– Что вы? Что вы? Нет-нет-нет. Петр Саввич для нас – луч сияния царского! Истинный хозяин губернии, защитник ея прав, ходатай у престола. Благодетель наш, творит добро и в благе вверенного им края видит собственное.
– Ух ты! – не удержался даже Муромцев.
– Истинно так, господа. Истинно так, – уверенно закивал «колобок». – Только вы ж понимаете, мы в таком затруднительном, я бы даже сказал, удручающем положении оказались, что и стальные нервы его превосходительства уж еле держатся.
– Так а что именно у вас тут приключилось? Я прочел все отчеты, которые вы в Петербург прислали, но вы же понимаете… – Роман Мирославович доверительно посмотрел в глаза чиновника, – сведения из первых рук ни в какое сравнение…
– Да я с дорогой душой! Конечно! Только я что-то знаю лишь о последнем инциденте… а которые до того – только в общих чертах.
– И отлично! Отсюда и начнем. Мы же как раз на место преступления едем, верно?
– Да-да. Сегодня утром околоточный нашел… тело.
– Известно чье?
Тут карету снова тряхнуло, да так, что уже и сыщик со священником щелкнули зубами. Чайников остервенело задергал шнурком, который был привязан к колокольцу рядом с возницей, и сварливо прокомментировал:
– Вот же усердный болван. Сказал ему нестись со всех ног. Так он угробить нас удумал… О чем бишь я? Ах да… В общем, тело. А голова рядом положена. И без глаз.
На последних словах Чайников выпучил глаза, будто старался усилить эффект от сказанного. Сыщик со священником переглянулись и кивнули, но каких-то особых эмоций выказывать не стали. Иммануил Евсеевич чуть расстроился их бесчувственности, но продолжил:
– Опознали не сразу. Но похоже, тоже околоточный наш. Который ночью дежурил.
– Какие-то еще особенности были на теле, кроме головы и глаз?
– Вроде бы нет. Но тут не поручусь.
– А…
Задать следующий вопрос Роман Мирославович не успел. Карету снова сильнейшим образом тряхнуло, и она встала. Дверца распахнулась, и давешний полицейский жестом предложил пассажирам покинуть свои места.
– Вещи оставьте, – сказал Чайников, – мои молодцы их доставят в ваш номер.
– Один на двоих? – с заметной долей удивления поинтересовался отец Глеб. Но ответа получить не успел – Муромцев подхватил его под локоть и потащил за собой.
Огромная городская площадь в будущем, очевидно, должна была стать красивой и величественной, но пока здесь шел грандиозный ремонт. На стене трехэтажного кирпичного здания красовалась грандиозного масштаба недоделанная роспись, на которой был изображен государь в парадном мундире, склоняющийся вперед, будто собирающийся принять в свои объятия вторую фигуру – статного полковника в форме кавалериста. Пару обрамляли гораздо меньшего размера люди – разношерстная толпа из священников, солдат, баб, мужиков, стариков и детей. Однако роспись, как и вся площадь, была откровенно сырой – фигура кавалериста едва прописана, а окружающие центральных героев восхищенные зрители только-только намечены углем. В центре площади, похоже, должен был в итоге возвышаться величественный мраморный фонтан. Но пока что от него тоже можно было увидеть лишь основание, кое-где уже облицованное камнем красивого молочно-белого цвета.
Под ногами, если бы не заморозки, чавкала бы серая грязь, так как брусчатку еще не положили. Везде стояли ящики, валялись кирпичи и доски. Все это зрелище наводило тоску и оторопь, как раздетый труп важного начальника.
– Это, я так понимаю, убитый, – произнес Роман Мирославович, кивнув в сторону панно. На земле, прямо «под ногами» государя-императора, лежало что-то, формой напоминающее человеческое тело, накрытое серовато-белой тканью.
Рядом же с ним стоял коленопреклоненный мужчина, подозрительно напоминающий изображенного на картине кавалериста. Судя по подрагивающим плечам и общей скорбной позе, мужчина рыдал. Рядом толпились журналисты, что-то записывая. Слышались щелчки камер, то и дело с треском загорался магний вспышек.
– А это его превосходительство, – с благоговением воззрился на коленопреклоненного «кавалериста» Чайников. – Петр Саввич Латецкий. Как убивается-то, сердечный.
Будто услышав, что его представили, Петр Саввич повернул голову к вновь прибывшим. Пружинистым движением поднялся с колен без чьей-либо помощи, тем самым продемонстрировав свою отличную физическую форму, и отдал несколько коротких распоряжений. Что именно он сказал, слышно не было, но репортеры немедленно ретировались, а рядом с губернатором образовался широкоплечий становой пристав лет пятидесяти. Он вручил начальнику перчатки, которые тот неспешно и надел, подходя к гостям.
– Доброе утро, господа, – поприветствовал Латецкий сыщика и священника и окинул их влажным доброжелательным взглядом. – Какая трагедия! Шестая жертва. Шестая! Но на сей раз злодей покусился на святое. Во-первых, погиб представитель власти, ветеран балканской кампании, городская знаменитость. Во-вторых, это произошло у местной святыни – площади Победы, прямо перед ликом государя, пусть пока и незавершенным. Злочинец хотел покуситься на самое сердце нашего края, осквернить…
– Хватит патетики, ваше превосходительство, – перебил его Роман Мирославович, – газетчики уже ушли.
«Колобок» Чайников еле слышно охнул и огромными глазами уставился на говорящего, видимо ожидая, что на голову сего непочтительного хама немедленно обрушится кара Господня. Однако этого не случилось. Губернатор всего лишь с некоторым удивлением глянул на Муромцева, затем чуть усмехнулся и кивнул:
– Пардон, господа. Сразу перестроиться бывает непросто. Что ж, приступим. Полагаю, большая часть информации вам уже известна из отчетов, каковые мы отправили в столицу.
– Так точно.
– Хорошо. В таком случае… Чертыбашев, доложи господам следователям, что у нас есть по последнему случаю.
Становой пристав коротко взял под козырек и отрапортовал:
– Убиенный – Ермолай Дулин, околоточный надзиратель. В ночь нес вахту тут, на площади Победы. Как и кто его умертвил, никто не видел… Ну или пока свидетелей не нашлось. Тут фонари еще не поставили, так что темень…
– Но здесь будет грандиозное освещение, когда закончатся ремонтные работы, – вставил губернатор и мило улыбнулся.
– Ну да. Значит… утром тело обнаружил другой околоточный, который пришел на смену Дулину.
– А для чего здесь часового выставлять? – поинтересовался отец Глеб.
– Дык материалы покрасть могут. Народишко тут случается шибко ушлый, а покрасть есть что. – Пристав стал загибать пальцы: – Стекло для мозаик, мрамор для фонтана, глина белая для лепных украшений, краска, дерево… Художники-то сюда все принесли, чтобы…
– Материалы после убийства проверяли? Все на месте? – резко спросил Муромцев.
– Проверили, так точно. Все на месте, даже холстина не тронута, которой накрывали. Я предложил сургучом все опечатать. Ящики, там, бочки с краской.
– Отличная работа, пристав, – похвалил Роман Мирославович и улыбнулся. Как помнилось отцу Глебу, впервые с момента, как они снова встретились. – Оцепление с площади не снимать. Тело отвезите в морг. И пусть там приготовят тела остальных убитых таким же образом. Сколько их?
– Шестеро, – внезапно перехватил инициативу губернатор.
Сыщик с некоторым удивлением посмотрел на Петра Саввича – у того с лица полностью пропало все благолепие, растроганность и мягкость. На месте преступления стоял холодный, собранный военный, для которого сложные ситуации были далеко не в новинку.
– Крючник Пантелей Сизов, – продолжал между тем Латецкий, – гимназистка Екатерина Белокоптцева, домохозяйка Ганна Нечитайло, желтобилетница Вера Никонова, ее любовник беглый каторжник Иван Непомнящий и Ермолай Дулин – местный околоточный. Ничего их не объединяет: знакомы не были, проживали в разных частях города, связей обнаружить не удалось.
– Благодарю, Петр Саввич, – с уважением склонил голову Муромцев. – Значит, нам придется выяснить, что все-таки у этих шестерых общего. Во всяком случае, для убийцы.
Глава 7
Городской морг Энска располагался в полуподвальном помещении на цокольном этаже полицейского отделения, соседствующего с пожарным корпусом. В помещениях у морга, судя по всему, недостатка не было никакого. Идя по тускловато освещенному коридору, Муромцев обратил внимание, что некоторые из дверей явно давно не открывались, а за половиной поворотов было наставлено всякое оборудование, которым если и пользовались, то крайне редко.
И хотя вокруг было относительно чисто, сыщика не покидало ощущение, что управляется это место без особого рвения. Скорее, по необходимости и «так положено», чем из каких-то иных побуждений. В общем, на то, что здесь можно будет получить какую-то неожиданную информацию, рассчитывать не стоило. Хорошо уже будет, если местные эскулапы окажутся хоть мало-мальски полезными.
– Сюда, пожалуйте-с, – произнес встретивший Романа Мирославовича сотрудник морга и распахнул перед ним дверь с надписью: «Прозекторская».
Из помещения пахнуло холодом, подвальной сыростью и формалином. Вдоль стен стояли каталки с телами, накрытыми тканью. У дальней стены, под высоко расположенным окном топтался на месте невысокий пожилой мужчина в белом халате. Монокль в его правом глазу нетерпеливо поблескивал. Постоянно поправляя тканевую маску на лице, мужчина рассматривал тело на каталке и делал какие-то пометки на листе бумаги, прикрепленном к деревянному планшету.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=68403404&lfrom=174836202) на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
