– Вера…
– Что – Вера?
– Я понимаю тебя, честно. Твою точку зрения. Я понимаю. Но это всё какая-то дичь. Мне нужно разобраться, кто я такой.
– Нет, не нужно. Ты уже кто-то. Просто позволь себе вспомнить! – Вера чуть приподнялась и с горячностью обвила его шею. – Ты не пожалеешь ни на секунду, клянусь тебе!
Щёлкнула дверь в ванную, и Марфа застыла в проёме, застав их в столь недвусмысленной позе.
Это было как мощный удар под дых. Она даже испугалась тому, настолько больно было видеть этих двоих обнявшимися, но тут же с удивительной лёгкостью засунула жгучую боль куда-то за пределы сознания, оставив на потом. Заблокировав эмоции, Марфа вдруг с холодной отстранённостью ощутила, что она не права. Вся ситуация была идиотской, надуманной, а она здесь – абсолютно лишнее звено. Убрать её – и мозаика сходится.
Марфа сделала шаг назад, каждой клеткой своего тела мечтая стать невидимкой, но и Вера и Федя боковым зрением уловили движение. Как в дурацком замедленном кадре, она наблюдала её дерзко искривившийся рот и его взметнувшиеся брови, а потом Федя неловко оттолкнул рыжую дьяволицу, а та захохотала, как безумная.
Вера давилась от смеха, а Федя немного зло встряхнул девушку, прижав к откосу:
– Да что с вами обеими такое?
– А я как раз успокоилась, – ровно проговорила Марфа и нагнулась к первому попавшемуся пакету, – и готова помочь на кухне. Вера, командуй, что куда? Ты у нас шеф-повар.
Вера наконец сумела выдавить:
– Чёрт, Марфа, ты очень не вовремя.
– Извини, – Марфа продемонстрировала ослепительную улыбку, – я не специально. В другой раз обещаю стучаться изнутри и выходить только после особого разрешения.
Вера прыснула, а Федя с недоумением вытаращился на Марфу, нарочито тщательно занявшуюся мытьём овощей и зелени, но явно не отдающую себе полный отчёт, что именно суёт под воду. Вера аккуратно забрала у Марфы огромный пучок сельдерея и удовлетворённо заявила:
– Мерси, дорогуша. Давай я лучше сама, а ты разложи остальное. Федя, займись вином. Бокалы вон там.
Федя понаблюдал, как Марфа остервенело набивает ящики стерильно чистого холодильника, а Вера виртуозно орудует с мясом, и с вопросительной миной предъявил пару бутылок из скудного ассортимента ближайшей лавки.
– Какое открывать?
Вере бегло глянула на этикетки и уверенно ткнула в одну из них:
– Ещё одна причина вернуть себе память – автоматом начнёшь разбираться в напитках, как бог. Ты даже не представляешь, насколько смешон сейчас был твой вопрос! Конечно, не белое.
– Ну прости, что за эту человеческую жизнь я не освоил все положенные аристократические навыки.
– Прощаю! – Вера в шутку ткнула его локтем и вручила штопор, спрятанный в специальном отделении под столешницей.
– А ты здесь отлично ориентируешься? – Марфа отметила, что колдующая над будущей снедью Вера безошибочно угадывает местонахождение любой утвари.
– Ну, я же вижу то, что в шкафах, для этого мне не надо их открывать, как людям.
– Но секрет ведь не только в этом? Это твоя квартира?
– Формально – нет.
– А по факту?
– Я держу её за собой с тех пор, как вернула память.
– Не буду спрашивать, как ты расправилась с прошлыми владельцами…
– С чего такая кровожадность? Это всё пещерные предрассудки о демонах. Я дала им то, чего они хотели. Всё по-честному, не беспокойся.
– Ага, – Федя наполнил бокалы, – она отправила бедную старушку в Прибалтику, к дочери.
– Очаровательная старушка когда-то получила эту квартиру за такие заслуги, что ты бы не стала её жалеть. Честно. А я обошлась с ней по-доброму.
– В каком-то смысле – да, – Федя хохотнул, а Марфа снова поняла, что шутка пролетела мимо неё.
– А как ты вернула себе память, Вера? Расскажи нам. Вдруг Феде понадобится. И, кстати, я официально считаю, что тебе тоже нужно вспомнить себя. В конце концов, упираться глупо.
– С чего вдруг такая перемена позиции? – Вера достала чугунную сковороду.
– Просто пораскинула мозгами. Если бы я вдруг открыла, что есть какая-то часть меня, и довольно значительная, которую насильно отняли, разве не логично вернуть её себе?
– Очень логично, – Вера плеснула масло и повернулась к ним спиной.
– Федя, чего ты затих? Давайте уже озвучим вслух то, что и так всем понятно, – Марфа подняла бокал, – игнорировать собственное прошлое – банальная трусость.
– Вот как? – Федя посмотрел сквозь вино на свет. – А что, если мне и правда страшно?
– Тем более. Докажи себе, что ты стал другим. Ты же не забудешь свою нынешнюю личность? Просто разживешься дико старомодными навыками…
– По-твоему, всё так легко?
– Нет. По-моему, жестоко и бессердечно заставлять жену уговаривать тебя вернуться в семью.
– Вот как ты повернула?
– Именно так. Давайте за поиски себя!
Звон бокалов получился смазанный, но пили все с чувством.
– Ну и что ты решил? – подчёркнуто безразлично спросила Вера после десерта, созданного не иначе, как с применением чёрной магии.
Вопрос повис в воздухе. Федя закупорил початую бутылку и лениво подошёл к общей с соседями стене, чтобы осмотреть хромированные полки, заполненные новенькими книгами по искусству, по крайней мере, судя по броским суперобложкам.
– Кто собирал библиотеку? Ты?
– Нет, конечно. Я поручила выбрать книги студентке, живущей по-соседству. Никогда не инспектировала результат, если честно, но смотрится именно так, как надо. Кстати, живёт она как раз за этой стеной, где ты стоишь.
– Это она там кричит? – сперва Марфе показалось, что она отдалённо слышит жалостливое мяуканье кошки, но потом звук превратился в хорошо различимые рыдания, чудом проникающие через толстенные каменные стены, и он него стало невозможно избавиться. – Что там вообще происходит? Вы же слышите?
– О да, – Вера начала ревностно собирать пустые тарелки, хотя больше не являлась прислугой – в стремлении угодить домочадцам её никогда было не удержать, – но до сих пор я верила, что тут отличная шумоизоляция. Это обидно. Неужели здание настолько испортилось за сотню лет? Ты правда слышишь крики?
– Прекрасно слышу. Так что там? Звуки просто душераздирающие.
Вера загадочно переглянулась с Федей, а Марфа мысленно укоротила очередной порыв разозлиться из-за того, что они постоянно общались между собой на каком-то ином уровне, без слов. Это лишь потому, что у них феноменальный слух, одёрнула себя Марфа. Они всегда слышат больше, чем люди, и всегда знают больше, чем люди. Неудивительно, что они вот так переглядываются. А тебе должно быть всё равно, вот так-то. Но получается не слишком убедительно.
– У девушки, скажем так, неприятности. Да какая разница? – Вера занялась мойкой, нарочно гремя посудой, но шум воды не заглушил завывания соседки. – Или ты хочешь спасти и её? Может быть, заодно и всех в этом здании? Расслабься, детка.
– Соседка скоро затихнет, – весело, даже чересчур весело резюмировал Федя, – а я предлагаю обсудить кое-что поважнее. Что мы будем делать с Марией Захаровной?
– С твоей мамой? – гнусаво пропела Вера, дразня его. – А нам обязательно что-то делать с ней? Как по мне, пускай живёт. Должен же кто-то присматривать за стадом.
– Я не об этом. Разумеется, мы не будем… вредить ей. Даже после того, что она сделала.
– Тогда в чём вопрос? – Вера обернулась через плечо и ласково улыбнулась. – Что тебя волнует, родной?
– Я всё вертел в голове… Условно, если мы надёжно обезопасим от обвинения в убийстве Рому, то следствие неминуемо качнётся к ней. А у неё тоже есть демоны. Все до единого демоны Москвы.
– Не уверен в своих силах? – Марфа пересела на диван, но крики по-прежнему донимали её, как заевшая пластинка.
– Уверен. Вместе с Верой… Мы сильнее, конечно, но это постоянный конфликт интересов. Она не отступит. В тюрьму не пойдёт. Нужен кто-то ещё. Другой подозреваемый.
– Так в чём же дело? – Марфа растерялась. Фил столько раз проделывал этот фокус, используя непричастных к преступлениям людей, что она никак не могла взять в толк, в чём заминка.
– Тебе всё равно, кто это будет? – Федя моргнул. – То есть любой подойдёт? Лишь бы не Рома?
– Не любой, – Марфа вдруг поймала себя на том, что краска заливает щёки, как у школьницы, – пускай будет кто-то, кто заслужил.
– А Рома, он что, так уж и не не подходит? – укоризненно переспросил Федя. – Не заслужил премию от благодарного человечества?
– Он мой друг!
– Я понял. Ты назовёшь мне другое имя? Любое. Выбери сама.
– Говоришь так, будто уже обвиняешь меня в чём-то жутком.
– Не обвиняю. Предлагаю назвать имя, вот и всё.
– Ты слишком давишь на девочку, – Вера выключила кран и серьёзно посмотрела на Федю, – а она всего лишь человек. Почти человек. Слишком юная. Привыкла во всём доверяться Филу.
– О, спасибо, – Марфа начала самую малость закипать, или же хмель уже ударил в голову, – теперь ты будешь меня защищать?
– Почему нет? Мы росли вместе, просто я была на побегушках, а ты принцессой. Это не значит, что я не буду тебя защищать.
– Знаете что? Я пойду проветрюсь! – Марфа отбросила декоративную подушку в угол дивана. – Счастливо оставаться!
Федя остановил её уже на коврике у входа, но на этот раз не попытался обнять.
– Куда ты пошла? Ты расстроена. Не стоит убегать в таком состоянии.
– Я не расстроена, ясно? Просто хочу побыть одна.
В подъезде было тихо, даже слишком. Жалостливые вопли из соседней квартиры затихли, но Марфа уверенно нажала кнопку звонка, чтобы доказать себе, что она ушла не из-за вспышки ревности и последующей за ней грубости, о которой уже пожалела.
Дверь открыли быстро – высокая девушка в рубашке с длинными рукавами и в обрезанных шортах посмотрела сквозь неё и пробормотала скорее себе, чем незваной гостье:
– Её дома нет, – и хотела ретироваться, но Марфа вклинилась в закрывающуюся щель.
– Я не к ней пришла.
– А к кому? – девушка с тёмными кругами под опухшими глазами озадаченно поправила рукава.
– К тебе.
– И кто ты такая? – соседка искусственно разгоняла враждебность, но Марфа интуитивно ссутулилась и вжала голову в плечи, и та неожиданно дрогнула, почуяв ещё одну несчастную жертву, возможно, такую же, как и она сама. – Ладно, заходи.
Не оборачиваясь, девушка пошла в глубину квартиры, лавируя между стопками книг и журналов.
– Переезжаешь? – Марфа провела пальцем по пыльной связке газетных подшивок.
– Не я. Она, – девушка уселась на пол и тут же закурила, хотя забитая пепельница явно давным-давно нуждалась в капитальной чистке.
– А ты?
– А что я? Я остаюсь сторожить хату, кто-то же должен, – девушка выпустила струю дыма и с вызовом уставилась на гостью, – так чего тебе надо? Ты не похожа на её фанаток. Какая-то… другая.
– Я слышала, как ты плакала.
– И что? Плакать теперь запрещено? – короткая стрижка сделала бы её похожей на мальчика, если бы не огромные тёмно-зелёные глазищи с длинными ресницами и выдающиеся формы, различимые даже под бесформенной мужской рубашкой. Пожалуй, если бы не чересчур крупный нос, её можно было бы назвать красавицей.
